Размыкая счастливые руки

Первые дни по приезде в Лондон Белов не помнил, все было серым, унылым и однообразным, а еще хмельным, ром с виски оказались не такими уж и плохими. Потом начались мелкие стычки, дуэли и прочие мужские радости, вот только радости они не приносили. В посольстве приняли радушно, быстро подобрали скромное, но уютное жилье неподалеку с миссией. Живи и строй карьеру, нищему курсанту такой взлет и в самых смелых мечтах не виделся. Вот гвардеец и взялся жить: пил с размахом, дрался со всей удалью, за что в скором времени и нажил себе репутацию бретера. В Лондоне уважали, в миссии относились с осторожностью. Но, чего было не отнять у Белова, так это чутье, в любом состоянии он всегда умел вычислить нужную информацию, быть в курсе самых тайных замыслов, и вот в столицу уже летели восторженные депеши, Бестужев довольно мурлыкал, он снова сделал верную ставку, приобретя себе отличного агента. Так пролетел год или более, Белов был вхож в высшее общество, но и не гнушался простым людом, который, как известно, очень часто знает намного больше, чем короли и лорды, короче, у гвардейца была налажена огромная агентурная сеть. Впрочем, с высшим обществом не все так просто обстояло, он был вхож туда, но к нему относились несколько пренебрежительно: ни титулов, ни званий, даже самого захудалого и побочного родства с правящими домами не наблюдалось. Что же это за дворянин такой? Выскочка, дружно решили пэры и отвернули, было, носа, но приятная внешность и галантное отношение в купе с некоторой холодностью и надменностью действовали магически на слабый пол, женщины были без ума от этого «варвара». Смущало всех только одно, шло время, но любовных скандалов за ним не замечалось, даже штатной любовницы, какой-нибудь вдовушки или хозяйки корчмы, не наблюдалось. Гром грянул в лучших традициях жанра, в тот момент, когда все успокоились, и когда этот самый гром был уж совсем не к месту. Был обычный раут, дамы вздыхали в сторонке, джентльмены занимались политикой и игрой, что в принципе одно и тоже, Белов буднично скучал. В последствии, никто не мог вспомнить, с чего начался спор. Впрочем, герцогиня, имевшая в своих предках несколько бастардов королевских кровей, всегда недолюбливала этого «безродного выскочку», да и Белов, с его пренебрежением к слабому полу, отвечал миледи взаимностью, никогда не пропуская случая отпустить в ее адрес очередную колкость. Все было как обычно, только гвардеец в этот вечер был не в духе, герцогиня же наоборот была в ударе и особо рьяно сыпала остротами, общество лениво наблюдало за их словесной дуэлью. Слово за слово, тема споров переместилась на благородство и тех, кто более полезен для общества, а кто только «топчет землю и занимается болтовней». От жарких споров и взаимных упреков атмосфера в зале накалилась. - Да вы даже за себя постоять не можете! – парировал Белов на очередной выпад герцогини, - Ваша честь всегда принадлежит либо отцам, либо мужьям! По вашим законам вас вообще можно продать на рынке, как скот. - Вы путаетесь, сэр!- тотчас вспыхнула женщина, - Это в вашей варварской стране торгуют людьми. У нас свободная страна! - Разве? – повел бровью гвардеец, - А как же арапы? - он слегка улыбнулся, делая паузу, - У нас продают крепостных, не отрицаю. Но у вас любой мещанин может продать надоевшую жену. Заметьте: не крепостную, не рабу. Так что моя страна ни чуть не более варварская, чем ваша, миледи. И мы признаем крепостных людьми, у которых есть душа, у них есть права, в отличии от ваших эфиопов. И женщин у нас более уважают, чем здесь, как ни крути. - Уважаете?! – герцогиня вновь кинулась в атаку, - Да еще сто лет назад ваши женщины не могли выйти далее, чем за порог своих покоев. И сейчас появляясь в обществе, они окружены родственниками, которые не дают ступить им ни шагу, контролируя все их разговоры. О какой свободе и уважении Вы говорите?! - Правильно, за стадом надо следить, чтобы ни одна… - тут Белов замолчал, многозначительно оглядев герцогиню, - овечка от стада не отбилась. А то вам только дай волю… потом будешь черных от белых агнцев отделять. Последние слова утонули в хохоте. Даже сквозь густой слой белил было заметно, как покраснела герцогиня. Ни для кого не были секретом ее романы, даже сам герцог признавался, что не может с уверенностью определить, где его родные дети. - Сэр, Вы забываетесь! – наконец вступился за герцогиню какой-то юноша – Я не позволю оскорблять даму! - Это вызов? – спокойной спросил Белов, прыщавый юнец пылко подтвердил предположение, - Вот видите, миледи, за вашу честь вновь вступаются мужчины, пусть и столь юные. – он почтительно поклонился молодому человеку. – Сами же Вы можете только положиться на опытность вашего защитника и наблюдать со стороны… - Дуэль! – резко перебила его тираду герцогиня, - Милорд, я сама вызываю Вас на дуэль! Как потерпевшая сторона, я сама выбираю оружие и время дуэли. Это будут шпаги и немедленно. Повисла гробовая тишина. Белов растерянно замолчал. Дуэль с сопливым юнцом, конечно, не делала ему чести, его он немного бы погонял и отпустил с легким ранением, но драться с женщиной?! Это было бесчестно со всех сторон, ни ранить, ни проиграть он не мог. Видя его замешательство, герцогиня гордо вскинула голову: - Вы испугались? Или ваша хваленая смелость только на словах? И Вы способны только кричать о своей доблести. На лице Белова заходили желваки. - Где? – сухо произнес он охрипшим голосом. - Здесь. – повела плечом герцогиня и брезгливо улыбнулась, наконец то ей удалось загнать этого мужлана в тупик, и сейчас она наслаждалась его растерянностью, - Здесь есть превосходный рапирный зал. Надеюсь, граф, позволит нам им воспользоваться? – она одарила хозяина дома наисладчайшей улыбкой, граф безропотно согласился. Рапирный зал оказался просторным, с хорошим освещением, помещением, стены были плотно завешаны всевозможным оружием и щитами, что оправдывало второе название зала Рыцарский. Каждый шаг гулко раздавался под высоким сводчатым потолком. Белов буднично скинул верхнюю одежду, оставшись в рубашке, затем стал внимательно рассматривать предложенное оружие, примеряя его в руке. - Может, все же определитесь? – наконец подала голос герцогиня, которой надоело наблюдать за гвардейцем. Белов нарочито медленно повернулся и оглядел женщину: - Миледи умеет держать шпагу? – наигранно удивился он, с трудом скрывая бешенство, в худшую ситуацию он еще не попадал, и выхода из нее не находил, от чего злость просто закипала в венах, - А разве правила дуэлей не предписывают даме раздеваться до пояса? – неожиданно для себя съязвил Белов не задумываясь над смыслом слов, главное затянуть этот балаган, - Право же, фехтовать в корсете не самое удобное дело. - Ну, Вам, наверное, виднее. – сверкнула глазами женщина и с помощью секунданта, хозяйки дома и близкой подруги, стала раздеваться до пояса. Двусмысленная колкость, словно плеткой, прошлась по Белову. Он с силой рубанул шпагой воздух, разрабатывая кисть. Дуэль, нет, это скорее было похоже на фарс. Герцогиня довольно не плохо держала шпагу, но соперник она была слабый. Будь она мужчиной, Белов завершил бы бой в пару выпадов, но она была женщиной, поэтому он непроизвольно занял защитную позицию, постоянно уклоняясь от ее выпадов, сам же не нападая. Даже публика, гордо именовавшаяся «секундантами», стала замечать неладное в поединке. Послышались смешки, далее стали раздаваться колкости. Герцогиня – краснела, Белов – обретал утерянное равновесие. Как бы не было забавно сие действо, его надо было заканчивать. Но как? Не ранить же женщину в конце концов?! После очередной атаки, гвардеец очень ловко увернулся таким образом, что острие шпаги соперницы оказалось возле его груди. - Ваша светлость, я всецело признаю Вашу победу. – грохнулся он на одно колено и раскинул в сторону руки, как при распятье. Зрители прыснули от смеха. - Хватит паясничать. – злобно поджала герцогиня свои аристократические губки. - Я сражен Вашим самым опасным оружием. Поражен в самое сердце. – мужчина сохранял каменное выражение лица, не позволяя себе ни тени шутки или легкости. – Ваша смелость и настойчивость не знают преград, против них невозможно защититься. – герцогиня только поморщилась от этих слов. – Вы жаждите пролития настоящей крови? – повел он бровью и с силой сжал острие направленного в его сторону оружия, через короткое время лезвие клинка окрасилось кровью. Послышались вскрики испуганных зрительниц. Герцогиня тоже дрогнула. Передав шпагу секунданту, она склонилась над соперником и бережно перевязала рану на его руке. В благодарность Белов с жаром поцеловал ее руку, пристально глядя в глаза герцогини. Не выдержав жгучего взгляда, женщина опустила глаза. И увенчал всю эту пикировку взглядами, как следствие, весьма страстный поцелуй. После таких волнений парочка удалилась в один из охотничьих замков, где герцогиня узнала всю силу и мощь поверженного ею «русского медведя». По возвращении парочку встречали восхищенные вздохи, герцогиню ждал скандал обманутого, в который раз, мужа, а Белова – Тауэр, где ему пришлось скучать не слишком долго. Быстро уняв истеричного мужа, герцогиня с легкостью добилась разрешения на посещение узника. И, вскорости, Белов был переведен в более комфортабельную камеру, где имелся камин, было огромное ложе с пуховыми перинами и убранное шелковыми простынями, стены украшали толстенные гобелены, а во время трапез ему прислуживал слуга. Белов не задумывался, сколько стоило такое царское заключение, ему было сытно и уютно, да и герцогиня, лишившаяся салонного лоска, была не дурна собой, а ее спесь со временем улетучилась, в своей страсти она дошла до того, что стала прислуживать гвардейцу! Во истину, неисповедимы пути господни. Обманутый герцог засыпал всех жалобами и требованиями срочно выдворить из страны обнаглевшего сотрудника русского посольства. Бестужев был бы и рад его вернуть, но Стюарты начали откровенную борьбу за престол с Ганноверцами, начались боевые столкновения, а канцлеру в этой ситуации был позарез нужен такой агент, как Белов. И канцлер умело затягивал дело, кляня гвардейца за его темперамент и тягу к слабому полу, нет бы с простой баронессой связался! А герцогиня тем временем поплакала там, повздыхала сям, дала кому надо что надо и вот уже неудачливый муж едет во Францию с жутко срочным и важным поручением, а смутьяна Белова благополучно выпускают из застенков. Все счастливы … кроме герцогини. Белов вернулся к своей прежней холостяцкой жизни и уделял время своей покровительнице крайне мало. И то право, страсть страстью, но надо и службу знать, не затем он приехал в этот сырой Лондон, чтобы в постелях валяться. И вот тут-то столица и содрогнулась от скандала, точнее скандалов. Их было много, обиженная герцогиня с завидной регулярностью прилюдно устраивала шоу, забыв о своей родовитости и фамильной спеси. Это все очень сильно стало мешать работе агента и Бестужев, наконец, решился вызвать его на родину, благо юного Стюарта благополучно осадили, да и с Испанским наследством вроде бы все уже прояснилось. Прощание герцогини и гвардейца было трогательным, она ревела, он сохранял каменное спокойствие и даже обещал отвечать на ее послания. Женщина клялась, что приложит все силы, чтобы любовник в ближайшее время вернулся в ее объятия или она сама приедет в «эту ужасную Россию», на что мужчина возражал, что не такая уж она и ужасная, его Родина, а вот герцогине не следует так себя компрометировать. На что сразу же получил новую порцию упреков: - Ты меня не любишь! – кричала герцогиня. - Я никогда не клялся в любви. – спокойно парировал гвардеец. - Мерзавец, я не хочу тебя больше видеть! – заламывала она руки. - Вот и славно. – поклонился он и поднялся на борт корабля. Так и закончилась служба Белова на берегах туманного, будь он неладен, Альбиона. Его ждала Россия, куда он возвращался в смешанных чувствах. *** Сквозь туманную дымку тонкой серой полоской на горизонте стал проявляться Кронштадт. Сердце нервно застучало, сбивая дыханье. Белов закашлялся, пряча невольную улыбку в кулак. Было в этом волнении какое-то ребячество: робость и желание поскорее ступить на родную землю. Фрегат лениво прошелся вдоль берега и завернул в небольшую бухточку, где неспешно пришвартовался к крайнему пирсу. На борт сразу поднялась делегация, которую тотчас увел в свою каюту капитан корабля. Белов с азартом разглядывал порт, сильно изменившийся за 4 года. Строений заметно прибавилось, но порядку это не способствовало, разнообразный груз и материальная часть были плотно и по какой-то непонятной схеме разложены по всей территории, матросы и грузчики сновали среди этих пирамид трудолюбивыми муравьями, и всюду слышалась родная речь, от которой за время лондонской жизни, гвардеец успел отвыкнуть. Радость и теплота наполнили сердце, захотелось крикнуть во весь голос, вскарабкаться на одну из куч, словом, сделать какое-то безрассудство. Огонек азарта заблестел в глазах Белова, он лихо перепрыгнул через канатную бухту и сбежал по трапу на берег, не обращая внимания на требования вернуться. - Корсака знаешь? – спросил у пробегавшего мимо матроса, тот глупо захлопал ресницами, - Корсака … Алексея… Ивановича… знаешь? – уже с расстановкой переспросил он, глаза моряка постепенно наполнились смыслом, и он кивнул в сторону, мол, там он, - Пошли, покажешь. – сухо бросил гвардеец и буквально потащил провожатого. Немного поплутав, матрос вывел его к небольшой избе в два подслеповатых окна и с потрепанной крышей. У крыльца на встречу им вывалился матрос тихо, сквозь зубы, матерясь самыми отборными словами. - Совсем озверел. – сплевывая на землю мотнул в сторону закрывшейся двери матрос и, прихрамывая время от времени, поспешил по указанному ему адресу. Провожатый испуганно покосился на крыльцо и постарался поскорее удалиться, махнув рукой, что нужный человек находится там. Белов ухмыльнулся и решительно вошел в избу. В сенях было сыро, темно и стоял сильный табачный дух. Споткнувшись о порог, молодой человек прошел в комнату и огляделся. Света от узких окон явно не хватало, сквозь табачный дым и чад у стола еле различалась склоненная фигура, всюду, где мог различать глаз, на столе, стульях, лавках, шкафах, лежали ворохи бумаг вперемежку с рулонами карт. - Я тебе,***, что сказал?! ***!!! – рявкнул человек отрываясь от своих расчетов и обернулся, - Чтоб… - тут он осекся, рука непроизвольно потянулась ко лбу, совершать крестное знамение, - Бог мой… - прошептал офицер, вынимая трубку изо рта и откладывая ее в сторону. - Бом-брам-стеньги не все поломаны? – зычно рассмеялся Белов, видя изумление друга, - Ну что смотришь, как черт на ладан?! Корсак отер пот со лба. Все происходящее было слишком нереально, немыслимо! - Жив, сукин ты сын. – с грохотом роняя стул, офицер бросился обнимать друга, - Но как?! Мы же… Черт, ну и подлец же ты. – хлопнул он друга по плечу, от чего тот еле удержался на ногах. - Полегче! Ну и силища! – потер ушибленное плечо Белов. Первый шок прошел, и Корсак разглядывал друга: возмужал, раздался в плечах, но улыбка та же, и выправка – франт франтом. - Ты, вообще, откуда взялся? - С корабля. Только что из Англии. - Из Англии… - присвистнул Корсак, - Побудь здесь. Хотя нет, пошли. Алексей шел широкими шагами, поглядывая на друга, словно боялся, что тот растает в утреннем тумане. - Я сейчас. – бросил он и вошел в избу посолиднее, в пять окон и с резным крыльцом. Послышались громкие голоса, но слова разобрать было невозможно. Через какое-то время Корсак вышел, глубоко вздохнул, переводя дыхание и оглядывая двор, затем широко улыбнулся положив руку на плечо друга: - Ну все, Белов, теперь я тебя не отпущу. – подмигнул он, - Пара дней отпуска у меня есть… Вот такая у нас служба, вместо моря сидим канцелярскими крысами, цифры складываем, да трухлявые лодки латаем, которые даже на растопку не годны. – изливал он душу пока они шли к пристани, - Не забыл, как на веслах ходить? Шучу, не гоже бравому гвардейцу на веслах сидеть. Но твой фрегат еще долго продержат, да и в городе промутозят не весть сколько. – Корсак отдал распоряжения, и пара матросов побежали на фрегат за вещами Александра, остальная команда заняла места у весел, друзья же расположились на корме судна. Пока шли до берега, Корсак успел рассказать о наводнении, пожаре и еще кучу всякой информации, и только возле самого берега, как бы мимоходом обмолвился, что недавно из европейского турне вернулся Оленев и они, естественно, направляются к нему. Прикупив по дороге несколько бутылочек токайского, друзья явились в особняк на Вознесенской в самом веселом расположении духа. Но, увы, князя не оказалось дома. На шум выглянул старый камердинер и ахнул от удивления, запричитал, заголосил неистово крестясь. Насилу друзья его успокоили. За барином был послан казачок, а господ верный слуга проводил в кабинет, где тотчас был накрыт стол с отличной выпивкой и обильной закуской. Нешто Гаврила не понимал, что по такому поводу друзья будут сидеть долго и пить много, а потому и закуски надо соответственно, вот и расстарался. На радостях даже пригубил винца вместе с гостями. Шутка ли, покойник воскрес! В разгар этого веселья домой и вернулся хозяин, недовольно ворча на то, что оторвали его от работы, наверняка, какими-нибудь глупостями. Но увидя друзей осекся на полуслове, Белову даже стала немного надоедать такая всеобщая реакция. Снова начались объятия, похлопывания и расспросы с возгласами удивления постепенно переходящими в тосты. - У нашей Невы удивительное течение, сразу до Лондона сносит. – смеялся захмелевший Корсак. - Я же был в Англии, как же мы не пересеклись?! – хлопал себя по лбу Оленев. – Я честно, был уверен, что вы в курсе где я. – оправдывался Белов. Он немного лукавил, первое время он вообще не думал о друзьях, а потом лондонская жизнь закрутила, и он действительно решил для себя, что друзей известили о его местонахождении. Подумать же о том, откуда они это могут узнать и тем более успокоить их, ему в голову как-то не пришло.- Неуж-то похоронили?! Ну, вы даете! – искренне недоумевал Саша, - Когда стена обрушилась, меня, похоже, оглушило. Незнаю как уберегся. Говорят, плавал кверху брюхом, потому и не помер. Добрые люди выловили, подлечили, на ноги поставили, а потом встретил канцлера, вот он меня и отправил поскорее в Англию, дела там серьезные начинались. - Ну, тогда понятно! – загоготали друзья, - Как же Бестужев без такого агента?! И друзья побоку, САМ канцлер нуждается в помощи! Вместо ответа на эту колкость Белов кинул виноградиной сначала в одного потом в другого шутника… *** Освободившись от дел служебных, друзья, по устоявшейся за последнее время традиции, собрались в кабачке. Шумно и весело просидев там несколько часов и пару раз едва не нарвавшись на драку, что, впрочем, не уменьшило веселья в питейном заведении, было решено продолжить беседу в менее шумном месте. Но, выйдя на улицу, Корсак, очень внезапно, осознал, что время уже много и ему срочно надо домой, к семье. Белов с Оленевым растерянно переглянулись, время было не более шести часов, потом разразились хохотом, заставив Корсака густо покраснеть. Большинством голосов было принято решение проводить семьянина до дома, а потом холостяки продолжат веселье в доме князя. Хмельная компания с песнями и шутками направилась в сторону Шпалерной улицы, нарушая тишину столичных улиц. Яркое летнее солнце вторило их настроению, такому же радостному и легкому. Белов поглядывал на друзей и шалел от теплоты, растекавшейся в душе. Наконец пришло осознание, что он был дома, среди самых близких людей. И как он только смог прожить без них долгие 4 года? Впрочем, казалось этих 4 лет и не проходило, они были все теми же курсантами-шкодниками. Они настолько были увлечены своим разговором, что не заметили свисавшую ветку липы. За эту невнимательность поплатился Белов, получив удар по голове, а одна из веток сорвала шляпу и отбросила ее далеко назад. Потирая ушибленный лоб, Сашка вернулся за шляпой. Друзья же со смехом перебежали на другую сторону, чтобы уступить дорогу конной кавалькаде. Подняв злополучную шляпу, гвардеец стал отряхивать ее от пыли, к счастью особых повреждений не наблюдалось. Где-то, совсем рядом, скрипнули ворота, и почти следом раздался визгливый женский голос: - Мари, Вы куда?! Немедленно вернитесь! Мари… - голос потонул в топоте лошадей. Белов, не раздумывая, развернулся и уже на самой обочине успел поймать маленького ребенка, с радостным смехом бежавшего прямо под копыта лошадей. - Ты куда? – подхватил он ребенка на руки, но тот не испугался, а еще более звонко рассмеялся. На улицу выбежала бледная от страха нянька и стала благодарит спасителя, протягивая руки к девочке, но та вовсе не собиралась возвращаться домой, требуя, чтобы молодой человек еще покатал ее. Чтобы унять ее, Сашка покружил ее и только потом поставил на землю. В это время в воротах показалась хозяйка особняка. Быстро оценив ситуацию, она начала было выговаривать свое недовольство нерадивой няньке, но осеклась на полуслове. Передав ребенка, Белов хотел сказать несколько нелесных слов, но, взглянув на женщину, замершую в воротах, сам оцепенел. Словно во сне, зачарованно разглядывая фигурку в бело-песочном легком платье, так подчеркивающем статность и изящность, залюбовался легким румянцем на щеках, тем, как ветер играет мягкими локонами, уложенными в свободную прическу и этот открытый взгляд серых глаз, от него было невозможно оторваться. Шаль соскользнула с хрупких плеч женщины и упала на мостовую, но он даже не пошевелился, чтобы поднять ее. Следом вышла камеристка и, охнув, мелко перекрестилась, испугано глядя на барыню. Анастасия смотрела не отрываясь на свое видение, ночные грезы, ее мысли, воплотились наяву, вызвав из небытия образ, хранимый глубоко в душе. Это было нереально, казалось, что все развеется со следующим дуновением ветра, эта улыбка, эти светящиеся задором глаза, растают как солнечный блик. Безумство, мираж? Подобное сходство было нереально. Нет, это не было ошибкой, на другой стороне улицы краем глаза она заметила двух друзей. Как же без них?! Острая боль саданула где-то внутри, перед глазами все поплыло. - Ступай в дом. – сухо произнесла она стоявшей с ребенком на руках провинившейся няньке. Голос женщины вернул Сашку к реальности. Подняв с земли, в очередной раз упавшую шляпу, он, в несколько шагов, оказался на другой стороне улицы. Увидев напряженные лица друзей, рассмеялся: - Ну, что приуныли? Лешка, ты же домой вроде торопился? Корсак подтвердил свое намерение поскорее добраться до дома и даже попытался пошутить, но вышло криво, настроение было мгновенно испорчено. Кто же знал, что князю с супругой надумалось вернуться в столицу и поселиться именно в этом месте? Анастасия окинула взглядом троих друзей, шумной компанией удалявшихся от нее, словно видение из прошлой, другой, жизни. Оглушенная случившимся, она оцепенело смотрела им в след. Наверное, следовало окликнуть, остановить, сказать что-то. Но что? Зачем? Анастасия безвольно развернулась и направилась домой. Лиза, подобрав шаль, последовала за княгиней, и когда та оступилась, вовремя поддержала, поразившись холодностью ее руки. - Он даже не поздоровался. – тихо произнесла Анастасия остановившись на крыльце, - Понимаешь, Лиза? Не поздоровался… - она посмотрела на верную камеристку с таким отчаяньем, с такой болью, что наперсница невольно отвела глаза в сторону. Прежде, чем войти в дом, на пороге женщина снова бросила взгляд на опустевшую улицу, словно надеясь увидеть знакомый силуэт. Лиза заметила, как мелко дрожат ее руки от волнения. – Почему? Что происходит? – побелевшими губами тихо бормотала Анастасия. Необходимо было найти встречу, поговорить, задать душившие вопросы. Но зачем? Для чего? Узнать, почему пропал 4 года назад и не давал о себе вестей? Что это исправит? Не появлялся, значит, не хотел? И надо ли знать истинную причину? Хочет ли она ее знать? Но, боже, какой было глупостью его отпустить! Сердце рвалось наружу, настойчиво требуя догнать, объясниться. По мундиру было понятно, что он продолжает службу в Преображенском полку, следовательно, при дворе встреча неминуема. В одно мгновенье, решение княгини о добровольном затворничестве и уединении, принятое при возвращении в столицу, было отменено. *** Под утро, расставшись с Оленевым, хмельной и усталый Белов вернулся домой и, не затягивая дело, завалился спать. Хмель шумел в голове, не давая мозгу отдыха, в памяти все еще звучали голоса друзей, их шутки, философствования, перед мысленным взором все еще носились их образы, смеющиеся, задумчивые, лукавые, хмурые, промелькнуло лицо смеющегося ребенка, а следом лицо, которое он пытался забыть. От неожиданности он даже сел в кровати, отер лицо рукой, тихо выругавшись. Надо же было испортить такой замечательный день! Понадобилось немало сил, чтобы сгладить напряженность, возникшую после той неожиданной встречи. Он с большим трудом убедил друзей, что ничего не случилось, что это была «ничего не значившая встреча». Поверили ли друзья? Вроде бы да. Но на самом ли деле эта встреча прошла бесследно? В предрассветной тишине спальни, по щемящей тоске, было явственно, что битва с самим собой проиграна, ничего не было забыто. - «Добро пожаловать в мою жизнь, Анастасия Павловна.» – с горечью думалось ему. – «Вот тебе и ложка дёгтя. Рано радовался своему возвращению…» Солнце первыми лучами стало робко золотить высокий потолок комнаты. Тяжкие мысли прогнали остатки сна. Впервые Белов засомневался в правильности своего возвращения на родину, появилась мысль напроситься на новую длительную командировку куда-нибудь подальше. Он подошел к окну. Улица была безлюдна, город досматривал свой последний сон. - «Побег? Снова?.. Нет, брат, от себя не убежишь. Надо учиться жить с этим.» Побродив по спальне, он, наконец, упал на постель в надежде хоть немного поспать. Долго ворочался, мысли не давали покоя, затем забылся тяжелым сном. *** После театрального представления, как это водится во дворце, все проследовали в комнаты, где были приготовлены столы для карточных игр, так как в этот день танцы не намечались. Часть гостей уселась за игру, другая часть осталась зрителями, кто-то более, кто-то менее активными. Анастасию ангажировала Лизонька Ефимовская, фрейлина государыни, которая, на правах давнишнего знакомства, с некоторых пор считала своим долгом покровительствовать губернаторше, всюду на обществе следуя рядом с ней. К ним присоединилось еще несколько девушек. Княгиня слушала в пол уха все эти разговоры, такими неинтересными теперь ей казались все эти местные сплетни, но, естественно, вида скучающего не подавала, мило улыбаясь и покачивая головой время от времени. В разгар беседы к Анастасии подошел лакей и тихо сообщил, что ее настойчиво просит выйти некий посетитель. Женщина удивленно повела бровью. Посыльные так буднично ходят по дворцу императрицы? Должно быть, случилось нечто важное и срочное. Извинившись перед собеседницами, она последовала за лакеем. Возле высоких дверей в сенях топтался невзрачный мужичок в цивильном платье, нервно поглядывающий по сторонам. - Сударь, Вы спрашивали меня? Я - княгиня Гагарина, что Вам угодно? Мужчина поклонился и робко покосился на лакея, стоявшего позади женщины. Поймав этот взгляд, женщина попросила лакея удалиться и вошла в смежную комнату, приглашая посыльного последовать за ней. - Так, что у Вас? – снова повторила она вопрос, когда двери закрылись. Мужчина оглянулся по сторонам и, убедившись в безопасности, стал расстегивать сюртук, затем полез куда-то запазуху и, наконец, извлек изрядно потрепанный запечатанный конверт. - Это от Вашего друга, Ваша светлость. – он протянул пакет княгине с почтительным поклоном. - Друга? – удивилась Анастасия, разглядывая конверт, который был без подписи, на печати тоже не было никаких опознавательных знаков. - Мне велено дождаться ответа. – скромно добавил посыльный. Сломав сургуч, Анастасия развернула сложенный лист плотной бумаги, с первых строк безошибочно угадав автора. « Милый друг, Вы запретили мне слова нежности, но сердце продолжает беспокоится о Вас. И оно не внемлет моему разуму, посему, не судите его строго. Мои уста хотят говорить совсем иные слова, но видят Ваш гневный взор и смиренно умолкают. Душа же моя в дружеской заботе не покидает Вас ни на час. Вы как-то упомянули некую особу и я навел некоторые справки о ней. Не судите строго, мне важно, какие люди окружают Вас. Это ни в коей мере не ревность, а братская забота. Могу сразу сказать, что те сведения, которые она открыто о себе заявляет вызывают сильное сомнение. Это обстоятельство заставляет меня сильно переживать за Вас, мой друг. Заклинаю Вас быть осторожной и не только в отношении этой особы. Занимаясь сбором сведений, я невольно узнал некоторые тайны, которые ввергают меня в смятение. Я не берусь в слух произносить свое мнение и торопиться с выводами. Отправляю на Ваш суд то, что мне досталось случайно. В столице долго пребывать не могу, по понятным причинам. С волнением ожидаю Вашего решения о встрече. Ваш преданный друг, Н.» Анастасия не верила своим глазам, он не мог быть в городе. За такую вольность его непременно ждет острог. Это безумие, оставлять место службы и ехать через полстраны. Но почерк без сомнения был его. - Ждите здесь, я напишу ответ. – кивнула она посыльному и вышла в другую комнату в поисках письменных принадлежностей, где, конечно же, их не оказалось. Поплутав немного, в одной из комнат был замечен секретер и, о чудо, комната оказалась пустой. Поспешно отыскав перо и бумагу, женщина набросала несколько строк. От волнения немного дрожали руки, и перо не очень слушалось, поэтому послание очень быстро украсилось парочкой клякс. Это ни чуть не смутило княгиню, текст письма ее волновал намного больше. Послание было либо ловушкой, либо необдуманным риском. Надо назначить место и время, но где? Необходимо такое место, чтобы и на людях и без свидетелей, и чтобы можно было избежать вероятной ловушки. Церковь Симеона, где частенько бывает и на которую сначала пал выбор, была отвергнута, прихожане знают друг друга в лицо и место слишком тесное, поговорить там не получится. Перебрав несколько вариантов, Анастасия остановилась на, как ей показалось, самом выгодном варианте. Итак, письмо было написано, но как его запечатать, дабы уберечь от любопытных глаз? Выход нашелся быстро. Новое послание было упаковано в конверт от предыдущего, отломив кусочек сургуча от сломанной печати, Анастасия растопила его и аккуратно полила на место слома. Получилось не очень убедительно, любой другой мог проделать туже операцию и остаться не пойманным. Оглядевшись по сторонам, она заметила фарфоровую статуэтку на консоли возле зеркала, резная ножка которой отлично подходила в качестве печати. Таким образом, послание было написано и надежно запечатано, можно было перевести дух. И в этот момент княгиня почувствовала, что в комнате находится не одна. Медленно подняв голову, в зеркальном отражении она встретилась с таким родным и таким чужим взглядом, руки безвольно опустились, роняя забытое в одну секунду послание на паркет… По долгу службы, Белов весь вечер провел во дворце, уже не в карауле, но проверяя посты, и эта неприкаянность его сильно измотала. Уж лучше бы караул, отстоял и свободен. Бродя от караула к караулу, он заглядывал в разные комнаты, мало ли кому что в голову взбредет. В одной из комнат он и заметил суетившуюся у зеркала женщину. Первым порывом было желание уйти, но вместо этого он вошел в комнату, склонившаяся фигура притягивала его. Конечно же он узнал ее. Высокая прическа открывала белоснежную шею, тонкие изящные руки порхали над столешницей, он не вдавался в суть ее манипуляций, его завораживало само ее присутствие. Ее изящность, ее хрупкость, беззащитность. Он подошел почти вплотную, остро ощущая желание сжать эти хрупкие плечи, освободить тугие локоны из замысловатой прически, вспомнился запах волос, хмельной, чуть терпкий от полевых трав. Захотелось прикоснуться к тонкой шее, почувствовать шелковистость и холодность тонкой кожи. А еще можно сжать пальцы и положить конец всему, поставить точку в страстях, которые бушевали в душе. Это показалось таким простым и очевидным, что Саша испугался своих мыслей, ненависть ненавистью, но он никогда не помышлял об убийстве. А сейчас он был близок к нему. Почувствовав его присутствие, женщина подняла голову и встретилась с ним глазами. Белова поразил этот тихий, кроткий взгляд, совершенно беззащитный и доверчивый. В смятении от своих черных мыслей и нежного образа в зеркале, Саша не нашел ничего лучше, как поскорее удалиться... Анастасия была покорена силой исходившей от него, суровый взгляд был чуждым, но он парализовывал. И вдруг, не сказав ни слова, Белов развернулся и стремительно ушел. Это озадачило женщину, появилась страх, что там, за порогом, он вновь раствориться. Этого нельзя было допустить, ведь столько надо было сказать. - Постой. Саша, остановись! – она устремилась за ним, пышные юбки сковывали движения. От ее слов Белова передернуло. Голос, такой родной и такой забытый, вернул его в прошлое. Защемило в груди. Уже выйдя в другую комнату, мужчина резко развернулся, чтобы осадить княгиню. Но в этот самый момент женщина со всего разбега уткнулась в его объятия, столь неожиданным был для нее его маневр. - Пожалуйста, не уходи. – одними губами прошептала она на выдохе. Саша держал ее в объятиях, чувствовал, как сильно бьется ее сердце. Рука скользнула по обнаженному плечу и замерла на тонкой шее, минуту назад сводившей с ума, пальцы чувствовали прохладу кожи и трепет тонкой вены. Он не мог отвести глаз от родного лица. Всецело покоряясь ему, она брала его в плен, слабость покоряла силу. Анастасия хотела было что-то сказать, но Саша прижал палец к ее алым губам. Их сердца говорили громче любых слов, дыхания сливались воедино... В соседней комнате скрипнула дверь, и послышались шаги. Белов разомкнул объятья и слегка толкнул княгиню в глубь комнаты, а сам вернулся обратно, где встретился с высоким, статным аристократом. Анастасию задела эта грубость, но, услышав голоса, она затаилась. - Добрый вечер. – приветствовал вошедший, - Я ищу свою жену. Мне сказали, что она направлялась в эту сторону. Саша, с большим трудом преодолевая любовный гипноз, сдержанным кивком головы поприветствовал собеседника: - Сударь, если Вы заметили, то я, также как и Вы, только что вошел. Вельможа задержал внимательный взгляд на гвардейце, словно пытаясь прочесть его мысли, затем бегло окинул все помещение взглядом и с поклоном удалился. Это вторжение, пусть не сразу, вернуло Белова в реальность. Власть женщины, которую пытался забыть все эти годы, ничуть не ослабла. Все усилия, все наставления и логические выводы были сметены в одно мгновенье, стоило ей оказаться слишком близко. Слабость эту, хоть каленым железом, но необходимо вытравить. Знать бы еще как, доводы разума тут оказались бессильны. В комнату стремительно вошла Анастасия. Подняла с пола оброненное недавно письмо. - Мне нужно идти. – словно извиняясь произнесла она, нервно поглядывая на дверь, за которой скрылся статный аристократ. На прощание пожав руку, княгиня вышла из комнаты. Саша хотел удержать это рукопожатие, снова заключить в объятия, но одна мысль не давала покоя, стуча в висок: «Она чужая жена!». Как в бреду, он брел из комнаты в комнату, особо не разбирая дороги, пока не услышал знакомый голос: - Передашь это тому, кто дал тебе письмо. – настойчиво увещевала княгиня, - Видеть тебя никто не должен. Послышался шум шагов. Женщина осталась одна. Белов замешкался, входить или нет. Что-то удерживало, пересиливая желание новой встречи… Отправив посыльного обратно, Анастасия перевела дух. Правильно ли она делает, согласившись на встречу? Человек рискует своей головой, значит, что-то действительно важное произошло. Если же это ловушка, нужно постараться ее избежать. «Разберемся на месте.» - отмахнулась она от своих волнений на эту тему. Гораздо больше ее сейчас волновала неожиданная встреча с Беловым. Встреча-навождение, вернувшая на миг в далекое прошлое. Так же украдками они встречались в бытность ее фрейлиной государыни. В груди защемило от воспоминаний. Что же тогда произошло? Почему все так закончилось? Поглощенная своими мыслями, княгиня прошлась по комнате и вышла в соседнюю, где ее остановил супруг. - Сударыня, где вы шляетесь? – князь был во взвинченном состоянии. Анастасия была слишком увлечена своими раздумьями, поэтому не сразу заметила его присутствие. - Простите, что? – рассеяно спросила она. - Я ищу вас уже битый час! Женщина повела бровью. Князь был в бешенстве, и этому было только одно объяснение: - Ты проигрался? – спокойно спросила она. - Да, черт побери! – князь был очень азартен. Добродушный и веселый, в период проигрыша он становился истеричным и несносным. – Мне нужны средства, чтобы я отыгрался. Зная страсть своего мужа, Анастасия всегда брала с собой кошелек с золотыми монетами и драгоценными камнями, чем неоднократно выручала игрока. Вот и сейчас, она привычным жестом отстегнула тугой кошелек от пояса и передала его князю. Но, как уже было сказано, князь был в очень сильном нервном напряжении, поэтому, толи ему причудилось, толи жена на самом деле допустила промах, но показалось ему, что супруга как-то очень ехидно улыбнулась. Это подняло новую волну гнева. Грубо выхватив кошелек из рук женщины, он с удивлением заметил следы чернил на кончике ее пальцев. Переложив заветный кошелек в другую руку, он схватил супругу за руку и потряс в воздухе: - Изволь объясниться, что это? Кому ты писала? Анастасия хорошо знала повадки своего мужа, и то, что в таких ситуациях лучше промолчать и дождаться конца бури, поэтому она просто отвела взгляд. - Секретаря-разгильдяя я отправил в глухую контору с проверкой, мусье-картографа послал в такую глушь, откуда он будет несколько лет выбираться. Кому?! – спокойствие жены только распаляло его, - Или кто-то есть еще? А может, ты уже здесь обзавелась воздыхателями? Визг мужа утомил Анастасию, к тому же ей остро хотелось остаться наедине со своими мыслями, поэтому долго терпеть это представление она не собиралась. - А вот догадайся. – она дерзко посмотрела в глаза мужа. Князь на секунду замер от такой вольности, затем наотмашь ударил жену по лицу. - Если поймаю с поличным – уничтожу. – прошипел князь, его лицо от гнева пошло пятнами. Невольным свидетелем этой ссоры оказался Белов, находившийся в соседней комнате. Решивший ни за что не вмешиваться в разговор супругов и никак не проявлять свое присутствие, но звук пощечины заставил его вмешаться. Семейные размолвки одно, но когда поднимают руку на женщину, это недопустимо. Тем более, если эта женщина – самая близкая и родная, впрочем, об этом он подумать не успел, а вот почувствовать сердцем – да. Со словами: «Сударь, что Вы себе позволяете?!», он ворвался в комнату. Первым делом окинул взглядом княгиню, закрывающую рукой лицо. Сейчас он готов был биться за нее и не важно, что соперник законный супруг. Но вместо благодарности за защиту он получил совсем иное. - Не вмешивайся! – одернула его Анастасия, при этом, обдав таким ледяным и высокомерным взглядом, что Саша растерялся. - Так что, это он? – князь иронично скривился, собираясь сказать колкость в адрес гвардейца, так неуместно влезшему в семейные разборки. Но жена лишила его этой возможности. - Довольно. Я возвращаюсь домой. – ровным голосом произнесла княгиня. - Но ты не можешь сейчас уехать. Что все подумают? - Что-нибудь придумаешь. Тебе не привыкать врать. – с этими словами Анастасия покинула комнату, оставив мужчин в растерянности. Уязвленная гордость разрывала душу, даже сильнее, чем болела щека от пощечины. Вдвойне было больно от выходки мужа, от того, что свидетелем этой сцены стал Саша. Что он про нее теперь подумает? Вообще, зачем он пришел? Всю дорогу до дома она тихо проплакала. *** Анастасия проследовала через приемную и решительно открыла дверь в рабочий кабинет канцлера, сухо бросив в сторону не успевшего преградить дорогу Яковлева: - Никого не впускать. И самому не входить. В кабинете было сумрачно и пахло спиртным, вполне обычная рабочая обстановка. За четыре года здесь ничего не изменилось, только хозяин более осунулся, и бумаг на столах прибавилось. - Вы знали, что он жив? – вместо приветствия спросила княгиня, вплотную подойдя к рабочему столу. - И тебе здравствовать, Настасья Павловна. – Бестужев нехотя оторвал глаза от очередной депеши и посмотрел на, буквально, нависшую над ним женщину. – Может, присядешь? – кивнул он на стоявший рядом стул. - За что Вы так с нами? Разве мы плохо Вам послужили? – Анастасия продолжала прожигать его взглядом, но канцлер привык к подобным разговорам, да и внутренне давно был к нему готов, поэтому глаз не отводил и оставался совершенно спокойным. Отбросив в сторону бумагу, он откинулся на спинку стула, и устало посмотрел на родственницу, которая явилась выяснять отношения и ворошить прошлое так некстати. - Ты уже была повенчана с князем. – наконец произнес он потянувшись за бутылкой с вишневой настойкой. - Но четыре года?! Почему Вы молчали? – от волнения голос княгини задрожал. - Ты была обвенчана с другим. – тем же ровным тоном повторил Бестужев разливая настойку по бокалам, - Какой было смысл ворошить? - Какой смысл?! – Анастасия подскочила от возмущения. Алексей Петрович умел сохранять непоколебимое спокойствие в самые напряженные моменты, и это всегда действовало на собеседника, унимая любые волнения. - Что бы изменили эти знания? – он поставил один из бокалов перед гостьей, - Ты сейчас знаешь, что Белов жив. Что это меняет? Тебе стало от этого легче жить? – он внимательно посмотрел в глаза женщины, которые она, после минутного колебания, отвела в сторону. Анастасии захотелось крикнуть ему в лицо, чтобы с криком передать всю свою боль. Боль, потерявшей свое счастье женщины. Но поможет ли этот крик? Вернет ли он любимого человека? Вернет ли утерянное право на счастье? Даст ли он теперь ребенку родного отца?.. Отчаянье осело комом в горле, перехватив дыханье. Граф был прав, но правота была неправильная, его логику отвергало сердце. В смятении, женщина замолчала. Опытный политик видел, какие страсти бушуют в юной душе, как одни эмоции сменяют другие, как яростное пламя меняется на робкий огонек и, наконец, утихает. Жалел ли он ее в этот момент? Скорее, он не понимал и не принимал к сердцу все эти женские эмоции . О чем тут убиваться? Все живы, у одного – блестящая карьера, у другой – блестящая партия, оба не бедствуют. О чем жалеть? Ах-да, любовь! Ну, это вообще нечто эфемерное, выдумка пиитов-бездельников , вроде Тредиаковского и ему подобных. Пользы никакой, один только вред от этих страстей. Впрочем, нет, они делают человека слабым и уязвимым, а это иногда бывает очень полезно. «Любовь – не последняя спица в политической колеснице» - вспомнились слова «заклятого друга» и бывшего благодетеля Лестока, не раз погоревшего на своих страстях. - "Вы уж там, милейшие, влюбляйтесь и страдайте", - размышлял он, - "а мне, по долгу службы, вся эта глупость не положена," - хмыкнул себе под нос канцлер и одним большим глотком опустошил половину бокала. В своих размышлениях он в какой-то момент забыл о гостье, притихшей неподалеку. Но смятение Анастасии было не долгим, решимость снова загорелась в ее глазах. - Вы обязаны устроить нам встречу. Бестужев медленно повернул голову и пристально посмотрел в глаза собеседнице: - Это угроза? Анастасия, впервые за всю беседу, мило улыбнулась: - Ну, что Вы, Алексей Петрович, как можно угрожать Вам? Я не совсем безумна и прекрасно знаю правила игры. Ледяной блеск в глазах, в сочетании с очаровательной улыбкой, заставили канцлера невольно поежится, такой силы он раньше за родственницей не замечал. Перед ним уже небыло испуганного зверка, это была уверенная в себе женщина, а с такими следует быть осторожными. Опять же, прежние заслуги… - И как ты себе это представляешь? Он не тех чинов и звания, чтобы бывать в твоем обществе. – буркнул он глядя исподлобья. Княгиня небрежно повела плечиком: - Чтобы Вы и не придумали лазейку? Побарабанив в задумчивости пальцами по столу и перебрав несколько вариантов, наконец, сдался: - Ладно, придумаю что-нибудь… Анастасия облегченно выдохнула. При новой встрече она уж не растеряется и объясниться с Беловым начистоту, что и в мыслях никогда небыло предательства, что венчание – роковое стечение обстоятельств, что иного пути на тот момент у нее небыло. Впрочем, пока всего рассказывать не стоит. Главное – встретиться, а там видно будет. Мысли, о наметившейся встрече, оживили женщину, уняли гнев, поэтому она уже с искренней теплотой поблагодарила канцлера, высказав, на прощание, скромное пожелание скорейшего исполнения обещания. *** Публика собиралась к небольшому дворцу, ярким островком затесавшимся среди густых лесов, его красно-белые стены игриво отражались в водах небольшого пруда. Дамы и солидные вельможи подъезжали в дорогих экипажах, молодежь подъезжала верхом, нарочито гарцуя. Шум, смех, музыка. Предстоящая охота обещала быть большим событием сезона, ожидали саму государыню, известную любительницу подобных увеселений. По долгу службы Белов был вынужден тоже приехать. Хотя, это ничуть его не тяготило, правда, он не очень понимал связь между своей службой и этой великосветской охотой. Да, тут будут послы со своими клевретами, но Бестужев вроде бы дал передышку и никакими поручениями пока не озадачивает. Впрочем, кто может знать мысли и планы канцлера? Велено быть на охоте, так отчего отказываться от приятного времяпрепровождения? А посмотреть и послушать между делом не так и сложно опытному служаке. Спешившись, он передал поводья лакею и направился во дворец. До начала самой охоты было еще достаточно много времени. Гости все прибывали. Кого-то Белов знал, с кем-то здоровался из вежливости. Пребывание в Лондоне не прошло даром, научив держаться уверенно в любом обществе. Он уже не был тем юнцом-курсантом, который шалел от вида сиятельных вельмож, теперь это был уверенный в себе гвардеец, который прекрасно знал цену всем этим расфуфыренным особам. Но, приобретя лоск в лучших салонах Туманного Альбиона, он заразился и лондонским снобизмом, поэтому вел себя несколько отстраненно. Разговорился с Пашковым, с которым пересекался еще в Англии, к ним подошли еще несколько общих знакомых, завязалась оживленная беседа, но так как они стояли недалеко от входа, к ним постоянно кто-то подходил. - О! А вот и наш сибирский царь явился! Вся компания переключилась на вновь вошедших. - Говорят, его вызвала сама государыня. – доверительно произнес один. - Пожурит и простит. В первый раз что ли? – усмехнулся другой. - Но жена у него хороша… - вздохнул третий. - Да только холодна, как ледяное изваяние. – резюмировал четвертый. – Странно, что приехала. Поговаривают, она сторониться общества, особо нигде не бывает. - Чего не скажешь про князя. – компания рассмеялась этому замечанию. Белов впервые почувствовал себя не в своей лодке, не понимая тонких намеков собеседников. Появление княгини сбило его с толку, спутав все карты. Княжеская чета подошла к веселой компании, чтобы отдать дань приличию. После приветствий и представлений они проследовали далее. Князь был в прекрасном расположении духа, постоянно острил, княгиня же была сдержана, что вызывало сильный контраст. Красивая пара, но совершенно разные люди. В скором времени они разошлись по разным компаниям. Белов краем глаза следил за Анастасией, пока не потерял ее из вида. Рад был он ее приезду? Был ли расстроен? Душа его была в смятении. Былые и, казалось бы, забытые чувства боролись с обидой, и с запретом на эти чувства. Ум боролся с сердцем, логика с чувствами. Саша все больше склонялся к мысли выпросить у канцлера новое назначение, которое положит конец этим встречам и позволит обрести утерянный покой. Впрочем, что-то он увлекся сердечными делам, сказано же было: послушать, поглядеть. Белов раскланялся с компанией и пошел обходить дворец в поисках… того, что сможет отвлечь его от сердечных мыслей и быть полезным канцлеру. Работа – прежде всего. Но это на словах принять решение легко, на деле же обстоятельства могут сложиться совсем иначе. Очень скоро он оказался в одной компании с князем. Тот никоим образом не напоминал того истеричного деспота, что повстречался во дворце. Теперь он был благодушен. Взяв гвардейца под руку, как давнишнего приятеля, князь повел его в глубь дворца. - Все люди разные. – философствовал вельможа, - Одни любят женщин, другие – вино, третьи – власть. По мне так лучше все сразу. Жизнь такая короткая штука… Еще не понимаю серьезных людей, с вечной печатью вселенской озабоченности на лице. Вот Вы. У Вас очень сосредоточенное лицо, словно теорему решаете. А нужна ли Вам эта теорема? И нужен ли верный ответ? Может, в ошибке таится Ваше счастье?.. Вот моя прошлая ошибка стоила мне две с половиной тысячи. Пришлось заглаживать свою горячность во дворце перед супругой дорогим подарком. Ошибка моя, но удовольствие ее. Вообще, она женщина неплохая, но иногда так выведет из себя… Но мне с женой повезло. Мне вообще с женщинами всегда везет. Люблю я их. – он мечтательно улыбнулся, - Поэтому и прощаю им все. Белов тяготился собеседником. Потому что заставлял снова думать на запретную тему, потому что от работы отвлекал, но еще потому, что семейную жизнь раскрывал, этого он никогда не любил, словно в замочную скважину подглядывать заставляют. - Так ли уж все? – иронично заметил гвардеец, чтобы поддержать беседу, негоже как-то все время молчать. - Конечно, все! – беззаботный взмах руки в облаке тонких кружев подтвердил решительное утверждение князя, - Они существа хрупкие, нежные. Как можно требовать от них постоянства и холодного разума? Хотя, бывают такие. Тем сладостнее их завоевывать. - Вы в принципе отрицаете существование верности? – Саша с тоской посмотрел по сторонам, обдумывая, как бы поделикатнее отделаться от собеседника. - Мой друг, все мы рогачи, потому и носим парики. – мужчина озорно сверкнул глазами. - Вы так просто это признаете. А как же Ваша супруга? Вы и на нее бросаете тень. – гвардеец, погруженный в свои мысли, спросил по инерции, с трудом сдерживая появившееся раздражение. - Вы видите на моей голове парик, сударь. – князь расплылся в многозначительной улыбке, но тему решил больше не развивать, слишком далеко он зашел в своих рассуждениях. Саша покосился на сиятельного вельможу. Раздражение сменилось брезгливостью к этому франту, с такой легкостью очерняющего свою жену. И даже не важно, что эта женщина… Он глубоко вздохнул. Не думать, не вспоминать, не знать. - С Вашего позволения. – он резко остановился и, в нарушения всех правил приличия, поклонившись, оставил болтуна с его пошлой философией. Омерзение, отвращение. Не стоит лезть в чужую семью, но стерпеть молча такое оскорбление, не заступиться за женщину, пропустив подобные слова… Саша со злобой сжимал кулаки, борясь с сильным желанием уехать отсюда. Поручение канцлера конечно надо выполнить, но в самое ближайшее время необходимо выпроситься в командировку, куда угодно, только подальше отсюда. Он не считал это бегством, слабоволием, трусостью, просто устал от борьбы с собой, со своими чувствами. «Она чужая жена.» – в сотый раз повторял он себе, - « Это ее выбор, ее семья. Я не имею никакого права… Я не имею права вмешиваться... Даже если он подлец, я – никто.» Пришла шальная идея уехать с охоты прямо сейчас, а потом отрапортовать, что все было тихо и спокойно. «Почему бы и нет?» - было сдался он, и направился к выходу, но услышал тихие голоса. Любопытство, а еще более, знакомый голос, заставили его затаиться за дверью. Глупость и оплошность великая, но он поддался соблазну. Милая женская болтовня, ни о чем и про все одновременно. Где среди пустых разговоров непосвященному сложно уловить ценную информацию, но знающий секретный код за случайным полусловом, полувзмахом ресниц безошибочно угадает самые большие и свежие, а, следовательно, самые ценные тайны… Княгиня сидела в окружении своих старых приятельниц по фрейлинскому служению при государыни. Одна из них, Мария Лесток, выйдя год назад замуж, бывала при дворе теперь только в сопровождении супруга, другая, Прасковья Скворцова, все еще продолжала службу, но имела уже надежду в ближайшее время быть сосватанной. Именно про предстоящее сватовство и зашел разговор. Не сказать, что Скворцова страстно любила потенциального жениха, она его уважала, он ей был приятен, интересен, опять же состояние у него приличное и положение прочное, но в своих чувствах девушка сомневалась и боялась перемен. - Это же ответственность какая? А вдруг я его разочарую? Вдруг надоем? - растерянно повторяла фрейлина. - Вот напрасно ты переживаешь. - улыбалась юная графиня Лесток и с грустью добавляла. - С такой службой, как у Ивана Васильевича, видеться будете не часто. - А если в чувствах своих ошибаемся? Если не любовь это вовсе? – заламывала ручки Прасковья. - Семья не всегда строится на страсти. – улыбнулась Мария, многозначительно опустив глаза, - Важнее тут уважение, забота. - Что переживать раньше времени? – Анастасия пожала плечами, - Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. - Вот правда твоя. – тут же живо подхватила Мария, - Не от большой я страсти выходила за Ивана Ивановича, но сейчас для меня он самый родной. – потом словно спохватилась, - Ты же, Анастасия, тоже не от великой любви за князя пошла. Даже наоборот, любовь и страсть были совсем с иным кавалером. Я тогда еще очень удивилась повороту в твоей судьбе. Анастасия за беспечной улыбкой постаралась скрыть свое недовольство юной графиней, затронувшей весьма щекотливую тему. Но болтушка не заметила напряженный взгляд собеседницы и продолжила щебетать: - Признайся, что судьба распорядилась весьма мудро? Богатство, знатность, положение в обществе, а супруг просто душка. Нет! – взмахнула она изящной ручкой, - Ревности нет повода, но многие тогда с такой злобой тебе позавидовали! - Да, пожалуй, мне очень повезло. – уклончиво ответила княгиня, - Но и тебе, Мари, с мужем повезло. Иван Иванович замечательная, и желанная для многих, партия. - Ой, да! Он такой… такой! - молодая женщина мечтательно закатила глазки, - С ним никогда не бывает скучно. Он такой заботливый и нежный… Вот увидишь, Прасковья, тебе тоже непременно повезет. У меня рука легкая и глаз добрый, я тебе наколдую счастья. - Вы торопитесь, мои хорошие. – смущенно произнесла потенциальная невеста, - Иван Васильевич еще у государыни моей руки не просил. Может и не попросит вовсе. А мы тут уже такого напридумывали. - Как же не попросит?! – удивленно воскликнула Лесток, - Мне супруг сказал, что дело уже решенное. Так что быть тебе госпожой Нероновой к новому году. Ох, как красиво звучит! Замужние дамы рассмеялись, а потенциальная невеста, густо покраснев, смущенно опустила глаза… Веселая беседа с приятельницами это веселая беседа, но не стоило забывать и о делах. Поэтому княгиня время от времени поглядывала на часы. И когда до назначенного часа осталось совсем немного времени, улучив момент, удалилась в парк. На пересечении аллей, возле одной из скульптур, Анастасия увидела знакомый силуэт. Человек, завидя женщину, потянулся, было, в ее сторону, но остановился в нерешительности. Не замедляя шаг, княгиня прошла мимо, и свернула в одну из аллей, лишь слегка кивнув головой, когда поравнялась с мужчиной. Этого знака оказалось вполне достаточно, мужчина чуть помедлил и тоже направился следом за женщиной. Изрядно поплутав среди зеленых аллей, княгиня остановилась в укромной темной аллейке, которая показалась женщине более-менее безопасной. - Вы понимаете всю опасность, которой подвергаетесь? – тихим голосом произнесла она, когда спутник догнал ее. – Это безрассудно с вашей стороны. Мужчина склонился над протянутой рукой, как над священной реликвией: - Что мне опасность, Ваша светлость, когда есть возможность встретиться с Вами. Анастасия недовольно поморщилась: - Вы хотели поговорить о деле. Мужчина верно понял ее намек. С лица тот час пропало подобострастно-восторженное выражение, он резко выпрямился. - Анастасия Павловна, я… Княгиня вскинула на него грозный взгляд: - Никаких имен. Мужчина глубоко вздохнул: - Я, как уже писал Вам, провел кое-какую работу. – он достал тугой конверт и протянул его женщине, - Можете ругать меня сколько угодно, но это заслуживает внимания. И… - он помедлил, - Я осмеливаюсь советовать Вам быть осторожной с супругом… а еще лучше, разъехаться с ним и усилить охрану. Анастасия повела бровью в недоумении. Супруг - мот, гуляка, но какую угрозу он может представлять для нее? За четыре года было всякое. Любовниками они, конечно, не стали, да и не преследовали этой цели. Он был в курсе ее ситуации с самого начала, она же всегда была в курсе его забот, как правило, амурных. И вообще, совместная жизнь показала, что, как минимум, на взаимную поддержку они могли рассчитывать. - Вы уверены в своих словах? - Вы хорошо меня знаете для того, чтобы понять, что я словами не бросаюсь. – с достоинством произнес он, - Обязательно прочтите, не затягивайте… И еще… - он замялся, подбирая более деликатные слова, - Будьте кране осторожны с соперницей, и теми людьми, которые сейчас окружают вашего супруга из числа приятелей этой женщины. Княгиня нахмурилась. Она не ревновала супруга к его многочисленным пассиям, была в меру учтива с ними и всегда держала дистанцию. Но бояться какой-то там девицы непонятного происхождения и непонятного положения в обществе? Вот еще! - Я сама решу, как мне жить с мужем и как себя вести с этой женщиной. – меньше всего она любила, когда кто-либо лез в ее частную жизнь, всегда ставя на место собеседника, какими бы благими намерениями он бы не руководился. – Вы представляете последствия вашего поступка? Ваша долгая отлучка не останется незамеченной. Тонкая улыбка коснулась губ собеседника. - Я был послан с инспекцией по отдаленным поселениям, куда очень сложно добраться, и где плохое почтовое сообщение. Поэтому не удивительно, что все рапорты приходят с большой задержкой. К тому же, я вполне мог заболеть или еще что-либо могло приключиться… - он неопределенно взмахнул рукой, продолжая свою мысль. - Вы, как всегда, все предусмотрели. – Анастасия, наконец, позволила себе сменить гнев на милость и улыбнулась, отдавая дань уважения изворотливости собеседника. Это был преданный, бескорыстный друг, если бы не его давнее чувство к ней, в чем он имел смелость признаться. Чувство безответное, старательно оберегаемое от посторонних, от которого он не спешил избавляться, о котором заподозрил грозный начальник и, по стечению обстоятельств, счастливый супруг, уславший воздыхателя по дальним станицам. Чувство, с которым женщина решила бороться излишней холодностью, но лекарство это не спешило помогать. - Вам пора возвращаться. – она прикоснулась к его руке. – Я приму во внимание все Ваши слова. Мужчина прижал руку к груди и с нескрываемой теплотой посмотрел на княгиню, такую далекую, неприступную. Он прекрасно понимал всю ее игру, не веря в строгость ее взглядов и суровость слов, но покорно принимал все условия. Но как было донести до нее всю серьезность ситуации? Может быть он преувеличивает, может ошибся и пошел не по тому пути? А если нет? Он видел, что княгиня отнеслась скептически к его предостережениям. И что ему оставалось делать? Украсть, увезти, спрятать? - Обещайте, что будете осторожны? – он с таким чувством смотрел в ее глаза, что женщина смущенно отвела взгляд. – Если понадобиться помощь, обращайтесь к моему брату. Вы помните Василия? Он будет приглядывать за вами. Пожалуйста, не спорьте, это решено. Что еще он мог сделать, чтобы уберечь ее? Это бессилие душило, лишало сил. В отчаянии он прижал тонкие пальцы женщины к губам. Она не отвела руку, молча потупив взгляд… Погруженный в свои мысли, Александр немного заблудился в уютном дворце и вместо парадного подъездного крыльца, вышел противоположным, но не менее богато украшенным, смотрящий на образцовый парк, раскрашенный летними красками в самые яркие цвета. Спустившись по широкой лестнице, особо не задумываясь о том, куда идти, гвардеец вошел в одну из аллей. Раздумывая над тем, уехать с праздника или остаться, он вспоминал всех встреченных за этот день, о чем они говорили, с кем общались, кому кланялись. Это все приводило к тому, что рапорт канцлеру, в конечном итоге, будет краток и неинтересен. Другое дело разговор с князем Гагариным, с его шутками и откровениями, и его супруги, неосторожно подслушанный. Они царапали душу юному гвардейцу, но не имели никакой ценности для прожженного политика. В сущности, не смотря на все повороты судьбы, он так и остался тем самым бедным курсантом, теперь уже гвардейцем, но таким же незнатным, небогатым и не имеющим никакого веса в обществе. На что еще он мог рассчитывать? Встать на один уровень с сиятельными вельможами? Пообщавшись с представителями этих самых придворных шаркунов, он прекрасно осознавал, как тяжело они впускают в свою среду новичков, с каким презрением они к ним относятся, и что до конца своим там стать не получиться даже у самых блестящих любимцев фортуны. Даже Разумовский, обласканный сверх всякой меры государыней, воспринимался родовитыми князьями не намного лучше обычного холопа, хотя они и заискивали перед ним. «Кесарю кесарево, а всяк сверчок знай свой шесток.» - печально подводил итог он своим размышлениям. Невдалеке послышались громкие голоса, смех. Белов сейчас никак был не расположен к дружеской беседе и, чтобы избежать нежелательной встречи, поспешил свернуть в противоположную сторону. Блуждал он долго, погруженный в нелегкие раздумья, и совсем было потерялся среди пестрых живых коридоров, но блуждание это подействовало умиротворяющее. Он признавала свою зависть, он завидовал тому положению, которое занимают все эти небожители, но не им самим, и это было существенным отличием его от того юного курсанта, с восторгом взирающего на дорогие кареты, и теряющего дар речи попадая в блистательные приемные богатых особняков. Жизнь развеяла его наивные взгляды, сделала циничным. Он уже не верил слепо в порядочность, не отстаивал с пеной у рта понятия чести, да и само понятие что такое честь стало для него более расплывчатым. - "Не рано ли в старики подался, Белов?" - усмехнулся он своим размышлениям. – "И вообще, пора домой возвращаться…" Огляделся по сторонам, пытаясь сориентироваться. Живая изгородь была достаточно высокой и надежно скрывала гуляющих, поэтому разглядеть дом или иной ориентир не получилось. Ориентироваться на голоса тоже был не выход, гости разбрелись по всей усадьбе, поэтому голоса раздавались то тут то там. - "Да, брат, оконфузился ты. Это надо же нюх потерять." - мысленно хохотнул он. Действительно, заблудиться для него было чем-то нереальным. Белов всегда славился своими способностями находить дорогу даже в самых незнакомых и запутанных местах, чем не раз выручал сокурсников в школе. А теперь он стоял и не понимал куда идти. - "Была не была." – махнул он рукой и на авось направился по одной из аллей, которая очень скоро стала сужаться. Глядя на все более поросшую с каждым шагом тропинку, он все больше приходил к выводу, что стоит повернуть назад. Наконец послышались тихие голоса, что обрадовало. Намереваясь спросить дорогу, Александр решительно повернул в сторону услышанных голосов, невольно прислушиваясь к чужому разговору. По мере того, как он вслушивался в разговор, его все больше брало смущение, стоит ли прерывать таинственное свидание. Что это любовное свидание, он ни секунды не сомневался. Прежде, чем обнаружить свое присутствие Белов чуть помедлил, не хотелось бы появиться в самый пикантный момент. Осторожно выглянув из-за ветки, он окаменел от увиденного. Представшая перед глазами картина вогнала его в ступор, не столько пикантностью ситуации, сколько участниками. Придя в себя, Александр поспешил удалиться, ничем не выдав своего присутствия. По мере того, как первые эмоции от увиденного успокаивались и приходила возможность связно анализировать увиденное, в голове проносились вихрем мысли обрастая догадками и предположениями, и вот, наконец, перед его мысленным взором встал надменный и слегка пьяный профиль Гагарина увешенного изящными, ветвистыми, княжескими рогами. От этого видения гвардеец не удержался и прыснул от смеха… Расставшись с Набоковым, Анастасия вернулась к гостям, шумными группками собравшимся во дворе. Охота, на которую так и не соизволила приехать государыня, должна была начаться с минуты на минуту. Княгине подвели вороного арабского скакуна, подарок супруга, стоивший огромных денег. Потрепав Зверя по гриве, женщина взобралась в седло. Она никогда не любила охоту, но с некоторых пор полюбила прогулки верхом. Пришпорив Зверя, она тронулась в кавалькаде гостей к месту охоты. Место сбора было хорошо подготовлено. В центре поляны раскинули большой шатер, рядом установили несколько столов с закусками и вином, расстелили ковры для желающих отдохнуть. Шум, смех, лай гончих собак, ржание лошадей. Казалось, от такого гвалта разбегутся все звери в округе, но появившийся егерь трубным ревом оповестил, что животное появилось. И весь этот хаос поднялся, засуетился, и вот уже часть охотников тронулась на номера, остальные же, движимые всеобщим духом азарта, бессмысленной толпой потянулись следом. Анастасия плелась где-то в хвосте этой кавалькады, но, доехав до перелеска, окончательно отстала от охотников. Догонять никого не хотелось, и она предалась любимому занятию, пустив коня галопом. Быстрая скачка сейчас как никогда соответствовала ее настроению. Встреча с Набоковым смешала все планы. Она же так ждала встречи с Беловым, столько хотела ему сказать, и он был здесь, но теперь среди гостей она его не находила. Было обидно упустить возможность поговорить. Когда еще появится такой шанс? От досады она кусала губы. А Набоков, что он говорил про князя? На что намекал? Нынешняя любовница мужа нравилась ей меньше всех предыдущих, своей напористостью, наглостью, слащавостью, но что ей за дело до чужих сердечных дел? И какую угрозу может представлять эта женщина для законной княгини Гагариной? А муж? Неужели пойдет на убийство ради этой выскочки? Конечно, нет. Этот вариант рассмешил женщину, хорошо знавшую своего супруга и понимавшую все его повадки. Тогда зачем бояться его? Но тревога в голосе давнего друга не давала покоя. Он никогда не отличался склонностью к панике. Стало быть, есть что-то существенное. Эти мысли все сильнее соблазняли распаковать пакет, переданный Набоковым, немедленно. Свернув из березовой рощи, через орешник, она въехала в соснячок, быстро перешедшим в смешанную посадку. Вдалеке послышались выстрелы, значит охотники настигли бедное животное. Княгиня недовольно поморщилась и пришпорила коня, держа путь по кромке оврага. Надо было найти укромное место и прочитать бумаги. Любопытство не давало покоя… Проводив взглядом ватагу охотников, с гиканьем и свистом предавшихся кровавой забаве, Белов направил верного скакуна в другую сторону, решив вернуться домой. Поручение канцлера оказалось бессмысленной тратой времени, принеся разочарование и в личном плане. Все же, некоторые вещи стоит оставлять в прошлом, и некоторые чувства тоже. К такому выводу он пришел во время неспешной езды по летнему лесу. Дорога делала крюк и, чтобы сократить путь, он свернул в небольшой лесок, изумрудной грядой уходившим в яркую синеву неба. Торопиться было некуда, Белов отпустив поводья, наслаждался погожей погодой. Где-то недалеко раздались выстрелы, похоже, охотники, сделав большой крюк, гнали животное в его сторону. - Как бы не угодить под раздачу. - пронеслась мысль в голове гвардейца. Внимание мужчины привлек всадник на красивом вороном жеребце, проскакавший невдалеке. Точнее, он, как хороший знаток, оценил жеребца, чье тело отливало иссиня-черным в лучах солнца, высокий, статный, с длинными тонкими ногами, он не бежал, а летел черной стрелой над землей. Белов даже присвистнул от восхищения. Где-то, совсем рядом раздались выстрелы, это не мгновенье отвлекло Белова от созерцания скакуна. В этот же момент, скакун встал на дыбы, и всадник кубарем полетел вниз. Мужчина охнул и поспешил на помощь. Где бегом, где прыжком, а где юзом он спустился в овраг. Женщина лежала неподвижно, и было в ее позе что-то неестественное. От страха у Александра перехватило дыханье. Он упал на колени и протянул дрожащие руки, чтобы повернуть женщину, но сначала надо было убедиться в ее состоянии. Больше всего беспокойство вызывала неестественно повернутая голова, но сняв шляпку, стало понятно, что он волновался напрасно, сбившаяся пышная прическа и съехавшая при падении шляпка создали страшную иллюзию. Белов повернул женщину навзничь, она была в глубоком обмороке, только небольшая капелька крови у носа ярким пятном оттеняла ее бледность. Распустив пышный шарф на шее княгини, прощупал еле заметный пульс, расстегнул сюртук. А что дальше? Приводить в чувство страшно, мало ли какие травмы, за помощью тоже не поедешь, не оставишь же человека одного. Он стал с силой растирать кисти ее рук, чтобы хоть как-то разогнать кровь. - Ну же, родная, давай… приходи в себя. Очнись. – тихо шептал он дыханьем согревая ее ледяные пальцы пока, наконец, не заметил дрожь ее ресниц. Анастасия приоткрыла глаза, обведя все вокруг мутным взором. – Анастасия, ты меня слышишь? Только не закрывай глаза! Но женщина, кажется, не слышала его. Отстранив его, она попыталась встать, но сил хватило только на то, чтобы немного приподняться, и она снова рухнула на его руки. Свернув свой плащ, он подложил его ей под спину, приподняв голову. Но по хаотичным движениям было понятно, что сознание к Гагариной вернулось не полностью. Саша взял ее голову и заглянул в глаза: - Ты меня слышишь? – повторил он свой вопрос. – Что… Где болит? Постепенно взгляд женщины становился все более осознанным. - Все хорошо. – наконец произнесла она хриповатым тихим голосом. – Мне надо возвращаться. Она отстранила его руку и все же попыталась сесть, но тот час сморщилась от острой боли в ноге. Белов все заметил, и боль на ее лице, и то, что княгиня непроизвольно потянулась к ноге. Нисколько не задумываясь о приличии, он приподнял подол. Каблук на невысоком изящном сапожке был сломан, но тугая шнуровка короткого голенища, похоже, спасла ногу от сильной травмы. Или не спасла? Быстро расшнуровав, он осторожно снял с ножки сапожок, бережно прощупал ступню. Небольшая припухлость лодыжки указывала на растяжение, других повреждений он не определил. Это немного успокоило, но ненадолго. Несколько красных пятен мелькнули на нижней юбке. Белов поднял подол повыше и заметил, что тонкий сучок вонзился в ногу. Тогда он приподнял подол настолько, чтобы можно было развязать подвязку и спустить чулок. Анастасия сразу же воспротивилась этому. - Не глупи. – прикрикнул Саша на женщину. – Нашла, кого стесняться, - хотел он добавить, но промолчал. Спустив шелковый чулок до уровня травмы, осторожно обломил длинный конец деревяшки и, освободив шелковую ткань, осторожно спустил ниже. Крови было мало, и сама ветка была гладкой и тонкой, это, конечно, хорошо, но как его вытащить без вреда и лишней боли. Ни бинтов, ни чистой воды, ни мазей. Саша глубоко вздохнул, принимая решение. - Теперь держись, родная. – пробормотал он, принеся флягу с вином из дорожной сумки и стаскивая с шеи шарф. Анастасия с испугом наблюдала за его действиями, только когда он присев рядом и осмотрев еще раз рану, кинул на нее тревожный взгляд, она, поняв без слов, отвернулась и стиснула зубы. Саша глубоко вздохнул и задержал дыхание. Смочив край шарфа вином, одним рывком выдернул сучок и тотчас же приложил шарф. Белая ткань сразу окрасилась в алый цвет. Но кровотечение было не сильным и недолгим. Проверив рану, он плотно перевязал ногу. - Ну, вот и все… - выдохнул он. - Молодец. – улыбнулся он женщине и подмигнул. – Что-то еще беспокоит. Женщина отрицательно покачала головой. Тем не менее, мужчина цепким взглядом оглядел ее. Теперь надо было думать, как добраться до жилья и позвать врача. Охота проходила совсем рядом, были слышны крики, лай собак и выстрелы, но, находясь в овраге, быть найденными не представлялось возможным. Надо было как-то дать о себе. - Побудь здесь. – по инерции произнес он, поздно сообразив, что в таком состоянии женщина в принципе никуда уйти не сможет. Потерев в смущении переносицу, он стал взбираться по крутому спуску. – Надо позвать людей. - Саша, постой! – окрикнула его княгиня. Это была прекрасная возможность поговорить. – Надо объясниться. Белов только поморщился и ускорил шаг. Выбравшись из оврага ждать пришлось не долго. Едва на самой кромке леса появились всадники, гвардеец криками и маханием рук всячески постарался привлечь к себе внимание. Его усилия, пусть не сразу, но увенчались успехом, пара всадников направилась в его сторону. Быстро объяснив ситуацию, он пустился с одним из охотников вниз, в то время, как другой направился за подмогой. Вновь подошедший засыпал княгиню расспросами и сочувствием, Белову даже пришлось умерить его активность. Анастасия, ссылаясь на недомогание, прикрыла глаза и отвечала на все расспросы односложно. Женщине до слез было обидно от того, что долгожданный разговор сорвался. Как же ей хотелось сейчас прогнать доброжелателя. Но вот уже послышались голоса, несколько человек, спешившись, спускались к ним. Снова последовали расспросы, охи-ахи… Когда княгиню, под бдительным присмотром лекаря, усаживали в подъехавшую повозку, она отыскала глазами гвардейца, скромно стоявшего поодаль от всей этой шумной компании. Поймав внимательный взгляд, он обернулся и тотчас отвел глаза в сторону, нахмурив брови. - Жива, и слава богу. А здоровье поправиться. – успокоил Белов себя садясь в седло. Делать ему здесь уже было нечего. Пришпорив коня, он направился в сторону тракта, ведущего в столицу. Анастасия проводила одинокую фигуру всадника взглядом. Окруженная заботой и вниманием, она леденела от одиночества, в душе словно что-то оборвалось. - Пожалуйста, ничего не надо. Отвезите меня домой. – устало произнесла она откинувшись на подушки и закрыв глаза… *** Анастасия вошла в, любезно распахнутую привратником, калитку. Адрес было узнать просто, впрочем, можно было догадаться, что, едва вернувшийся с заграничной службы и не имеющий своего пристанища, Белов наверняка поселится у своего друга. На вопрос княгини привратник указал на флигель. Женщина окинула взглядом знакомый двор, за столько лет здесь ничего не изменилось. Опираясь на трость, она направилась к скромному крыльцу правого флигеля. Не затянувшаяся рана на ноге напоминала о себе при малейшем движении жгучей болью. Весь сегодняшний день верная камеристка упрашивала повременить с визитом до тех пор, пока рана заживет, но ждать Анастасия больше не могла, эта неопределенность сводила с ума порождая с каждым разом все больше домыслов и догадок. Этому надо было положить конец. Толкнув резную дубовую дверь, княгиня вошла в сени. Флигель встретил ее тишиной и темнотой. - Может его нет дома..? – засомневалась женщина, - Но, привратник же сказал, что… В эту же секунду, развеивая сомнения, в дальней комнате послышался непонятный шум. Глубоко вздохнув, женщина пошла в глубь, с трудом различая силуэты мебели, чтобы не споткнуться и не удариться, трость в этой ситуации была как нельзя к стати… Белов открыл новую бутылку и налил в высокий бокал токая. Пить одному, конечно негоже, но что поделаешь, коли друзья на службе, впрочем, иногда побыть одному бывает намного лучше, не грузя никого своими проблемами, сущность которых даже сам понять не в состоянии. Вроде бы все хорошо, на службе на хорошем счету, вхож в сиятельные дома, обласкан высокими покровителями, впереди блистательное будущее, но отчего на душе так тоскливо, так серо? И служба в тягость, и приятели не в радость, пусто и холодно, и мысли всякие… Саша подошел к изразцовой печке и прижался к прохладной стенке. Но стоило ему прикрыть глаза, как тотчас явственно вспомнился взгляд серо-голубых глаз. Этот взгляд не давал ему покоя последние дни, он ничего не требовал, не укорял, не грозил, но был настолько тих и кроток, что прожигал насквозь, и это сводило с ума. Все чаще ловил себя Белов на ощущении, что былая злость уходит из сердца, и вспоминая Анастасию, а это происходило все чаще, испытывает обиду, но от ненависти почти ничего не осталось. Саша встряхнул головой, отгоняя мысли, и открыл глаза. В этот то момент хмель и сыграл с ним дурную шутку, смешав реальность и сон. Белов увидел знакомое лицо и этот взгляд, о котором грезил мгновение назад. Он резко отвел глаза и оглядел комнату, но видение не исчезло, княгиня Гагарина, из плоти и крови, стояла на пороге. Сердце бешено забилось, словно от ледяного душа. Оба чувствовали неловкость, не решаясь первым прервать молчание, слишком многое они хотели сказать друг другу, поэтому слов не находилось. Чтобы снять паническое волнение, Белов решил перевести внимание на что-то иное, взяв бутылку и разлив вино по бокалам, он еле заметно ухмыльнулся, заметив мелкую дрожь своей руки, как ни старался он казаться спокойным и невозмутимым, движения все равно были резкими и неуклюжими. - Не побрезгуйте, княгиня. - обратился он к гостье не поворачивая головы, - Чем богаты, тем и рады. Анастасия отказалась от угощения. Саша истолковал отказ по-своему, это вывело его из ступора и вернуло былую злость. Взяв второй бокал, он вплотную подошел к женщине. - Токай конечно не столь благородный напиток, но государыня им не брезгует. – с вызовом произнес он протягивая напиток княгине, в груди росло нестерпимое желание причинить боль, уничтожить гостью, и ее кротость и беззащитность только распаляли внезапную ненависть. Гагарина отвела в сторону предложенный бокал: - Я пришла поговорить, и, думаю, это ни к чему. – тихо произнесла она. – Может, предложишь мне присесть? Белов широким театральным жестом предложил гостье пройти и расположиться где ей захочется, при этом расплескав вино. - Пардон. – склонив голову и щелкнув каблуками извинился он, затем вскинул голову и зычно продекламировал. – Земля перевернулась, планеты сошли со своих орбит! Их наисветлейшее сиятельство соблаговолили посетить мою скромную обитель!.. Жаль, труб и цимбал не имею… - Прекрати паясничать. – одернула она его, Анастасия уже пожалела о своем визите, понимая, что разговор не получится. – Пожалуй, я приду в другой раз. - О, горе мне! Солнце разгневалось и покидает нас! – не унимался Белов – Или Вашей светлости более привычно быть звездой? Анастасию словно плетью обожгли обидные слова, она резко обернулась, с гневом глядя на пьяного собеседника. - Что ж, поговорим. – Белов сменил тон и буквально упал в кресло. – Зачем на этот раз Вам понадобился Алексашка Белов? Положение в обществе прочно и опала, вроде бы, не грозит. Богатство несметно. Что же еще? Завистники, домогатели… Ну, это, пожалуй, забота супруга. – небрежно начал перебирать он, - Или все дело в самом князе? – сверкнул глазами от догадки, - Слишком внимателен? Назойлив? Если что, на заметку, я не занимаюсь убийствами. А может, – он подался вперед, переходя на доверительный он, - наоборот, сух и невнимателен? С его послужным списком не удивительно, что на законную супругу просто не хватает ни времени, ни сил. - Прекрати. – Анастасия брезгливо дернула губами, такого издевательства она никак не ожидала. - Ну, отчего же? – Белов вальяжно подошел к гостье. – У женщин только две страсти: затмить соперницу и иметь… удовольствие в постели. На соперницу я не похож, следовательно… Княгиня замахнулась, чтобы отвесить хорошую пощечину наглецу, но Саша успел перехватить руку возле лица, как бы ни был он пьян, реакция никогда его не подводила. - Кажется, я не ошибся… - самодовольно улыбнулся он, - Решили вспомнить былое, княгиня? – сильно сжав тонкое запястье, он завел руку Анастасии за спину и прижал женщину к себе. - Ты ошибся. – княгиня пыталась высвободить руку и уклониться от поцелуя, винный аромат, исходивший от мужчины, вызывал дурноту. - Разве? Тогда зачем же Вы пришли, мадам?- сопротивление раззадоривало гвардейца, злость, ненависть, желание причинить боль, унизить, сплелись в ядовитый клубок, лишая разума, - Всем вам нужно только одно, что княгине что прачке, остальное все предлог и прелюдия. Задыхаясь от ужаса, почти теряя сознание, Анастасия тщетно пыталась вырваться из объятий, но мужчина по определению всегда сильнее женщины, а пьяный тем более. Нитка крупного жемчуга, несколько раз обвивавшая тонкую женскую шейку, разлетелась и тяжелой змейкой упала на паркет, рассыпая жемчужные искры по всему полу, но этого никто из них не заметил… Не видя дороги от застилающих глаза слез, почти не чувствуя жгучей боли в ноге, Анастасия из последних сил торопилась покинуть особняк, ругая себя, что оставила карету в проулке, а не возле самих ворот. Впрочем, еще больше она ругала себя за эту безумную идею с посещением. На самом деле, чего она хотела от встречи? Зачем ворошила прошлое? Но такой разительной перемены в Белове она никак не ожидала. «Это не он! Это не он!» - твердила она немеющими губами. Женщина настолько была занята своими мыслями, что не заметила хозяина дома, вернувшегося из коллегии и в недоумении глядящего на неожиданную гостью. Она буквально упала в его объятия. - Анастасия Павловны! – изумился Никита, разом отметив про себя и заплаканное лицо, и растрепавшуюся прическу, и немного порванное кружево на корсаже, - Что произошло? – сухо спросил он, догадываясь о произошедшем, от чего глаза его сузились и на щеках заходили желваки. - Как он мог?! Как?! За что он так со мной?! – рыдала Анастасия, уткнувшись князю в грудь, - Это не он! Он таким не мог стать! Никита крепко обнял женщину, словно хотел руками оградить от беды, унять боль. - Тише, родная, тише. – шептал он в тугой локон прижавшись щекой к ее голове, гладя вздрагивающие плечи, - Я убью его. – мысленно клялся при этом он сам себе, впервые ненавидя друга. Через какое-то время рыдания стихли, Анастасия взяла себя в руки: - Прости. – извинилась она, дрожащими руками приводя себя в порядок, старательно избегая его взгляда, - Мне пора. - Пошли ко мне. Поговорим… посидим… - вместо ответа женщина отрицательно покачала головой, - Ну… я хоть отвезу тебя домой. –растерянно предложил он. - У меня карета рядом. – с дрожью в голосе произнесла она и решительно направилась к воротам, но первый же шаг обжег ледяной болью, спасительная трость была забыта во флигеле. Никита, конечно же, заметил все и тотчас взял женщину под руку. - Я провожу. – решительно произнес он, давя понять, что в этот раз никаких отказов он не приемлет. До кареты шли молча. В сущности, о чем они могли говорить? Вспоминать прошлое было ни к чему. Выражать радость от встречи было ни к месту. Тем не менее, хоть за всю встречу было произнесено мало слов, в молчании было сказано так много. Только прощаясь у кареты, Никита чуть придержал руку Анастасии. - Если тебе что-нибудь когда-нибудь понадобится или просто станет скучно, мой дом всегда открыт для тебя. И я в любое время в полном твоем распоряжении. Грустная улыбка коснулась губ Анастасии: - Спасибо. – впервые за встречу она подняла глаза и встретилась взглядом с князем. – Спасибо за все. Карета, тяжело качнувшись, поехала прочь. Оленев же решительно направился домой, намереваясь серьезно поговорить с другом. Войдя во флигель, Никита сразу понял, что Белов снова пьян. Друг действительно мирно посапывал, уткнувшись в стол. В комнате был жуткий беспорядок, поваленная мебель, разбитая посуда. - Может, объяснишь, что ты творишь?! – грозно прикрикнул князь, будя пьяницу. Белов с трудом разлепил глаза и огляделся по сторонам: - О, Никито! Выпьешь? – он потянулся за бутылкой, но та оказалась пустой, - Черт! Сейчас исправимся. Пустая бутылка, скатившись со стола, гулко упала на пол. Белов неуклюже поднялся из кресла и направился к своему мини-запаснику за новой бутылкой. Никита оценил состояние друга: - В таком состоянии он не мог причинить ей физического вреда, - подвел он мысленный итог, - Ты, вообще, отдаешь отчет в своих поступках? - Ну, напился я один, без тебя. Извини. – Саша поставил на стол несколько бутылок и начал распечатывать одну из них, - Сейчас исправим. – широко улыбнулся он. - Не буду я пить, - поморщился Никита, - И тебе пора остановиться. - Ну, на нет и суда нет. Вот только не надо нравоучений! Имею я право отдохнуть в свой законный выходной?! А вот как отдыхать – это уже мое личное дело. - Тебе не кажется, что ты перегибаешь со своим «отдыхом»? Не слишком ли ты сдружился с бутылкой? - Никит, иди к черту! – по доброму отмахнулся Белов от тирады друга, - Раз у самого нет настроения, так не следует его портить другим. И вообще, я уже взрослый мальчик. – дурашливо подытожил он. - Взрослый? Так отвечай за свои поступки. Что у вас было с Анастасией сейчас? К этому вопросу Белов небыл готов. От неожиданности он замер глядя на друга, взгляд его серых глаз прояснился, теряя хмельной налет, складка между бровей стала глубже. Нервно дернулась верхняя губа, и Белов резко отвернулся: - Тебя это не касается. - Это… меня касается. – с нажимом произнес Никита, - Сашка, я тебя не узнаю. В тебя словно бес какой вселился. Чувствуешь обиду, так поговори. Выясни все. Уверен, что там не все так просто… - Тебя это не касается! – уже со злобой прикрикнул Саша, - Не лезь в это! - Буду лезть! – тоже повысил голос Оленев, - Что ты ей сделал, раз она в слезах отсюда выбежала?! Помолчав, Белов злобно усмехнулся: - Ничего. – залпом осушив бокал он наполнил новый, - Похоже, я ее несколько… разочаровал. – эффектный взмах руки подчеркивающий последнее слово, но друг не понял тонкого намека, - Ну, не нравятся княгине нетрезвые мужчины. А может безродный сержант не пара сиятельной княгине… Но я старался, честно. – заверил он Никиту, затем подошел ближе и положил руку на плечо друга, - Так что дорожка свободна, не теряй времени даром. Ты как-никак тоже князь, да и симпатию всегда к ней имел. Так что, вперед! Я даже подскажу … Доверительно произнес он, но Никита не дал закончить фразу. Резко сбросив с плеча руку Белова, он наотмашь ударил друга, так, что кулак заныл. Охнув, Белов, снося мебель, отлетел на несколько шагов и рухнул на пол. - Ба, наш доблестный рыцарь применил силу?! Да у вас все серьезно! Зря, не оценит. Она никого никогда не ценит. – печально подвел итог Белов вытирая кровь с разбитой губы, от сильной оплеухи шумело в голове… или это от большого количества выпитого вина? Он встряхнул головой, отчего перед глазами все поплыло. От этих слов у Никиты дыханье перехватило, такой сильной ненависти он к другу никогда не испытывал, и он бы непременно отвесил ему еще несколько тумаков, но взгляд упал на порванную нитку жемчуга, тонкой змеей разметавшейся по ковру. Это возымело обратный эффект, Оленев разом взял себя в руки. С брезгливостью глядя на пьяницу, он расправил плечи, сбрасывая напряжение, что-либо говорить сейчас было бессмысленно: - Мразь. – тихо бросил он через плечо и, резко толкнув дверь, вышел из комнаты. Оставаться рядом с Беловым было невыносимо. *** За день до отъезда Корсака друзья решили устроить прощальный ужин. Собрались, по обыкновению, у Оленева. Хозяин не поскупился на угощение. Белов приехал позднее всех, когда Корсак с Оленевым уже успели пропустить по чуть-чуть. После своей выходки он на следующее же утро переехал на квартиру. С Никитой они продолжали видеться, но трещина в отношениях пролегла, былой легкости и доверия уже не стало. По началу Сашка даже отказался от встречи, тяготясь встречей с другом, но отъезд Лешки в Кронштадт на несколько месяцев, и потребность проститься с ним перед длительной разлукой, убедили пересилить себя и приехать. - Сашка, ну, сколько же можно ждать?! – Лешка кинулся на встречу другу, едва Белов переступил порог, - Давай к столу. Никит, наливай штрафной! - Я тут тоже кое-что прикупил. – Белов поставил на стол пару бутылок токая, который был сразу же распечатан и разлит по бокалам, - Ну, за тебя, Лешка! За легкую службу и скорейшее возвращение на большую землю! Лешка внимательно наблюдал за друзьями. Показалось или нет, что между ними пробежала черная кошка? Вроде смеются, общаются, но глаза отводят. - Вы хоть писать будете? Одичаю же там. - со смехом признался Корсак, и добавил, - За Софьей приглядите? - Что за вопрос? Конечно! - Она самостоятельная у меня, помощи никогда не попросит. – разоткровенничался Лешка, - Не дело это жену одну оставлять. Знаю. Каждый раз душа болит, когда уезжаю. - Не переживай. И присмотрим, и поможем, если что. – заверил Никита, - А может, переехали бы ко мне? И тебе спокойнее, и Софье удобнее. Да и я не в одиночестве. Дом огромный, места всем хватит. - Кстати, Сашка, а ты чего переехал то? – оживился Корсак, новость о переезде друга в свое время очень удивила его, но спросить не было повода, - Уж вам, холостякам, самое время жить рядом. - Да, так, - вопрос смутил друзей, не хотелось ворошить прошлое, - Пора обзаводится своим хозяйством. Корсак удивленно поднял бровь: - Давно ли о хозяйстве задумался? Или повод появился? – лукаво сверкнул глазами. Сашка усмехнулся предположению друга и старушечьим голосом добавил: - Молод ишшо! - А, на мой взгляд, давно пора. И тебе, Никита, тоже. - Ну не всем же так везет, как тебе. – Оленев мечтательно вскинул глаза к потолку, - В монастырь, что ли, съездить. Может, подберу тихую киноватку… Лешка даже поморщился от представившейся картинки: - Нет, князь, тебе тихая монашка не подойдет. Она же Цицерона не читала, с Монтенем не знакома. Умрешь с ней от скуки. - Это Софья то у тебя тихая? – рассмеялся Никита. - Нууу, она исключение. – Алешка захмелел и впал в благостное настроение духа, - Вот ведь какая штука жизнь. Вроде и горе случилось, столько жизней покалечило, но не случись все это, и не знал бы я своей Софьи. Страшно представить. - Ты у нас всегда счастливчиком был. – подхватил Сашка, - Вечно впутывался во всякие приключения. - Да ладно, можно подумать ты у нас ни во что не впутывался. – Корсак вздохнул, - Ничего, вот встретишь когда-нибудь свою женщину и остепенишься. Семейная жизнь – это… - он задумчиво закрутил кистью руки, подбирая нужное определения, - такая штука… Самое важное в жизни… Это совсем другая жизнь… с другими ценностями… Никит, ты у нас по философии! Как там, у древних, про семейную жизнь? Оленев видел, как помрачнел Белов от слов друга, но того несло в рассуждениях. Надо было как-то свернуть на более нейтральную тему. - То и говорят, - вклинился Сашка, мрачно разглядывая бокал, - что советуют жениться в любом случае. А там либо станешь счастливым семьянином, либо – философом. Вот ты у нас – счастливый, а нам с Никитой – удел быть философами. - Да брось, - отмахнулся Алешка, - рано вам еще на себе крест ставить. Ну, Никита – философ прирожденный. Удачно или нет женится – один ляд со своими Древними греками жить будет. Натура у него такая. Но какой из тебя философ, Саш? Тебе боевая подруга нужна, под стать характера. - С боевыми – покончено. – Сашка решительно поставил пустой бокал на стол, - Тишины и покоя хочу. - Хотеть не значит мочь… - многозначительно произнес Никита. Вполне вероятно, что Оленев имел ввиду совсем иное, но Белов принял высказывание в свой адрес и истолковал его по-своему. Как говорится, у кого что болит, то и мерещится. - Да, покоя. – с нажимом в голосе произнес гвардеец, дерзко вскидывая голову. - Даааа, - протянул Корсак, - вот так и приходит старость. - Да какая тут старость! – не выдержал князь, - После таких приключений на самом деле захочется покоя. Желваки заходили на лице Белова. - Причем тут это?! – сверкнул он глазами. Да, он корил себя за свое поведение, за пьяные выходки, столь не свойственные ему ранее. Но упреки друзей казались ему излишними, только раздражая. Он словно летел в пропасть, при этом враждебно относясь к любой заботе и помощи. - Каких? О чем вы? – не выдержал, наконец, Корсак, ему уже надоели недомолвки и косые взгляды друзей, - Что у вас вообще происходит тут? - Да так, пустое. – резко отмахнулся Сашка, вовсе не намереваясь откровенничать. Эта категоричность только подогрела интерес друга. Он облокотился на стол и пристально посмотрел на молодых людей. - Леш, все нормально, не придумывай. - примирительно ответил князь на требовательный взгляд друга. Белов с трудом сдерживал подступившее негодование, его сильно раздражали эти расспросы. Кому какое дело до его частной жизни? Он неоднократно пожалел, что пришел сюда. - Было бы еще лучше, если бы кое-кто не лез не в свое дело. – сухо сказал он, при этом взглядом встретился с Оленевым. - Если бы кое-кто не геройствовал так рьяно, тогда нужды не было вмешиваться. – сразу парировал Никита, которому надоела мрачность Белова. Корсак завертел головой: - Что за геройства? Ничего не понимаю. Вы можете говорить нормально? Белов с Оленевым переглянулись, ни один не хотел ворошить былое, но у обоих накопилось много претензий друг к другу. Корсак притих, внимательно наблюдая за этой немой дуэлью. Ссора между двумя друзьями была столь большой редкостью, что происходила по исключительно важному поводу, потому как Белов хоть и отличался горячностью, но Оленев всегда мог остудить горячую голову своей невозмутимостью. А тут, судя по накалу, произошло действительно что-то серьезное. - Леш, ну что ты пристал? – наконец не выдержал князь затянувшегося молчания, - Просто Сашка спас одну женщину. Вот все геройство. - Спас? – переспросил Корсак, что-то не вызывало доверие объяснение друга, чувствовалась недосказанность. - Не спас, а только помог. – смутился Белов, ему совсем не хотелось вспоминать ту злосчастную охоту. - Так-так. – заерзал Корсак от любопытства, показалось, что накал несколько спал, - Спас… помог…. Хороша хоть… дама? - Ну, как тебе сказать… - Это княгиня Гагарина. – Сашка решил разом поставить точку в расспросах, - Да, та самая. Встреча была чистой случайностью, не стоит что-то там выдумывать и делать выводы. - Если бы это была единственная встреча. – буркнул себе под нос Никита. Белов услышал реплику друга, и это взбесило его еще больше. - Кажется, я просил не лезть в чужую жизнь?! - Подожди. Так ты что? Ты снова встречаешься с ней? – изумленно спросил Корсак, до которого, наконец, дошла суть таинственной ссоры друзей. Пусть не целиком, но открывшийся факт его сильно задел. – Сашка, ты вообще в своем уме? - Леш, остынь. – попытался остановить друга Никита, который был не рад своей опрометчивой разговорчивости. - Нет, Никит, подожди. – махнул он на друга и снова перевел взгляд на гвардейца. – Ты понимаешь, что она замужем? За-му-жем? Тебе свободных женщин мало? И почему вообще она? Других нет? Она же тебя предала? - Алешка, ну не все там так однозначно было… - Какое «однозначно»?! – Корсак никогда не понимал поступок Анастасии после пропажи Белова, откровенно осуждал ее и не скрывал этого, с присущей ему прямолинейностью искренне отнеся ее к предателям. В первое время это было частой темой споров, потому, как-то само собой получилось, что имя Анастасии стало запретным. О ней не говорили, не вспоминали, словно ее больше не существовало. Таково было негласное правило, и Корсак, не без основания, полагал, что Сашка целиком и полностью разделит его отношение к отступнице. И тут вдруг эти таинственные встречи, спасение… - Стоило появиться ей, и снова бушуют страсти. Что за человек?.. Сашка, она же опять попользуется тобой ради своей выгоды и выбросит. - Леш, давай не будем об этом. – мягко произнес Белов, стараясь угомонить разбушевавшегося друга, который, казалось, читал все его потайные мысли и сомнения. - Что значит, не будем? – от волнения Корсак привстал со своего места. – Саш, ты снова лезешь головой в ту же петлю. Неужели ничему не научился? Зачем тебе она? - Алешка, не лезь. Это его жизнь. Попытался остановить друга князь, но тот его резко оборвал: - Что значит, не лезь? Сопли то мы ему будем утирать! А ей? Она то чего лезет? Мужа не хватает или живется скучно? - Леш, ты действительно лезешь не в свое дело. – предостерег Белов, на лице которого, от напряжения, ходили желваки. - Решила молодость вспомнить? – едко усмехнулся Корсак, не обращая внимания на предостережения. – Яблоко от яблони не далеко падает. Вся в мать. Та была вертихвостка и эта такая же… - Замолчи. – Сашка сжал кулаки и стукнул по столу. - А ты снова, как преданный собачонка, будешь под окнами скулить… Белов вскочил со своего места, стул с грохотом упал на пол. Оленев поспешил к другу и положил руку на его плечо, пытаясь успокоить, но Сашка резко отбросил его руку и, оттолкнув в сторону, подошел к Алешке: - Может яблоко и не далеко от яблони, но уж лучше пробовать сочное яблоко, чем со старой яблоней якшаться. - Сашка! – удивленно вскрикнул Никита, таких грубых слов от друга он не ожидал, вспомнились слова Анастасии, - Она права, Сашка на себя стал не похож. – промелькнула мысль. - Теперь понятно, какими репетициями вы там с Бестужевой занимались. – Белов зло усмехнулся. – Ты в женские тряпки рядился, а она… в мужские? Кого же вы там разыгрывали? – Никита попытался снова остановить друга, но безуспешно. – Подожди, Никит. Мы то с тобой его жалели, переживала, а там вона как… Багровый от злости Корсак с разворота попытался ударить Белова, но тот перехватил кулак: - Что, правда глаза колет? – презрительно процедил он. - Заткнись… - Вы с ума сошли, что ли, оба?! – попытался растащить друзей Оленев. - А ты не жмись, как девица. Будь хоть раз мужиком. Или врожденная трусость не позволяет вызвать на дуэль? Давай, Корсак, ну? - раззадоривал гвардеец молодого человека. - Белов, рехнулся совсем, что ли?! – Никита оттащил смутьяна и встал между друзьями. – Никакой дуэли не будет. Понятно всем?! - Ты хочешь драки? - Алешка, ты то хоть будь поумнее! – взвыл Никита. - А что, ты можешь драться? Румянец не побоишься расплескать? В ответ на грубость Белова Корсак так резко подался вперед, что Оленев оказался зажатым между двумя спорщиками. - Все, хватит! Разошлись! – грозно крикнул Никита. – Алешка, уймись! Ступай домой. Завтра на трезвую голову поговорим. – и добавил, почти умоляюще. – Пожалуйста. Тон Оленева остудил Корсака. Он отвел глаза в сторону, переводя дыхание, затем резко развернулся и направился к двери. - Так глупо терять дружбу из-за какой-то… заразы!- с горечью размышлял он при этом. – Не зря ее так ненавидел Жак. Одни беды от нее. - Как всегда бежишь. Как это в твоем духе. – желчно заметил Белов в спину уходящему другу… Не дожидаясь нового витка ссоры, Никита с силой толкнул Сашку, от неожиданности тот упал на софу и недоуменно уставился на князя. - Хватит, я сказал! – гаркнул он на гвардейца, затем обернулся к другому приятелю. – Давай до завтра. – коротко кивнул, печально улыбнувшись. Глубоко вздохнув, Корсак вышел из гостиной: - Хорошо все начиналось и чем закончилось? Чертова баба! - зло размышлял он. – Но Сашка?! Он стал совсем другим. Откуда столько злости? Ладно, потом, когда остынет, все выясним. Когда дверь закрылась за Корсаком, Оленев устало опустился на стул, прикрыв глаза рукой. - Я, пожалуй, тоже пойду. – слова Белова повисли в тишине, хозяин сидел неподвижно. Молчание затянулось. Гость стал собираться домой. - Какая муха тебя укусила? – не меняя позы, произнес Никита глухим уставшим голосом. Сашка одернул камзол, расправил кружева на манжетах прежде, чем ответить. Продолжать беседу не было никакого желания, но что-то удерживало на месте. - Не начинай. Никита повернулся в сторону друга. Его усталый взгляд, ссутулившаяся фигура, тихий голос диссонировали с горячностью Белова, и гнев его потихоньку начал затихать. - Сначала Анастасия, теперь Алешка, на службе тоже постоянные стычки. Не удивляйся, кое-какие слухи и до меня доходят. Город маленький, а общих знакомых много. - Давай не будем об этом. – Белов поморщился, уже без былой горячности. – Мне пора. - Не надоело бегать? – князь подошел к другу и положил ему руку на плечо. – Может, скажешь, что происходит? - Никит, давай без этих душещипательных бесед? - Это действительно из-за нее?- задал, наконец, прямой вопрос Оленев. Белов сверкнул глазами на друга: - Я запрещаю говорить о ней! - А может все же стоит поговорить? Ты же весь извелся. - Да что вы все привязались?! Все, хватит! - Не кипятись ты. Давай лучше поговорим. - Ты мне не поп и я тебе не приход, чтобы исповедоваться. Занимайтесь лучше своими жизнями, а меня, грешника, оставьте. Белов сбросил с плеча руку друга и направился к двери, но Оленев удержал его: - Хватит истерить, Белов. Меня на ссору не выведешь, и с Корсаком я драться не дам. - Посадишь под арест? – усмехнулся гвардеец, недобро прищурив глаза. - Не исключено. – не моргнув глазом ответил князь. – Что это за навязчивая идея – лезть на рожон? Смерти ищешь? Черт с тобой – ищи, но зачем друзей в это замешивать? - Никого я не замешиваю. И умирать не собираюсь. - Не скажи. Мы хорошо знаем, кто из вас лучше владеет оружием. Ты хочешь убить Корсака? Сомневаюсь. Тогда выходит, что ты сам лезешь под пулю. Самому пустить пулю в лоб духа не хватает, отсюда и ссоры эти. А ты подумал, каково Лешке потом жить с мыслью, что он убил друга? Когда четыре года назад мы тебя похоронили, пережить это было очень трудно всем нам, а Лешке особенно. Впрочем, кому я это говорю?! Ты оказался эгоистом и стал им еще больше. Неужели свадьба Анастасии так тебя сломала? Но, повторюсь, там не все так однозначно было. Ее решение было внезапным, она до последнего отказывалась верить, искала тебя. Корсака отправили в Кронштадт, он много чего не видел, а я все это время был рядом. Почти, все время. Там явно, что-то произошло. Не суди ее строго. Отпусти обиду… Белов слушал слова друга опустив голову, не прерывая, но когда, наконец, поднял голову, была заметна перемена, произошедшая в его душе. - Не будем об этом. – охрипшим голосом тихо произнес он. – Мне действительно пора идти. - Обещай, что никакой дуэли не будет? - Обещаю. Хлопнув друга по плечу вместо прощания, Сашка вышел. На душе было скверно. Он признавал правоту князя, умом осознавая недопустимость своих поступков. Но чем острее он это осознавал, тем сложнее было контролировать себя. Чем сильнее он гнал от себя мысли об Анастасии, тем чаще они возвращались. Получался замкнутый круг, выбраться из которого он никак не мог… Домой Белов пришел уставший. И, не раздевшись, упал на узкую кровать. Перед глазами всплывали образы Анастасии: на улице возле особняка, во дворце государыни, на охоте… и тот, далекой, какой он запомнил ее в самом начале отношений. Сердце щемило. - Какой смысл во всем этом?.. Зачем все это?.. Эти терзания?.. - метался он по подушке. – У них семья… Счастливы они или нет, меня не касается. Семья и точка… В конце-концов, у них есть ребенок. - это, почему-то, особенно кольнуло, он резко поднялся и встряхнул спутанными кудрями, отгоняя тяжелые мысли, но уходить они не собирались. – Зачем лезть туда, где ты лишний. Все прошлое… Эта история закончилась… Посидев на кровати, он достал потрепанную дорожную корзину, где на самом дне отыскал старую ветхую записную книжку. Среди ее страниц отыскался засохший, полуистлевший, белый бутон. Даже странно, как он сохранился все эти четыре года. Саша бережно, едва касаясь, провел по нему пальцем… *** Ранним утром он уже был в кабинете начальства. Не без труда ему удалось выпросить командировку с депешей в Москву. Пустяковое задание, входящее в обязанности простого курьера, но Белов уцепился за эту возможность покинуть столицу, как за соломинку. Выполнив поручение, он не торопился возвращаться в полк. Прогулялся по знакомым местам, заглянул в родную школу, где раздавил бутылочку со сторожем и узнал все новости, произошедшие со дня его отъезда, точнее, побега, пять лет назад, навестил давнишних знакомых. В общем, несколько дней самовольного отпуска прошли насыщенно. Накануне отъезда, возвращаясь на квартиру поздним вечером, занесло его к старому особняку. Как-то получалось, что за все время пребывания в старой столице он ни разу не оказался в этом месте. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого рядом нет, почему-то решил тряхнуть стариной и, перебравшись через забор, оказался на территории особняка. Отсутствие хозяев отложило печать заброшенности на территорию, все пространство от забора до дома поросло кустарником, который надежно скрыл смельчака от сторонних глаз. Дом показался каким-то приземистым и старым. Так бывает, когда в детстве испытываешь благоговение перед кем-то, кто кажется тебе величественным и недоступным, но, повзрослев, встретившись спустя года, былой кумир теряет свой ореол, и ты смотришь на него в немом удивлении, тщетно ища причины былого восхищения. Без труда найдя знакомую липу, прислонился к шершавой коре столетнего дерева, взглядом отыскал заветное окно. Время повернулось вспять, отмотав назад, прошедшие пять лет, он снова был безусым курсантом. Обида, ненависть, все отошло на задний план. Он простоял под раскидистой кроной, предавшись воспоминаниям, до тех пор, пока щемящая тоска не растеклась по венам теплой ностальгической волной. Простил ли он Анастасия в результате этих раздумий? И да и нет. Обида отошла, но и былых отношений, он это четко осознавал, быть уже не могло. Жизнь все расставила по своим местам. Надо продолжать жить дальше, оставив прошлое позади. *** Возвращался Белов с легкой душой, даже ощущая легкою тоску по своим питерским знакомым. Хорошее расположение духа не испортила даже похоронная процессия на въезде в столицу, преградившая путь, из-за которой пришлось сделать солидный крюк. Добравшись до расположения полка, он не застал свое руководство. - Так все на похоронах губернаторши, княгини Гагариной. – вяло отозвался дежурный офицер, не отрывая глаз от вороха бумаг. – Оставляй свою депешу. Сегодня точно никто не появится. – кивнул на край стола отрываясь от чтения. - Ты что, Белов?! – испугался он, увидев бледность гвардейца. - Да так, устал после дороги. – отмахнулся он. – Надо отдохнуть… Он вышел из канцелярии на ватных ногах. Кто-то из сослуживцев искренне приветствовал его, кто-то, памятуя о недавних подвигах, опасливо косился, всем им он отвечал сухо, оправдываясь усталостью. Выйдя на улицу, огляделся по сторонам. Домой идти не хотелось, поэтому он направился в ближайший кабак. Новость, так буднично произнесенная офицером, разрывала голову своей нереальностью. Сердце бешено колотилось, стены давили, душа не находила покоя. Как? Почему? Что произошло? Он помнил ее визит после охоты, не очень отчетливо по причине излишне выпитого алкоголя, но тяжелобольной Анастасия тогда не показалась. Или он что-то пропустил? С трудом вспомнилось, что княгиня была с тростью. Травма ноги после падения действительно была сильной, но не смертельной. Или же произошло заражение? Но тогда все развилось бы стремительно, и она не смогла бы придти. А может что-то иное. По симптомам, похоже, что у женщины было сотрясение мозга. Но опять же, ее приход спустя неделю после злополучной охоты не вписывался. Вопросы, сомнения… Побыв недолго в кабаке, он понял, что обязан придти на кладбище. Расплатившись наспех, он вышел. До монастыря добрался, когда почти все провожающие усопшую разъехались. Надвинув шляпу на глаза, Белов постарался, не привлекая внимания, подойти к могиле. В стороне дождался, когда последний гость покинет уединенное место, и только потом осмелился подойти. Стоя возле свежего скорбного холма, оглушенный осознанием, что теперь нет ни будущего, ни настоящего, только прошлое, растерянно смотрел на скромный деревянный крест, словно ожидал услышать от него ответ на свои невысказанные вопросы. Но все было поздно. Все было в прошлом.