Глава 15
3 сентября 2021 г. в 00:49
Чёрный Хвост шёл рядом с Высокой Сосной, держа за крыло пойманную ею на тренировке зарянку.
Бежевая кошечка, довольно сузив глаза, несла в лагерь добычу своей наставницы — небольшую землеройку.
Когда они вместе выбрались на поляну, окружённую несколькими палатками, и положили свою ароматную ношу в кучу дичи, Высокая Сосна повернулась к соклановцу и лизнула его в щёку, заставляя смущённо отвести взгляд в сторону.
— Спасибо, — промурчала мягколапа, глядя на него тёплым взглядом. — За птенца и за то, что помог принести дичь.
— Ерунда, — улыбнулся в ответ Чёрный Хвост. — Рад был тебе помочь.
— Пойду, проведаю наших древних, — промяукала Высокая Сосна, покосившись на мощную ежевичную палатку. — Надо бы Волчьему Когтю гнёздышко сменить.
— А где птенец? — недоумевающе спросила Мрачная Тень, оглядывая большую кучу дичи. — Вы что, упрятали его поглубже?
— Ах, нет же, — повернувшись к ней, упоённо мурлыкнула Высокая Сосна. — Мы нашли выпавшего из гнезда птенца, и Чёрный Хвост вернул его обратно.
— Шутишь, — недоверчиво прищурилась тёмно-серая полосатая кошечка, повернувшись к двухцветному остролапу.
— Вовсе нет, — ответила светло-коричневая мягколапа и засеменила к палатке древних.
— Чёрный Хвост спас птенца? — ошеломлённо выдохнул Дымчатый Камень, пригладив языком растрёпанную шёрстку на грудке. — Не может этого быть. Я охотнее поверю в то, что Костолом восстал из мёртвых.
Чёрный Хвост обвёл уставившихся на него соклановцев раздражённым взглядом и замер, встретив глаза сидящих рядом Еловой Ветви и Хлои.
Почувствовав, как негодование начинает понемногу разгораться у него в груди, он резко отвернулся от матери с сестрой и, взяв себе из кучи дичи упитанную сойку, стал жадно разрывать её зубами.
Довольно свежая дичь, пойманная на вечерней охоте Побегом Ежевики, не лезла в горло, хотя желудок юного остролапа жалобно заурчал, напоминая, что он не ел с самого полудня.
Внезапно к его боку кто-то осторожно прижался.
Резко повернувшись, молодой речной остролап увидел напротив Еловую Ветвь.
Белая пятнистая кошка осторожно вытянула шею к сойке, лежащей перед Чёрным Хвостом, и, откусив от неё кусочек, протянула брату.
Кот смерил её презрительным взглядом, однако, прикрыв глаза, спокойно выдохнул через нос и принял угощение у сестры.
— Ты правда спас беззащитного птенца? — тихо спросила та, глядя в морду брата потемневшими голубыми глазами.
— Не верится, правда? — облизнувшись, невесело усмехнулся Чёрный Хвост.
— Чёрный Хвост, я... — промямлила Еловая Ветвь и, выдержав смущённую паузу, продолжила. — Я хочу извиниться перед тобой.
— За что же? — недобро прищурился речной остролап, приблизив мордочку к её мордочке. — За то, что презирала меня? Умоляю, половина нашего нынешнего клана делает это уже давно.
— Чёрный Хвост, — одними губами прошелестела Еловая Ветвь. — Мне очень жаль. Я не хотела замечать того, что ты отзывчив к тем, кто нуждается в помощи. Прошу, прости меня.
Тут Еловая Ветвь осторожно прильнула к грудке Чёрного Хвоста и, прижавшись носом к его подбородку, проурчала:
— Ты же мой братишка. Самый родной и любимый.
Белый кот посмотрел в её глаза и, чувствуя, как у него защемило в сердце, лизнул сестру в ухо.
— Ладно, — мягко выдохнул он. — Что было, то прошло.
Еловая Ветвь согласно заурчала и, закопав объеденную до самых костей сойку, направилась вслед за Речной Гладью за пределы лагеря.
— Какая скука, — недовольно проворчала Заячья Лапа, когда они вместе с её наставником, Серым Барсуком, вернулись в лагерь. — Летящий Орёл, Полёт Сойки и Лисий Хвостик никак не хотят тренироваться с нами ночью.
— Их можно понять, — пожал плечами чёрный кот с белой полосой, бегущей от носа до хвоста. — Вот ты бы хотела тренироваться днём?
— Ну, даже не знаю, — призадумавшись, ответила юная мягколапа.
— А знаешь, — пошевелил ушами Серый Барсук — Это хорошая идея. Мы все должны понемногу перенимать привычки друг друга. Надо будет поговорить с Черепашьим Панцирем и Крылом Пустельги по этому поводу. Может, и до собрания клана дойдёт.
Когда Заячья Лапа, услышав какой-то шум в палатке древних, засеменила к ней, Серый Барсук устроился у кучи дичи и взял себе упитанного сизого голубя.
Тут его ученица выбралась наружу, направляя идущего с ним лапа в лапу Раската Грома, округлившего незрячие белёсые глаза.
— Мы на свежем воздухе, — мяукнула она, остановив Раската Грома рядом со входом в палатку древних.
— Не стоило, — смущённо прогудел широкоплечий слепец, повернувшись на голос ученицы. — Я бы и сам вышел.
Встретив его невидящий взгляд, Заячья Лапа невольно приподняла шёрстку на загривке.
— Можешь идти, — заверил её Раскат Грома, присаживаясь на мягкую траву. — Я вернусь сам.
— Ну, раз так, — неуверенно ответила бело-бурая кошечка. — Тогда хорошо.
Когда бывшая лунная ученица направилась в палатку мягколапов, Раскат Грома втянул полную грудь воздуха и судорожно выдохнул.
— Раскат Грома, — насторожился вылизывавшийся у входа в палатку врачевателей Орлиный Крик. — Что это с тобой?
— Не беспокойся, Орлиный Крик, — добродушно ответил могучий серый кот, когда бурый ученик врачевательницы приблизился к нему. — Мне просто кошмар приснился.
— О чём? — заинтересованно спросил Орлиный Крик.
— В этом сне я лишаюсь зрения, — тихо ответил Раскат Грома. — Во время снежной метели ко мне выходит Лунный Лёд и рассекает мои глаза когтями. Последнее, что я вижу — его взгляд. Безумный, как у оголодавшей лисы.
— И не напоминай о нём, — поморщился сидящий у кучи дичи Серый Барсук. — Этот комок шерсти был худшим, что случалось с кланом Бледной Луны.
— Согласен, — хмыкнул сидящий у входа в палатку древних Волчий Коготь. — Лунный Лёд отправил меня в одиночку убивать Небесное Крыло. Да я гожусь ему в отцы, если не в деды.
Обтачивающая когти о чёрный пень Хлоя, услышав их разговор, скорбно прикрыла глаза, однако не сказала ни слова против.
— Кстати, Орлиный Крик, — обернулся к ученику врачевательницы Волчий Коготь. — Выражаю тебе благодарность от всего клана Бегущей Воды за то, что в кой-то веке тебе стало не наплевать на нас.
— Что? — возмущённо рыкнул бурый кот, посмотрев в зелёные глаза поджарого серого древнего. — О чём это ты?
— Ты наконец-то перестал забивать себе голову мыслями об умерших, — пояснил Волчий Коготь. — И это похвально. В конце концов, ты врачеватель, а не вождь, и Небесные предки — не твоя забота. Я рад, что ты, наконец, это понял.
— Тебе легко говорить, — сплюнул Орлиный Крик. — Ты даже не оплакивал Лунный Цветок после её смерти. Неужели между вами вообще не было никаких чувств?
— Чувств? — горько переспросил Волчий Коготь, заглядывая в зеленоватые глаза Орлиного Крика тяжёлым взглядом. — Я любил её и мечтал, чтобы однажды мы были вместе, однако она ни в какую меня не замечала до тех пор, пока не поняла, что беременна. Твоя мать использовала меня для того, чтобы обеспечить вам с Отвесной Скалой безоблачное будущее в нашем лесу.
С каждым словом Волчьего Когтя густая шерсть на загривке ученика врачевателя всё больше поднималась, а тихое рычание становилось всё громче.
— Я считаю её смерть справедливой, — рыкнул худой серый кот. — Ведь это именно она сделала вождём Лунного Льда.
— Ещё хоть одно слово, — подрагивающим от ненависти голосом прошипел Орлиный Крик, выгибая спину дугой.
— И что? — ухмыльнулся Волчий Коготь, приблизив морду к морде бурого ученика врачевательницы. — Располосуешь шерсть дряхлому калеке?
Орлиный Крик смерил его испепеляющим взглядом и, развернувшись на месте, молча направился в палатку врачевателей.
— Зря ты так с ним, — заметил Раскат Грома, осторожно приблизившись к Волчьему Когтю и коснувшись его усами.
— Возможно, — вздохнул в ответ поджарый древний кот. — Но Орлиный Крик уже давно не котёнок. Он должен видеть жизнь такой, какая она есть.
Отвернувшись от них, Чёрный Хвост повернулся к Хлое и задумчиво уставился на неё.
«Интересно, знает ли она о птенце? — невольно пронеслось у него в голове. — Если да, то трудно представить, что творится у неё в голове. Как же трудно ей будет свыкнуться с тем, что во мне есть что-то помимо неудержимой ярости».
С этими мыслями он окинул долгим взглядом просыпающееся тусклое солнце и направился в палатку остролапов.
Внутри бывшие солнечные коты понемногу просыпались и начинали приводить себя в порядок, а их соклановцы готовились ко сну.
— Доброе утро, Быстрый Заяц, — промурчала Побег Одуванчика, глядя на сонно моргающего крапчатого кота.
— Доброе утро, — спросонья прохрипел тот, потянувшись. — Вот уж не думал, что когда-нибудь меня будет будить лунная кошка.
— Бывшая лунная кошка, — веско поправила его рыжая пятнистая остролапа. — Знаешь, Высокая Сосна пару рассветов назад как-то обмолвилась, что мы все теперь речные коты.
— А что, — мяукнул Терновый Куст. — Мне нравится. Звучит необычно.
— Оно так и есть, — пожала плечами Колкая Роза. — Наш клан ведь назван в честь воды, бегущей по руслу Пограничной реки.
— Похоже, ты единственный, кому не нравится это название, — фыркнул Терновый Куст, пихнув плечом нахмурившегося Черепашьего Панциря.
— И ни капельки не стыжусь этого, — уверенно ответил ему пушистый трёхцветный кот. — Мы коты, а не рыбёшки какие-то.
— Чёрный Хвост, — мяукнула на ухо уже клюющему носом юному остролапу Заячья Лапа.
Тот вздрогнул от неожиданности и негодующе уставился на бело-бурую кошечку.
— Небесное Крыло зовёт тебя в утренний патруль.
Белый чернохвостый кот тихо заворчал себе под нос, однако всё же поднялся на лапы и покинул палатку остролапов следом за Заячьей Лапой.
Повернувшись к выходу из лагеря, он увидел Небесное Крыло, рядом с которым стояла Хлоя, и недоумённо пошевелил усами, встретив взгляд её зеленоватых глаз.
— Вот и ты, — добродушно мяукнул Небесное Крыло, когда Чёрный Хвост встал напротив него и, развернувшись к проходу в колючих ежевичных кустах, добавил: — Идёмте.
Двуцветный кот с Хлоей последовали за своим вождём и, выбравшись из лагеря, засеменили вслед за ним вдоль песчаного побережья Пограничной реки к каменному перешейку.
За всё это время никто не проронил ни слова. Небесное Крыло шёл чуть впереди, а Хлоя и Чёрный Хвост старались не замечать друг друга.
Когда утренний патруль добрался до четырёх памятных камней, прислонённых к боковине каменного перешейка со стороны бывшего клана Ясного Солнца, Небесное Крыло вдруг остановился и развернулся к матери с сыном.
— Знаете, — задумчиво прогудел он, оглядывая их своими чуть раскосыми голубыми глазами. — Давайте-ка разделимся.
— Что? — недоумевающе мяукнула Хлоя. — Но зачем?
— Чтобы быстрее было, — пояснил ей пушистый бежевый кот. — Вы с Чёрным Хвостом идите на тот берег. Я же обойду границу по эту сторону Пограничной реки. Встретимся здесь же.
Тут он резко развернулся и направился вглубь родной лесной территории.
Чёрный Хвост с Хлоей коротко переглянулись и, перебравшись на другой берег, направились к лагерю бывшего клана Бледной Луны.
«Что это он задумал? — невольно подумал кот, обогнув широкий еловый ствол. — Неужели хочет, чтобы мы с Хлоей поговорили наедине? Ну и мышиный бред. Разве это хоть чем-то поможет нам обоим?».
Когда напряжённая тишина между матерью и сыном стала гнетуще давить на уши, Хлоя внезапно заговорила:
— Я слышала, ты сегодня спас птенца.
— Удивительно, да? — хмыкнул Чёрный Хвост, повернувшись к матери на ходу и смерив взглядом, от которого она еле заметно содрогнулась. — Я могу не только вселять ужас, но и спасать чужие жизни.
— О чём это ты? — выдавила Хлоя. — Ни в кого ты не вселяешь ужас.
— Ни в кого, — мрачно кивнул Чёрный Хвост. — Кроме тебя.
— Это не так, — мяукнула было кошка, однако её тут же прервал сын:
— Не так? Да все в нашем клане давно заметили, что я смущаю тебя одним своим существованием. А уж мне пришлось осознать это ещё в самом котячестве.
— Чёрный Хвост, — горько выдавила Хлоя, приблизившись к сыну и прижавшись боком к его боку. — Не говори этого. Я люблю тебя, ведь ты мой котёнок.
— Да неужели? — рыкнул некогда лунный кот, заставляя Хлою боязливо распушить густую шерсть на загривке. — Может, ты и любишь меня, однако это чувство внутри тебя погребено под страхом ко мне.
— Чёрный Хвост, — вновь выдавила мать, однако молодой остролап отпрянул от неё и раздражённо хлестнул себя хвостом по боку.
— Даже Еловая Ветвь поняла, что я не безжалостное чудовище, — прошипел он, смерив мать презрительным взглядом. — Но вот ты с упорством полоумной мыши хранишь в себе страх того, что я неизбежно превращусь в безжалостное подобие Костолома. Но чем же он обоснован? Чего такого жестокого я сделал, чтобы заслужить сравнение с ним?
Хлоя не нашлась с ответом и отчаянно сузила свои зеленоватые глаза, глядя в суровую морду своего сына.
— Пока ничего, — ответил до боли знакомый басовитый голос откуда-то сбоку. — Но поверь мне, Чёрный Хвост, тебе обязательно представится шанс.
Ошеломлённо развернувшись на его звук, Хлоя с Чёрным Хвостом увидели выходящего к ним между деревьями огромного рыжего кота с тремя шрамами от когтей, идущими через один глаз.
Остановившись напротив матери с сыном, Костолом оглядел их и задержал взгляд на мордочке окаменевшей от ужаса Хлои.
— Привет, Хлоя, — проурчал он, глядя в её округлившиеся зеленоватые глаза. — Скучала по мне?