Операция "Лесополоса"

Допрос Чикатило длился около нескольких дней. Подозреваемый знал, что прямых доказательств у следствия нет, а потому отвергал всякую причастность к найденным телам. На вопрос о своем странном поведении сказал, что просто день был плохой. — Как вы тогда объясните то, что на вашем месте работы вас обвиняли в домогательствах к детям? — Гром упорно пытался подловить мужчину на хоть какой-то лжи. Но этот черт был чересчур хитер. — Товарищ начальник, ну так люди много чего говорят. Я уверен, что и про вас тут многие будут плохо отзываться. Игорь кивнул. Внешне он был спокоен, однако внутри него всё кипело, как на разогретой сковородке. Ну нет, каналья, я так просто от тебя не отстану, ты же знаешь. Словно прочитав мысли, задержанный улыбнулся и снял очки, протирая их. «Я готов играть в эту игру вечно, товарищ майор!» — улыбка бесила Грома сильнее. Он положил на стол верёвку, вазелин и нож. Пусть попробует всё это объяснить! — Андрей Романович, скажите, пожалуйста, что эти вещи делали в вашем портфеле, который мы нашли у вас в квартире? Чикатило придвинулся, внимательно изучил каждый предмет и хмыкнул. — Ну так, как же! Верёвкой вот ручки связываю у сумок, рвутся иногда, а тут раз — и готово! Вазелин использую, как крем для бритья, во время долгих поездок. А нож — да ту же верёвку отрезать, чтобы длинной не была. Игорь слушал байки, не в силах вымолвить слова. Сатана опять выкрутился! На все предъявления у него находились какие-то отмазки! Это невозможно, не может быть, что они поймали не того! Нет! — А зачем вам двадцать три ножа дома? — Мало ли, какой притупится. Я же не все их использую. — Отпечаток следа, оставленный на одном из мест преступления, идентичен вашему. — В таких ботинках вся страна ходит, что же вы всю страну-то не арестовали? Майор начинал выходить из себя. Чикатило это видел, тон его голоса становился развязней, а фразы менее формальными. Знал, что ничего нет против него. Знал и в открытую насмехался над глупой милицией. Гром тихо выдохнул и откинулся на спинку стула, собирая со стола бумаги. — Игорь Константинович, может отпустите, а? Ну ничего же у вас нет на меня! Меня семья дома ждёт, дети спрашивают уже, когда папка вернется, наверное. В тот момент Игорь чуть не сорвался и не ударил человека напротив. Да как он смеет?! Семьёй прикрывается?! Детьми! Нет у него никакой совести, никакой морали! Как язык только повернулся сказать такое! — По закону имеем право держать вас до десяти дней. Поэтому отпустить, увы, не можем. Андрей Романович пожал плечами и потёр лоб. На пальце майор заметил бинт, скрывающий верхнюю фалангу. Во время предпоследнего убийства шестнадцатилетнего Виктора Тищенко были обнаружены следы борьбы, парень сопротивлялся. Быть может… — Разрешите? И, не дожидаясь ответа, Гром взял подозреваемого за руку и аккуратно разбинтовал палец. Верхняя часть опухла и посинела. На коже едва были заметны следы зубов, причем отнюдь не собачьих. Игорь поднял глаза на Чикатило. — Что, собака укусила? Тот пожал плечами и улыбнулся. — Да. С работы шёл, а она набросилась, как бешенная! Майор кивнул, собрал документы и вышел из допросной. У двери его ждал Дима. Игорь не пускал его вести допрос, ссылаясь на недостаточно высокое звание, поэтому Дубин в отместку сидел все то время, что Гром проводил в допросной. — Ну как? И в этот раз не раскололся? Майор покачал головой, помогая сержанту подняться с пола. Мимо провели подозреваемого. Тот кивнул Грому и странно покосился на Диму, вдруг улыбнувшись и подмигнув ему. Дубин нахмурился, провожая мужчину взглядом. — Товарищ майор! Игорь оглянулся на напарника. — Позвольте мне допросить задержанного! Если вы боитесь, что он как-то навредит мне, то можете находиться рядом в комнате. — сержант опустил взгляд. — Я могу присутствовать во время допроса, я узнал. Гром цокнул и потрепал светлую макушку. — Завтра. Только вместе со мной. И никакой самодеятельности мне, понял? Дима просиял и радостно закивал. На следующее утро, едва начался рабочий день, Дубин влетел в кабинет Игоря с какой-то папкой. Сонный майор подскочил на диване. Он опять провел ночь в отделе, а это значит не выспался. Дима выучил это, как дважды два. Гром вполуха слушал речь напарника и кивал невпопад. Сержант продолжал говорить свои догадки, но воспринимать их Гром начал, когда умылся холодной водой в служебном туалете. Прохлада хоть как-то взбодрила его. — Я планирую рассказать ему всю историю! Как вы считаете, это стоит делать? Игорь вытер лицо полотенцем и посмотрел в зеркало. Синяки под глазами от очередной бессонной ночи, заросшая щетина и гнездо на голове. — Ты погоди с историей. Он очень хитрый и на каждое моё слово, у него найдется своё. Поэтому надо быть с ним начеку, не дай бог подловит тебя на чем-то. Майор и следовавший за ним, как хвостик, напарник вернулись обратно в кабинет. Гром стал приводить себя в порядок, а Дубин устроился на диване, продолжая говорить без умолку. Русые кудри опять скрылись за фуражкой, голубая рубашка накрыла широкие загорелые плечи. Штаны Игорь не снимал, поэтому они выглядели немного мятыми. Мужчина попытался завязать галстук, однако после долгих кряхтений бросил его на шкаф. — Пошли, следователь. Там разберёмся, что ты придумал. Дима шёл к допросной, предвкушая свой первый опыт в опросе задержанного. Тяжёлая железная дверь отворилась, представив ему небольшую комнату с грязными и зелёными стенами. Из мебели был только стол из металла и два стула, на одном из которых уже ждал Чикатило. На запястьях блестели наручники. — Доброе, товарищ майор! Решили начать с утра пораньше? А это что за птенчик рядом с вами? Привет! Игорь встал у стены, рядом с дверью и отдал папку, которую захватил с собой из кабинета, Дубину. Гром скрестил руки на груди и хмуро покосился на Чикатило, который, кажется, был рад такой смене. — Меня зовут Дмитрий Дубин. Сегодня проводить ваш допрос буду я, пожалуйста, обращайтесь ко мне уважительно! Дима сел напротив задержанного и отложил папку, которую ему дал майор. Гром выгнул бровь. Что он задумал? — Послушайте, Дмитрий, ваш начальник уже допрашивал меня, к счастью или к сожалению, безуспешно! Я сомневаюсь, что у вас выйдет хоть что-нибудь. Дубин кивнул и открыл свою папку, извлекая несколько фотографий. На снимках были изображены тела, найденные давно. — Посмотрите, пожалуйста, вот сюда. — сержант положил на стол снимок самой первой жертвы, Лены. — Это тело девятилетней девочки, найденной в реке Грушевка. На тот момент, вы были одним из подозреваемых в этом деле, так как свидетельница опознала в вас человека, с которым последний раз была замечена Лена. В том деле обвинили и расстреляли другого человека, который оказался невиновным. На него и его семью было оказано давление со стороны правоохранительных органов, вследствие чего он подписал чистосердечное признание. Если бы не этот мужчина, подозреваемым были бы вы. Чикатило с интересом слушал Диму, не перебивая его. Игорь не отводил глаз от задержанного, а его рука переместилась на кобуру пистолета. — Идём дальше. Нам был предоставлен психологический портрет маньяка. Позвольте вам его зачитать, — Дубин извлек лист бумаги и начал читать, — «Убийца считал себя талантливым, хотя у него не было особых способностей. У него был разработан четкий план по выслеживанию и заманиванию жертв, которого он строго придерживался. Он ослеплял своих жертв, потому что боялся их взгляда. Отрезанные части тела он сохранял в качестве «трофеев». Если он и был женат, то его жена не была к нему особо требовательна и позволяла ему часто и подолгу отсутствовать дома. Он мог бы на время перестать убивать, если почувствовал опасность, но не остановился бы до тех пор, пока не был бы пойман или умер.» Сержант отложил бумагу к фотографии Лены и сцепил руки в замок. — Судя по всему, этот человек был глубоко несчастен в детстве. У него произошло что-то ужасное, какая-то травма, которая сейчас выросла до огромных размеров и вышла за пределы его самого. Не исключено, что он родился в военное время, и как раз-таки война повлияла на него так. Чикатило молчал. — Идем дальше. Последнее убийство, произошедшее рядом со станцией Лесхоз. Именно там обнаружили тело двадцати двухлетней Светланы Коростик. Дежуривший на тот момент сержант записал ваше имя и фамилию. — Дима извлек расписку дежурного и положил перед задержанным. — Вот, написано: « Я, сержант Игорь Рыбаков, подтверждаю, что мною был задержан Чикатило Андрей Романович шестого ноября 1985 года.» Почему же вы при допросе моим коллегой, так яростно отрицали этот подтверждённый факт? А при обыске у вас на квартире нашли несколько ножей, которые совпадали с орудием, которыми были нанесены раны тела. Отпечаток вашей обуви полностью схож со следом, найденным на месте убийства Дмитрия Пташникова двадцать четвертого марта. Дубин говорил тихо, спокойно, не срывался, не кричал. Он будто объяснял простые вещи маленькому ребёнку. Задержанный поднял на него пустой взгляд и глубоко вздохнул, опустив голову. — Ваша характеристика с места работы, слова соседей, родителей учеников в училище, где вы работали, — все они говорят, что у вас были определенные нестандартные склонности, в частности приставание к несовершеннолетним детям. Наружное наблюдение также подтвердило ваш интерес к мальчикам и девочкам. Вы появлялись в местах, где находили трупы и просто стояли там. — сержант разложил перед Чикатило фотографии, на которых тот запечатлен во время разговора с ребёнком и на месте преступления. Воцарилась тишина. Гром смотрел на Диму, тот в свою очередь изучал задержанного. — Андрей Романович, вы больны. Вы серьёзно и тяжело больны душевно. И вам нужна помощь. Мы готовы вам её предоставить. Вам просто нужно согласиться сотрудничать с нами. Мы поможем вам. Я обещаю. Чикатило сидел, опустив голову. За весь рассказ Дубина он не проронил ни слова, не перебил, не вставил едкое словцо, как это случалось с Игорем. Лишь сейчас задержанный откашлялся и тихо произнёс: — Какие бумаги мне нужно подписать, начальник? Он обращался не к Диме, взор его был устремлен на Грома. Дубин тем временем собирал документы и бумаги. Внезапно Чикатило схватил его за запястье и сжал. Майор ловко схватил пистолет и направил дуло на Чикатило. Сержант дернулся, задержанный не отпускал. — Отпусти его, немедленно! — Помни, птенец! Ты обещал, что мне помогут! Я тебя с того света достану, я твою жизнь в такой ад превращу, что смерть тебе отдыхом покажется. Ты понял?! — прошипел убийца, глядя на испуганного Диму волчьим взглядом. Он сжал руку сильнее, отчего Дубин тихо пискнул, и отпустил, откинувшись на спинку стула. Сержант тут же метнулся к Игорю, который все ещё держал Чикатило на прицеле. — За нападение на сотрудника милиции, тебе ещё одну статейку влепят, — произнёс Гром, заслоняя спиной напарника. — Конвой, уведите его! В допросную вошли двое рослых парней в форме. Задержанный, к тому времени, встал и покосился на майора. Сотрудники милиции взяли его под руки и увели из комнаты. Только когда захлопнулась железная дверь, Игорь опустил пистолет. Сзади раздался облегчённый выдох. Гром оглянулся и увидел медленно сползавшего по стене Диму. Майор, кряхтя, сел рядом и посмотрел на Дубина. На его лбу выступили капельки пота, глаза были закрыты, очки сержант снял и теперь сжимал в подрагивающих руках. Рот был приоткрыт, Дима тяжело дышал. — Игорь Константинович… — М? — Я…Я справился? Как вы думаете? Гром притянул напарника к себе, приобнимая за плечо. Тот покорно положил голову на плечо и рвано выдохнул. — Я, кажется, сейчас заплачу, — тихо просипел он и нервно рассмеялся. — Можно, разрешаю по такому поводу, — ответил Игорь, прикрывая глаза. Теперь оставалось организовать следственные эксперименты и получить признательные показания и можно было направлять дело в суд. Большая часть их работы была выполнена. — Последний раз сойдемся завтра в рукопашной, последний раз России сможем послужить, — тихо пропел майор надоедливый, но так подходящий к этой ситуации, мотив. — А за нее и помереть совсем не страшно, хоть каждый все-таки надеется дожить, — закончил за него Дубин, дрожащим от эмоций голосом

Ещё немного, ещё чуть-чуть, Последний бой — он трудный самый.