Bound

Прошло всего несколько дней, как Филиппа связалась с ней. Они договорились о встрече на постоялом дворе на границе Аэдирна, так как это была нейтральная территория. Филиппа прибыла раньше Трисс, несмотря на то, что они договаривались встретиться в половине первого, и Трисс пыталась прибыть на место встречи раньше, чтобы иметь больше контроля над ситуацией. Однако Филиппа, очевидно чувствовала то же самое. Когда трактирщик указал Трисс на комнату, которую сняла Филиппа, девушка нервно сглотнула, выпрямилась и внутренне приказала взять себя в руки. Она позволила своим эмоциям взять верх над собой во время их последней встречи, но она не позволит этому повториться. У Трисс была поставленная задача, и она, чёрт возьми, собиралась её выполнить. Трисс постучала в дверь. Стук прозвучал довольно требовательно, что было намного лучше, чем проявление робости или нервозности. Когда Филиппа открыла дверь, на ней было повседневное красно-золотое платье, доходившее до щиколоток. Хотя видеть чародейку в платье не было чем-то новым, девушка знала, что Филиппа всегда носила мужскую одежду, когда ей нужно было ощутить свою силу. Платье лишь подчёркивало, что бывшая наставница чувствует себя достаточно комфортно. Трисс хотела бы сама ощутить нечто подобное. В свою очередь, девушка надела обтягивающее платье с глубоким вырезом, полагаясь больше на демонстрацию груди, чем на свой ум, чтобы выполнить свой план. Внезапно она почувствовала себя немного жалкой. Как только эта мысль пришла ей в голову, Трисс сразу же отбросила её. Филиппе нравилась её грудь, или же женская грудь в целом, поэтому не было ничего плохого в том, чтобы использовать то, что было в её распоряжении. Трисс нужно было помнить лишь об одном. Если ей потребуется небольшая помощь, то цель будет оправдывать средства, так как важны лишь результаты, а не способы их достижения. — Сколько времени это займет? — спросила Трисс вместо приветствия, входя в комнату. Филиппа закрыла дверь, заперев её и накладывая защитные чары. Несомненно, предстоящий магический процесс сделает их обеих уязвимыми, и их безопасность в это время была превыше всего. Филиппа же была из тех, кто не заботился о последствиях, выводя из себя могущественных людей, и Трисс была бы абсолютно не удивлена, если бы за спиной чародейки регулярно появлялись силуэты убийц. Это было последнее, во чтобы бы девушка хотела встрять. -Недолго. Филиппа подошла к Трисс сзади, помогая снять накидку. Её прикосновение задержалось на коже бывшей ученицы слишком долго, пока она медленно стягивала её с плеч. Девушка поджала губы. — Я бы хотела извиниться за то, как я вела себя на днях, — сказала Трисс, зная, что её обида не способствовала достижению цели, которую она поставила перед собой. Трисс хотела, чтобы Филиппа охотилась за ней. Но бывало так много случаев, когда вы переигрывали, отталкивая кого-то так долго, что этот человек переставал возвращаться. Трисс не хотела продолжать тянуть за эту нить, опасаясь, что она может порваться. Она повернулась, чтобы взглянуть на свою бывшею наставницу, её брови нахмурились от сожаления. — Я думала, что перестала чувствовать себя покинутой, но, поскольку у меня никогда не было должного завершения детских травм, это чувство, кажется, осталось до сих пор. Я не должна была быть с тобой такой резкой. Это было грубо. — Я полагаю, что никакие попытки не заставят убедить тебя в том, что нужно перестать извиняться за то, за что тебе не следует просить прощения. Хотя вероятно, было глупо думать, что я смогу полностью переделать тебя по своему образу и подобию, — ответила Филиппа, уголки её губ на мгновение приподнялись. — Тебе разрешено испытывать эмоции, Трисс. Но если это так много значит для тебя, то твои извинения приняты. Трисс склонила голову в знак благодарности и одарила Филиппу лёгкой улыбкой. — Пойдём, — подбодрила Филиппа, взяв девушку за руку и увлекая её в центр комнаты. — Будет лучше, если мы сделаем это на полу. — Затем она отпустила руку Трисс и встала на колени, Трисс последовала её примеру, так что они оказались лицом друг к другу. — Я признаю, что разочарована, — сказала Филиппа, слова витали в воздухе, чтобы пробудить любопытство Трисс. — Я надеялась, что как только мы вновь пересечёмся, мы сможем возобновить нашу совместную работу. Мы гораздо сильнее, когда связаны, чем поодиночке. — Мне больше не нужна наставница, Филиппа. — Я не предлагаю тебе возобновить обучение. Я вижу, что ты уже переросла этот этап своей жизни. Я просто предлагаю тебе, своего рода… сотрудничество. Конечно, если ты хочешь освободиться от меня, я сделаю это. Я никогда не буду держать тебя на привязи против твоей воли, — сказала Филиппа, подхватывая двимеритовый браслет, лежавший рядом с ней на полу. Трисс отреагировала без особых размышлений, она потянулась к руке чародейки, удерживая её. Филиппа смотрела на неё с выжидательным выражением на лице и приподнятой бровью. — Почему ты не предложила это несколько дней назад? Ты не оставляешь мне времени на размышления. — Потому что в то время, как мне показалось, ты довольно отчаянно желала избавиться от меня, и я сомневалась, что моё предложение имело бы хороший результат. Что ж, наверное, это было правдой. Трисс поджала губы и убрала руку, чувствуя противоречие. С одной стороны, их связь была слабостью. Однако это была общая слабость, и Трисс могла бы извлечь выгоду, если бы только нашла способ держать свои секреты при себе. Связь с Филиппой и сотрудничество также давало бы ей повод быть рядом с чародейкой, что, в свою очередь, было бы полезно для получения информации на тот случай, если Филиппа не захочет снова спать с ней. Тем не менее, Трисс была насторожена. — Ты мне не доверяешь, — догадалась Филиппа, увидев выражение лица девушки. Да, это было тем самым чувством. — Я не знаю тебя, — поправила Трисс, не желая, чтобы её недоверие к женщине было слишком радикальным. — И ты меня больше не знаешь. Всё изменилось, Филь. Мы даём советы разным королям в разных королевствах. Это конфликт интересов, который, я уверена, не стоит игнорировать. — Тогда, возможно, нам стоит потратить немного времени на то, чтобы снова узнать друг друга, — предложила Филиппа. Трисс посмотрела на неё, поймав взгляд чародейки. То, как Филиппа смотрела на неё, заставляло все внутренности болезненно сжаться, но Трисс была осторожна. Она не хотела, чтобы её предвкушение отразилось на лице. — Конечно, чтобы вернуть доверие. Трисс посмотрела на неё так, словно чародейка шутила. Возможно, весь смысл появления здесь заключался в том, чтобы переспать с ней, но она собиралась заставить Филиппу поработать усерднее. — Ты же не думаешь на самом деле, что я настолько доступна? Филиппа рассмеялась. — Нет, девочка. Мне бы никогда не пришло это в голову. — Затем она поднялась на ноги и протянула руку, предлагая Трисс присоединиться к ней. — Однако, выпить несколько бокалов чего-нибудь является не самим плохим началом, не так ли? Трисс взглянула на протянутую руку. Она вовсе не была уверена, что делает правильный выбор, но она не успела хорошо обдумать это, прежде чем она взяла Филиппу за руку, позволив женщине помочь ей подняться и угостить выпивкой. В конце концов, чему может навредить несколько бокалов?

****

— Это абсолютно отвратительно. Пустой стакан Трисс ударился о барную стойку, на её лице застыл ужас от того, что она только что попробовала. Она посмотрела на Филиппу, которая ухмылялась из-за своего стакана, потягивая эту проклятую жидкость так, как будто она была водой. — Как ты можешь искренне наслаждаться этим? На вкус… смола. Смерть. Дёготь и смерть. Именно в таком порядке. Ухмылка Филиппы стала шире, её позабавило отвращение Трисс к тому, что она назвала своим любимым аэдирнским виски. Она прислонилась к стене и опиралась на край барной стойки. Непринужденная манера сидеть выглядела чертовски привлекательной без каких-либо причин, кроме одной единственной. Это делала Филиппа. — Это приобретённый вкус. — Я уверена, что это именно так и есть. Когда ты становишься достаточно взрослым, то твои вкусовые рецепторы умирают. Ух, — простонала Трисс, махнув рукой трактирщице. Ей нужно было избавиться от этого ужасного привкуса во рту. — Мне подойдёт просто немного эля, спасибо. Этим вечером я больше не хочу быть рискованной. — Ох, как-то очень я в этом сомневаюсь. Трисс провела языком по зубам, прибывая в раздраженно весёлом состоянии. — Как ты думаешь, кто я на самом деле? — спросила она, когда трактирщик принес ей пинту. — Потому что, если ты ожидала выпить с отчаявшейся, наивной девушкой из Аретузы, ты будешь чрезвычайно разочарована. Я не собираюсь падать в обморок и раздвигать перед тобой ноги, как только ты проявишь интерес, Филь. Попробуй прикладывать больше стараний. И может быть, тогда я с уважением отнесусь к твоим усилиям и вознагражу тебя. — Ты вознаградишь меня? — повторила Филиппа, рассмеявшись над дерзостью девушки. Хотя, похоже, ей это нравилось. — Я поняла, девочка. Ты изменились. Но не стоит перегибать палку. — Разве это не то, что ты хотела? — возразила Трисс, сделав глоток эля, откинувшись на спинку стула и глядя на свою спутницу. — Последнее, что я услышала, так это то, что мои эмоции обременительны для тебя. Что ж, поздравляю, у меня их больше нет. К сожалению, это ставит тебя в невыгодное положение. Потому что особенной, Филиппа, тебя делало именно то, что я к тебе чувствовала. Если ты отвергаешь это, то всё, что ты можешь мне предложить — это секс. Однако у меня уже достаточно любовников, чтобы удовлетворить эту потребность. Тогда зачем ты мне нужна? — Потому что у тебя может быть сотня любовников за сотню жизней, Трисс. Но ни один из них не сможет даже приблизиться к тому, чтобы заставить тебя почувствовать то же, что я заставляю тебя чувствовать, — ответила Филиппа, не пытаясь сгладить углы. Она поддерживала с ней зрительный контакт, в её взгляде не было ни малейшего оттенка неуверенности. Она искренне верила в то, что говорила. Трисс тоже. Как бы то ни было, она не собиралась признаваться ей в этом. Вместо этого Трисс раздражённо рассмеялась. — Ты несомненно крайне самонадеянна. — Я, несомненно, права. — Филиппа поставила стакан на стол с громким ударом. Она наклонилась немного ближе. — У тебя может быть магическая защита, но ты ещё не научились контролировать своё выражение лица. Я вижу по твоим глазам, что я права, но ты можешь солгать мне, если это заставит тебя чувствовать себя лучше. — Ты хочешь правду? — парировала Трисс, пододвигаясь на стуле, чтобы лучше видеть лицо чародейки. Она наклонилась, начиная испытывать неприязнь. Она искренне ненавидела то, что Филиппа просто всё знала. — Да, по сей день ты по-прежнему лучшая любовница, которая у меня когда-либо была. Но ты идиотка, если думаешь, что, уложив меня снова в постель, ты сможешь вернуть доверие, которого между нами нет. Трахнуть меня, вот что в первую очередь разрушило это самое доверие. — Нет, девочка. То, что действительно разрушило доверие, было твоим эгоистичным желанием большего. В то время, ты должна была быть удовлетворённой тем, что тебе дали. Трисс недоверчиво уставилась на неё. Это… чертовски больно. Она с грохотом поставила кружку и встала. — Я ухожу. Очевидно, Филиппа не этого хотела, потому что она сразу же поднялась следом за девушкой. — Трисс, — позвала она, но Трисс направлялась к двери. Она не собиралась просто сидеть и слушать обвинения, связанные с её самым большим горем. Она сама достаточно обвиняла себе после их расставания, и она не заслуживала того, чтобы вновь ощущать все эти деструктивные эмоции. — Пошла ты, Филиппа. Филиппа схватила её за руку, останавливая. Трисс собиралась развернуться и закричать на неё, но Филиппа быстро потащила её по коридору, в комнату, которую она сняла сегодня по прибытию. Очевидно, она не хотела устраивать разборки публично. Хорошо, Трисс могла бы накричать на неё и наедине, если бы захотела. В любом случае, это, вероятно, стало бы катарсисом. Когда дверь за ними закрылась, Трисс даже не успела открыть рот, как Филиппа быстро сказала ей: — Это всё, что у меня было. — Что? — То, что я дала тебе, Трисс, — объяснила она, выглядя невероятно разочарованной. Без сомнения, потому что ей приходилось говорить о тех чувствах, которые она предпочитала скрывать, и делать вид, что у неё их нет. — Может быть, этого было недостаточно, но в то время это было всё, что я могла дать. Трисс смотрела на неё так, будто чародейка сошла с ума. — Что это за дурацкая отговорка? — оскорблённо воскликнула она. — Ты в самом деле ожидаешь, что я буду стоять здесь и верить в то, что ты эмоционально неполноценна? Это жалко даже для тебя. Ты хочешь вернуть мое доверие, Филь? Ты хочешь, чтобы я вернулась в твою жизнь? Наберись смелости и сделай то, что должна была сделать много лет назад, и, чёрт возьми, расскажи мне, что ты на самом деле чувствовала! Филиппа тихо выдохнула, её руки нежно обхватили голову Трисс, и она сбросила защиту. Как бы то ни было, она никогда не умела говорить. Трисс была поражена всем сразу. Желание, которое Филиппа испытывала к ней, такое же жжение внизу живота, которое Трисс ощущала всякий раз, когда смотрела на чародейку. Она могла видеть мысленным взором, как Филиппа смотрела на неё, и чувствовать, как сердце женщины сжимается каждый раз при виде её улыбки. Трисс чувствовала одиночество и гнев, которые испытала Филиппа, когда она вернулась в Аретузу. И тревогу, которую чародейка ощущала прямо сейчас, когда показывала ей всё это. Филиппе было не всё равно. Ей всегда было не всё равно, но она ненавидела это, и решила, что легче не привязываться к девушке. Трисс чувствовала, что всё ещё хочет держать её на расстоянии вытянутой руки, несмотря на то, что ей не хватало её. В то же время Трисс не могла винить чародейку, потому что она ощущала то же самое… по поводу всего этого. Она чувствовала то же самое. Трисс хотела её, но ненавидела это, и временами она так скучала по ней, что была готова кричать. Все старые чувства возвращались назад, они были удушающими и ужасными. Тем не менее всё, чего хотела Трисс — это снова позволить чародейке причинить ей боль. Она знала, что удовольствие может в конечном итоге стоить ей боли, потому что это была она. Это была Филиппа. Слишком увлечённая своими эмоциями, Трисс непреднамеренно сбросила собственную защиту, и Филиппа почувствовала. Она чувствовала всё, и две женщины столкнулись в отчаянном, гневном поцелуе. Их переполняла злость, потому что ни одна из них не хотела, чтобы другая по-настоящему ощутила всю глубину чувств. Филиппа подняла шлюзы, которые, судя по всему, теперь не могла закрыть, потому что её раны всё ещё кровоточили. Трисс ненавидела себя, потому что начинала чувствовать себя виноватой из-за настоящей причины, по которой она пришла сюда. На этот раз всё должно было быть иначе. Именно она должна была контролировать ситуацию, и ей должно было быть всё равно. Но Филиппа снова поимела её, как полную дуру. И Трисс позволяла ей, потому что прямо сейчас, в этот самый момент, было чертовски хорошо, чтобы отказать ей. Трисс вцепилась в платье Филиппы. В это глупое повседневное платье, которое подразумевало, что чародейке было комфортно, в то время, как Трисс было явно не по себе. Она с силой дёрнула один из ремней, стягивая платье с плеч женщины. Оно опустилось почти что до бёдер, обнажив грудь, и Трисс, не теряя времени, накрыла её ладонью. Филиппа зашипела ей в губы, но тут же схватила запястье Трисс и отстранилась от поцелуя ровно настолько, чтобы прошептать. — Я не буду повторять то, что говорила в прошлый раз, — задыхаясь, выдохнула она, её дыхание щекотало губы девушки. — Чтобы внести ясность, я всё ещё не предлагаю больше, чем уже предложила. — Ты идиотка, — затаив дыхание, ответила Трисс раздражённым тоном, прижимая Филиппу к стене и стягивая её платье вниз по бёдрам. Оно упало на пол, и Трисс наклонилась, чтобы поцеловать и укусить женщину за шею. Но Филиппа запустила пальцы ей в волосы и настойчиво потянула, не позволяя девушке игнорировать её слова. Её тон был серьёзным, и если бы Трисс не знала её достаточно хорошо, она бы подумала, что Филиппа обеспокоена тем, что Трисс снова бросит её. Чего бы она ни хотела, что бы это ни было, Филиппа не хотела, чтобы это закончилось. — Трисс. Скажи мне, что ты понимаешь. Трисс раздражённо зарычала. — Хорошо. Я понимаю. А теперь заткнись и позволь мне закончить начатое. — Она схватила Филиппу за руку, разворачивая её к себе спиной и прижимая грудью к стене. Трисс с силой прижималась к ней, одна рука запуталась в чёрных волосах, а другая опустилась между ног. Филиппа прерывисто выдохнула, прежде чем тихонько усмехнуться. — Кто-то упивается властью. Ты хочешь, чтобы я называла тебя Госпожой, когда позже буду ласкать тебя языком, или ты хочешь, чтобы я боролась с тобой за контроль, в котором ты так отчаянно нуждаешься прямо сейчас? — Ты считаешь себя такой забавной, — выдохнула Трисс ей в ухо, её пальцы были покрыты желанием любовницы. Филиппа явно была возбуждена уже на протяжении какого-то времени. — Но никакие насмешки не затмевают того факта, что ты отчаянно пыталась снова уложить меня в постель с того момента, как только увидела меня. И ты будешь нести чушь вроде снова узнать друг друга и сотрудничать, лишь потому что ты хочешь, чтобы я вернулась в твою жизнь. Будь то по причинам без обязательств или нет. Ты хочешь меня, Филь. И вот где я получаю свою силу и контроль. Филиппа тихонько усмехнулась, раздвинув ноги, приглашая девушку прикоснуться к ней. — Ох, девочка. Тебе до сих пор нужно так многому научиться…- промурлыкала она, не позволяя Трисс выиграть эту перепалку. Трисс старалась не заботиться об этом, пыталась поверить в свою победу, но, поскольку это была Филиппа, в глубине её разума всегда оставалась небольшая частичка, которая задавалась вопросом, настолько ли хороша Филиппа. И было ли всё это чушью, направленной на то, чтобы получить желаемое. Нет, она не могла так думать. Пальцы Трисс проскользнули внутрь, и Филиппа подавила стон. — Думаю, я уже достаточно выучила, спасибо, — прошипела Трисс ей на ухо, сгибая пальцы и вырывая ещё один хриплый стон из женщины, которую прижимала к стене. Филиппа протянула руку позади себя и схватилась за затылок любовницы, её ногти впились в кожу головы девушки. Движения Трисс были беспощадными, её рука уже была покрыта желанием любовницы и единственное, чего она хотела, так это заставить Филиппу звучать так же отчаянно, как она себя ощущала в этот момент. Чародейка никогда не была такой громкой, как Трисс со своими стонами, но дыхание Филиппы было неровным, её соски напряглись, а грудь подпрыгивала с каждым толчком руки девушки. Она уже достигала края пропасти, к которой, как знала Трисс, женщина быстро приближалась. — Чёрт… Трисс, мне нужно… — Я знаю, что тебе нужно. Я просто пока что не хочу тебе это давать, — пошептала Трисс. Она знала, что Филиппа не может кончить без прикосновения к клитору. Она снова изогнула пальцы внутри женщины, нежно растягивая её. Филиппа, всё ещё прижатая к стене, вскрикнула и её собственная рука начала опускаться между её бедер, чтобы помочь себе кончить. Но Трисс быстро схватила запястье бывшей наставницы, отводя её руку от места назначения. — Мошенница, — зашипела Трисс обвинительным тоном, и Филиппа разочарованно выдохнула, прижавшись щекой к прохладной стене. — Я вижу, что лишение оргазма — твой новый фетиш. — Не притворяйся, что тебе это не нравится, — возразила Трисс, подняв руку и разводя средний и указательный пальцы. Нить желания Филиппы натянулась между ними, а остальная часть её ладони блестела в свете комнаты. Губы Филиппы скривились в лукавой ухмылке, и она резко обернулась, прежде чем Трисс смогла её остановить. Чародейка обхватила запястье бывшей ученицы своими пальцам, прежде чем устроить чересчур вызывающие представление, слизывая собственное желание с пальцев Трисс, прежде чем практически глубоко заглотить их. Трисс была уверена, что она была насквозь мокрой от того, что только что увидела. — Трахни меня, — выругалась Трисс, слишком поглощённая собственной распутной потребностью и неспособная сделать ничего, кроме как пристально смотреть на любовницу. Ухмылка Филиппы стала шире. Она знала, что выиграла. — Ох, я как раз планировала. Филипа бесцеремонно толкнула Трисс на кровать, приподняла её платье выше бёдер, стягивая с девушки нижнее бельё. Не теряя времени, она получила от неё то, что хотела. Спина Трисс выгнулась, а с губ сорвался стон удовольствия, когда рот любовницы накрыл горячую плоть. — Филь… чёрт… -она отчаянно задыхалась, пальцы вцепились в волосы женщины, пока она прижималась к ней бёдрами как можно ближе. Трисс видела, как рука любовницы энергично работает между своих бёдер, в то время, как она ублажает Трисс своим ртом. Несмотря на то, что Трисс хотела быть той, кто заставит её кончить, она не могла винить Филиппу за то, что женщине нужно было хотя бы небольшое облегчение после того состояния, в котором она оставила её. Более того, было похоже, что они занимались сексом не в последний раз. Филиппа могла хотеть случайную любовницу, но она также хотела иметь и постоянную, и Трисс планировала ей стать. Именно поэтому она приехала сюда. Девушка вновь ощутила небольшой укол вины. Филиппа прикусила внутреннюю часть бедра молодой чародейки, когда достигла оргазма, а Трисс зашипела от боли и глубоко впилась ногтями в кожу головы женщины. — Чёрт. Ты сучка… — ​​задыхалась она. На самом деле, она не имела этого в виду, потому что ей отчасти нравилась боль. В свою очередь, Филиппу это не волновало, потому что она знала, что Трисс всегда будет немного мазохисткой. Чародейка тихо рассмеялась, приподнимаясь из-под разведённых бёдер, перебираясь и нависая над телом Трисс, гибкая и изящная, словно пантера. Трисс не могла не смотреть на неё в предвкушении, зная, что её вот-вот сожрут. — Скажи мне, чего ты хочешь, Трисс Меригольд. Трисс знала, что Филиппа хотела, чтобы она сказала ты, и именно поэтому она ответила: — Оргазм. Филиппа засмеялась, но дала ей то, что она хотела. Это было просто ужасно, потому что Филиппа не просто дала ей то, что она хотела. Вместо этого она наблюдала, как удовольствие разыгрывается на лице девушки, пока она трахает её. Прикасаясь к ней и целуя её, создавая впечатление, будто ей снова не наплевать. И Трисс заглотила эту наживку, словно голодная собака, потому что часть её скучала по настоящей страсти, скрывающейся за их сексом. Она ухватилась за Филиппу, выдыхая ей в губы мольбы не останавливаться и попалась в ловушку, которую ей расставили. В конечном счёте, Филиппа не переставала преподавать ей маленькие уроки. — Хочешь, чтобы я сейчас продемонстрировала, почему тебе всё ещё нужно моё руководство, девочка? — прошептала Филиппа в то время, как нутро Трисс сжималось, её щеки покраснели, а дыхание было прерывистым, пока она инстинктивно подавалась вперёд, прижимаясь в руке любовницы. Филиппа посмотрела на неё, осторожно убрав прядь волос с глаз Трисс. На её лице читалось чувство глубокой заботы, но всё это была лишь рукоятью, прикрывающей остроту меча. Это было сделано намеренно. Было рассчитано. — Твоя защита рухнула, и ты чувствуешь себя ужасно виноватой, — сказала Филиппа, и внезапная тяжесть сжала грудь Трисс, когда она поняла, что сейчас всё сгинет в огне. — Покажи мне, почему. Когда вы активно пытаетесь не думать о чём-то, это оказывается всем, о чём вы можете думать, и Трисс определённо доказала, что это правда, пока Филиппа преднамеренно читала её мысли, пытаясь отыскать ответы, которые ей были нужны. — Полагаю, у тебя есть план, — сказала Йеннифер. — Да, и в основном он заключается в том, чтобы игнорировать её, — ответила Трисс. Филиппа копнула глубже, и она оказалась с Кейрой, обнажённой в постели и замышляющей их маленькую попытку шпионажа: — Я слышала, как Фольтест говорил Бронибору, что его всё больше беспокоит растущая численность армии Редании … Пожалуйста, не говори, что предлагаешь мне переспать с Филиппой Эйльхарт ради получения информации. Филиппа покинула её разум, и Трисс резко вздохнула, немного побледнев и похолодев от страха. — Я даже не знаю, быть ли мне впечатлённой тем, что ты попыталась, или оскорблённой тем, что ты думала, что это действительно сработает, — наконец сказала Филиппа, и Трисс покраснела, ощущая вину и отворачиваясь от неё. Ей следовало послушать Йеннифер. — В любом случае ты позволяешь своим личным чувствам мешать достижению твоих целей, и именно поэтому ты потерпела неудачу. Тебе нужно научиться либо отделять их, либо использовать их в своих интересах, если ты хочешь добиться чего-то в жизни. Трисс взглянула на неё с недоверием. — Я пыталась предать тебя. Но всё, что тебя беспокоит, это то, что я сделала это недостаточно хорошо? — Возможно, я бы почувствовала себя более обиженной, если бы это стало для меня сюрпризом. Однако, я предчувствовала, что твоё присутствие на банкете Радклиффа не было простым совпадением. До меня доходили слухи о растущем беспокойстве Темерии. Но по правде сказать, я не думала, что ты настолько глупа, чтобы попытаться сделать что-то подобное так рано. Тебе ещё есть чему поучиться, девочка. Трисс обиженно усмехнулась, садясь на кровати и убирая волосы с лица, которые прилипли ко лбу и шее. — Отлично. Урок выучен. Я сейчас уйду. — Она попыталась встать, чтобы собрать свою одежду, но Филиппа схватила её за запястье. — Нет, — сказала она ей. — Ты не уйдёшь. Мы ещё не закончили. Трисс вырвала руку из хватки. — Ты сказала, что я должна научиться использовать свои чувства в своих интересах? Это то, что ты делала? Была ли вся эта чушь только ради того, чтобы ты могла манипулировать мной, и чтобы я сбросила защиту? Ради всего святого, Филь, я сбросила её слишком рано. Тебе не нужно было меня трахать, а потом сразу же накидываться на меня! — Ты пришла сюда под ложным предлогом, чтобы манипулировать мной, и каким-то образом ты убедила себя, что именно ты стала жертвой всего этого? — возразила Филиппа, издавая нервный смешок. — У тебя определённо есть талант переворачивать всё с ног на голову. Конечно, я использовала свои собственные чувства, чтобы манипулировать тобой, но это не значит, что они не являются настоящими. Ты таешь в моих руках, как только я прикасаюсь к тебе, как будто ты всё, что существует в этом мире, что, говоря прямо, мне также очень нравится. Поэтому я трахнула тебя, несмотря на то, что знала, что что-то не так. Если это тебя беспокоит, то, возможно, ты заслужила этого после того, что пыталась сделать, так что мне не жаль. Может, она это заслужила. Лицо Трисс помрачнело. — Сексуальные манипуляции — это одно. Эмоциональная манипуляция — совсем другое, — продолжила обвинять девушка, потому что не хотела быть виновной в этой ситуации. Но именно она была во всём виновата, и они обе это знали. — Ты пропустили ту часть, где я признала, что мои чувства к тебе были искренними? — повторила Филиппа, разочарованная тем, что осталась неуслышанной. — Кроме того, несмотря на минутное раздражение из-за твоего неудавшегося шпионажа, я не могу винить тебя за попытку использовать нашу историю в собственных интересах, учитывая, что я сделала то же самое, отправив тебя к темерскому двору ради своей выгоды. Трисс уставилась на неё. — Прости, что ты сделала? — Ты действительно поверила, что я просто позволю тебе уйти, предварительно не указав путь, по которому тебе следует двигаться? — объяснила Филиппа таким тоном, как будто это должно было быть очевидно. — Я выбрала тебя не просто так, Трисс. И я не собиралась прерывать твоё обучение таким образом, словно оно было пустой тратой моего времени. Я знала, что на то, чтобы ты вернулась ко мне, могут потребоваться годы. Но я также знала, что когда ты это сделаешь, тебе следует занимать выгодную должность. Поэтому я шепнула на ухо Капитулу, чтобы тебя отправили туда, куда я хотела. Темерия была очевидный выбором, потому что ты темерийка, и у меня не была там никакого влияния. Теперь есть. Это было… это было чересчур много, чтобы переварить, и Трисс потребовалось несколько долгих секунд, чтобы разложить по полочкам всё, что она услышала. Она слезла с кровати, отступив на несколько шагов, чтобы недоверчиво взглянуть на Филиппу. Внезапно последние несколько лет её жизни показались ложью. Она думала, что заслужила своё место при дворе, но теперь казалось, что Филиппа всё подстроила. Это заставляло её чувствовать себя не более чем марионеткой, и от этого ей становилось плохо. Глаза наполнились слезами, но в них читалась злость, а не опустошённость. — Что, что, чёрт возьми, с тобой не так?! — крикнула Трисс, на щеках оставались тёмные полосы от слёз, смешанных с макияжем. — Есть ли что-нибудь настоящее в моей жизни? Как ты могла так поступить со мной?! — Прости, что дала тебе преимущество, — рявкнула Филиппа, расстроенная тем, что Трисс так плохо к этому относилась. Она, ожидала определённой реакции, но, очевидно, абсолютно противоположной. — Вот почему ты была ученицей, не так ли? Вот почему все хотят стать моими учениками. Потому что я могу дать им нечто подобное. Я позаботилась о том, чтобы у тебя было хорошее положение и хорошая жизнь, и вот как ты меня благодаришь? Трисс прикрыла рот и неистово зарыдала. Ей хотелось кричать, но она не могла перестать плакать. Она просто чувствовала, что вся её жизнь была ложью, и из-за этого ей казалось, что она больше не находила себе места. Прошло много времени с тех пор, как Трисс чувствовала себя такой потерянной, но теперь это чувство поглотило её изнутри. Филиппа, понимая, что она сломала девушку гораздо сильнее, чем собиралась, по крайней мере имела приличие, чтобы извиниться. — Трисс. Поверь мне, когда я говорю, что я никогда не хотела причинить тебе боль, я говорю это искренне. Возможно, у меня были эгоистичные причины, но я искренне верила, что это то, чего ты желала. Я хотела дать это тебе, и мне нужно было убедиться, что о тебе позаботятся. Без моей помощи твои способности могли бы привести тебя куда угодно, но ты была мне нужна в Темерии, и я полагаю, что ты более счастлива в своей родной стране, чем если бы ты была чужачкой в чужом крае. Вот почему я не поощряла Капитул отправить тебя в Нильфгаард, несмотря на то, что моя потребность иметь своего человека там была намного больше. Опять же, я сделала это не для того, чтобы причинить тебе боль. — Ты никогда не намереваешься причинить мне боль, — выдохнула Трисс сквозь слезы, хотя рыдания начинали утихать. — Но ты всегда это делаешь. Филиппа тихо вздохнула. — Иди сюда, — попросила она, протягивая руку. Трисс поджала губы и уставилась на неё. Филиппа нетерпеливо поманила её пальцами, и Трисс не знала почему, но она чувствовала себя обязанной сделать то, о чём её просили. Чародейка притянула её к себе, позволив девушке сесть напротив на кровати, и осторожно вытерла чёрные следы от слёз со щёк Трисс. — Я заглажу свою вину, — тихо пообещала она, обводя пальцами контур подбородка девушки. — За каждую слезу, которую я заставляю тебя пролить, я дам тебе два повода улыбнуться. Звучит неплохо? — Ты снова это делаешь, — хрипло обвинила Трисс. — Ты пытаешься эмоционально манипулировать мной, чтобы получить то, что ты хочешь. Разве ты не можешь хоть раз обратить на меня внимание, не имея скрытых мотивов? Филиппа опустила руку с фальшивым притворством. — Я делаю именно это. Ты действительно волнуешь меня, Трисс. Но это не меняет того факта, что мне необходимо сотрудничество и твоя лояльность по причинам более важным, чем наши отношения. Я слишком долго трудилась, чтобы сейчас позволить этому разрушиться. Трисс покачала головой, снова расстраиваясь. — Я не могу предать своего короля, Филь. Я не предам. — Твой король? — недоверчиво повторила Филиппа. — Девочка, в своей жизни ты увидишь восход и падение многих королей. Их несущественное правление не будет иметь никакого значения, кроме того, что ты сможешь достичь за время их пребывания на престоле. Ты ничем им не обязана, Трисс. Они ничего не сделали, чтобы получить твою лояльность. Ты будешь той, кто всех их переживёт, поэтому подумай о себе, о том, чего ты хочешь от этой жизни, и о том, кто может тебе это предложить. Если ты пообещаешь быть моими глазами и ушами в Темерии, я вознагражу тебя властью и положением. Может быть, когда-нибудь местом в Совете? Чего бы ты ни пожелала, мы вместе увидим, как это воплощается в жизнь. Трисс сглотнула. В таком свете предложение Филиппы было ужасно заманчивым. Но каким человеком она бы стала, если бы предала свою страну ради собственных интересов? — Более того, я позволю тебе уйти отсюда с информацией, которую ты так искала, чтобы ты имела возможность укрепить своё положение в качестве одного из доверенных лиц Фольтеста. Трисс прикусила нижнюю губу, и Филиппа увидела, что её слова подействовали. Она протянула руку, обхватив ладонью щеку девушки и сказала с искренностью в голосе: — Я позабочусь о тебе, Трисс. Даю слово. — Её большой палец слишком долго задержался в уголке губ Трисс. Сердце юной волшебницы забилось быстрее, поскольку Филиппа продолжала превращать её в идеального союзника, которого она всегда хотела. — Всё, что тебе нужно, это сказать, что ты будешь моей. И я дам тебе всё, что ты когда-либо желала, — выдохнула она, делая это так, чтобы у Трисс не оставалось ни надежды, ни мольбы. — Так скажи это, девочка. Обещай мне. Обещай мне, и нам никогда не придётся расставаться. Трисс отдавала себе отчёт, что именно делала чародейка, и что ей, вероятно, нельзя полностью доверять. Но всё же Филиппа знала, как заставить её поддаться своему влиянию. Слова слетели с губ Трисс без лишних раздумий или сомнений, потому что, возможно, было глупо продолжать отрицать правду. — … Я твоя.