Глава 13
24 августа 2021 г. в 23:56
Чёрный Хвост покачал бёдрами и прыгнул, выставляя перед собой когтистые передние лапы.
Висящая на еловой ветке летучая мышь с прерывистым писком расправила крылья, и молодой остролап, заметив это, полоснул одно из них когтями.
Приземлившись на лапы рядом со своей добычей, белый чернохвостый кот схватил летучую мышь за шею и, прикончив, понёс её в лагерь клана Бегущей Воды, обходя стволы деревьев, меж которых изливался свет едва проснувшегося солнца.
Пробравшись внутрь, он подошёл к куче дичи, у которой клевал носом Летящий Орёл, и бросил в неё свою добычу.
— Неважно выглядишь, — мяукнул молодой остролап, присев рядом с пушистым белоснежным мягколапом.
Тот поднял на него помутневшие янтарные глаза и, медленно моргнув, устало спросил:
— А как я должен выглядеть после ночной тренировки с Черепашьим Панцирем?
Чёрный Хвост в ответ лишь неопределённо фыркнул и окинул коротким взглядом большие палатки, сгрудившиеся вокруг широкой поляны.
Тут из палатки древних неспешно выбрался Огненный Шторм и, сладко потянувшись, засеменил к куче дичи.
— Доброе утро, — хрипловатым спросонья голосом поздоровался он и, наткнувшись на молчание со стороны Летящего Орла с Чёрным Хвостом, недоумённо шевельнул усами, присаживаясь напротив них.
— Вы чего так рано проснулись? — спросил он, облизнувшись в предвкушении сытного завтрака.
— Я и не ложился, — хмыкнул в ответ Чёрный Хвост и, махнув хвостом на уронившего мордочку вниз и сонно засопевшего Летящего Орла, продолжил: — А он тренировался с Черепашьим Панцирем.
— Ну и ну, — покачал головой в ответ пушистый рыжий старик, подцепив когтем крыло летучей мыши и недоверчиво оглядывая её тёмное тельце. — Солнечный мягколап тренируется у лунного остролапа.
— Наши кланы объединились, — пожал плечами Чёрный Хвост. — И теперь мы должны научиться жить как один клан.
— По правде сказать, я с трудом верю, что у нас получится, — вздохнул дряхлый кот. — Но выбора у нас нет.
Тут до слуха Чёрного Хвоста долетело раздражённое шипение, и он повернулся к палатке врачевателей.
— Опять, — досадливо мяукнул Огненный Шторм, проглотив первый кусочек ароматной бельчатины. — Ни дня не может обойтись без их перепалки.
Двуцветный остролап поднялся на лапы и, приблизившись к палатке врачевателей, просунул голову за моховой полог, совсем недавно занавесивший её вход, и оглядел Звонкую Реку и заспанного Орлиного Крика, сверлящих друг друга раздражённым взглядом.
— Как ты не поймёшь? — рыкнул бурый пушистый кот, откинув передней лапой землю с неглубокой ямки у корней, слагающей стенку палатки осины. — Целебные травы нужно хранить в темноте, если не хочешь, чтоб они растрескались и превратились в бесполезную шелуху!
— Орлиный Крик, — раздосадованно мяукнула белая с серым кошка, взмахнув своим пушистым хвостом. — Им нужно хоть немного света, иначе они быстрее испортятся.
Орлиный Крик опустил взгляд на свои передние лапы и глухо промяукал:
— Пепельная Лапа прятал свои запасы подальше от солнечных лучей, чтобы они не попортились, — тут он посмотрел на Звонкую Реку потемневшими зеленоватыми глазами и спросил: — Думаешь, ты знаешь лучше, чем он?
— Я вовсе так не думаю, — мотнула головой в ответ Звонкая Река. — Я всего лишь хочу научить тебя тому, что узнала у Дюшес и Шёпота Камыша.
— Дюшес, — презрительно повторил Орлиный Крик. — Да что она вообще могла знать о врачевании? Она была всего лишь одиночкой. А от Шёпота Камыша тебе ничего и не досталось.
— Ты ведь понимаешь, что не так важно, где хранить запасы? — тихо мяукнула Звонкая Река. — Ведь в этой палатке и так достаточно темно.
— Думаю, мне будет виднее, где темно, а где нет, — хмыкнул в ответ кот. — В конце концов, я был лунным котом.
Тут он хлестнул себя хвостом по боку и, резко развернувшись, направился к выходу из палатки.
— Куда ты собрался? — упавшим голосом спросила Звонкая Река, глядя ему вслед.
— Соберу мать-и-мачехи, — буркнул, не оборачиваясь, Орлиный Крик и, случайно столкнувшись плечом с Чёрным Хвостом, вновь раздражённо зашипел.
— Чёрный Хвост, — с трудом мяукнула Звонкая Река, когда молодой остролап повернулся к ней. — Тебя что-то беспокоит?
— Не думаю, — ответил тот, приблизившись к врачевательнице. — Кроме разве что ваших склок по любому поводу.
— Орлиный Крик скорбит, — тихо ответила врачевательница, осторожно засыпав неглубокую ямку у осинового ствола и разровняв получившуюся горку передними лапами. — И я его понимаю. Он потерял почти всех своих близких.
— Это не даёт ему ни малейшего права вести себя, как безмозглый барсук, — уверенно ответил Чёрный Хвост. — Чем быстрее он уймёт свою скорбь, тем лучше будет для нашего клана.
— Я пыталась ему это объяснить, — дёрнула ушами Звонкая Река. — Однако он не хочет меня услышать.
— Я попробую поговорить с ним и вбить в осиное гнездо, которое он носит на своих плечах вместо головы, что его мысли должны быть не с мёртвыми котами, а с живыми, — пообещал пушистой кошке молодой остролап.
Врачевательница благодарно дотронулась носом до щеки Чёрного Хвоста, и тот, отвернувшись от неё, выбрался из палатки наружу.
Небесное Крыло сидел у кучи дичи и обсуждал что-то с Раскатом Грома, Ночным Морозом и Колкой Розой. Волчий Коготь дремал у входа в палатку древних, а Терновый Куст, словно окрылённый, впорхнул в ясли, дабы проведать ждущую котят Яркую Звезду.
Втянув в себя воздух вокруг, Чёрный Хвост приоткрыл рот и закрыл глаза, чтобы вычленить из общего запаха клана Бегущей Воды запах одного конкретного кота.
— Чёрный Хвост, — обратился к нему Отвесная Скала. — Что стряслось в палатке врачевателей на этот раз?
— Твой братец нарычал на Звонкую Реку и ушёл собирать мать-и-мачеху, — ответил ему белый чернохвостый кот. — Небесные предки, все те несколько рассветов, что он у неё обучается, палатка врачевателей больше напоминает поле битвы, нежели место, где помогают больным.
— Надо его найти, — промяукал Отвесная Скала. — И поговорить с ним.
— А толку? — раздражённо спросил Чёрный Хвост. — Наши слова отлетают от его ушей, будто орехи от камня.
Отвесная Скала в ответ только покачал головой.
— Я найду его, — пояснил Чёрный Хвост на потемневший взгляд его янтарных глаз. — И если он действительно собирает мать-и-мачеху, помогу ему и мы вернёмся.
Тут он отвернулся от длиннолапого тёмно-серого кота и направился к выходу из лагеря.
Выбравшись в лес, речной кот засеменил вдоль побережья Пограничной реки, играющей бликами в лучах утреннего солнца, и пошёл по следу Орлиного Крика.
«Я заставлю его почувствовать то, что может обрушиться на наш клан, если он не прекратит вражду со Звонкой Рекой, — злобно подумал остролап, невольно выпустив и тут же втянув обратно когти. — Ведь рано или поздно жизнь каждого из нас всецело окажется в его лапах».
Вскоре вдалеке Чёрный Хвост заприметил каменный перешеек, переброшенный над речным руслом и соединяющий между собой противоположные берега, на одном из которых проступил еле заметный сгорбившийся силуэт.
Перебравшись на противоположный берег Пограничной реки, кот подошёл к Орлиному Крику, склонившемуся над уложенными в кучу тремя камнями.
— Значит, это вот как ты собираешь мать-и-мачеху? — негодующе прорычал Чёрный Хвост, глядя на ученика врачевательницы.
— С другой стороны от нас, — прошелестел бурый кот, не оборачиваясь к нему. — Зарыл в песок, чтобы попозже забрать.
Бросив короткий взгляд через плечо, юный остролап и впрямь заметил торчащий из песка сочный зелёный листок целебной травы.
— Пёстрое Облако, — обессиленным голосом произнёс Орлиный Крик, глядя на памятные камни. — Сосновая Игла, Перо Воробья, — тут он поднял взгляд и посмотрел на противоположный берег. — Шумный Град, Бегущий Волк, Солнечное Сердце и Тихий Ландыш. Я помню имена всех котов, павших от рысьих когтей и клыков. Но почему среди этих памятных камней нет того, что принадлежал бы Лунный Цветок? Разве моя мать пала не от болезни, занесённой в её тело когтями рыси?
— К моменту её смерти стая Мрака была уже повержена, — ответил ему Чёрный Хвост.
— И что?! — выпалил Орлиный Крик. — Разве это веская причина, чтобы обратить память о ней в прах?
— Что? — сузил правый глаз белый кот с чёрным хвостом. — Лунный Цветок была достойным вождём, это и так понятно. Память о ней будет жить, пока мы помним её, и пока о ней вообще хоть кто-то знает. Да хотя бы Камнесказ.
При упоминании имени своего родного отца, Орлиный Крик раздражённо пошевелил усами.
— Чего ты хочешь от меня? — процедил он, резко повернувшись к Чёрному Хвосту. — Ты ведь явно пришёл сюда не посочувствовать.
— Тебе-то? — презрительно бросил юный речной остролап. — Поверь мне, врачеватель, чьи мысли заняты ушедшими, не вызывает ни капли сострадания.
— Откуда тебе знать о сострадании? — окрысился Орлиный Крик. — Тебе оно вовсе недоступно. Как сильно мне бы не хотелось это признавать, но Еловая Ветвь права.
Чёрный Хвост пристально уставился в его замутнённые горечью зеленоватые глаза и сузил свои, превратив их в две зелёные щёлки.
— Ты чёрствый и безжалостный, Чёрный Хвост, — прошипел ученик врачевательницы ему в морду. — Даже страшно представить, что таится у тебя внутри, раз ты вызываешь чувство страха у родной матери и отвращение у сестры.
Терпению Чёрного Хвоста подошёл конец, и он, напружинив лапы, стремительно накинулся на Орлиного Крика.
— Нет! — просипел тот, тщетно пытаясь вырваться из хватки молодого остролапа, уложившего его на живот. — Ты не посмеешь убить меня!
Чёрный Хвост в ответ лишь презрительно оскалился и, схватив ученика зубами за загривок, поволок его к Пограничной реке.
— Что ты… — только и успел выдавить упавшим голосом тот, перед тем, как Чёрный Хвост одним рывком окунул его в Пограничную реку по самые кончики ушей.
Бурый пушистый кот издал приглушённый водной толщей булькающий вой и, поперхнувшись, ослабил судорожные попытки отбиться.
Тут Чёрный Хвост резко выдернул его из воды и, уперев передние лапы в лопатки, прорычал прямо ему в ухо:
— Как думаешь, этого с тебя будет достаточно?!
— Что? — откашлявшись, выдавил Орлиный Крик, как вдруг Чёрный Хвост вновь окунул его под воду.
— Ну, где же Пепельная Лапа?! — рявкнул двуцветный кот, во второй раз вынув из воды обессиленного Орлиного Крика. — А Лунный Цветок? Почему же они не защищают тебя?
Тут он отбросил ученика врачевательницы от берега и, опрокинув его на спину, выдавил из его горла нажимами на грудь небольшую лужицу речной воды.
Бурый кот с жутким сипением раскашлялся и, съёжившись на песке, задрожал от холода.
— Они на небесах, Орлиный Крик, — тихо прорычал Чёрный Хвост, когда соклановец сконцентрировал на нём взгляд выпученных зеленоватых глаз. — Их путь завершён. И твоя горечь им отнюдь не поможет. Ты — будущий врачеватель, так посвяти же себя живым, а не мёртвым! Если вы со Звонкой Рекой не найдёте общий язык, наш клан погибнет, не пережив и одной смены сезонов!
Когда Чёрный Хвост выдохся, Орлиный Крик перевернулся на живот и кое-как поднялся на трясущиеся лапы. Молодой остролап же выкопал из песка мать-и-мачеху и, без колебаний подставив плечо Орлиному Крику, прижался боком к его боку и повёл ученика врачевательницы обратно в лагерь.
Всё время совместного пути бывший лунный котик хранил напряжённое молчание, глядя перед собой опустошённым взглядом.
Когда они с Чёрным Хвостом переступили ежевичную ограду, коты в лагере недоумевающе уставились на них.
— Я упал в реку, — неожиданно для Чёрного Хвоста хрипловато пояснил Орлиный Крик подошедшим к нему Звонкой Реке и Отвесной Скале с Еловой Ветвью. — Если бы не Чёрный Хвост, я бы уже утонул.
Белая с серым врачевательница сочувственно заурчала и, взяв у двухцветного кота мать-и-мачеху, повела своего ученика в палатку.
Тот безропотно последовал за наставницей, стараясь не смотреть ей в глаза.
— Спасибо, что спас его, — сердечно мяукнул Отвесная Скала, дотронувшись лбом до лба Чёрного Хвоста. — Я знал, что ты не оставишь моего брата в беде, Чёрный Хвост.
— Любой на моём месте поступил бы так же, — отмахнулся белый чернохвостый кот.
— Любой, — повторила слова брата Еловая Ветвь, неотрывно глядя в его зелёные глаза. — Но вот от тебя я не ожидала такого благородства.
— Мне всё равно, ожидала ты этого от меня или нет, — угрюмо проговорил Чёрный Хвост. — Я сделал то, что должен был.
Тут Еловая Ветвь сузила свои голубые глаза и смущённо отвела взгляд.
— Ну, чего молчишь? — хмыкнул Чёрный Хвост, заглядывая в мордочку сестре. — Я жду твоих колкостей, Еловая Ветвь.
Белая пятнистая кошка не выдержала и, молча отвернувшись, засеменила прочь от своего брата.
Проводив её взглядом, белый кот с чёрным хвостом подошёл к палатке остролапов и уселся у её стенки, дабы умыться перед сном.
«Интересно, что на этот раз нашло на Еловую Ветвь? — задал самому себе вопрос Чёрный Хвост, проведя языком по плечу. — С тех пор, как я стал остролапом, она старается со мной не говорить. Даже не проронила ни одной колкости».
Тут в лагерь вошли Колючая Игла с землеройкой в зубах и едва переставляющая лапы от усталости Высокая Сосна.
Уложив свою добычу в кучу дичи, черепаховая мягколапа торжествующе подняла хвост и, повернувшись к бежевой кошечке, промяукала:
— Как я и думала, ночь только мешает нормально выслеживать дичь.
— Это просто случайность, — пробурчала Высокая Сосна, досадливо дёрнув ушами.
— Случайности не случайны, — таинственно мяукнула Колючая Игла, улыбнувшись. — Я за одно это утро поймала сойку и двух землероек, ты же за целую ночь — всего лишь одну полёвку.
— Подумаешь! — мяукнула Высокая Сосна. — В следующий раз мы с тобой будем выслеживать дичь. Кто быстрее её поймает и точнее опишет перед поимкой, тот и выиграл.
— Идёт, — согласно кивнула кошка и, демонстративно облизнувшись, продолжила. — Я уже ощущаю вкус твоей добычи на своих зубах! Ладно, мне пора, а то Быстрый Заяц опять подумает, что я в поле на змей охочусь.
Когда ученицы коротко потёрлись носами, Колючая Игла опрометью бросилась из лагеря в лес, а Высокая Сосна, устало переставляя лапы, зашагала в палатку мягколапов.
Чёрный Хвост внезапно поймал себя на том, что не сводит с неё глаз, и, заметив, что она споткнулась о торчащую из внешней стенки палатки у самой земли ветку, бросился к бежевой кошечке и подставил ей плечо, не дав неуклюже растянуться на земле.
— Чёрный Хвост, — спохватившись, сонно проурчала она, посмотрев в зелёные глаза юного остролапа. — Привет.
— Привет, — мяукнул в ответ кот и, когда Высокая Сосна мягко отпрянула от него, вонзил когти на передней лапе в злополучную ветку.
Когда рана в её коре углубилась на половину волоска, Чёрный Хвост схватил её клыками и, потянув назад, с лёгкостью отколол от основного тела палатки мягколапов.
— Ого, — мяукнула вылизывающаяся у входа в её чрево Серый Усик. — Я и не думала, что эта ветка заставит кого-то пошатнуться. Отнесу-ка я её прочь.
С этими словами крепкая серая кошечка взяла ветку в зубы и понесла из лагеря.
Тут двухцветный остролап повернулся к Высокой Сосне и посмотрел в её большие зелёные глаза.
— Сладких снов, Чёрный Хвост, — мурлыкнула бежевая кошечка, наконец, нарушив неловкую тишину, повисшую между ними.
— Сладких снов, — мяукнул в ответ юный остролап и, с трудом оторвав взгляд от её лица, направился в палатку.
Переступив её порог, белый чернохвостый кот обессиленно рухнул на свою моховую подстилку и уставился понемногу мутнеющим взором в спину отдыхающей после ночного патруля Хлои.
Стоило Чёрному Хвосту медленно сомкнуть веки, снаружи послышался пронзительный кошачий вой, заставивший его распушить шерсть и содрогнуться всем телом. Вскочив на лапы, он вместе с остальными выбежал из палатки и оглядел всклокоченных соклановцев.
Тут из яслей показалась Яркая Звезда и взволнованно пролепетала:
— Горящее Деревце рожает!
Орлиный Крик и Звонкая Река коротко переглянулись меж собой и, не говоря ни слова, опрометью бросились в разные стороны: один к выходу из лагеря, другая — в палатку врачевателей.