Сыры-полумесяцы

Лежа на боку спиной к стене, Сергей глядел на пустую кровать напротив. Желтый свет настольной лампы пытался приукрасить комнату, но не спасал убогую обстановку ни на йоту. Сергей все смотрел, смотрел на эту аккуратно заправленную постель, даже подушка стояла уголком, как в ненавистном приюте, и в душе у него поднималось угольно-черное. Сергей вскочил, схватил подушку, ударил ею о кровать, о стену, об угол стола, повалились на пол тетради и учебники, разбилась, лопнув керамическими осколками, кружка. Он бросил подушку на пол, пнул ее, снова взял в руки и разорвал наволочку, посыпали мелкие белые перья, его затрясло от злости, а потом он сел на колени и содрогнулся в сухих беззвучных рыданиях. Еще месяц назад они с Олегом повесили над окном дешевую китайскую гирлянду, перемигивавшуюся разноцветными огоньками, а теперь Олег далеко, до него на поезде двое с лишним суток ехать, теперь Олега словно нет и никогда не было, и так будет еще целых два года. Он принял это решение в одиночку, перечеркнул все будущее, которое намечтал себе Сергей, стер все настоящее, в котором наконец-то забрезжило что-то похожее на счастье. Сергей свернулся в клубок на грязном полу, усеянном крошками, покрытом пылью. Его облепили противные перья из разодранной подушки, и он пытался удержать себя в руках, скованный своей нервозной бессонницей, но так и прорвались злые слезы, так и выплеснулось через край его неизбывное горе. …За попытку функционировать, словно ничего не произошло, Сергей себе поставил твердую пятерку. Он ходил на пары, по ночам программировал, сам находил свои ошибки. На его письменном столе появлялись один за другим круги от горячей кружки, а на паре учебников — следы пролитого кофе. Он попытался вписаться в олимпиаду, но пролетел из-за возраста — она для старшекурсников. Тогда он высказал преподавателю все, что думает о нем и о правилах для идиотов. Где это видано, чтобы отсеивать талантливого парня, который пишет код лучше всех, кто когда-либо участвовал в этой несчастной, никому не нужной олимпиаде? — Раз она никому не нужна, то почему вы так злитесь? — миролюбиво ответил преподаватель и, притянув к себе листок, написал карандашом адрес сайта. — Вот, Сергей, посмотрите как-нибудь. А на третьем курсе возьмете олимпиаду, хорошо? Сергей ушел от него, сунув бумажку в карман. Он вспомнил о ней спустя пару дней и удивился: надо же, этого сообщества он не знал. Зашел через Тор и ненадолго забылся. С тех пор посещал сайт каждый день. Злость его постепенно сходила на нет, он просиживал часами на новом форуме, общаясь с хакерами, они соревновались, кто круче взламывает сайты заштатных муниципальных библиотек и приемных местечковых чинуш; ребята с форума писали ему — “ты отбитый, разум”, и он, под своим незамысловатым ником Raz00m, отвечал им, довольно улыбаясь: “самый отбитый”. Он развлекался, даже зарабатывал, но не сразу рискнул выводить деньги на пейпал, а потом — на карту. Раздумывал, не взломать ли все-таки военкомат, а потом сам над собой засмеялся: ну конечно, взломать. Да у них вся информация до сих пор в архиве в папках, они все от руки пишут на бумаге. Их только если сжечь. До самого лета Сергей был предоставлен сам себе. К нему никого не подселили — в разгар учебного года новичков не набирают, а если кто и вернулся из академа, то нашел себе другое жилье. Иногда Сергей даже подумывал уйти из универа. А что? Чему они могут его научить? Но голос внутри взывал к его честолюбию, красный диплом будет симпатично смотреться в его руках, да и к тому же он пока не зарабатывает так много денег, чтобы снять квартиру. Поэтому надо оставаться. Хотя бы ради места в общаге. Не въезжать же в холодную однушку на задворках Питера, щедро выделенную ему, бедной сиротке, государством по наступлению совершеннолетия… Он продолжил сидеть в даркнете, запросто ломая все, что угодно, и постепенно забыл о том, как не мог наскрести с Олегом на нормальный сыр. Олег. Каждый день Сергей вспоминал его, думал о нем, он помнил его запах, он будто даже слышал его голос, он почти чувствовал его прикосновения, когда ночью, под одеялом, дотрагивался до себя. Жизнь продолжается, говорил себе Сергей. Даже несмотря на то, что ему не пришло ни одного письма, ни одного смс. Точнее, пришло два в самом начале: о том, что Олег добрался до части и выданная форма ему коротка, и о том, что телефоны у них забирают. Сергей не ответил. Еще злился. Олег ни разу не позвонил ему из поезда. То ли все еще чувствовал вину за то, что натворил, то ли подружился с другими призывниками и забыл о настоящем, единственном друге. Сергей запретил себе думать об Олеге. Не писал ему. Узнал лишь окольными путями, что в части у него спокойно, по крайней мере, нет сообщений об убитых. И тут же выругался на себя: как будто выросшему в детдоме Олегу страшна дедовщина. А на войну их, желторотиков, никто не пошлет. От лапши быстрого приготовления уже тошнило, и Серый стал покупать полуфабрикаты. Он приобрел в комнату микроволновку и чайник. Еще бы раковину тут поставить, и не пришлось бы вовсе выходить на кухню. Там все напоминало об Олеге. Вместо замызганных, похожих на половые тряпки двух полотенец общего пользования он брал свое, вафельное, ярко-красное; вместо общей кастрюли он купил свою; он умел пользоваться плитой, тушил спички между кончиками пальцев после того, как зажигал конфорки; он ставил блюда в духовку и оставался ждать сорок минут рядом, волком глядя на всех проходивших мимо, привлеченных вкусным запахом. Иногда начинали душить рыдания, словно Олег умер. А в мае пришло письмо. В понедельник. Во вторник — два, к концу недели — накопился десяток. Сергей перечитывал их раз за разом, проводя носом по двойным листочкам в клеточку. Почерк Олега он еле разбирал. Олег разбил телефон в первые же дни, когда хотел украсть его ночью, чтобы позвонить; прапорщик поймал его и заставил отжиматься и драить сортир; “все это ерунда, Серый, но телефон кокнул конкретно так”. Почему письма не доходили — Сергей понятия не имел, но Олег писал их с февраля, по два-три в месяц. Рассказывал, что у него все в порядке, в каждом письме, словно припев в песне, — “все хорошо, кормят нормально, пацаны здесь все ровные, прапор вроде свой мужик”. Писал, что натер ноги и скучает по нему. Логической связи в его предложениях порой не хватало, но Сергей все понял и так. Он сел было писать ответное письмо, но так отвык держать ручку, что напечатал все на ноуте, а потом сходил в библиотеку воспользоваться принтером. Вышло четыре страницы двенадцатым шрифтом. Сергей не стал перечитывать, так и оставил все на эмоциях, стараясь не думать о том, как часто в его письме звучало “скучаю до смерти, Волче, до смерти”. В субботу он отправился в ближайший торговый центр, купил кошмарный телефон с кнопками, неубиваемую Нокиа, вставил в нее новую симку, положил тысячу — уж на звонки и смс, когда позволят воспользоваться трубкой, должно хватить, даже несмотря на конские тарифы роуминга между городами. Он собрал посылку — Нокиа, письмо, лейкопластыри, плавленный сыр — Олег его не слишком любит, но зато он точно доедет и не стухнет; набросал сверху сладостей, добавил, посомневавшись, три пачки сигарет и спички. А еще положил последнюю книгу о Гарри Поттере — Олег как-то обмолвился, что в школе так и не прочитал, чем все кончилось, а потом стало не до того. И лишь отправив посылку, Сергей понял, что забыл написать Олегу свой номер. Ладно. Сам наберет спустя неделю. Отправит сообщение. Главное, чтобы Олег и этот телефон не разбил. Так и пролетел май, Сергей с головой ушел в сессию. Основные зачеты он получил играючи, но ночами не спал — хотел сдать экзамены на “отлично”. Стипендия ему уже была не так нужна, как полгода назад, хватало заработка в сети, но он планировал доказать себе и всем вокруг, что на голову выше остальных во всем. Он перестал различать границу между сном и бодрствованием, кофе уже не помогал, однажды он едва не попал под колеса автомобиля, зазевавшись, и водитель долго сигналил ему вслед, пока Сергей ретировался с проезжей части. Друзья с форума писали, что стимуляторы могут помочь, “только не увлекайся, разум”, но он отказался. Не захотел ввязываться в это. Как-нибудь сам справится. В среду он ждал перед кабинетом, когда начнут запускать на последний в этом учебном году экзамен. В кармане завибрировал телефон. Сергей машинально достал его, взглянул на незнакомый номер и хотел уже сбросить, как взгляд зацепился за последние три цифры — и он вспомнил, как выбирал новую симку для Олега. Сердце пропустило удар. Сергей принял вызов, приложил телефон к уху, второе зажал ладонью и протолкнулся мимо однокурсников прочь от кабинета — плевать, идите сами, я последним зайду. — Серый, — раздалось в трубке, и короткое прозвище врезало по оголенным нервам, никто его так не называл в последние месяцы, да он толком ни с кем не разговаривал, а на форуме они обращались друг к другу исключительно по никам. Олег повторил уже вопросительно: — Серый, ты меня слышишь? — Слышу, — выдохнул Сергей. — Слышу, Олег. Он устроился на подоконнике. Зажмурившись, зажав голову между ладонями, выслушал благодарность Олега за посылку, утопая в его голосе, сам — ничего не произнес, настолько важно осознать, что это не сон, что Олег сейчас все равно что рядом. Наконец Олег замолк, кажется, ожидая реакции. Сергей, встрепенувшись, сказал: — Мне письма твои только в мае пришли. Все сразу. — Да, — с досадой ответил Олег. Звучал он точно так же, как если бы сидел на подоконнике на расстоянии вытянутой руки. В груди трепетало и сжималось сердце от безумной тоски, жить с такой невозможно. — Оказалось, старшина не отправлял их. А я думал, ты на меня злишься. — Я злился! Ты не писал, не звонил. Я был вне себя. И я скучал, Олег, я так скучал. Он пытался удержать эмоции в себе, но лицо раздирала улыбка, сбилось дыхание. Спрыгнув с подоконника, Сергей торопливо пошел по коридору в поиске пустых кабинетов — хоть где-нибудь скрыться, дать волю себе. Один из классов оказался открыт, и Сергей юркнул внутрь. Сел за парту. — Я тоже. Серый, хочешь приехать? Мне увал дадут на день. Семнадцатого июня. Хотя дорого, — вздохнул Олег. — Ладно, забей… — Я приеду, — ответил Сергей, едва осознав, что это означает встречу. Встречу с ним. — Олег, я приеду! — Уверен? — Абсолютно. Олег, ты и представить не можешь, как я скучаю по тебе. Ты снишься. Мне все, буквально все, напоминает о тебе, понимаешь? И ты еще спрашиваешь, приеду ли я. Секундная заминка — и Олег ответил: — Я знаю. Ты же написал… — Не помню, что там в письме, — нервно засмеялся Сергей. — Не перечитывал даже. Они говорили бесконечно. Олег рассказал, что наизусть помнит его номер телефона, но просить позвонить у ребят не мог — у них в части не принято. Пластыри спасли его ноги от кровавых мозолей. Разок у него было отравление, и он три дня кайфовал на больничной койке, все омрачали только понос с рвотой. Сергей жадно слушал его, а потом вывалил, как его прокатили с олимпиадой, как он нашел таких двинутых технарей, как он сам; и только спустя час, когда Олег смущенно сказал, что ему пора сдавать телефон и идти на построение, Сергей, опомнившись, подскочил: у него же экзамен! Олег засмеялся и сказал напоследок: — Я буду минуты считать до встречи с тобой. Удачи, Серый. — Олег, — ответил Сергей, и этого достаточно. Экзамен он сдал, и в зачетке у него красовался столбец коротких “отл”. …До города Юрга, где расположилась часть Олега, рейс был только в конце месяца; Сергей взял билет до Кемерово за бешеные деньги. Ехать в плацкарте — два дня. Он слонялся перед отъездом по Москве, прощаясь с ней, так и не полюбив ее. Винил столицу в том, что она отняла Олега, как бы глупо это ни было. Его день за днем все сильнее трясло перед грядущей встречей, он не мог больше ждать, и если бы поезда до Кемерово ходили каждый день, то он вскочил бы в ближайший, только бы двигаться, а не стоять на месте. Нервное напряжение не глушили ни долгие прогулки, ни просиживание штанов в сети; он пожаловался на форуме, что не может спать, но и бодрствовать почти невозможно. И все-таки, поддавшись советам, купил в ночной аптеке за наличку и без чека феназепам, закинулся им и проспал почти двенадцать часов. Мелькнула мысль, что и стимуляторы стоило попробовать в сессию — вдруг все форумские советы так хороши? Наконец он оказался в поезде. Забрался на верхнюю полку, положив рюкзак в ноги, и уткнулся в телефон — решил, что будет всю дорогу читать с маленького экрана, а бумажную книгу не потащит. Его угнетала перспектива двое суток находиться в вагоне с посторонними людьми, и он нащупал в кармане матрасик феназепама, рассчитывая забыться с ним, рассчитывая, что время пролетит быстрее. В Кемерово он, разбитый долгой дорогой и беспробудным сном, снял комнату в отеле. Приняв душ, он похлопал себя по щекам, залился кофе — ну же, давай, очнись. Маршрутка до Юрги стартует завтра в семь утра, нельзя проспать; он написал смс Олегу, что в девять будет у него. Пусть Олег завтра прочитает и обрадуется. А пока ему оставалось лишь снова отсчитывать минуты до встречи. Сергей не выходил из номера, только смотрел в окно, смотрел и не видел ровным счетом ничего, хотя отель и располагался на оживленной центральной улице. Он попытался вспомнить, не наговорил ли Олегу злых слов в последнюю встречу; вроде бы выходит, что нет. Ничего лишнего не сказал, хотя от досады, от боли хотелось кричать. У него нет права диктовать Олегу, какой жизнью жить, но почему так тяжело принять его выбор? За окном стемнело, стих гул проезжих машин. Оставшиеся таблетки феназепама Сергей выбросил — от них в затылке копится свинец и стекает по позвоночнику вниз, думать и двигаться невозможно. Всю ночь он опять не мог заснуть — сказалась разница в часовых поясах. Он перевернул подушку холодной стороной и почти наяву увидел, как в комнату входит Олег. Уже завтра. Совсем скоро. Сергей уговаривал себя хоть немного поспать, умолял мозг хоть немного расслабиться, но его перекручивало в обжигающих жерновах, и мысли не давали ему ни минуты передышки. Он забылся тревожной дремой под самое утро, но вскоре его поднял звонок с ресепшена — он сам просил их побыть для него будильником. Он заставил себя спуститься на завтрак, съесть хотя бы круассан и запить кофе — не в пример лучше того растворимого, что он заваривал себе в общаге целый год. На миг ему показалось, что он заснул, сидя за столом, но то обман: сон давно перестал быть его другом. В маршрутке он оказался вовремя. На улице было тепло, он надел с утра одну только футболку и джинсы. В пути стало душно, хоть все форточки открыты. Он смотрел в окно невидящим взглядом. Терпения не хватало. Он рассчитывал смириться с отсутствием Олега, уговаривал себя растянуть все терпение, что в нем есть, на два года, но теперь, когда до встречи остался час, он почти взрывался, в голове словно тикала секундная стрелка. Ждать больше нельзя. Как он выживет еще полтора года — не представлял. Завибрировал смартфон — “я жду тебя на автостанции”, — и Сергей сглотнул, во всем теле напряглись, напружинились мышцы, захотелось прямо сейчас вскочить, вырваться из маршрутки и бежать, обгоняя ветер — он уже там, он ждет, он стоит под козырьком, прячась от солнца, и внимательно смотрит на дорогу: не появится ли на горизонте Сергей. Пришлось приложить усилия, чтобы успокоить дыхание. Во время учебы, во время сессии еще получалось отвлекаться; не думать об Олеге, не вспоминать ежесекундно. А что делать летом? Чем занять себя, чтобы не выть от тоски? Надо остаться в Кемерово, застучало в голове. Или снять квартиру в этой Юрге. Подходить каждое утро к части Олега, смотреть между прутьями забора, как он марширует. Иначе так недолго и с ума сойти. Навсегда насмотреться на него — и снова пропасть в осень и зиму, в цветущую весну; а там еще немного, а там он вернется, и все будет по-прежнему, общага уже будет не нужна, они найдут комнату, чтобы ютиться там, чтобы курсировать между кухней и спальней, чтобы постоянно сталкиваться в узком пространстве и быть от этого самыми счастливыми. Маршрутка подъехала к остановке. Сергей подошел к дверям с бешено колотящимся сердцем, хотя остальные пассажиры сидели — это ведь конечная. Он высматривал в окно Олега, и екнуло в груди — от касс приближалась высокая фигура в зеленой форме, широкие плечи и узкие бедра, кажется, похудел, но стал жилистым, и волосы острижены коротко, четко обрисована форма красивого черепа, а на лице — загар. Сергей прижался носом к стеклу, почти закричал. Маршрутка затормозила, он поймал взгляд Олега из-под темных, вечно будто чуть нахмуренных бровей. Олег остановился в паре шагов от дверей. Они распахнулись, и Сергей, перепрыгнув через ступеньку, бросился к Олегу, прижался к его груди, обнимая до хруста в ребрах, обними еще чуть крепче — и вовсе позвоночник сломает, и никак не мог отпустить. Олег, держа его, будто капкан, ломал пополам в таком же сильном объятии, просунув руки под рюкзак. Ни слова, только прикосновения, только дыхание, их обтекали люди, кто-то ругался, что они встали посреди дороги, но им было плевать. Сергей едва дышал. Дав залп пыли и выхлопных газов, маршрутка сорвалась с места, а они все стояли, и в уголках глаз у Сергея защипало от подступающих слез. …Они шли по центральной улице, и Сергею до дрожи хотелось взять ладонь Олега в свою, взять и больше никогда не отпускать. Нет, нельзя. Он сунул руки в карманы и продолжил фонтанировать идеями: — Давай сбежим. Деньги есть. — Куда? В тайгу? — усмехнулся Олег. У него под глазом алела ссадина, но как получил ее — он не признавался. Шагал по улице, гордо расправив плечи. Откровенно наслаждался взглядами прохожих. Мог бы надеть обычную одежду, но нацепил форму, и выглядела она новенькой — словно свежий летний комплект дали. Брюки ему чуть коротки. Олег был красивым, до того красивым, что в груди защемило, и Сергей растерял запал спорить. Он уже дежурно ответил: — Да хоть в тайгу! Сбежим в Кемерово, в Москву, в Питер. Хочешь, универ брошу? — С ума сошел? — укорил Олег. — Да и не хочу, чтобы меня как дезертира разыскивали… — Тебе в армии нравится, — горько сказал Сергей. Олег потянул его в сторону кафе. Голые руки Сергея внутри обдало прохладой. В нос ударил запах кислых щей. Они устроились в самом углу, Олег было опустился на диван, вольготно расставив колени, но Сергей подсел рядом, заставляя его прижаться к стене. Да, так они не могут прямо смотреть друг на друга, но куда важнее чувствовать, касаться бедрами и задевать локтями. Сергей наклонился, чтобы заглянуть Олегу в глаза. — Скажи мне честно. Ты даже не хочешь сбегать. Как не хотел откосить. — Да, — признался Олег, легко выдерживая его взгляд. Видимо, часто думал о том, как пойдет этот разговор. — Понимаешь, тут не так уж и плохо. Сейчас парней из учебки привезли, и вроде как я наполовину уже дед. Меня, правда, почти не трогали, я себя нормально поставил. — А это? — Сергей кивком указал на ссадину на его лице. — Да ерунда, по мелочи кулаками помахались. Им принесли завтрак. Сергей ел, не ощущая вкуса. Ему нужно было касаться Олега, нужно было смотреть на него, а тот держался спокойно, хотя по глазам его Сергей прочитал тот же голод. Он положил ладонь ему на бедро, на грубое сукно форменных штанов. Олег пробормотал: — Я квартиру почасовую снял, скопил тут денег немного… ключи хозяйка передаст в двенадцать. Если хочешь. Сергей глубоко вздохнул и заставил себя досчитать до десяти, нет, хотя бы до пяти, лишь бы не заорать. Если хочешь. Если. И вдруг до него дошло. Олег словно бы даже боялся до него дотронуться, вопросы задавал нейтральные, только разок поинтересовался — а вот эти твои друзья с форума, вы с ними в реале-то встречались? И все. — Олег, — прозвенел Сергей, отодвигая тарелку с недоеденной яичницей. — Я ни с кем, кроме тебя. Даже мысли не было. Олег быстро бросил на него взгляд. У него порозовели уши. — Просто я же не требую ждать меня два года, — тихо сказал он, смущаясь. Сергей, запустив пальцы в волосы, засмеялся — от нервов, на деле совсем не смешно. Он едва дожил до двенадцати дня. Он смотрел на Олега, сгорая от его смущенной улыбки, от его теплых глаз. Они гуляли, будто туристы, по этой глухомани, и Сергей ненавидел людей, из-за которых он не может прямо здесь целовать Олега; он ненавидел себя за неспособность дотронуться до него — отрубить бы себе пальцы, раз коснуться нельзя. Олег, улыбаясь, рассказывал, как стоя засыпал на вахте, как дрался и получал за это наряды вне очереди, и Сергей улыбался в ответ, пытаясь отделаться от навязчивого желания залезть Олегу в душу. А потом спросил, когда еще можно будет приехать. — Осенью, — ответил Олег. — А дальше переведут в другую часть. Вроде как. Или копать траншеи отправят… Не знаю, куда, — сказал он прежде, чем Сергей успел спросить. — Я буду звонить. Теперь — буду, — улыбнулся одними глазами. Купив в супермаркете пару упаковок сока, какие-то булки, чтобы дожить до вечера, они отправились в квартиру; хозяйка взяла деньги и отдала ключи, подозрительно на них посмотрев, и Сергей едва удержался, чтобы не уколоть ее хотя бы словами. Олег, словно почувствовав, насколько он взвинчен и как теряет контроль над собой, крепко взял его за локоть и вежливо сказал хозяйке: — До свидания, в семь верну ключи. В голове стучала паническая мысль: у них всего несколько часов, каждая секунда на счету. Олег закрыл дверь, и Сергей, бросив рюкзак в угол, приник к нему с поцелуем, о котором мечтал вечность. Он схватил Олега за грудки, сжал в кулаках жесткую ткань его зеленой камуфляжной куртки, впился в его губы, точно такие же, как и полгода назад, словно не было всех этих бесконечных месяцев, а Олег взял его голову в ладони, пальцы — на затылке, запутавшиеся в волосах, и ответил на поцелуй исступленно. Всхлипнув, Сергей уткнулся лбом ему в грудь, пряча лицо, твердя: — Не смей меня больше бросать. Никогда. Никогда, ты слышишь? — и стал расстегивать пуговицы одну за другой. Олег, обняв его, прижал к себе. Поцеловал в макушку. Пальцы, терзавшие пуговицы, ослабели от ласкового прикосновения губ к волосам, и Сергей просто прижался к нему, вдохнул его запах — горький, пыльный, ни следа посторонних призвуков одеколона или парфюма. — Не бросай, — прошептал он едва слышно, горло стиснуло спазмом. Олег не ответил — видимо, не хотел врать, чтобы его успокоить. Обнял и подтолкнул вперед. Наверное, к кровати. Сергей действительно хотел сию секунду рухнуть, распластаться под Олегом, отдать ему контроль — все, устал без тебя во всем сам порядок наводить, жизнь свою в подобии нормы содержать. Он подчинился, и спустя пару шагов мягко ударил под колени диван. Сергей сел на него, не отпуская Олега, и притянул его к себе. Улегся кое-как, и Олег вбился ему между ног, все еще в одежде, расстроенный. — Надо разложить было, — тихо сказал он. Сергей кивнул — надо. Но объятий не разомкнул, прижал Олега ближе, едва дыша под его весом на груди. Коснулся губами за ухом. Провел ладонью по короткому ежику волос от затылка до макушки, удивляясь — непривычно, но Олег издает довольный звук — надо же, нравится ему. Олега не будет еще так долго. Нельзя терять времени. Сергей отпустил его, завозился, чтобы снять футболку. Олег, сев на колени, быстро сбросил куртку, в одно мгновение — белую майку без рукавов, взялся за ремень с широкой пряжкой. Сглотнув, Сергей посмотрел на нее и вдруг понял, что пряжка утяжеленная, чтобы ею можно было голову проломить. Олег, поймав его взгляд, криво усмехнулся: — А что делать. Или ты, или тебя. Он швырнул ремень с напайкой на пол, и тот упал с глухим стуком. Сергей, забыв о пряжке, как завороженный потянулся ладонью к его обнаженной груди, к дорожке темных волос, сбегающих по животу. Олег расстегнул ширинку, безо всякой грации стянул штаны, за ними — носки, обнажая стопы, заклеенные десятком замызганных, некогда белых лейкопластырей. — Можно я подарю тебе кроссовки? Нормальные ботинки? — сорвалось с губ Сергея. Он никак не мог оторвать взгляд от изуродованных ног, в паре мест из-под пластыря сочилась кровь. — Чтобы старшина их выбросил в тот же день? — хмыкнул Олег. Он остался в одном нижнем белье и положил ладонь на пах Сергея. Внутри тут же все скрутилось в узел, Сергей посмотрел ему в глаза, втягивая воздух пересохшими губами. Олег расстегнул пуговицу на джинсах, вжикнул молнией и, зацепившись пальцами за шлевки, потянул их вниз. От его четких, деловитых движений сердце заколотилось быстрее. Сергей приподнялся, помогая ему, весь дрожа от нетерпения. Член встал почти сразу. Олег снимал с него джинсы мучительно медленно, глядя на оголившиеся бедра. Наконец бросил джинсы на пол, взял лодыжки в кольцо пальцев, словно в наручники, и прижался губами к голени, скользнул к колену с закрытыми глазами. Ресницы его подрагивали. От его дыхания все волосы встали дыбом. — Волк, — едва слышно выдохнул Сергей. Он мог бы сам снять всю одежду, вышло бы быстрее, но отдался Олегу — тот словно нуждался в этом процессе, так плавно и осторожно раздевал, касался и смотрел. Олег, раздев его до трусов, ладонями провел от стоп вверх, крепко взял за бедра. Склонился ниже и прихватил нижнюю губу по-звериному, до боли. Сергей застонал, сжав его талию ногами. Языком Олег скользнул ему в рот в мокром поцелуе. Сергей обнял в ответ всем телом, поцеловал почти зло — за то, что бросит снова. Олег толкнулся к нему пахом, проехался по его члену — своим, и Сергея размазало, он перестал пытаться доказать, что ему было больно и одиноко, он уже мог только отдаваться его напору, подчиняться его движениям. Он заскулил в нетерпении, стиснул пальцы на его плечах, на боках так, что оставит синяки, царапнул спину, а Олег поцеловал его глубоко, жадно, язык чуть ли не до самой глотки, и его член, твердый, каменный, уткнулся в пах. Сергей ухитрился разорвать поцелуй, чтобы вдохнуть полной грудью, и Олег соскользнул губами ему на щеку, влажно провел по подбородку, вцепился зубами в шею, где так чувствительно, где так нужно; укусил. Сергей весь ему подчинился, задрожав, голова закружилась от желания, от бессонной ночи, от жары — они уже склеились телами, все взмокшие друг от друга. Он полез рукой между их животами, коснулся члена Олега через нижнее белье, неудобно вывернув запястье. Кое-как приспустил резинку его трусов, гладкая головка ткнулась в ладонь, оставляя след смазки. Олег глухо застонал ему в плечо. Они кончили быстро, сначала Сергей, потому что Олег проворней — обхватил его член и ласкал сразу как нужно, продолжая целовать, а Сергей не дрочил за последние четыре дня вообще ни разу, и его перемололо за пару минут. Он дотронулся до члена Олега, почти крича от невыносимой с ним близости. Взял в кулак. Олег уткнулся лбом ему в плечо, от коротких жестких волос его тянуло чем-то родным. Олег кончил ему на живот и размазал широкой ладонью сперму. Целовались медленно, даже не целовались — лениво лизали губы друг друга, и это было запредельно хорошо. — Пойдем в душ, — прошептал потом Олег. — Угу. Олег поднялся с дивана первым. Наклонившись, стянул трусы, и Сергей уставился на его белую, подтянутую мальчишескую задницу. Олег обернулся к нему, поймав взгляд, и отзеркалил улыбку. Он ушел в ванную, неплотно прикрыв дверь. Зашумел смыв унитаза, потом — вода в душе. Сергей пошел за ним. Опомнившись, подхватил свой рюкзак, брошенный в коридоре, и вытащил смазку и презервативы — он хотел без резинки, но Олег, может, другого мнения. В ванной стоял пар от горячей воды, и Сергей оставил дверь нараспашку. Положил все, что взял, в раковину; отодвинул пожелтевшую от времени шторку душа — Олег, сложив ладони лодочкой, набрал воду и опустил в нее лицо. Наконец-то можно его рассмотреть. Желтела пара старых синяков, а больше и ничего. Сергея понемногу стало отпускать напряжение. Значит, не врал, когда говорил, что все хорошо. Он обнял Олега со спины, потянулся к полочке с гелем для душа. Тот пах кокосом, но плевать, мыльными руками скользить по телу Олега так приятно, что запахи отошли на второй план. Сергей считал рельеф его груди, кубики пресса, широкие мышцы бедра. Олег, откинувшись ему на грудь, протянул: — Ммм, — от удовольствия. Сергей, покружив ладонью по его лобку, покрытому жесткими волосами, тронул под яйцами. Дразнил, чтобы у него снова встал. Прижался к заднице Олега — упругая, красивая, так и просится, чтобы ее шлепнуть. Олег снял с крепления лейку душа. Он окатил себя, смывая пену, полил на ладонь Сергею. Смыв гель, Сергей обхватил его член, собственный опять твердел, заинтересованный в происходящем. Олег, склонив голову вбок, в сторону раковины, вполголоса спросил: — Это ты для меня принес? — Презики — тебе. Если хочешь с ними. — А смазка? — Мне, — ответил Сергей и прикусил мочку уха Олега. — Будешь нежным? Олег, всунув лейку в крепление, обернулся к нему, чуть поскользнувшись на кафеле. Взял лицо в ладони и поцеловал — такого ответа было достаточно. Олег развернулся с ним, лила на голову теплая вода, и Сергей нежился в ней, нежился в объятиях. Липли к шее мокрые длинные волосы. Он так изголодался по рукам Олега, по его прикосновениям, что весь плавился, целуясь с ним, и стекала вода по лицу, по губам. В общаге они порой запирались в душе вместе, но редко, по ночам, буквально пару раз всего; здесь же не нужно было торопиться, и Олег теперь точно так же скользил ладонями по его телу, как недавно Сергей касался его. Пальцы у Олега погрубели, замозолились, но от этого возбуждение только росло. Он дотронулся между ягодиц, развел их в стороны. Пальцем проник внутрь — как раньше, по слюне, как они уже пробовали, пока отсасывали друг другу, пока ласкали друг друга руками. Сергей хотел больше. Хотел сегодня всего и сразу. Олег, склонившись к его уху, прошептал: — Развернись, — и выключил воду. Сергей сделал, как велено. Прижал ладони к мокрой стене. Сердце билось где-то в горле, член напрягся. Олег поставил стопу между его ног, второй чуть подтолкнул, чтобы Сергей шире расставил. Щелкнула крышечка смазки. Олег положил подбородок ему на плечо, шумно выдохнул, и Сергей повернул голову, ловя его губы. Хлюпнуло — Олег выдавил смазку на пальцы, одна ладонь — на животе, словно для фиксации на месте. А второй — между ягодиц, скользкие пальцы — внутрь тела. Сергей застонал в поцелуй. Олег проник в него глубоко, но неторопливо. Прижался членом к ягодице, крепко обхватил рукой поперек груди, и его губы — уже на изгибе плеча — дотрагивались так нежно, что Сергей, совсем не сдерживаясь, застонал в голос, повторяя его имя, которое так любил. Он сам подался навстречу руке Олега, насаживаясь на пальцы. Олег прикусил его плечо, оттянул сосок. Член у него так и упирался в зад, и Сергею не терпелось его ощутить внутри. Он едва представлял, насколько велико желание Олега, что он, просто трахая его пальцами, так возбужден, что чуть ли не рычит с каждым проникновением. Пальцы жесткие, но Олег знал его так хорошо, что от каждого движения внутрь по телу разливались волны удовольствия. Сергей принял четыре пальца, Олег загнал их до костяшек и замер. Хрипло спросил: — Тебе нравится? Словно сам не чувствует. Сергей выдохнул: — Безумно. Хочу больше. Олег опять прикусил его за шею, оттягивая кожу. Чуть развел пальцы, не вынимая их, и Сергей почувствовал себя игрушкой, марионеткой в его руках. — Пойдем на диван… — Давай здесь, — попросил Сергей. Если Олег и сомневался, то лишь секунду. Оставив поцелуй на плече, он убрал пальцы. Выдавил еще смазки — на ладонь и на член, между ягодиц Сергею. Тот, подрагивая, прижался грудью к холодному кафелю, выгнулся в пояснице, подставляясь. Повернул голову и поймал взгляд Олега. Тот тяжело дышал, смотрел жадно. А прикосновения его все равно остались аккуратными. Он взял за талию. Придерживая, направил член. Головка коснулась смазанных, растянутых мышц, и Сергей вздрогнул в нетерпении. Чтобы остудить горящее лицо, щекой тоже уперся в стену. Олег дразнил его, приставил член — и замер, больше не двигался. — Олег, — взмолился Сергей. — Давай, пожалуйста… Так хочу. — Тоже хочу, — выдохнул Олег. — Боюсь больно сделать. — Делай! Хоть больно, хоть как. Только хватит медлить. Ожидание терзало Сергея. Он ощутил, как головка члена прижимается к анусу, как деликатно давит на мышцы, и подался назад, чтобы насадиться, чтобы пустить ее внутрь. Олег выдохнул, его пальцы сжались на талии железной хваткой. Он толкнулся — и Сергей застонал от бури эмоций. Член распирал мышцы, даром что растягивал их Олег, все равно узко, все равно входит еле-еле, и Сергей забалансировал, как канатоходец, между желанием отпрянуть и попросить еще. Олег плавно входил дальше. Сергей дышал часто, мелко, выступила испарина. Член большой. Будто разорвать может — так огромно напряжение мышечного колечка вокруг него. Пытаясь расслабиться, Сергей закрыл глаза, выдохнул весь воздух из легких. Коснулся себя — собственный член опадать начал. Олег притормозил, жалея его, и Сергей прошептал: — Не останавливайся. — Серый… — не споря, скорее — умоляя, сказал Олег. Но Сергей не ответил. Пусть продолжает. Олег провел ладонями по его бокам, по напряженным мышцам бедер. Прижался лбом к затылку. И только после этого вошел дальше, вошел на полную, и у Сергея выбило воздух из легких, показалось, что его проткнуло до самого желудка. Он, обессилев, навалился на стену, держась за нее ладонями. Олег обхватил его за грудь, под мышками, удерживая от падения, другой ладонью — подрочил легонько член. Прошептал прямо в ухо: — Ты тесный. И шелковый внутри. От его слов что-то перемкнуло, пересохшим ртом Сергей выдавил: — Еще. Олег понял его и, лизнув ухо, бархатно шепнул: — Я без резинки. Чтобы тебя чувствовать. Чтобы ты мой член чувствовал. Трахнуть хочу так, чтобы ты визжал. И кончить в тебя, — жарко выдохнул он, а кулак его так и двигался на члене, и погасшее было возбуждение зародилось снова. Уже не так тянуло задницу, стало привычнее. Бедра Олега чуть вздрогнули, и Сергей осознал, с каким трудом он сдерживается. Его слова завели, звучали непривычно грубо, но шли в диссонанс с его осторожностью, с его затаенной нежностью. Олег продолжил: — Только тебя всегда представлял. Особенно в эти месяцы. Постоянно, Серый… Сергей невольно всхлипнул — сам не зная, почему. Попытался расслабиться. Кулак Олега ходил по члену, и стало проще, не так уже тянуло мышцы. Олег сам почувствовал, что стало легче. Чуть подался назад, влажно целуя ухо, потом — за ним, переместился губами на шею. Сергей приподнялся на цыпочки, чтобы ему было удобнее, — заметил краем глаза, что Олег на полусогнутых с ним держится. И тогда Олег начал двигаться в такт движению своего кулака. Сначала совсем по чуть-чуть, почти и не вытаскивая, но понемногу раскачиваясь, все наращивая амплитуду. Сергей закрыл глаза, концентрируясь только на ощущениях. Нужно запомнить на ближайшие полтора года. Олег не стонал, не издавал ни звука, только шумно дышал. Обняв поперек груди, он поддерживал под мышками, без устали, словно железный, и Сергей, погладив его по предплечью, тихо сказал: — Можешь отпустить… я больше не падаю… от избытка чувств. Проникновения Олега поделили его фразу на отрезки. Он не драматизировал — колени ведь становились ватными от того, что Олег брал его, и Сергей знал, что до этого Олег ни с кем не был, а значит, и для него это впервые, и представить сложно, насколько для него это долгожданно. До Олега, видимо, не сразу дошел смысл сказанного, потому что руку он опустил спустя долгую паузу. Провел ладонью по груди, по животу. Оперся о стену и вошел так глубоко и резко, что Сергей ахнул, но его прошило вспышкой возбуждения. Олег сжал его член. Повторил — так же резко, так же глубоко, вышел почти до головки и — опять. Он застонал сквозь зубы. Теряет контроль. Сергей дотронулся до ладони Олега, сжимающей член. Все, отпусти. Забудь. Потянул за запястье, направляя, и Олег оперся обеими руками в стену, точно так же сделал и Сергей, прижимаясь к его лобку задницей. Олег положил свои большие огрубевшие ладони на его, более узкие, с нежной кожей, сверху, пришпиливая, как бабочку, и проник в него резко, на полную, в быстром темпе, вырывая хриплые стоны из глотки. Член его ходил внутри четко, долбил будто до самой глотки. Он все наращивал темп, и Сергей едва держался на ногах, прикладывая все усилия, чтобы от напора Олега не влететь в стену. В голове билась одна тупая мысль: как же ему круто со мной, как долго он, наверное, ждал и мечтал. Все ушло на второй план, Сергей забывал, как жил без него, переставал размышлять, как Олег ставил себя в армии, не думал больше ни о прошлом, ни о будущем, осталось только то, что происходит здесь. Олег вбился в него со стоном по самые яйца, непривычно высоко всхлипнул и прижался лицом к плечу. Подрагивая, он кончал, даже руки его дрожали, и Сергей постарался изо всех сил сжаться на нем, чтобы ему было еще теснее, еще лучше. Олег, выдохнув, навалился на него всем весом и все-таки вжал грудью в стену. Обхватил обеими руками пониже ребер, шепча: — Сейчас. Сейчас, Серый… Тяжело, часто дыша, как загнанная лошадь, он дернул бедрами в последний раз и замер. Потянулся к члену Сергея. Сергей не глядя нащупал смазку, выдавил на ладонь Олегу, и тот ласкал гладко, скользко, с хлюпающим звуком, так и не вытащив член. Сергей упивался новым ощущением внутри, запоминал его. Олег, касаясь губами его шеи, совсем уж беспорядочно двигал кулаком по члену, но Сергей все равно в его руках таял, от его дыхания улетал в космос, и кончил, весь сжимаясь и пульсируя. Они еще какое-то время стояли, слепившись друг с другом, вжавшись в стену. Потом Олег вытащил и попытался собрать слова в предложение: — Я с тобой… — вдохнул. — Серый, ты просто… Вообще. Сергей развернулся к нему. Наощупь включил воду. Олег подставил под душ лицо, зажмурившись, потом по-собачьи встряхнул головой. — Люблю тебя, — произнес Олег, открыв глаза, вперив взгляд. — Хочу тебя. Не представляешь, как. — Представляю, — ответил Сергей и провел ладонью по его мокрой груди. — Дай мне несколько минут, Волч? Диван пока разложи. Олег, кивнув, быстро поцеловал его. Выхватив лейку душа из-за его спины, окатил себя водой и, сунув лейку Сергею в руки, вышел из ванной, прихватив одно полотенце и смазку. Презервативы, никому не нужные, так и остались в раковине. Сергей замер под водой — нужно было время, чтобы прийти в себя. Он коснулся расселины между ягодиц. Мышцы припухли и стали слишком чувствительными. Но все равно он скользнул двумя пальцами внутрь, чтобы вымыть себя. Поднялось от сердца счастье, губы сами разъехались в глупой улыбке. Олег. Олег — его первый. Во всем. А он — первый для Олега. Он вышел в комнату, промакивая тело полотенцем. Олег уже разобрал диван, застелил простыни в уродливых красных розах. Увидев Сергея, тут же вскочил и протянул бутылку, предлагая глотнуть воды, и Сергей жадно припал к горлышку, пил, проливая на грудь. Потом повалился на кровать, и они лежали, прикрываясь тонким одеялом. Олег взял его за руку, поцеловал костяшки. Сказал: — Прости, что уехал. — Не извиняйся, ты не мог по-другому, — искренне ответил Сергей. Сам себе удивился: пропал гнев, ушла обида. — Я приеду, когда тебе снова дадут выходной. Даже если учеба будет. — Я буду ждать. Его пальцы скользнули по позвоночнику, и Сергей подкатился к нему ближе. Прижался к бедру. От медленных поцелуев он постепенно распалялся. — Давай еще раз, — попросил он. Олег внимательно посмотрел на него. И согласился, и вышло совсем по-другому; лежа на боку, Олег входил в него неглубоко, лбом прижимался между лопаток. У Сергея дыхание перехватило — так правильно проникал член, касался внутри нужной точки, и уже не распирало так сильно. Его покачивало, будто на волнах. Олег старался, заботился о нем, и на этот раз Сергей, касаясь себя, кончил на нем, твердом. Но время бежало неумолимо. Пришлось отпустить друг друга. Одеваясь, Сергей касался засосов и синяков, наслаждаясь ими. Посмотрел на отметины Олега и съерничал: — Твои парни обзавидуются. Будут спрашивать, что за тигрица с тобой день провела. — О, я им расскажу, поверь. Расскажу про неутомимую тигрицу… Олег потянулся к нему и поцеловал в улыбающиеся губы. Наклеил на ноги новые пластыри взамен отвалившихся, надел носки. Вставил свой убийственный ремень в шлевки брюк и виновато сказал: — Вообще это запрещено — пряжки такие носить. Выменял у местного на сиги, которые ты прислал. Тут, знаешь, напайка, как чекисты делали, с оловом… Можно в дисбат угодить, если в драке кого стукнешь по голове. — Постарайся никого не стукнуть. — Да нет, наверное… Дедов отправляют скоро на точку, — задумчиво произнес Олег. — Из учебки малышню прислали. Но я думаю, что нас по осени тоже перебросят, — с тяжелым вздохом добавил он и исподлобья посмотрел на Сергея. — Может, в Чечню. Там точно связи не будет, Серый. Сергей уставился на него не мигая, а Олег торопливо добавил: — Не воевать, конечно. Так, обломки после взрывов разгребать, казармы обслуживать. Просто позвонить не смогу. — Умеешь ты обнадежить, — пробормотал Сергей. Война. У него зазвенело в ушах. Олег подошел к нему, заправляя белую майку в штаны, и обнял за плечи. — Правда, Серый. Ничего со мной не случится. Я чувствую, что у меня все легко получается, понимаешь? Стрелять, нормативы сдавать… Реакция у меня лучше, чем у остальных пацанов. Все будет хорошо. Я тебе обещаю. Ты мне тоже кое-что пообещай, ладно? — Что? — Сергей поднял на него взгляд. Эйфория, еще недавно наполнявшая голову, словно гелий — воздушный шарик, так быстро сменилась на панику, что сердце застучало в бешеном ритме, и комната стала раскачиваться из стороны в сторону. — Обещай, что не будешь себя изводить. Уж если мы с тобой в детдоме выжили, то и сейчас выживем, да? — Олег, — сказал Сергей с резко навалившейся усталостью. Только руки Олега и удерживали его от того, чтобы не сесть с размаху на пол из-за ставших ватными коленей. — Ты детдом с войной сравниваешь. Серьезно? Олег убрал прядь волос ему за ухо и положил ладонь на щеку. — Пожалуйста, Серый. Ты как зомби приехал. Как будто это ты в казарме по тревоге встаешь раз в два дня, а не я. — Я просто снотворное принял, чтобы джетлаг не словить. Хорошо, — сказал Сергей, пресекая расспросы и дальнейшие разговоры. — Напишешь перед тем, как у тебя телефон до конца службы заберут. И будешь беречь себя, понял? Никакого геройствования. Олег погладил его по волосам. Время их истекало. Они отдали ключи хозяйке и пошли на автостанцию: решили, что пусть лучше Олег проводит его. Иначе придется обниматься перед КПП, и пацаны, как их зовет Олег, начнут сомневаться в половой принадлежности тигрицы. А лишние конфликты никому не нужны. Обратный билет Сергей не покупал. Видимо, в глубине души все-таки надеялся, что Олег решит с ним сбежать. Нет, у него все хорошо, если не считать стертых ног, и оптимизма в нем хоть отбавляй. Он очень постарается вернуться живым и здоровым. Он точно вернется — сомнений в этом нет. Но, обняв его на прощание и сев в маршрутку до Кемерово, Сергей решил сначала купить билет в Питер — соскучился по родным местам. А потом спросил по закрытому каналу одного из форумских, что тот посоветует, чтобы успокоить нервы. Только не феназепам, с феназепамом всю жизнь проспишь. Лучше чтобы вообще не спать. Только при этом ночь работать, а не ворочаться в кровати с одуревшей от усталости головой. Олег бы не одобрил. Но Олег с каждой минутой от него становился все дальше.