Bound

— Подожди, подожди… — затаив дыхание, умоляла Трисс. Её платье уже было спущено до талии, а грудь полностью обнажена. Едва они успели войти в двери Монтекальво, как оказались тесно прижаты друг к другу, нуждаясь хоть в каком-то облегчении от ужасных побочных эффектов их общей связи. Как выяснилось, если они обе были одновременно возбуждены, это чувство било рикошетом между ними, усиливая его до невыносимой степени. Даже Филиппе было трудно контролировать желание, которое она испытывала, поэтому она приняла решение уйти с приёма раньше. Трисс была за это благодарна, поскольку для неё это тоже не осталось незамеченным. Йеннифэр, конечно, уже успела наградить её несколькими недвузначными взглядами, но это не было чем-то новым. Трисс объяснит позже, поскольку Йеннифэр уже была более чем осведомлена о том, как две женщины были связаны друг с другом, и о том какие последствия несёт такая связь. — Что случилось? — спросила Филиппа, тяжело дыша, сразу же убирая руки с тела Трисс. Вероятно, она подумала, что Трисс передумала, но, учитывая, что это было совсем не так, девушка быстро перехватила руки чародейки и вновь прижала их к своим бёдрам. Они немного поднялись по лестнице, натыкаясь на всё, пытаясь раздеться и добраться до спальни. Они справились только наполовину. Туфли Трисс стояли внизу у лестницы, камзол Филиппы был переброшен через перила. Чародейка оставалась лишь в полу расстёгнутой нижней рубашке, которая восхитительным образом обнажала одну грудь. Но в тот момент справиться на половину было лучше, чем оставаться полностью одетыми. Тогда Трисс поняла, что во время её первого раза с Филиппой, ей бы не хотелось быть не в лучшей форме. — Мне нужно искупаться. Я не хочу… Филиппа выглядела удивленной, но казалось, её это забавляло: — Мы идём купаться, девочка. Ты действительно думала, что я бы прикоснулась к тебе грязной? — Она усмехнулась и взяла Трисс за руку, ведя её остаток пути вверх по лестнице. Они свернули в западное крыло, в котором Трисс никогда не была. Она знала, что это личные покои Филиппы, и поэтому всегда старалась оставаться в другой части дома. Теперь, однако, она была допущена сюда, и когда они повернули ко второй двери слева, глаза Трисс расширились. Уборная Филиппы была огромной. Её ванна была больше, чем Трисс когда-либо видела, и в ней запросто могли поместиться двое. Однако девушка поджала губы, немного стесняясь купаться перед наставницей. Секс — это одно, в основном, это что-то инстинктивное, быстрое, беспорядочное и грубое. Но в купании было что-то более личное, а Трисс просто ​​не была к этому морально подготовлена. — Я отвернусь, если хочешь, хотя должна предупредить тебя, что я уже мало чего не видела. Трисс закатила глаза от поддразнивания женщины: — Я просто никогда… не делала ничего подобного раньше. Мне кажется, что это слишком, я не знаю, интимно. — И ты не хочешь быть со мной настолько близка, — догадалась Филиппа, проговорив это удивительно спокойным тоном. Хотя Трисс не заостряла на этом внимания, благодаря их связи, она чувствовала, что Филиппу это на самом деле немного беспокоило. Учитывая то, насколько близки они были сегодня вечером, их эмпатическая связь обострилась сильнее, чем когда-либо, и ни одной из них не приходилось прикладывать усилия, чтобы почувствовать, что переживает другая. — Я опасаюсь близости с тобой, — честно поправила Трисс, нервно играя пальцами с подолом платья, спущенного на её бёдра. Сначала она думала, что будет нервничать из-за того, что ей предстоит обнажится перед Филиппой, но она была уже наполовину раздета и почти не думала об этом. Это было поразительно естественным. — Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Я знаю, ты это чувствуешь. Даже если это просто глупая влюблённость, я не хочу, чтобы ты просто… Филиппа прервала ученицу ещё одним поцелуем. — Трисс, — выдохнула она в её губы, нежно сжимая шею девушки. Их взгляды встретились, и глаза Филиппы поймали взгляд ученицы. — Ты же знаешь, я ненавижу напрасную болтовню. Это просто ванна. Не думай об этом. Это не помогло Трисс в полной мере почувствовать себя комфортнее, но Филиппа немного отошла от неё и начала раздеваться. И, чёрт возьми, она была прекрасна. Дыхание Трисс участилось, когда она рассматривала каждую впадинку, каждый изгиб тела своей любовницы. Филиппа просто стояла на месте, наслаждаясь взглядом Трисс. Девушка медленно подошла к чародейке, закусив нижнюю губу зубами. — Ты… — начала Трисс, но у неё не хватало слов. Она беспомощно посмотрела на Филиппу, которая ласково улыбнулась, прежде чем схватить пальцами ткань вокруг талии Трисс, притягивая девушку к себе как можно ближе, и заставляя остальную часть платья упасть на пол. — Я знаю, — выдохнула Филиппа, цепляя пальцами промокшее нижнее белье Трисс. Девушка дрожала от нетерпения, когда Филиппа устроила небольшое шоу, стягивая её трусики вниз по бёдрам. Её щёки покраснели, когда она поняла, что Филиппа может сказать, насколько распутной она была для неё. Её бёдра уже были липкими от возбуждения, и от неё, несомненно, пахло желанием. Трисс пришлось отступить на шаг от наставницы. — Ванна, — в отчаянии повторила она. Филиппа выполнила её просьбу, волшебным образом наполнив большую ванну водой. — Ну же, давай — подбодрила она, поскольку Трисс не хотела забираться туда без неё. Но Филиппа, казалось, понимала, что девушка не сможет заняться с ней сексом, если не почувствует, что она на высоте. Поэтому она дала Трисс немного времени, чтобы помыться. В конце концов она погрузилась в воду напротив ученицы, её губка лениво скользила по коже, в то время как она смотрела, не отрываясь, прямо на Трисс, пока мылась. Трисс снова покраснела. Основная причина заключилась в том, что ей нужно было привести в порядок другие места, и она никогда раньше не делала этого публично. — Ты так и будешь на меня пялиться? Филиппа усмехнулась, но одобрила просьбу Трисс о некотором подобии уединения, снова погрузившись в воду, позволив своей голове откинуться на край ванны, и прикрывая глаза. Она выглядела расслабленной, её грудь находилась над поверхностью воды настолько, чтобы её соски напряглись от контрастной температуры с воздухом в помещении. Теперь Трисс пыталась привести себя в порядок, когда у неё появилось хоть какое-то подобие личного пространства, но, честно говоря… — Теперь мне кажется, что я вторгаюсь. К счастью, Филиппа не выглядела раздосадованной, хотя Трисс была уверена, что сейчас она сама рассердится на себя. Однако наставница казалась немного удивлённой, открыв глаза и посмотрев на Трисс, она спросила: — Тогда скажи мне, девочка, чего ты хочешь? — Я… я не знаю. Филиппа приподняла бровь. Очевидно, это был неприемлемый ответ. — Я хочу, чтобы ты сказала мне, что делать, потому что я не… я никогда этого не делала. Я не знаю, чего хочу. Я думаю… — Ты думаешь, что? — подтолкнула Филиппа, зная, что у Трисс есть ответ, который она ещё не договорила. — Я думаю… я просто хочу, чтобы ты прикоснулась ко мне, — наконец сказала ей Трисс, понимая, что она не может справиться с этим. Чем бы это не было. У неё было такое ясное представление в её фантазиях о том, каким будет её первый раз с Филиппой, но происходящее не имело ничего общего с картинками в её воображении. Она ожидала, что Филиппа просто трахнет её, поглотит, а затем, в конце концов, выбросит. Но Филиппа … она так смотрела на неё. Она с ней разговаривала. Она относилась к ней так, как будто она действительно была там, рядом с ней, а не просто каким-то реквизитом в одной из её грязных фантазий. И Трисс не имела понятия, как с этим справиться.Это было то, чего она хотела, но из-за того, что она этого не ожидала, она становилась неловкой и скованной. — Мне очень жаль, — прошептала Трисс, когда Филиппа переместилась на другую сторону ванны и устроилась рядом с ней. Она положила руку на бедро Трисс, а другой смахнула прядь волос, которая падала ей на глаза. То, как Филиппа смотрела на Трисс, создавало впечатление, будто она искренне верила в её красоту. И Трисс хотела, чтобы она могла запечатлеть этот взгляд в своей памяти, чтобы она могла воскресить его в любое время, когда чувствовала бы себя иначе. — Тебе нужно было просто трахнуть меня в саду. Это было бы лучше. — Я была серьёзна, когда говорила тебе, что не потворствую твоему извращённому желанию публичного секса, — ответила ей Филиппа, и Трисс покраснела, хотя знала, что женщина просто дразнила её из-за того случая, когда её поймали с Кейрой. На губах Филиппы вновь появилась ухмылка: — Тем не менее, отмораживание моих прелестей в холодных садах не было бы для меня приятным времяпрепровождением, таким же весёлым, как я уверена, это должно было бы быть. Трисс ничего не сказала, и Филиппа долго смотрела на неё, прежде чем серьёзно проговорила: — Никогда не извиняйся за то, как ты себя чувствуешь. Ты неопытна. Я более чем осознаю, что это может вызвать у тебя некоторые сомнения и, несмотря на распространённые предположения, я умею проявлять терпение. — Трисс сморщила носик при слове неопытная, и следующий вопрос Филиппы только заставил её в этом ещё раз убедиться. — Сколько любовников у тебя было? — …Два. Трисс было неловко признаться в этом, но она не хотела лгать. — А сколько из них трахали тебя дольше часа? — Никто? Должны ли они были? Кейра, вероятно, могла бы, если бы их не прервали. Хотя сделала бы она это на самом деле было совсем другим вопросом. Но Трисс почему-то сомневалась, что Петр смог бы проделать такую работу. — Секс — это не просто краткий момент удовольствия, — сказала Филиппа, поглаживая своей рукой бедро девушки, призывая раздвинуть ноги. Трисс поджала губы, но позволила себе сделать это, упираясь ими в края ванны. У неё перехватило дыхание от первого прикосновения пальцев Филиппы. — Конечно, может быть и так, и когда ты молод, нет ничего плохого в том, чтобы трахаться ради секса. Но поверь мне, девочка, когда ты станешь старше, ты обнаружишь, что тебе нужно что-то гораздо большее. Секс сам по себе скучен. Но люди… люди нет. Так что, если я собираюсь почувствовать кого-то, я бы предпочла почувствовать его всего полностью … не так ли? Пальцы Филиппы нежно прижались к клитору девушки, и Трисс вздрогнула, схватив её за руку, когда она встретилась глазами с женщиной, которую так долго желала. — Сколько времени это займет? — задыхаясь, спросила она, внезапно осознав, что всё это было частью прелюдии Филиппы, и что она намеревалась продлить её настолько, насколько сможет. Она хотела быть с ней, действительно с ней, в течение ещё неопределённого, продолжительного периода времени. Это одновременно взволновало и испугало Трисс, потому что она не была уверена, сможет ли она оправдать такие ожидания. — Так долго, как тебе будет нужно. Давление между её бёдер начинало медленно, но неуклонно нарастать, и Трисс захныкала, хватаясь за шею любовницы, притягивая её к себе для смазанного поцелуя. Какое бы удовольствие Филиппа не получила, наблюдая за наслаждением, отражающемся на лице ученицы, Трисс не могла вынести её взгляда так долгого. У неё уже было острое осознание того, что Филиппа Эйльхарт трахает её, наконец, после столь долгого ожидания и вожделения. И факт того, что Филиппа, казалось, хотела впитать каждый момент её удовольствия пока находилась сверху, честно говоря, был для Трисс просто невыносим, это было больше, чем она могла признать. Несмотря на все признаки, несмотря на чертовски очевидные вещи, по какой-то причине всё происходящие ещё было дико невероятным. Пальцы Филиппы опустились ниже, ощутив, как утопают в возбуждении девушки, которое отличалось по консистенции от воды. Трисс резко вдохнула, цепляясь за шею женщины. — Пожалуйста, — выдохнула она, внезапно и отчётливо осознав, чего хотела. — Мне нужно почувствовать тебя внутри. — Терпение, девочка… — промурлыкала Филиппа, её губы скользили по щеке Трисс, нижней части подбородка, шеи. Трисс ощутила давление от пальцев на своём клиторе, когда Филиппа нежно засосала кожу на её шеи. Она отчаянно застонала, её глаза закрылись, а бёдра прижались к руке любовницы, когда жар внизу живота начал разливаться по всему телу. Но как только Трисс оказывалась на грани, инстинктивно двигая бёдрами, Филиппа не позволяла ей получить такой желанной разрядки. Это начинало расстраивать девушку, она не могла понять, почему Филиппа так поступает с ней. Она была так близко, но каждый раз, когда она оказывалась на грани … — Кто-нибудь когда-нибудь доводил тебя до оргазма, Трисс? Трисс прикусила нижнюю губу, отрицательно качая головой. Когда она была с Кейрой их прервали прежде, чем они зашли так далеко, а Петра, казалось, больше заботило собственное удовольствие. Может, так оно и было. Может быть, ей просто было трудно отказаться от кого-то другого, потому что она никогда раньше этого не делала. — Но я полагаю, что ты делала это сама. Трисс заколебалась, но в конце концов утвердительно кивнула. — Положи свою руку поверх моей, — сказала Филиппа. Трисс сделала, как её просили, чувствуя гибкие пальцы любовницы под своими. — Покажи мне. — Трисс открыла глаза и взглянула на неё, немного смущённая использованием руки Филиппы для мастурбации. Она заметно колебалась. — Тебе бы помогло, если бы ты могла увидеть, как я ласкаю себя, пока ты это делаешь? — Она не хотела, чтобы Трисс была единственной в уязвимом положении, поскольку она знала, что всё происходящее было для неё впервые. Но Филиппа сказала это так откровенно, что это заставило Трисс задуматься, почему она так смущена её словами. Филиппа явно не считала мастурбацию чем-то приватным или чем-то, чего следует стыдиться. Так почему же Трисс должна думать иначе? Тем не менее, несмотря на всё это… — Разве твоя рука немного не занята? — спросила она, поскольку Филиппа была правшой, а её правая рука в этот самый момент была накрыта рукой Трисс. Филиппа ухмыльнулась: — Ты забываешь, что теперь у нас есть другие способы взглянуть на вещи. Наклонив голову, она мягко коснулась лбом виска Трисс, её глаза закрылись, пока она старалась сосредоточиться. Внезапно образ Филиппы заполонил сознание Трисс. Её рука была между ног, бёдра покрыты возбуждением, и она трахала себя фаллическим предметом, тяжело дыша и постанывая каждый раз, когда проталкивала его глубже в себя. Несмотря на то, что было немного странно наблюдать за этим с точки зрения Филиппы, Трисс беспомощно захныкала от увиденного. Её рука начала двигаться инстинктивно, направляя руку Филиппы, которая всё ещё находилась между её бёдер. — Ты знаешь, что это была за ночь, девочка? — выдохнула ей на ухо Филиппа, от её слов мурашки пробежали по затылку Трисс. — Ты знаешь, о ком я думала, пока делала это с собой? — Не лги мне, — умоляюще простонала Трисс, не нуждаясь в том, чтобы Филиппа притворялась, что так сильно хотела её. — Я бы никогда не солгала. Искренность в голосе Филиппы поразила Трисс, и в сознание девушки чётче вырисовался образ наставницы, которая бурно ласкала себя, задыхалась и сходила с ума от желания. Её одежда была разбросана по кровати, а тёмно-красный мужской камзол с серебряной вышивкой выглядел до ужаса знакомым. — Это вечер, когда мы ужинали, — ахнула Трисс, её собственная рука отчаянно использовала руку Филиппы для своего удовольствия, а грудную клетку судорожно сдавливали переполняющие эмоции: -Ты… хотела трахнуть меня, чтобы преподать мне урок. — Я хотела трахнуть тебя. Конец предложения, — поправила Филиппа, едва дыша. Образы, которые она проецировала в сознание Трисс, вместе с чувством удовольствия девушки, сильно её возбуждали: — Мне просто нужна была причина, чтобы найти себе оправдание. И я была ужасно разочарована, когда ты не заглотила наживку. — И каковы твои причины… оправдать это сейчас? — прошептала Трисс между стонами. Ей всё ещё нужно знать. Ей нужно было знать, что изменилось и почему именно сейчас. Она всё ещё не понимала, почему Филиппа так сильно её хотела. — Я до сих пор… твоя ученица. Филиппа нежно усмехнулась, но это прозвучало с горьковато-сладким оттенком. — О, девочка. Ты намного, намного больше, чем просто ученица, — выдохнула она, прежде чем взять на себя инициативу и подтолкнуть Трисс за грань. Она увеличила давление, темп, и Трисс уже была так близко, что задрожала от настигшего её оргазма. Отчаянный хриплый стон сорвался с её губ, когда она выгнула спину, сжимая пальцы на ногах. — Чёрт, … чёрт, — задыхалась Трисс, когда Филиппа не дала ей возможности отдышаться, и наконец проскользнула пальцами внутрь. Трисс едва успела заметить, что женщина вообще пошевелилась или что она перестала проецировать свои мысли в её сознание, как внезапно Филиппа оказалась на ней, её губы столкнулись с губами Трисс, пока она целовала её с неистовым, неуклонным голодом. Трисс отчаянно схватилась за неё, расставив ноги так широко, как только могла, приглашая Филиппу войти в неё глубже и сильнее. — Возьми меня, — умоляла она, её ногти беспомощно царапали оливковую кожу. — Трахни меня. Я хочу быть твоей. — Ты моя. Понимала ли Филиппа, что она проецирует свои мысли в сознание ученицы, или их связь была настолько открытой, что Трисс случайно забрела туда, где ей не следовало находиться? В любом случае Филиппа не сказала этого вслух. Вместо этого она поцеловала ее настойчивее, от толчков её руки вода выплёскивалась через край ванны на пол. Вода им явно мешала, сдерживая и не давая волю движениям. Прервав поцелуй Филиппа прошептала: — Вылезай. — Трисс сделала то, что ей велели, не задавая лишних вопросов. Они были мокрыми, когда вылезли из ванны, вода капала с них на пол. Не теряя времени, Филиппа прижала Трисс к туалетному столику. — Вверх, — приказала она, и Трисс забралась на него, прислонившись спиной к зеркалу и расставив ноги по обе стороны от любовницы, которая прижималась к ней всем телом. Филиппа приподняла левую ногу Трисс, опустив её себе на плечо, и вновь плавно вошла пальцами внутрь, вращая ими и вызывая отчаянные стоны девушки под ней. Прохлада зеркала контрастировала с жаром спины Трисс, а влажные волосы прилипли к её щекам и плечам, пока она позволяла Филиппе полностью уничтожить себя. Это было именно то чувство. Трисс ощущала, что наставница абсолютно уничтожала её для любого другого человека, потому что Трисс уже не могла представить себе, что секс с кем-то другим может быть настолько хорош. Губы Филиппы обхватили один из сосков Трисс, заставляя её вскрикнуть. Запустив пальцы в тёмные волосы наставницы, девушка заметила, что коса Филиппы начала расплетаться. — Распусти её, — проговорила Трисс, затаив дыхание, понимая, что никогда раньше не видела женщину с распущенными волосами. Несмотря на то, что она уже попросила об этом, Трисс сама начала беспорядочно и прерывисто расплетать её волосы, так как движения Филиппы сводили с ума и нарушали её координацию. Она справилась самостоятельно с большей частью, но когда Филиппа наконец оторвалась от её груди, она подняла голову, встряхивая остальными нераспущенными волосами. Хотя они всё ещё были наполовину влажными, они рассыпались локонам, обрамляя её лицо, и у Трисс перехватило дыхание. — Ты невероятна, — прошептала она, не понимая, как та, кого она уже считала самой красивой женщиной в мире, могла стать еще более великолепной, и всё же она была именно такой. Филиппа улыбнулась искреннему комплименту, прежде чем наклониться и поцеловать её. Страсть становилась невыносимой и отчаянной, и тогда Филиппа скользнула ещё одним пальцем внутрь Трисс, нежно растягивая её изнутри, наращивая темп и вызывая ещё один оргазм, заставляющий девушку дрожать. — Чёрт, чёрт… подожди… — начала умолять Трисс, зная, что Филиппа просто продолжит её трахать, пока она не потеряет сознание, если у неё не будет секунды, чтобы передохнуть. Вместо этого Трисс хотела совсем другого, она ласково оттолкнула руки любовницы от своих бёдер и, хрипло прошептала: — Спальня. Филиппа тихо засмеялась, но кивнула, протягивая руку, чтобы помочь Трисс слезть с туалетного столика. Она чуть не поскользнулась в луже воды, но Филиппа поймала девушку. Чародейка нежно удерживала стройное тело Трисс, когда она вывела её из ванной комнаты через холл, прямиком к спальне. Трисс, зная, что если она не возьмет под контроль ситуацию, Филиппа просто продолжит сводить её с ума своими ласками. Поэтому не теряя ни секунды, она немного потянула за руку наставницу, остановив её в нескольких шагах от кровати. — Подожди, — робко сказала Трисс, и Филиппа остановилась. Трисс медленно опустилась перед ней на колени. Она была не Йеннифер, и хотела ответить взаимностью. Ей было нужно, чтобы Филиппа знала об этом. — Тебе не нужно становиться на колени, чтобы доставить мне удовольствие, девочка. Трисс взглянула на неё снизу, её прекрасное влажное тело блестело в мягком свете комнаты, и она была уверена, что никогда не видела ничего более божественного. — Может, я сама хочу этого, — мягко возразила девушка, позволяя своим ногтям нежно провести по оливковой коже бёдер любовницы, медленно раздвигая их. Филиппа вздрогнула, глядя, как расширяются зрачки Трисс, когда она увидела свой трофей. Филиппа была влажной не только из-за ванный, и теперь, когда Трисс была так близко к ней, она почувствовать, как сильно хотела её чародейка. — Иногда, Госпожа, мне нравится быть ниже тебя, — прошептала девушка, в её голосе играли нотки желания. — Позволь мне. Затем Трисс нежно прикоснулась к ней, чувствуя, как пальцы утопают в горячей влаге. Она ощущала биение своего сердца в горле, когда внезапно остро осознала, что никогда не делала этого раньше. Трисс попыталась отбросить все свои страхи о том, что не сможет доставить удовольствие Филиппе, потому что была уверена, что наставница без стеснения научит её, если в этом возникнет необходимость. Чародейка понимала, что Трисс не будет идеальной любовницей. Так как Трисс сама очень хотела этого, она ничего не могла поделать. В то же время, какая-то часть Трисс была очень рада, что именно Филиппа стала её первой во многих смыслах этого слово. Ей казалось, что это действительно имеет какое-то значение. Трисс осторожно раздвинула любовницу пальцами, прежде чем, наконец, наклониться и обхватить губами мягкую горячую плоть. Филиппа застонала, её пальцы запутались в каштановых волосах, призывая её продолжать. Трисс не была уверена, как это сделать, но она была вполне уверена, что на вкус Филиппа намного лучше, чем Кейра, хотя, возможно, это было лишь из-за чувств, которые она к ней испытывала. Даже если бы Трисс не понравился вкус, она, вероятно, продолжила бы, несмотря ни на что, поскольку честь доставить удовольствие Филиппе Эйльхарт не имела себе равных ни с чем, что она когда-либо испытывала. Трисс попыталась сымитировать то, что Кейра делала с ней во время их короткой связи, и позволила своему языку нежно прикоснуться к клитору наставницы. Филиппа зашипела от удовольствия, крепче сжимая волосы ученицы. Поскольку это вызвало хорошую реакцию, Трисс немного увлеклась, пока не поняла, что может добиться лучшего эффекта, чередуя технику. Чем больше Филиппа награждала её содроганием и стонами, тем увереннее становилась Трисс, полностью отдаваясь процессу. Её руки крепко сжали ягодицы чародейки, в то время, как рот полностью накрыл вершину бёдер Филиппы. Она так отчаянно хотела заставить Филиппу ощутить то же, что и чародейка заставила почувствовать её саму. Ей хотелось услышать её крик, она хотела видеть, как она дрожит и тяжело дышит. Она хотела, чтобы эта женщина почувствовала что-то благодаря Трисс, и только из-за Трисс. — Чёрт, — прошептала Филиппа тяжело дыша, еле удерживаясь на ногах. Она на мгновение оттолкнула Трисс от своих бёдер. — Мне нужно… — начала она, но не закончила предложение. Вместо этого она начала пятиться, пока не села на край кровати. Трисс медленно подползла к ней коленях, вновь устраиваясь между её бёдер. Она нежно накрыла ртом промежность и провела языком от входа к чувствительному напряжённому холмику. Филиппа вздрогнула, откидываясь на кровать и опираясь на локти. — Продолжай так делать, — проговорила она хриплым голосом. — Но войди в меня пальцами. Ты нужна мне внутри. Трисс сделала, как её призывали, и когда она проскользнула двумя пальцами в Филиппу, она почувствовала, как любовница сжимается вокруг них. Это была одна из самых сексуальных вещей, которую Трисс когда-либо испытывала. Обхватив губами клитор наставницы и прижимаясь к нему языком, она начала медленные мучительные поступательные движения пальцами, наслаждаясь тем, как Филиппа задыхается и извивается под ней. Филиппа начала дрожать, ощущая, как жар растекается по всему телу, когда она стала приближаться к краю пропасти. Трисс жалела лишь об одном, о том, что они сделали это раньше. Сейчас, это было всё, чем она хотела заниматься до конца своей жизни. Тогда девушка осознала, что могущество заключалось в том, чтобы увидеть, как такая женщина как Филиппа Эйльхарт рассыпается на осколки в её руках, сжимаясь вокруг её пальцев. И Трисс была совершенно опьянена этим. Юная чародейка приподнялась, устроившись между бёдер женщины, заменив свой рот большим пальцем, продолжая нежно стимулировать её. Но ей хотелось увидеть выражение лица Филиппы, когда она, наконец, сорвётся с края пропасти. Она встала на колени, наклоняясь вперёд, прижалась губами к уху любовницы и соблазнительно прошептала: — Ты ведь кончишь для меня… Госпожа? — … Ммм, чёрт, — простонала Филиппа задыхаясь, оргазм обрушился на неё, разбивая всю защиту и неприступность. Трисс коварно улыбнулась. Щёки Филиппы покраснели, губы были приоткрыты, а на лбу выступили крошечные капельки пота. Трисс убрала руку от её бёдер, и Филиппа упала в изнеможении на кровать, пытаясь восстановить дыхание. — Ты использовала это против меня, — отметила Филиппа между затруднёнными вдохами, и коварная ухмылка Трисс стала ещё шире. — В некотором смысле, — призналась девушка, потому что в последнее время она действительно использовала титул Госпожа либо для того, чтобы соблазнить её, либо чтобы манипулировать ею. Трисс поняла, что Филиппе нравится, когда её так называли, и начала использовать это в своих интересах. Филиппа задыхаясь, усмехнулась. — …Отличная работа. — Спасибо, — ответила Трисс, гордая собой. Закусив нижнюю губу зубами, она, наконец, встала, но лишь ненадолго, для того, чтобы перекинуть одну ногу через Филиппы, усевшись на её коленях. Положив руки на её грудь, Трисс прижала любовницу к кровати, возвышаясь над ней. Филиппа приподняла бровь, по-видимому, её искренне позабавила эта маленькая демонстрация доминирования, но всё же она позволила это Трисс. Пока что. — Иногда тебя удивительно легко читать. — сказала загадочно девушка. — Меня? Неужели? — подстрекала Филиппа, позволяя Трисс обхватить её запястья пальцами, удерживая их над головой. Трисс утвердительно промурлыкала, медленно вращая своими бёдрами и прижимаясь горячей влажной плотью к ноге Филиппы. Обе женщины застонали. — Тогда скажи мне, девочка… о чём я сейчас думаю? Трисс прикусила нижнюю губу, демонстрируя притворные размышления, но внезапно каким-то образом Филиппе удалось получить достаточно возможностей для действий, чтобы быстро перевернуть их. Трисс удивлённо взвизгнула, упав спиной на кровать, и внезапно она оказалась в положении, очень схожем с тем, в каком Филиппа находилась ещё секунду назад. -… Это нечестно, — пожаловалась она. -Жизнь несправедлива, Трисс, почему я должна быть иной? Трисс закатила глаза, но, несмотря на это, Филиппа планировала освободить её, и она выпустила из хватки её запястья. Вместо того, чтобы оставаться сверху, она устроилась сбоку от неё, всё ещё практически нависая над ней, но теперь это было намного удобнее. Она посмотрела на девушку под собой, и Трисс поджала губы, заметив выражения лица Филиппы, чувствуя на этот раз разливающееся тепло в груди, а не внизу живота. Нежные пальцы убрали непослушную прядь волос с лица Трисс, и, хотя она ничего не сказала, выражение её лица говорило о многом. — Мы можем остаться здесь? — тихо спросила Трисс, не готовая к концу. Она не была готова к тому, чтобы это закончилось, только начавшись. Возможно, то, что произошло между ними было лишь удовольствием на одну ночь. Теперь, когда Филиппа получила её, привлекательность, скорее всего, ослабнет. Трисс пыталась подготовиться к этому, но из-за того, как Филиппа смотрела на неё, Трисс было трудно не желать того, чтобы она всегда так смотрела на неё. — Ты думала, что я закончила с тобой? — спросила Филиппа, улыбка заиграло в уголках её губ. — Ты не…? — Ночь ещё не окончилась, девочка, — напомнила она ей, и вероятно, она просто не закончила с ней сегодня ночью. Так было… лучше. Однако… Но Трисс была вынуждена перестать мучать себя этой навязчивой идеей. Она получила то, чего хотела, не так ли? Она получила Филиппу, и будет с ней до конца ночи. Разве этого недостаточно? Ей не следует быть жадной. И всё же в тот момент Трисс не чувствовала ничего, кроме жадности, когда она посмотрела на Филиппу и осознала, что теперь, когда она получила её… она не хотела её отпускать.