Шестое чувство

Сигаретный дым растворялся в воздухе, уносимый порывистым ветром. Привкус у табака был странный, с некой кислинкой. Грейпфрутовые сигареты неприятно оседали на языке и в горле. Ноябрь в этом году выдался невыносимо холодным. Плотно сидящий на шее шарф и расклешенное пальто не спасали, впрочем, как и алые крылья, коими герой пытался себя прикрыть. Янтарные глаза внимательно вчитывались в надгробные надписи, неумело высеченные на скалистом камне у старого, покошенного дерева. Рядом с ним располагалась еще одна могильная дощечка, украшенная свежим венком из полевых цветов, растущих на соседнем острове. Парню пришлось хорошенько попотеть, чтобы успеть собрать их к сегодняшнему утру. Последние горстки пепла слетели с сигарного окурка падая на чуть покосившуюся дощечку. Ястреб не курил раньше… Не видел смысла, да и не считал привкус табака на языке чем-то изысканным. А вот она курила. Редко, но метко. Когда нервничала или расстраивалась тут же хватаясь за припасенную в карманах пачку, за раз сжигая по три сигареты. На больше ее не хватало. Сразу становилось дурно… Она сама так ему говорила. Легкая, печальная улыбка коснулась пухлых губ парня лишь об одном воспоминании о ней… Его любимой, самой родной, самой искренней. Иногда, посреди ночи он вскакивал с холодной постели, ощупывая одеяло рядом и не находил ее. А после всю ночь сидел на кухне пытаясь успокоить себя зеленым чаем, не очень крепким, без сахара… Ее любимым. Иногда он смотрел в ночное небо, на очередном патруле, силясь разглядеть в блеклой луне ее глаза. Такие чистые, чуть желтоватые. Раньше он часто засматривался на них, утопая в тепле и ласке, с которой она на него смотрела. Кулаки сжались, ногти больно впились в нежную кожу ладоней. Он чувствовал, как по пальцам стекает кровь. Алая, чуть вязкая. Он силился не заплакать стоя перед надгробьем, под которым даже тела не было… В тот день он потерял сознание и буквально проспал весь бой. Помнил, как в холодном поту вскочил с больничной койки, тут же ринувшись к распахнутому настежь окну, чтобы полететь на ее поиски… Но вот только крыльев не было, они сгорели… Как и она. Ее так и не нашли, ни прядки волос, ни клочка одежды, ничего. От нее, пади, лишь горстка пепла осталась, что давно развеялась по небу, оседая на листьях местных деревьев. Но нашли перо Ястреба, нанизанное на золотую цепочку. Его ей подарок, оказавшимся таким бесполезным в минуту отчаяния… В тот день он бился в агониях, кричал, царапал кожу, бил кулаками стены… Слезы не прекращались до самого вечера. А после началась вся эта заварушка с поисками ВЗО и Кейго правда пытался отвлечься, пытался забыть о ноющем сердце, о дыхание, что каждую ночь забивалось в горле, не давая глубоко вздохнуть. Даби… Сколько бы он не кричал на него в той битве… Он так и не сказал, что произошло. Ни слова не произнес о ней… Той, кого он так безжалостно предал, той, ради которой готов был отречься от всех и героев, и злодеев… Той, кто стал для него небом. «Так почему же не отрекся?» Этот вопрос эхом застыл в голове и он задавал его себе каждый день от рассвета, до заката. Потому что струсил. Думал, что сможет защитить, надеялся, что все еще можно будет исправить… «Агя. Прям как с Твайсов.» — Насмешливо отзывался внутренний голос нанося глубокие раны и без того ноющей душе. Прошло семь месяцев с тех пор как он ее потерял… Семь долгих месяцев. А он по-прежнему не может забыть ее голоса, нежного перебирания его перьев за спиной, желанных стонов, сладких поцелуев… Все это призраком бродило за ним, не давая вновь взлететь. Речь не о бездумных полетах, без всякого удовольствия, а о тех, что она дарила ему… И вновь эта горькая улыбка… Он помнил их первый взлет. Она тряслась, кричала как маленький ребенок… Жутко боясь упасть. Но она верила ему, верила и поэтому, крепко вцепившись в широкие плечи, не отрывала взгляда от проплывающих под ними домов громкого мегаполиса. — Прости меня, птенчик. — Слова комом застряли в голе, когда он, уже который раз, склонил голову перед ее могилой, моля о прощении. — пожалуйста… Я… — К уголкам хищных глаз подкатили слезы, туманя взгляд. — Я такой идиот, птенчик… Я так тебя любил… люблю… и так легко потерял… Я просто подонок… — Это уж точно. Шелест опавших листьев глушил сказанную за спиной парня фразу. Он замер, боясь новых галлюцинации, что мерещились ему в первые недели потери. Голос был нежным и тихим, таким родным, мелодичным. Он помнил эту насмешку и вечную язвительность в голосе. Помнил, как она смеялась этим голосом… Как клялась, что никогда не оставит, какую бы глупость он не совершил… Ястреб боялся обернуться. Да что там, кажется, он забыл, как дышать. Лишь крылья мелко подрагивали, пытаясь уловить ритм сердцебиения человека, стоявшего позади. — Знаешь… Мне кажется или ты поправился? Это был ее голос… Кейго резко обернулся. От, поднявшегося крыльями ветра, листья, уже успевшие осесть на земле, дрогнули, приподнимаясь. Перед ним стояла она… Его маленькая, вечно взлохмаченная девочка… Темные волосы, цвета кофе, сострижены под каре чуть выше плеч и заплетены в неуклюжий низкий хвост, передние пряди не дотягивались до общего пучка, обрамляя круглое лицо, на котором, кривым пятном, у самого подбородка, красовался побелевший ожог. На ней было черное пальто, с широким поясом, так удачно подчеркивающий тонкую талию и пухлые, как она говорила «излишне широкие», бедра. Она улыбалась. Хитро щуря взгляд… Как в их первую встречу. — Аоки… — Парень пошатнулся, не веря своим глазам. Казалось это проделки подсознания, и он окончательно сошел с ума… Но так лишь казалось. Биение ее сердца было настоящим. Ритмичным. Давно уже слившимся с его собственным. Он сделал один неуверенный шаг в ее сторону. Затормозил, прикусывая нижнюю губу. Глаза уже давно заполнились слезами. Он не мог к ней подойти. Чувство вины душило и сдерживало. Он боялся ее слов, боялся дальнейших ее действий… Если она его убьет — он даже не шелохнуться, в попытке себя защитить. Он многое совершил. Буквально разрушил ее семью и дом. Их общее будущее. Аоки молчала ожидая дальнейших действий парня. Легкая улыбка вновь коснулась ее пухлых, подпаленных губ. Она подошла первая. Совершенно вплотную. От него пахло зеленым чаем и слезами. Такими горькими и искренними, что свои сдерживать было уже невозможно. Привычные ей нотки кофе чувствовались, но уже не так резко, словно парень притрагивался к нему, дай бог, раз в сутки, а не как тогда, полгода назад, выпивал по три банки за день и еще парочку ночью. От него пахло сигаретами. Разными. Читались нотки граната, мяты, даже шоколада. Шатенка молчала. Она скучала. Сложно не тосковать по человеку, который подарил тебе крылья… Да. Поначалу она злилась. Ненавидела его, клялась больше в жизни с ним не свидеться. Но после — все это прошло. Чувства с каждым днем рвались наружу. Она знала что он жив. Знала, что крылья целы и он, как и прежде, бродит по темным улицам геройствуя. Она знала, чем закончилась та битва… И прекрасно понимала, куда отправили ее друзей, понимала, что многие погибли и их уже не вернуть… Но это, если честно, немного другая история. Послышался хлесткий звук от сильной пощечины. Кейго замер. Она его ударила… Влепила смачную затрещину от которой пекло щеку, а после он почувствовал, как она его обнимает, зарываясь носом в ткань у шеи. — Ты чего разревелся, дурак?! — Она и сама плакала. Блондин, отойдя от шока, усмехнулся, укладывая свои ладони ей на спину, мелко поглаживая. — Прости уж… *один день до начала войны* — Аоки? Даби заглянул в зал заседаний. Как и ожидалось девушка стояла перед доской с схематичной картой, что-то дописывая в уголках, приклеенных на нее, листков. — А? Штопаный, как раз хотела тебя искать. Я тут подумала. Нужно кое-что изменить в нашем плане… — Девушка хмурилась, пытаясь стереть со щеки едкие чернила. — Мне тоже нужно было с тобой поговорить… Брюнет присел на стол, скрещивая на груди руки, пытаясь понять, с чего бы ему следовало начать. Парень боялся реакции Аоки на любое из его слов. Она ведь еще та упрямица. Девушка взглянула в бирюзовые глаза друга уже зная о чем, а если быть точнее то «о ком», пойдет речь. — Аоки… Ястреб, он… — Предатель… — Девушка тяжело вздохнула, садясь рядом с парнем. — Я знаю. Еще с первого его дня в Лиге. На самом деле это были лишь догадки, что с каждым днем, с каждым его поступком подтверждались. — Тогда ты прекрасно понимаешь, что просто обязана… — Брюнет грозно стукнул по гладкой поверхности стола кулаком. От руки отлетело пару синих искр. — Я не брошу его. — Аоки говорила спокойна, глядя прямо перед собой, на разрисованную доску с планом нападения. — Отлично. — Даби рычал, явно злясь на подругу. — Тогда я просто его убью. — Только посмей. — Желтые глаза опасно поблескивали. Отражая тусклый свет коридор, проникающий в темный зал заседаний. — Он погубит Лигу! — Даби вскочил со стола, упираясь руками об стол, по обе стороны от бедер Аоки, глядя ей точно в глаза. — Чего ж раньше его не убил? — Да потому что ты, дура, в него влюбилась, и я боялся сделать тебе больно! — От накатившего гнева, Даби пнул ближайший к ним стул. — И что изменилось? — Да ничерта. Девушка тяжело вздохнула, вставая на ноги и окликая друга, чтобы тот на нее посмотрел. — Пожалуйста, Даби… Доверься мне, я все исправлю, только… Только не отворачивайся от меня. — Она говорила это тихо, словно боясь спугнуть. Злодей хмурился, уже зная — она будет на стороне Ястреба. Чтобы не произошло. Как бы Шигараки потом ее не пытал… — Аоки… Я помогу, но пообещай мне, что ты уйдешь из Лиги. — Что? — Тебе ведь здесь не место, мелочь… — тяжелый вздох и зарытые в черные пряди руки. — Помнишь наш первый с тобой полноценный диалог? Когда мы выкрали взрывного придурка. Ты ведь не злодейка… Просто семью не выбирают. — Парень усмехнулся, ударив по хмурому лбу девушки пальцами. — Предательница. Я прикрою тебя своим пламенем… Чтобы не произошло. — Обещаешь? — по-детски дуя губы, протянула тому мизинец, для закрепления договора. — Обещаю. — Он усмехнулся, скрепляя их пальцы. — Я люблю тебя, дурочка. Это было последним, что он ей сказал в тот вечер… *** Кухня у Ястреба была просторной и уютной. Такой теплой и домашней, совсем не похожей на холостяцкую. Аоки сидела за барным столиком, грея замерзшие пальцы об кружку с горячим чаем и с интересом рассматривая шрам, на шее парня, что, в свою очередь, уже который раз, пытался сделать идеальные тосты. — Так значит ты все это время была в Штатах… — В голосе героя звучала обида и разочарование. Он бы мог ее найти, не выкинь она его перо. — И да и нет. Туда я отправилась, как только… Сымитировала свою смерть. Хорошо. когда морда не светилась на камеру и тебя мало кто знает… Дальше Канада, Англия. Я побывала в Шотландии. Там так красиво! Столько зелени. Ни то что в Токио. — Девушка сонно зевнула. Другой часовой пояс совсем ее не жалел. — Вот как… — Парень развернулся, ставя на стол кипу подгорелых тостов и виновато улыбаясь. — А как ты меня нашла? — По твоим мешкам под глазами. — Тыкая пальцем в уставшее лицо парня, усмехнулась та, но, после глотка наконец подстывшего чая, сдалась. — Даби сказал про могилу. Знаешь… Связи, все такое. Вот я и решила, мол, чем черт не шутит. А ты и впрямь там стоял, и причитал… — Ну хватит. — Кейго смущенно отвернулся мысленно благодаря Даби за помощь и не припоминая, чтобы его навещал кто-то посторонний. — Да… Он сказал, что в тюрьме плохо кормят. Дурак. Забыл уже какова стряпня Тоги на вкус. Лучше уж тюремная каша. — Аоки тихо посмеивалась, разглядывая жженные узоры на тостах. Повисло неловкое молчание, в котором каждый думал о своем. Кейго о том, насколько же сильно он виноват перед девушкой, а Аоки о друзьях которых она бросила из-за собственного эгоизма. Они ведь уже никогда не будут прежними. Слишком много пережили. Слишком много воды упущено. Но оба точно знали одно — на этот раз они сделают все возможное, чтобы спасти друг друга. В этот раз они будут счастливы по-настоящему. С минуту такого молчания первым не выдержал Ястреб, громко скрипнув барным стулом, подходя к возлюбленной и хватая ее лицо ладонями, заставляя смотреть ему прямо в глаза. — Я люблю тебя, Ао. Правда люблю и я… — Парень тяжело вздохнул. — Я сделаю все, чтобы ты вновь в это поверила. Аоки кивнула, прикрывая глаза. — Я и так это знаю, Ястреб… — Ее рука легла на ладони парня, а губы скользнули по внутренней стороне. — Я не злюсь на тебя или что-то в этом роде… Тоже виновата, но, знаешь… Давай, когда ребята выйдут из тюрьмы, а придурок Даби пообещал выйти, мы хорошенько это отпразднуем? Кейго кивнул, не смея и заикнуться о смертном приговоре, что все еще полежал рассмотрению для бывших членов Лиги. — Как скажешь, птенчик. — … Я тоже тебя люблю… — Аоки прикрыла глаза, вспоминая прошлую весну. — Хах… знаешь, что забавно? Эта история началась за барной стойкой… И здесь же она и закончилась. — Пальцы скользнули по гладкой поверхности столешницы. — Ты это о чём?  — Да так… — Слеза скатилась по щеке девушки, прячась в ладонях парня, что по-прежнему держали ее лицо. — Просто глупости.