Сыры-полумесяцы

Лета как не бывало. Сергей просидел его за ноутбуком в однушке на краю мира, поражаясь, насколько отвратительные квартиры выдает государство сиротам. Встретил несколько знакомых лиц — довольных своей участью. Соседи, зло подумал он тогда и пообещал себе продать паршивую подачку правительства сразу же, как появится возможность. Олег звонил несколько раз, голос его оставался беззаботным, словно его ничуть не волновала грядущая переброска в Чечню. Сергей, меряя комнату шагами, твердил, что ситуация там гораздо хуже, чем говорят в новостях, раз отправляют совсем зеленых ребят; Олег лениво отвечал, что он-то уж точно не зеленый. А когда он сказал, что это последний звонок перед отправкой, Сергею показалось, что его сбил десятитонный грузовик. И вот он в конце августа взял билет в Москву — пора получать учебники и возвращаться в общагу; лежа на верхней полке поезда, он размышлял, кому вообще нужны бумажные учебники, когда во всем мире формируют электронные библиотеки. Возможно, это атавизм, такой же бесполезный отросток системы образования, как аппендикс в человеческом организме… Он пытался закопаться в отвлеченные мысли, но все равно возвращался к одной-единственной: Олег. Тревога снова начала подниматься от пальцев ног вверх, прошла холодной дрожью по позвоночнику, хоть в поезде и царила духота. Тревога коснулась головы, и Сергей сжал руками виски. Болит. Он сбил себе режим, научился спать днем, раз ночью получается только ворочаться и вариться в переживаниях. Теперь, спозаранку сев на поезд, опять не мог прийти в себя. …На Курском было людно. Сергей спустился в метро. Интересно, когда он сможет сказать “Вот я и дома”? Приют домом не был, как и квартира в Питере, как не стала ему домом и Москва; и уж, конечно, общага домом не может быть. Будь он более сентиментальным, он бы сказал, что его дом там, где Олег; будь он более честным, он бы признал, что его дом — в сети. Только уходя с головой в интернет, в латиницу кода, он успокаивался. Студенческие проекты, взломы, фишинговые сайты, которые он делал ради практики и не запускал — все это уводило его в другой мир, заставляя даже тревогу ненадолго притупиться. А что, если создать себе дом. Себе и другим таким же неприкаянным. Вагон метро тронулся, и Сергей запоздало взялся за поручень, привычно удерживаясь на ногах. Дом, полный друзей и единомышленников, где есть любимые книги, музыка, фильмы. Чтобы дом был лучше так и оставшегося ему чужим фейсбука. Такой дом, чтобы даже Олег мог зайти со своей Нокии через мобильный браузер, и появилась бы иллюзия, что они вместе, несмотря на расстояние. Точно, вместе. Идея крутилась в голове. Да, она не была новой для мира, но для России — новейшая, здесь не хватает соцсети, а еще лучше будет, если запустить шифрование, и тогда не придется для общения с форумскими использовать дополнительные приложения… Сергей поднимался на эскалаторе, переходил дорогу, начисто перестав реагировать на внешние раздражители. Он вошел в студгородок, обходя стороной змеившуюся очередь первогодков. Ноги понесли его к лавкам в садике за корпусом, хотелось додумать мысль в тишине, чтобы только шелестели листья берез. Он присел, уставившись перед собой. Краем глаза заметил шевеление, встрепенулся — а, просто кошка… и тут же: нет, не кошка. Сергей наклонился, присматриваясь. Под соседней лавкой в траве шуршало что-то белое, с перьями, больше похожими на пух. Оглянувшись, он подошел ближе, присел на корточки. Птенец. Совсем кроха, на ладони уместится. Он открыл клюв, обнажив алый зев, и пискнул. Сергей моргнул. Неужели из гнезда выпал? Он и гнезд-то рядом не видит… В замешательстве сжав в руке телефон, он неловко пробормотал: — Голодный? Или ты девочка? Птенец снова открыл рот и запищал. Начав паниковать — вдруг птица умрет от голода, — Сергей торопливо вытащил из рюкзака рубашку, сложил ее и подхватил птенца, быстро закутал его, чтобы не выпрыгнул. А теперь что?.. Так и не зайдя в общагу, он нашел в телефоне ближайшую ветклинику и отправился туда. К вечеру он, уже обзаведясь коробкой и подстилкой для нового питомца, вернулся. Накрыл птенца все той же рубашкой и прошептал: — Веди себя тихо. Птенец запищал. Наверное, все-таки девочка. Белая ворона. Он тоже белая ворона, всегда ею был. Расскажу Олегу, подумал он, и тут же вспомнил, что номер Олега теперь недоступен. Вахтерша не заметила ничего подозрительного — утомилась за день, пропуская первокурсников, и на Сергея посмотрела сквозь пальцы. Он поднялся в комнату, с тяжелым сердцем проходя коридорами. Все еще каждая зарубка здесь напоминает об Олеге — с ним они впервые шли по ступеням на третий этаж; потом Олег, проинспектировав кухню, жизнерадостно сказал, что ожидал худшего; вместе они закрылись в комнате, собственной комнате, и просто счастливо смотрели друг на друга. Сергей верил в светлое будущее, а Олег, наверное, сомневался, что долго проучится в этом месте. Сергей поставил коробку с птенцом на стол, убрал с нее рубашку. Птенец открывал рот. Вспомнив инструкции ветеринара, Сергей снова собрался уходить — надо купить еды для вороненка, да и себе тоже. — Дождешься меня? — спросил он. — Ну да, куда ты денешься… — Птичка замолкла, внимательно следя за ним бусинами глаз. — Наверное, ты все-таки девочка. Марго. Я буду звать тебя Марго, договорились? Птичка не возражала. Оставшиеся до первого сентября дни Сергей строил свою соцсеть — методом проб и ошибок прикидывал архитектуру, начал с главной страницы, кропотливо прописывал каждую букву; потом опомнился — дизайн, надо хорошенько подумать над дизайном… К счастью, художественный вкус входил в бесконечный список его достоинств. Марго нужно было кормить по расписанию, иначе она начинала пищать, но белый комочек не раздражал, наоборот — казалось, что Сергей теперь не один. Он начал разговаривать с ней, пусть даже она не отвечала. А к концу августа в дверь постучал комендант. Сергей торопливо накинул на коробку с Марго рубашку, радуясь, что она еще не летает; только сейчас до него дошло, что нужно купить клетку, иначе птичка вскоре начнет активно изучать комнату. Он, забравшись на стул, спрятал коробку на верх шкафа, отряхнул руки и только после этого открыл дверь. Оказалось, что завтра к нему въедет сосед — парень, восстановившийся после академа. — Прибери тут, — сказал комендант, подозрительно оглядывая комнату. Дернув носом, он пробурчал: — Разведут свинарник, а потом на тараканов жалуются… Сергей захлопнул за ним дверь. Сосед. Он и думать забыл, что на свободную кровать могут подселить кого-то. Она уже не напоминала об Олеге, покрывало с нее Сергей забрал себе, все, что осталось от подушки, выбросил. И все же кощунственно, что с ним кто-то будет делить комнату. Он поставил Марго обратно на стол и вновь сел за ноутбук. Ничего. Если сосед станет докучать, то Сергей найдет способ его выжить. Сосед прибыл к обеду. Сначала постучал в комнату ногой, потом, не дожидаясь ответа, толкнул дверь. Сперва впереди плюхнулся огромный баул, потом, переступив через него, зашел парень, русоволосый, коренастый, и бросил здоровенный рюкзак. Сергей, созерцая эту картину, ни слова не сказал, только выжидающе смотрел. Парень протянул ему руку: — Привет, я Костян. — Сергей. Он настороженно пожал ладонь Костяна. Тот выглядел деревенским парнем, начисто обделенным интеллектом. — Ну че, жить будем вместе, Серег? — жизнерадостно сказал Костян. — Фига, у тебя микроволновка… Зажиточно, — он присвистнул. — Программист, что ли? Сергей кивнул. Костян удивился чайнику так, словно тот был восьмым чудом света, увидел Марго, снова присвистнул, грохнул рюкзак на кровать и заметил: — А ты неразговорчивый, да? Сергей пожал плечами — а о чем говорить с едва знакомым человеком, который занял место Олега в этой комнате? Костян стал разбирать свой баул, а Сергей вернулся к ноутбуку. Под вечер он спросил: — На кого учишься? Костян, развалившийся на кровати со слойкой и кружкой, ответил с набитым ртом: — Бухгалтер. Ушел в зиму, сессию завалил. Неприятно кольнуло под ребрами — Олег тоже учился на бухгалтера. — Зачет по праву не поставили? — поинтересовался Сергей, глядя только в монитор. — Угу. Ты тоже о преподе наслышан? Мудила он. — А в армию почему не пошел после отчисления? — Какая армия, Серег, — весело ответил Костян. — У меня ж плоскостопие. С такой страшной болезнью не берут. Сергей обернулся, уставившись на ноги Костяна. Разглядел дырку на черных носках. Вспомнил израненные, все в пластырях стопы Олега. — Ах, плоскостопие… Больше Сергей ничего не спрашивал, отвечал коротко, всем своим видом демонстрируя, что сосед его отвлекает вопросами про ворону, про учебу, про график уборки. К ночи Костян, засыпая, пробормотал: — Нравишься ты мне, Серега, спокойный сосед — золото… Сергей, стуча по клавиатуре, едва удержался от нервного смеха. Ага. Спокойный. * Стало рано темнеть, стало холоднее. Надевая свитер, Сергей путался, вечер это или утро; от кофе тошнило, но взбодриться после бессонных ночей больше было нечем. Он ложился в четыре и просыпался в полвосьмого, разбитый, едва живой. Плелся в душевые, плескал водой на лицо и смотрел через зеркало в свои покрасневшие глаза. Вся жизнь сводилась к тому, чтобы пересидеть пары, поспать пару часов, а потом самому выучить весь материал — по утрам изможденный разум не воспринимал ни крупицы информации, которую давали преподаватели. Он подумывал, чтобы вовсе не ходить на пары; но на его курсе пристально следили за посещаемостью. Он вспоминал, как год назад просыпался и находил на столе приготовленный Олегом завтрак, только не успевал его съесть. Убегал на пары голодным. Не ценил. От этого теперь хотелось головой об стену биться. Костян просыпался немногим раньше него, мешал одним своим присутствием. Нет, Сергей не жаловался, таких, как он, Олег называл “свой пацан” — не выдаст, не скажет слова дурного, но и теплых чувств к нему Сергей не испытывал. Бесился, сидя ночью за ноутбуком, от храпа Костяна, слышного даже через Моцарта в наушниках, и едва сдерживался, чтобы не пнуть его или не придушить подушкой. Марго подросла — красивая ворона-альбинос, о существовании таких до встречи с ней Сергей даже не подозревал, и пришлось посадить ее в прямоугольную клетку. До сих пор Сергей ухитрялся скрывать ее от коменданта. К зиме, сдав очередной зачет и свалившись после этого мертвым грузом на кровать, Сергей попытался заснуть. Не получилось. Он не смог заставить себя сесть за ноутбук — тело стало свинцовым, в голове словно щелкали шарики. Желание выспаться достигло критической массы и перешло в тупую усталость, от которой становилось только хуже. В телефоне было несколько неотвеченных от форумских еще с прошлой недели. Сергей пощелкал их, где-то отреагировал смайликом, где-то — одним словом. В ответ еще на одно сообщение раздраженно написал, что никуда он не пропал, и нет, еще не сдох. Просто не хватает времени и сил. Если бы в сутках было сорок восемь часов, если бы он сохранял бодрость и остроту ума постоянно, если бы не нуждался во сне… Он вдруг вспомнил, как ребята болтали о стимуляторах. Нет. Есть же нормальные способы наладить режим. Спать ночью шесть часов, например. Тогда он сможет на парах все запоминать сразу, останется время на “Вместе”, будет возможность подрабатывать взломами и мелкими задачками по написанию программ. Всего-то наладить режим. Сергей усмехнулся. Он уже пробовал изматывать себя прогулками, ложился, выключая свет, и таращился в потолок. Заснуть получалось только под утро. А может… нет, ерунда. Или попробовать? Олег давным-давно предлагал ему ходить в секцию по борьбе при универе. Почему бы не рискнуть? Меньше всего Сергею хотелось драться с незнакомыми типами, но ведь Олег хорошо отзывался о тренере и его подопечных. Хуже точно не будет. Сергей не забыл грязные приемы, которым учил его Олег; но часть движений точно стоит освежить. Он рывком поднялся, сел за ноутбук, разыскал на сайте универа информацию и решил отправиться в секцию завтра. …Тренер с сомнением поглядел на его длинные волосы, забранные в хвост. Сам он был жилист, невысок, со сломанным и криво сросшимся носом. — Олег Волков ходил к вам на первом курсе. Мой друг. Тренер нахмурился было, но лицо его разгладилось. — Олег, — повторил он. — Ну конечно. Он говорил о тебе, Сереж. Пошли, покажу раздевалку. Переоденешься — и с нами на разминку. Сергей безмолвствовал. Сначала он сказал, что просто хочет ходить на занятия, и тренер начал убеждать его, что у них в секции все уже тренированные, лучше пойти в подготовишку, а еще лучше — просто в качалку, за нее тоже поставят зачет по физре. Но стоило прозвучать имени Олега — и все тут же изменилось. Чем Олег очаровал тренера? А чем он в свое время очаровал Сергея? Вспомнить бы. Вроде бы подошел после драки, когда Сергей сидел с разбитым лицом, и помог подняться. А когда одноклассники устроили очередной сеанс травли на следующий день, то Олег молча врезал одному, завязалась бойня, и Олега отвели к директору. Сергей понятия не имел, что происходит, но просидел полчаса перед кабинетом, дожидаясь его. Олег ему подмигнул, и с тех пор Сергей не отходил от него. Поначалу молчал, на вопросы отвечал односложно, а потом разговорился, даже показал рисунки, а Олег его сводил к бездомной собаке, которой таскал куски хлеба с кухни. Вряд ли с тренером он познакомился так же близко; но его кредита доверия хватило, чтобы Сергея приняли на равных. Он старался сдерживаться на тренировке, да и дальше боксерской груши его не пустили; но ее он лупил самозабвенно, дыхание сбилось, кожа на костяшках треснула — в запале он не озаботился защитой. Из зала он вышел в легкой эйфории, а потом она отступила, и он понял, что снова не заснет, он разучился нормально спать. Вернувшись в комнату, он подошел первым делом к Марго, коснулся ее хохолка. Костян присвистнул, эта его привычка доводила Сергея до белого каления, но он смолчал. — Ты какой-то другой. Обгашен, что ли? — Что? — Сергей обернулся к нему. Костян, почесав живот, сказал: — Да дерганый. И глаза бешеные. Ты нормально, Серег? — Более чем. Проблемы? Костян хмыкнул. — Нормалды все. Сергей, посмотрев в красноватые глаза Марго, пожалел, что не может поговорить с Олегом. Ему бы он рассказал о тренере, о других парнях, о терпком запахе красивых мужских тел. О том, что в душевой — просто свисающие с потолка лейки, никаких кабинок — он встал с самого края, у стены, и старался смотреть только в пол, хотя другие свободно расхаживали голыми, отпускали сальные шуточки, двое парней даже устроили драку на полотенцах, хорошенько друг друга отхлестав. Олег, наверное, ощущал себя там как рыба в воде. Олег, у меня все совсем не “нормалды”. Ты бы вернулся, Олег. Сергей жил в этом сумасшедшем ритме до января. Учеба — тренировка — ноутбук — четыре часа на сон. Порой казалось, что мозги плавятся. Все тело болело. Концентрация падала, и пару раз он заснул прямо на лекции. Сначала однокурсники похихикали, потом принялись будить его, но преподаватель все равно заметил и при всех отчитал, а ему было так глубоко плевать из-за сомнамбулического состояния, что он почти и не услышал его слов. Вечером он взглянул на себя в зеркало в душевой тренировочного зала и едва узнал. На руках наросла плотная мускулатура, округлились икры и стали твердыми бедра. Тренер не зря гонял их до жжения в мышцах. Но осунувшееся, бледное лицо выдавало душевное нездоровье. Один плюс Сергей нашел в той жизни, которую выбирал каждый день: у него не осталось времени на тоску. Костян уехал на новогодние праздники домой, оставив початую пачку сигарет. После боя курантов, глотнув вина — шампанское он выпил еще днем, — Сергей потянулся к ней, прикурил спичками. Дым оцарапал горло. Он отвык от курения, без Олега не хотелось. Но сейчас, делая одну за другой затяжки, Сергей удивился: и почему он отказывал себе в этом удовольствии столько времени? Но затянувшись глубже, он закашлялся и забычковал окурок. Сегодня он ляжет спать, и проспит так долго, как получится. А завтра… завтра его ждет подготовка к экзаменам. Быть может, после них станет легче. День станет длиннее. Перестанет забираться под одежду пронизывающий холод. Олег едва ли позвонит, но однажды он вернется. Допив залпом бокал вина, Сергей прижал руки к лицу, силясь не заплакать. Он устал. Он так устал. * Вернувшись к началу сессии, Костян заметил: — Ты на человека стал похож. Бабу нашел, что ли? Сергея передернуло. Он застегнул рубашку под горло, надел пиджак — на экзамен как на праздник — и ответил: — На баб, как ты выразился, у меня нет времени. — Ну да, — хмыкнул Костян. — Ты ж задрот. Сергей остановил себя в последний момент, когда кулак уже летел Костяну в лицо. Тело само напружинилось, совершило быстрый разворот, весь импульс он передал вперед, и за секунду до столкновения с носом Костяна остановился. Опустил руку. Оторопевшая физиономия соседа заставила его коротко рассмеяться. — Не принимай на свой счет. Просто рефлекс. — Чокнутый, — сказал Костян, глядя с опаской. — Я ж любя, Серег. Ты вечером пиво-то пить пойдешь? — Воздержусь. — Ну а после сессии? — Вряд ли. Костян привычно принял отказ, пригладил волосы и, достав из-под кровати носки, придирчиво посмотрел на них. Сергей отвернулся — понюхает ведь эту грязь еще — и, сунув зачетку в карман пуховика, ушел. Да, действительно, десять дней выходных пошли ему на пользу. Битву за режим он все еще проигрывал, но, по крайней мере, ему не нужно было идти на пары. Он вставал, пил кофе, садился учить билеты. Совмещал обед и завтрак, снова готовился к экзаменам. Он позволил себе отдохнуть от “Вместе”, зато успел написать пару простеньких программок, и деньги уже капнули ему на пейпал, он вывел их на карточку. Этого хватило, чтобы обожраться пиццей в награду за хорошее поведение — начиная с нового года, он ни разу не лавировал между истерикой и приступом паники. В нем все еще тлела надежда, что Олег позвонит хотя бы в Новый год; но нет. Тогда он, разговаривая с Марго, убеждал ее, что ничего странного в этом нет. Олег празднует вместе со сослуживцами. Олег жив, здоров и доволен своей участью вот уже год. Пройдет еще примерно столько же — и он вернется. Он обещал вернуться. Рассказывая все это белой птичке, он едва сдержался, чтобы не закричать. Пообещал себе больше не говорить об Олеге вслух. Стабильности хватило на полтора месяца — куда больше, чем в прошлый раз. Все вернулось на круги своя: он спал с открытыми глазами на лекциях, кое-как вникал в происходящее на парах, думал лишь о том, как бы вернуться в комнату. Но и там продолжал бодрствовать, потом шел на тренировку, потом погружался в создание “Вместе”. Он выжигал себя. Стал путаться — поставил в микроволновку пустую кружку, а быстрорастворимый суп вылил из тарелки в раковину; перепутал кабинеты и полдня просидел с другой группой, не понимая, почему все вокруг хихикают. А преподаватель, открывший в том году для него форум в даркнете, рассказал ему о возможности стажировки в США этим летом, и Сергей ухватился за эту возможность. Он написал несколько писем, тщательно проверил их на наличие ошибок, приложил ссылку на гитхаб, скрестил пальцы. Тестовое задание пришло спустя месяц, и он выполнил его за пару ночей. Заснул щекой на клавиатуре и очнулся, лишь когда Костян с утра разбудил его, тормоша за плечо. — Сколько времени? — обалдело спросил Сергей. За окном было светло. — Двенадцать. — Я проспал пары, — подскочил Сергей. — Сегодня суббота. Нету пар. У тебя вся щека в квадратиках, Серег. По-братски, свали из комнаты сегодня, а? Я даму приведу. — Надолго? Сергей потянулся, хрустя затекшей шеей. — До утра. — Прекрасно, и куда мне податься? — разозлился Сергей. Он закрыл ноут от любопытных глаз Костяна, встал и прошелся по комнате. — Может, лучше ты — к даме? Костян укоризненно посмотрел на него. — Слушай, Серег, не зарывайся. Я ж и про ворону твою молчу, от коменданта ее прячу, пока тебя нет. И под щелканье ноута твоего сплю. Сергей оглянулся на Марго. Ему казалось само собой разумеющимся, что Костян тоже заботится, чтобы о ней не узнали. Как можно не влюбиться в белую птичку? — Ладно, — выдохнул он. — Но я вернусь, как только общага откроется. — В шесть, значит, — прикинул Костян. — Ну, нам хватит. Чтобы после обеда твоего духу не было, Серег! Можно мы кино на твоем ноуте посмотрим? — хищно спросил он. — Слушай, Костян, не зарывайся, — съерничал Сергей. — Книжку стихов своей даме вслух почитай, романтичнее получится. — О, — оживился Костян, — у меня Асадов есть. Нормалды будет? Сергей закатил глаза, едва сдержавшись от резкого ответа. Вечером он, сунув руки в карманы, уже немного пьяный, гулял вдоль Москвы-реки. Запоздало пожалел, что не догадался захватить ноут — тогда бы засел в круглосуточный Мак, тайком подливая в колу портвейн, и провел ночь продуктивно. Но возвращаться в комнату было поздно. Его душила сонливость, он даже подумал — не поехать ли на метро до самой дальней станции, чтобы проспать час-другой, но решил не рисковать. Обчистят ведь ушлые люди. Он так и шатался по необъятному центру города, неприкаянный, никому не нужный. Они так редко гуляли с Олегом. До супермаркетов в основном. Парадная Москва им быстро наскучила, к тому же у них не было денег, а что здесь делать с пустыми карманами? Теперь в любом заведении Сергей мог купить кофе на вынос, а не облизываться, глядя на витрину; и почему же это не приносит счастья? Он остановился перед рестораном, глядя на свое отражение. Нет, лучше уж напиться. Он свернул в сторону Патриарших. Пошел, куда глаза глядят, и остановился, когда окончательно замерз, у бара. Вывеска мигала голубым, возле входа стояла пара девчонок его возраста. Пойдет. Сергей зашел внутрь, ослабляя шарф, расстегивая пуховик. Гардероба не было. Он протиснулся к стойке мимо столиков, занимавших почти все свободное пространство; порожек сцены, вжавшейся в самый угол, пустовал. Сергей встал у барной стойки и подтянул к себе меню. Все равно, что пить, лишь бы захмелеть, чтобы время бежало быстрее; он заказал лонг-айленд и, облокотившись о стойку, тянул его через трубочку, почти не чувствуя вкуса. Ко второму бокалу стало жарко, и он стянул пуховик, оставив его болтаться на одном плече. Люди сменяли друг друга, ушла шумная компания, но за освободившийся столик Сергей не спешил; чувствовал, что стоит сесть — и он заснет. Он повесил пуховик на крючок возле входа, сходил в туалет. Стоя перед раковиной, он мыл руки и глядел на свое отражение, словно ожидал увидеть кого-то другого. Нет, все еще его изможденное лицо с потускневшими глазами, все еще его темно-фиолетовый свитер с растянутой горловиной. Он распустил волосы и надел резинку на запястье. Взглянул на экран телефона — едва перевалило за полночь. Скорость, вспомнил он слова форумского приятеля, заставляет время бежать быстрее, но и ты тоже бежишь вместе с ним, а иногда и обгоняешь. Попробовать бы эту скорость. Он все смотрел в зеркало, а потом встряхнул головой — он что, всерьез сейчас раздумывает, не подсесть ли на наркотики? Стоит, замечтавшись, в этом вонючем туалете уже десять минут, и планирует обжечь ноздри, чтобы поскорее пережить ночь. Он вернулся за барную стойку, попросил еще один лонг. Вместо опьянения в голове был шум. Он и не заметил, как рядом с ним встал парень, примерно его роста, постарше. Понял только, что пьет не один, а под пристальным взглядом незнакомца. — Проблемы? — спросил Сергей, посмотрев парню в глаза. — Никаких, — заверил тот. — Компанию хотел тебе составить. Сергей нахмурился. Он не великий физиогномист, но лицо у парня было располагающее. Брюнет с темными глазами, гладко выбритый. У судьбы есть чувство юмора. — Составляй, — разрешил Сергей. Парень приподнял свой бокал — то ли виски, то ли ром, и баночка Пепси стоит отдельно, — и представился: — Артем. Сергей нехотя назвал свое имя и приложился к коктейлю. На запястье Артема блеснули часы — не китайская реплика; да и одет он был стильно, явно не в “Твое” составлял гардероб. — Давай перескочим через вопрос, часто ли я здесь бываю; нет, в первый раз, — произнес Сергей. — Да, свободен; и нет, не ищу приключений на пятую точку. Артем усмехнулся. — А я — частенько, мой любимый бар. Это твой натуральный цвет, Сергей? Что ж, по крайней мере, он не стал коверкать имя, а назвал так, как ему представился Сергей. Диалог получался пустым, но за ним время бежало быстрее. Сергей признался, что ему надо просто забить время до открытия дверей общаги. Из-за выпитого слипались глаза. Он еще пару раз отлучился в туалет, обнаружил, что стены качаются и падают на него. Вернувшись за стойку, он навалился на нее, склонив голову вниз. — Может, прогуляться? — вполголоса предложил Артем. — Угу. Поначалу холод улицы даже не ощущался; Сергей шел в пуховике нараспашку, шарф свисал змеей почти до тротуара. Артем подхватил его конец, намотал вокруг ему шеи и сказал: — Ты лучше застегнись, продует. Блевать будешь? — Не… События выпадали кусками. Сергей не помнил, как оказался у парапета; долго смотрел вниз, в реку, и давил приступы тошноты. Еле дышал через нос. Потом его перенесло на заднее сиденье такси. Он глядел в окно, сжимая губы, и прикидывал, успеет ли открыть его и высунуть голову, если все-таки вырвет. К концу поездки он заметил, что рядом сидит Артем. Машина остановилась, и Сергей выбрался из нее, с облегчением вдохнув холодный воздух. — Пойдем-ка, — взял его под руку Артем. Сергей хотел врезать ему, но вместо этого полетел на землю. Он грохнулся, не чувствуя боли, и очумело огляделся. — Да не изнасилую я тебя, — терпеливо сказал Артем. — Отоспишься — и поедешь домой. — Нет у меня дома, — пробормотал Сергей. Дальше он запомнил писк домофона и белоснежный унитаз, который он заблевал. После сунул голову под душ, вода затекала за шиворот свитера. Легче не становилось. Мутило, комната вращалась, и он боялся закрыть глаза, даже отвести взгляд от рисунка плитки. Если сосредоточиться на одной точке, то вертолеты улетят, обязательно улетят… Наконец он выполз из ванной. Оказался в темной прихожей. Двинулся вдоль стены, держась за нее ладонью. — Живой? — раздался голос Артема, и Сергей пошел на него. — Воды? Пить-то совсем не умеешь? — Просто на голодный желудок, — с трудом ответил Сергей, растягивая гласные. Артем курил в форточку на кухне. Сергей сел за круглый обеденный стол, обводя взглядом кухонный гарнитур — с первого взгляда ясно, что премиальный. — Олег всегда говорил, чтобы я закусывал, — сказал он и подпер подбородок кулаком. — Чипсы там, сухарики, хлеб с кухни… — Твой парень? — поинтересовался Артем, повернувшись к нему, и выдохнул дым. Он протянул Сергею пачку, но тот мотнул головой — и так подкатывают волны тошноты к горлу. — Он в армии. — И ты его ждешь. — Не жду я никого, — разозлился Сергей. — Ты служил? — Еще спроси, уважаю ли я тебя, — хохотнул Артем. Он забычковал сигарету в блюдце. — Если бы Олег не ушел, ничего бы этого не было, — сказал Сергей, не заботясь о том, слушают ли его. — Я бы просто учился. “Вместе” бы все равно придумал, наверное. Или что-то другое. Не сидел бы ночи напролет в сети. А потом, когда ложусь, заснуть не могу, Костян храпит… — Еще один твой парень? Сергей хмуро посмотрел на Артема, а потом уже понял, что тот шутит. Сейчас, в полумраке, его можно было спутать с Олегом; похожая стрижка, темные волосы, отблеск фонаря, проникающий в окно, выхватывает только подбородок. Фигура не такая подтянутая, но, наверное, он занимается спортом в каком-нибудь спортзале по дорогому годовому абонементу. А в бар ходит дешевый, для малолеток… Какая, в сущности, разница, трахать свой кулак — наскоро, в общажном душе, представляя Олега, или трахаться с человеком, которого знаешь от силы пару часов и ничего к нему не чувствуешь? Все равно что с игрушкой, куклой без лица и характера. Перед глазами ведь будет стоять Олег. Вокруг столько парней и девушек, столько красивых людей и отточенных тел, но все они — не больше, чем наслаждение для глаз, полигональный визуал. Чтобы изменить, надо испытать к кому-то глубокие чувства, а Сергей — давно обмелел, он не больше, чем высохший пруд. Он сам себя высушил. Ничего уже не чувствует, кроме бесконечной усталости. Даже тоски нет. Даже тоски, Олег. Попросту не остается на нее сил. В этом и был, наверное, замысел. Чтобы не оставалось лишней минуты на воспоминания и тревогу. Только вечером, в душе, на десять минут под едва теплой водой, когда все тело расслаблено, прокрутить в голове встречу, которая случилась вечность назад, и представить, что еще помнишь прикосновения и запах. И вот сейчас, когда голова дурная, а в организме — интоксикация, некстати вспоминается, как Олег задевал член зубами, когда сосал, или как он капитулировал, стоило взять у него в рот. Или как он обнимал со спины по выходным, сонный, теплый, и, прижавшись носом к загривку, втягивал воздух, ненадолго задерживал дыхание и тянул — “Се-ерый…” Сергей спрятал лицо в ладонях. Они не были парой, никогда друг друга не называли своими вторыми половинками. Нет никаких половинок, есть единое целое, и даже если их пути разошлись, они сойдутся обратно, и не нужно будет слов. Сергей вдруг понял, что не спросит, спал ли с кем-то Олег, ему глубоко плевать, нужно лишь, чтобы Олег вернулся к нему. Моногамия — попросту миф, придуманный женщинами для того, чтобы отец заботился о потомстве. Так же и Олег не задаст вопрос, касался ли кто-то другой Сергея, он достаточно деликатен. — Но ты знаешь, Артем, без него не хочется, — сказал Сергей. — Точнее, хочется, но не так, чтобы с кем-то… — Ничего не понял, — ответил Артем. — Диван в твоем распоряжении, короче. Но если планируешь еще блевать — лучше в ванной спи. Он ушел в другую комнату. Сергей усмехнулся. Он бы тоже не притронулся к парню в его нынешнем состоянии. Он поплелся в ванную — вдруг не донесет и расплескает… Ему удалось задремать к утру, положив голову на бортик ванной. Засыпая, он думал: от Олега нет вестей вот уже полгода. А до его возвращения — год. Странная арифметика, он ведь ушел вечность назад. Почему так долго ждать? Если ускорить время, то он скорее вернется. Если ускориться самому, то можно многое успеть, чтобы он приехал и удивился. * Первый пакетик он купил в марте. Запомнил этот слякотный день, когда шел к ночному клубу, чтобы встретиться с барыгой. И вроде бы нервы сдавали не сильнее обычного, вроде бы не произошло ничего экстраординарного; просто он решил, что так будет легче. Что он больше не может без допинга. И — это же всего один раз. Попробовать. Ничего не будет с одного раза. Скорость обожгла ноздри, прочистила мозги. Он не спал почти сутки, слышал каждый звук, даже как капает вода на кухне, перепугал Костяна своим чересчур бодрым настроением, а потом отрубился так крепко, словно умер. Через двенадцать часов очухался, выпил литр воды, сушняк мучил страшный. Подполз к ноутбуку и уронил челюсть: он что, столько строк кода успел написать?.. Сердце заколотилось. Поразительно. Он и впрямь бежал наперегонки со скоростью света. — Как же я хорош, — прошептал он, скроля код. — Серег, у тебя все нормалды? — спросил вполголоса Костян. — Все прекрасно, — заверил Сергей. Он ушел на форум, набрал работы и просидел за ноутом до вечера, но пришла обычная усталость, заволокла голову сонливость. В эту ночь он сделал куда меньше. Кофе не помог. Так и потянулось: взять уже четыре грамма, восемь — про запас, в жестяную коробочку из-под монпансье, в ящик стола. Изредка втягивал прямо с руки, словно хотел слизать соль и выпить текилу, но вместо этого сыпал порошок и жадно вдыхал, и било прямо в мозг, все становилось предельно четким. Он прошел еще два этапа отбора на стажировку, играючи сдал сессию, “Вместе” стал обретать оформленный вид. Даже не удивился, когда его пригласили на три недели июля в США — разумеется, кто может быть лучше него? Он отличный программист, умелый хакер, ему нет равных. На тренировках он уложил пару любимчиков тренера, но ребята вместо того, чтобы устроить ему темную и отомстить, позвали его в бар, хлопали по спине и звали “Серегой”, словно друзья. Сергей, польщенный вниманием, сверкал как бриллиант, а когда отпустило, он показался себе не более чем стекляшкой. И принимая душ в общаге, он опустился на колени, содрогаясь в сухих рыданиях до тех пор, пока не понял, что это отхода, а он донюхался, и крыша слетает. Надо прекратить. В жестяной баночке осталось еще несколько грамм, но рука не поднялась их выбросить. Конечно, все повторилось снова: подготовка к сессии, оформление документов для выезда за рубеж, походы с Марго к ветеринару — оказывается, не так-то просто взять с собой птицу в Штаты; но и в России оставить ее не с кем. Он уже меньше заботился о деньгах — успел немного скопить, к тому же за стажировку платили. Он изрисовал два альбома — Олег и Марго в разных вариациях, совсем не похожие на самих себя, он не хотел, чтобы до его рисунков кто-то добрался и понял все о его привязанностях; но руки пускались в пляс, хотелось чем-то их занять, и он рисовал в тетрадях на лекциях, даже на белом листе во время экзамена помимо ответа набросал скетч — преподаватель за столом. Тот только улыбнулся, отметил, как хорошо подготовился Сергей, как глубоко копнул тему, и поставил “отлично”. Вернувшись с последнего экзамена с зачеткой, полной высших оценок, Сергей лихорадочно размышлял, как спланировать ближайшие две недели. Документы готовы, осталось только забрать их. Вещей у него мало: ноутбук, клетка с Марго, маленькая спортивная сумка с одеждой. Из носа, пока он поднимался по лестнице, снова пошла кровь — в последний месяц частенько такое бывало, видимо, сказался удар в лицо, который он случайно пропустил на одной из тренировок. Он вошел к себе в комнату — Костян уже сидел там. — Ну что, трояк? — спросил Сергей, падая на кровать. Костян в кои-то веки не валялся на постели, а сидел за столом, листая тетрадь. — Четверка. Слушай, Серег, я все понимаю… — Что понимаешь? — заинтересовался Сергей, приподнявшись на локте, и посмотрел на Костяна. Тот отвел взгляд. Странный. Нервничает. Редко такое за ним замечалось. — Ты торчишь, — сказал Костян и все-таки посмотрел в глаза. Сергей уставился на него. Вдруг вспыхнули уши, словно его поймали на месте преступления, словно ему опять десять лет, и он рисует на уроке математики. — Не лезь не в свое дело, — выпалил он. — Сдохнешь ведь, — ответил Костян. — Кровь вытри, кстати. Хреново выглядишь. — Спасибо, мамочка, — прошипел Сергей. Он рывком сел на кровати, хлопнул ладонью по столу — Костян аж вздрогнул от неожиданности. Приблизив к нему лицо так, что едва носом не столкнулись, Сергей отчеканил: — У меня все под контролем. — Я не говорил, что… — И ты — последний, у кого я спрошу мнение на этот счет. Понял? — рявкнул Сергей. Костян, толкнув его в плечо ладонью, отпрянул. Сергей не сдвинулся с места, и тогда его сосед вместе со стулом подался назад. — Так что еще раз… — Да понял! — перебил Костян. — Ты совсем поехал крышаком. Он встал, пнул стул и вышел из комнаты. Сергей, как только за ним закрылась дверь, залез в нижний ящик стола. Проверил баночку из-под монпансье. Все на месте. Увезти ее с собой в Штаты он не сможет. Но там она и не пригодится, правда? Сергей постучал пальцем по прутьям клетки Марго, привлекая ее внимание. На лапке у нее красовалось колечко, надетое ветеринаром. Птичка подскочила к руке Сергея, просунула клюв между прутьями. — Скоро мы отправимся в путешествие, милая. Кто бы мог подумать? Олег не поверит, когда я ему… — он осекся. — А ты заметила, что я почти не вспоминаю о нем, пока у нас есть коробочка? Как считаешь, горе это или счастье? Марго тихонько каркнула. Сергей чуть улыбнулся. Он и не заметил, как прошла весна, как подошел к концу июнь. Он порой по утрам, жадно глотая воду, обещал себе, что скоро прекратит, что просто нужно собрать все документы для стажировки, нужно сдать зачеты, нужно подготовиться к сессии… Много причин, чтобы принимать допинг. Много причин, чтобы сходить с ума. Сергей повертел в руках мобильный. Открыл телефонную книгу, словно не запомнил номер наизусть, нашел имя Олега и нажал на зеленую трубку. Подождал. Услышал, что абонент вне зоны действия сети. Да, конечно… Но уж письмо-то он мог бы за все это время отправить. Обычное бумажное письмо. Он не в другой стране, не отрезан от коммуникаций. Мог бы передать записку. Нашел бы способ, если б захотел. Поначалу часто казалось, что он погиб, поэтому и молчит. Теперь — скорее всего, ему просто не до писем. Похоронка бы рано или поздно дошла до Сергея — не может быть, чтобы она затерялась, ему бы обязательно позвонила воспитательница из приюта, кто-то еще. Нет, он жив. Марго постучала клювом по клетке. Сергей встрепенулся. — Извини, задумался. Ты ведь, наверное, голодная. — Он подошел к шкафчику рядом с микроволновкой, порылся в нем. Обернулся к Марго. — А может быть, я думаю, что он жив, пока во мне химия? Помнишь, как меня накрывало тревогой осенью? Впрочем, неважно… Сделать я все равно ничего не могу. Через две недели он впервые сел в самолет и улетел, корчась в кресле от головной боли на отходах. * Август проводил в Москве. Душно, людно, но, может, оно и к лучшему. Питер слишком разительно отличался от Штатов, и Сергей не готов был нырнуть в него, он никогда не любил контрастный душ. Поэтому выбрал столицу — легче заново привыкнуть к родной речи, когда находишься в мегаполисе среди высоток. Марго перенесла двенадцатичасовой перелет куда лучше, чем он. Сидя вечерами то на Патриарших, то в баре, в котором когда-то безобразно, до блева надрался, он машинально звонил Олегу, но номер не отвечал. На стажировке — простейшей, никаких сложных заданий, больше похоже на летний отдых в лагере с ежедневными кружками по интересам, — он забыл о форуме. Опасался с корпоративного интернета заходить в даркнет. И сейчас, вернувшись в Россию, еще ни разу не проверил, что ему писали ребята. Сосредоточился на “Вместе”. Сосредоточился на том, чтобы сохранить разум чистым. За месяц детокса, когда его кормили трижды в день, когда он спал по восемь часов, он вспомнил, как хороша жизнь без головной боли, без сонливости, без жажды после того, как химия выходит из организма. Его единственной зависимостью остался Олег. Как только самолет приземлился в Домодедово, пришла смс о том, что абонент появился в сети. Сергей тут же набрал его номер, но он снова был недоступен. Так ни разу и не удалось дозвониться. Но он не оставлял попыток. Он считал месяцы, загибая пальцы: полгода. Неполных полгода — и Олег вернется. Сложно поверить, что столько времени прожили порознь. Раньше Сергей счел бы это невозможным, его сердце остановилось бы — но, погляди-ка, все еще бьется. Костян приехал в комнату раньше времени; сказал, что дома ему выедает мозг ложкой маман, и он лучше в общаге поживет, иначе он с ней разругается вдрызг. — Ну, у тебя, по крайней мере, есть мать, — скорбно сказал Сергей, а потом до слез смеялся над изменившимся лицом Костяна. Тот так и не улыбнулся даже. Да, Олега не хватало — он всегда подхватывал шутки про родителей. Сначала в детстве, обезоруживая обидчиков, пытавшихся уколоть детдомовских побольнее, а потом это так вошло в привычку, что их раскатывало от смеха каждый раз. Костян первое время посматривал подозрительно, но потом успокоился. Убедился, что Сергей не принимает ничего, кроме кофе, и снова стал добродушно подшучивать, присвистывать, когда Сергей говорил что-то, по мнению Костяна, умное, и предлагал хоть разок выпить пива — ведь они так и не забухали ни разу за все время в одной комнате. Начались пары, жизнь потекла своим чередом. Гром грянул в ноябре, самом темном месяце, снег еще не выпал, и по ночам было хоть глаз коли. Возвращаясь поздно с тренировок, Сергей светил себе под ноги фонариком телефона. Дойдя до общаги, он привычно кивнул вахтерше, стал подниматься на свой этаж. Его окликнул комендант: — Разумовский? Из тридцать седьмой? Сергей остановился. Обернулся, но спускаться не спешил. — Я. Что случилось? — Вы что в комнате творите? — раздраженно произнес комендант, подходя к нему ближе. Он, на голову ниже Сергея, тучный, вечно злился, и отечное лицо его краснело. — Жалуются соседи. — Из какой комнаты и на что? Сергей сжал пальцы на перилах. — Шум посторонний, карканье какое-то… — Голубей из окна кормлю. Вы не нервничайте так, давление поднимется. — Не умничай! Пошли! Покажешь, что у вас там! Университет выделяет вам жилье, а вы засираете его. Комендант стал подниматься по лестнице. Сергей не сдвинулся с места. — В десять вечера я вас в комнату не пущу. Сосед спит уже. Приходите завтра. — Ты мне условия будешь ставить, сопляк? — Это не условия. Это просьба соблюдать общественный порядок. Я до декана доведу дело, если вы вломитесь к нам ночью. И вы оскорбили меня. Сергея стал утомлять спор. Он вдруг понял, что не пустит коменданта, не даст ему увидеть Марго, и точка. Если надо, всю ночь простоит на этой лестнице, пререкаясь со стариком и выводя его из себя, но не пустит. Не сегодня. Однако придется быть осторожнее. Он стал слишком часто выпускать Марго из клетки полетать и разговаривать с ней — она, все понимая, умная птица, отвечала ему в силу своих связок. Но кто пожаловался? Да некому, просто комендант на него зуб точит… Впрочем, он всех студентов ненавидит примерно одинаково. — Попляшешь ты у меня, — понизил голос комендант. — Это угроза или предложение вступить в танцевальный ансамбль? Комендант, наверное, очень хотел замахнуться и дать затрещину; Сергей, улыбаясь, ждал. Но тот, опять буркнув: — Сопляк, — развернулся и пошел в свою каморку. Сохраняя внешнее спокойствие, прислушиваясь, не последует ли комендант за ним, Сергей поднялся в комнату. Вошел, закрыл дверь на ключ и рассказал Костяну о случившемся. Клетку с Марго пришлось накрыть рубашкой и поставить на шкаф. Сергей умолял ее быть паинькой, иначе им всем несдобровать. — Ты ведь даже не кошка, на кошек глаза закрывают… А птичку не потерпят. Даже такую славную, как ты. Костян молчал. Сергей был вынужден уточнить, не собирается ли он сдать птицу коменданту. — За кого ты меня принимаешь? — оскорбился Костян. — Мы ж вроде друзья, Серег. Я вот думаю, что он придет в наше отсутствие. Или просто нагрянет внезапно. Как ни запирайся, внутрь он попадет. Если закусился, то в покое не оставит. Вечно прятать ворону в коробке невозможно. — И что ты предлагаешь? — нервно спросил Сергей. — Не знаю. Ты умный, ты придумай. Сергей, напоследок постучав по прутьям клетки Марго, спустился со стула, перенес его к письменному столу и сел на кровать. Спохватившись, стал разбирать сумку с тренировки — убитые кроссовки, промокшая от пота одежда. Костян прав. Комендант не отступится. Вариантов не так много: избавиться от Марго или избавить общежитие от своего присутствия. Отдать ее некому, да и никогда Сергей не пойдет на это. Он задумался о передержке, но тут же отмел эту мысль. Не хватало потерять единственное живое существо, которое его понимает и умеет утешить. — Нужны деньги, — произнес он в пустоту. Вытащив из спортивной сумки треники, скомкал их и бросил на пол. — Чтобы съехать. — Хату снимать? — удивился Костян. — Ну да, конечно. Снимешь на краю Москвы. Может быть. Ездить в универ будешь по два часа. Ты ж подохнешь совсем. — А какие еще варианты? — огрызнулся Сергей. Костян промолчал, наученный горьким опытом — споры с Сергеем кончались капитуляцией. Ночь Сергей провел, ворочаясь. Простыни стали раскаленными, подушка кололась иголками, в глаза словно песок засыпали. Марго дремала, ни звука не слетало со шкафа. Костян храпел. Не находя покоя, Сергей тихонько спустил ноги с кровати, прихватил ноутбук — тяжелый же он — и ушел на кухню. Там, в голубоватом свете монитора, он, помедлив, зашел на форум. Никто же не заставляет его снова браться за любые задачи. Есть вполне легальные способы заработать. Никто не заставляет его проверять, что нового в черной ветке, где он покупал скорость. Он ее вовсе не хочет. Если только время закончится, и ему придется быстрее сваливать из общаги. Он запустил пальцы в волосы, склонившись над ноутбуком. Да, общага не стала ему домом, но он привык. До главного корпуса универа — пять минут. До парадной Москвы — немногим больше. Костян прав: за приемлемые деньги он снимет комнату далеко за кольцом, совсем перестанет спать, обнаружит однажды себя разбитым в углу вагона на конечной станции. Чертов комендант. Подстроить бы ему несчастный случай. Сергей дернул себя за отросшую прядь. Дурная мысль. Он залогинился на форуме, зашел в флудилку, написал “привет всем” и стал ждать. “пацаны, я ж говорил, что разум живой” “не сжег совсем ноздри” “разум, как жизнь?” Сергей забарабанил пальцами по столу. “нужны деньги и срочно”, — написал он. “точно сторчался” Он проигнорировал шутку. Все, что ему предлагали, заняло бы пару вечеров, и денег едва бы хватило на кофе и еду для Марго. О том, чтобы быстро заработать на залог и арендовать комнату, и речи не шло. Он согласился на все, даже на сомнительные варианты, где приходилось идти на сделку с совестью, и сразу же взялся за взлом. За окном было темно, теперь еще много месяцев будет темно постоянно, и он потерял счет времени. Очнулся лишь когда услышал свою фамилию. Он обернулся. Стоя в проеме двери, на него смотрел комендант. — Разумовский, — повторил он. — Здравствуйте, Мартин Алексеевич… — Макар! — Макар Алексеевич, — исправился Сергей. Взглянул на монитор — шесть утра. Комендант смерил его взглядом и пошел дальше по коридору. Сергей, глубоко вдохнув, заставил смотреть себя на строчки кода. В нем поднималось что-то позабытое, почти чужое, кровь взбегала от ног вверх, к самой голове, по позвоночному столбу словно ртуть бежала. Отстукивая резиновой тапочкой быстрый ритм по полу, он сжал липкую столешницу. Марго в опасности. Нужно подойти к коменданту вместе с ноутбуком, размахнуться и ударить по голове, чтобы погнулась тяжелая батарея, чтобы монитор пошел трещинами, но самое главное — чтобы треснула тупая лысеющая голова. Он поймал себя на том, что уже тянет крышку ноутбука вниз, что уже напружинился, и резко похолодел. Закружилась голова. Кровь отхлынула, багровая пелена спала. Он сохранил код и, отправив ноут в спящий режим, тихо вернулся в комнату. Первые пару недель после происшествия с комендантом Сергей соблюдал осторожность, прятал Марго, выпускал ее на десять минут в день и был готов в любой момент поймать ее и отправить в клетку обратно. Но потом четверокурсники подрались в коридоре из-за разбитого бонга, и комендант устроил рейд по пятому этажу, обыскивая комнаты на предмет запрещенных вещей. От Сергея он отстал, и клетка с Марго вернулась на письменный стол. Сергей же, вновь зайдя на форум, уже не торопился обратно. Ручеек денег потек на карточку, он до самого нового года разрывался между учебой и работой, забыв на время о “Вместе” и страдая от этого муками совести каждый раз, когда ложился спать. Костян притащил китайскую гирлянду и повесил ее на занавеску. Воткнул штепсель в розетку. Огоньки замигали. Сергей, глядя на это великолепие, молча вышел из комнаты, чтобы отдышаться. Слишком напоминало их последний Новый год с Олегом. Тот так и не появлялся в сети. Сергей не оставлял попыток дозвониться, слушал раз за разом равнодушный женский голос “Абонент находится вне зоны действия сети”, говорил себе — ну ничего, он просто занят со своими сослуживцами. Но скоро он вернется. Однако Сергей сдал последний декабрьский зачет, а Олег так и не позвонил. Костян зачем-то остался на праздники в общаге. Он, вопреки надеждам Сергея, не ушел к своим дурным друзьям, а принялся резать оливье — крупные куски колбасы, неаккуратно порезанный водянистый огурец и зеленый горошек. — Кажется, это не совсем оливье, — сказал Сергей. Костян, заливая свое творение майонезом, довольно сказал: — Это лучше оливье. Сергей вытянул сигарету из его пачки, забрался на подоконник и открыл форточку. Его отрезала от комнаты задернутая штора, раздражающая гирлянда тоже осталась там, а Сергей оказался в крошечном темном мире, где за стеклом протекала настоящая жизнь. Он затянулся и выдохнул дым в морозный декабрь. Вот и все, еще один год позади. Печальней этого праздника только день рождения, о котором никто не вспомнил — никто и не знал, а Сергей не стал говорить. Олег всегда поздравлял его первым, дарил какие-то мелочи. То самодельную открытку, то уродливую пластиковую фигурку собаки, купленную в ларьке. Все его подарки Сергей складывал в коробку, она до сих пор стояла в шкафу. Он однажды сложил из белой бумаги журавлика для Олега. Тот долгое время стоял на тумбочке рядом с его кроватью, а потом пропал, и Олег весь детдом на уши поставил, разыскивая пропажу. Так и не нашел. Сергей сделал для него еще десяток таких же, но Олег сгреб их в тумбочку и больше не вытаскивал. Докурив, Сергей выбросил окурок в окно. Он озяб. Вернулся в комнату из своего закутка и, накинув покрывало на плечи, словно пончо, полез в шкаф. За той коробкой. Костян вернулся с двумя кружками и бутылкой шампанского. Поставив улучшенное оливье на стол, он, противно искажая голос, заявил: — Милости прошу к нашему шалашу! — И добавил, сменив тональность: — Че за коробка, Серег? Выстрелила пробка, зашипела пена, Костян разлил бутылку по кружкам почти полностью. Сергей сделал из своей несколько глотков, надеясь, что на голодный желудок быстро схватит. Костян же достал из-под кровати бутылку пива. Пролистав фотографии на старой мыльнице почти до самого начала, Сергей показал экран фотоаппарата Костяну: — Это Олег. Друг мой. Мы вместе в приюте росли. — Случилось что? — насторожился Костян. — Нет, просто… просто он вернуться должен в феврале. Костян приложился к пиву. Сергей ни разу не говорил ему про Олега, никому не говорил; только тренеру дежурно ответил, что у Олега все хорошо, да случайному знакомому из бара растрепал, что ждет его из армии. А теперь вдруг показалось важным, в канун Нового года, хоть кому-то предоставить доказательства существования Олега, доказать самому себе, что он не выдумка, он действительно был, и он вернется. — Это мы в десятом классе. Нам губер подарил мыльницы, неплохо попиарился за счет сирот. Олег свою разбил через месяц, а у меня до сих пор, как видишь, живая… — Сергей листал фотографии, не глядя на Костяна. Они с Олегом, Олег, Олег в школе, Олег сидит на крыше гаража с банкой алкогольного энергетика, Олег, рисуясь, позирует ему на Ваське, и Сергей вспомнил тот летний день с поразительной ясностью, вспомнил свой звенящий счастливый смех и поразился, что умел раньше так хохотать. — Это Барбос, Олег его подкармливал. Тощий, да? Мы, когда уезжали, пришли с ним прощаться. Олег сидел рядом с ним и обнимал час, наверное. Я думал, он плачет, а он обернулся — и глаза сухие. — Серег, — тихо сказал Костян, — ты в порядке? Сергей, пропустив его слова мимо ушей, ожесточенно продолжил: — А это — в этой общаге, первая фотка, он спал вот на этой кровати, на которой ты сейчас, он спал на ней каждую ночь. Он ложился спать, а я, дурак, сидел за ноутом, вообще ничего не видел, кроме монитора. Смотри, он завтрак мне приготовил, как маленькому. Он ткнул Костяну в лицо мыльницу. На фотографии — белая тарелка с яичницей и сосиской, разрезанной так, что из нее и двух желтков получилась улыбающаяся рожица. Лихорадочно листая фотографии, Сергей нашел предпоследнюю, из Югры, из квартиры, которую снял для них Олег. Сергей щелкнул его, пока он надевал свою белую майку без рукавов, и Олег получился удивленным. И последняя — в зеркало. Олег обнимает его со спины за талию, Сергей силится улыбнуться и посмотреть в камеру, но взгляд его уходит в сторону, а лицо грустное, спутанные волосы стелятся по плечам. Сергей смотрел на эту фотографию вечность, забывая моргать, смотрел, пока глаза не заслезились. Последнее совместное фото, а дальше — несколько снимков из США, где он, почти счастливый, стоит перед бюстом какому-то военному, а на пальце у него сидит Марго. Он вернул обратно, к той фотографии, где они отражаются в зеркале. Сергей перевел взгляд на Костяна. Тот, сидя на кровати напротив, даже о пиве своем забыл. Сергей протянул ему мыльницу. На, любуйся. Костян опустил глаза на маленький цветной экранчик. — Вы, что ли, с ним… — он осекся. — Он тоже этот? Как ты? — А как я? — хмыкнул Сергей и поставил на колени коробку. — Вроде нормальный пацан, — сказал Костян и тут же поморщился. Вернул фотоаппарат Сергею. — Вы еще с приюта, что ли? Ты там один на девку был похож? — Сломать тебе нос? — предложил Сергей. — Или, хочешь, руку сломаю? Не веришь, что могу? Осмелел? — Мерзкий ты, Серег, бываешь. Пей, бля. И оливье жри, пока я добрый. Сергей допил шампанское в несколько глотков, поставил опустевшую кружку на стол. Хмуро глянул на Костяна, тот играл желваками, но Сергей не боялся — Костян, оплыв за последние полгода, был последним человеком, который полез бы в драку, и принимал он все происходящее между ними флегматично. — Ну давай, Костян, — сказал Сергей ему. — Облегчи душу. Разрешаю. Он взял кружку Костяна и выпил его шампанское тоже. — Пидор ты, Серег, — выдохнул Костян. Сергей кивнул и стал перебирать содержимое коробки. Несколько открыток из цветного картона с кривой аппликацией — Олег вырезал лепестки из красной бумаги неаккуратно, желтый кружок посередине больше напоминал квадрат, а внутри неровным детским почерком было старательно выведено “С Днем Рожденья Серый”. Открытки следующих годов были не намного искуснее, но от каждой у Сергея щемило сердце. В детстве он не задумывался, когда Олег ухитрялся выкроить время, чтобы сделать открытку, не представлял, как он, пыхтя от усердия, орудует ножницами. А ведь такие поделки — совсем не в его характере. Костян молча прихлебывал пиво, потом уткнулся в свой телефон. Вдруг спросил: — А он звонит тебе хоть? — Он в Чечне. Там телефоны нельзя, — машинально ответил Сергей. — С ним все нормалды? Сергей хотел сказать “да” и закрыть тему. В руки ему попался брелок с грязным плюшевым попугаем. Он не помнил, дарил его Олег на день рождения или просто так. Кажется, он его вовсе нашел, попытался отстирать, не вышло, и он отдал его Сергею как есть. — Серег? — напомнил о себе Костян. Сергей сглотнул. Прошептал: — Не знаю. Больше не знаю. Шампанское ударило в голову, но вместо веселья хотелось заплакать. Сергей взял ложку и буркнул: — Давай оливье свой. Они до курантов почти и не разговаривали. Сергей убрал коробку с подарками Олега и поставил мыльницу на зарядку, Костян залип, переписываясь с неизвестной дамой. Такой расклад Сергея вполне устраивал. Только к полуночи они вышли с еще одной бутылкой шампанского в опустевший холл, кроме них только трое человек ждали перед телевизором. Президент произнес речь про трудный год и пообещал, что в следующем станет лучше. Часы на Красной площади отсчитывали последние секунды до наступления нового года. Сергей стал развинчивать мюзле на горлышке бутылки. Взялся за пробку, затаив дыхание. Загадывая желание. Последнюю секунду отсчитала стрелка часов, раздался первый “бом-м-м” курантов, и пробка вылетела в потолок, нагретое шампанское брызнуло пеной на руки и на пол, Сергей засмеялся — все они почему-то стали смеяться, на миг став самыми близкими людьми в мире, Сергею пихнули в руки уже зажженную бенгальскую свечу, и он, глотая шампанское из горла, поверил, что следующий год действительно будет лучше. * Седьмого января он проснулся от вибрации телефона, забытого под подушкой. Сергей, не разлепив глаз, приложил телефон к уху. Тот все вибрировал. Сергей, опомнившись, нажал на кнопку и принял вызов. Молчат. — Ну? — проворчал он. В последнее время ему звонили только с предложениями взять кредит или вступить в пирамиду — видимо, деканат слил номера студентов банкам. Через треск помех он еле различил голос: — Серый? Слышишь меня? Сон сдуло в мгновение ока. Сергей, сбросив одеяло, вскочил на ноги. — Олег! — крикнул он. Костян, завозившись, проснулся и вытаращился на него. Сергей, меряя комнату шагами, заговорил: — Олег, тебя плохо слышно. А меня? Я здесь, слышишь? — Так лучше? — голос Олега стал более ясным. — Тут вроде ловит… — Лучше, — выдохнул Сергей. Он сел прямо на пол, опустился на колени — ноги больше не держали. Зажав второе ухо ладонью, он спросил: — Ты в порядке? — В полном! Нас вывезли в часть. Ты? — Нормалды, — случайно ляпнул Сергей дурацкое словечко Костяна. Вдруг ему стало смешно: — Ты в Рождество воскрес, Волч, специально дожидался? Олег коротко засмеялся. — Двадцать пятого дембель. Куда приехать? — В общагу. Нет, лучше скажи, куда ты приедешь, я приду за тобой. Куда угодно, Олег. Ты здесь? Ты слышишь? Деньги положить на телефон? Нужна наличка? Я переведу! — Не надо ничего, — ответил Олег. — Я напишу, каким поездом приеду. Уже совсем скоро, Серый! В голосе его, искаженным километрами расстояния, звенела радость, и сердце у Сергея колотилось как бешеное. Он забыл, что в комнате не один, и захлебывался словами: — Это же вечность, Олег, ты вечность молчал, ты хотя бы цел? Ты ранен? Я на Новый год желание загадал, чтобы ты позвонил, и оно сбылось! — Я бы и без желания позвонил, надо было его на что-то полезное тратить. — Что может быть полезнее? Олег говорил с ним, и раз Костян среагировал — то это взаправду, это не приснилось, он не галлюцинирует, обдолбавшись и перебрав с алкоголем; он вслушивался в слова Олега — нет, не ранен, ну только так, по мелочи, уже зажило, я потом расскажу, нас сержант зовет, я к тебе в такой дембельке приду, ты глазам не поверишь, я так хочу домой, Серый, к тебе домой. Сергей, скрючившись, сжавшись в запятую, выдохнул: — Люблю тебя. Скорее возвращайся. Пиши мне, понял? Как только разрешат. Сразу пиши. — Обязательно. Я побежал, Серый. До встречи! — До встречи, — ответил Сергей коротким гудкам. Он еще некоторое время неверящим взглядом смотрел в телефон. Тот пискнул, оповещая об смс. “Уже скоро!” Он прижал телефон к груди. Оглушительно било в набат в голове, сердце стучало в самом горле. Кашлянул за спиной Костян, пытаясь проявить такт, но не выдерживая гнета любопытства. Сергей обернулся к нему. — Твой приютский приедет? Из армии? Сергей кивнул. — Сюда? — уточнил Костян. Сергей помотал головой — не получалось выдавить ни слова. — Я бы пошел в армию, если б меня так же ждала дама, как ты — его, — вздохнул Костян, созерцая раскрасневшееся лицо Сергея — щеки, лоб — все горело, а из глаз того гляди грозились пролиться слезы от счастья. Он пришел в себя только к обеду. Разогревая чебуреки в промасленной бумаге в микроволновке, он выдохнул — всего-то три недели, или меньше, смотря сколько будет идти поезд до Москвы. Нужно снять номер, или комнату. Где будет жить Олег? В Питер, в квартиру, подаренную государством, он не отправится; а если заартачится, то Сергей поедет с ним. Никаких больше расставаний. Все опять упиралось в деньги. Комендант пока отстал от него, но клетку с Марго частенько приходилось убирать на шкаф, и она стала обижаться, не понимая, в чем провинилась. Вряд ли Олег восстановится на учебе. Ему надо где-то жить. Хотя бы на первое время нужно его поддержать. Пискнула микроволновка. Сергей взял из нее тарелку, но тут же обжег пальцы — опять она нагрела миску вместо еды… В комнату вернулся Костян, вполголоса спросил: — К экзаменам-то готовиться больше не будешь? — Буду, — машинально ответил Сергей. — Слушай, а если Олег тут пару ночей перекантуется?.. Он взглянул на Костяна. Тот кисло сказал: — А что, у меня право на голос появилось? И если я скажу “нет”, то ты мне в нос не дашь? Да пусть живет, че, — махнул он рукой, проходя к кровати. — Только комендант тебя тогда точно выселит. Он будто в воду глядел: выйдя на работу девятого января, комендант первым делом нагрянул к ним. Марго стояла на шкафу еще с утра, Сергей не успел вернуть ее на обычное место. Поэтому дверь он открыл со спокойной душой. Комендант, хмурясь, принюхался. — Воняет курятником, — обвинил он. — Вам мерещится, — ответил Сергей. — Свинарником у нас воняет, — заржал с кровати Костян. — Говорил же, Серый, пол твоя очередь мыть… — Окурки под вашим окном, — продолжил гнуть свою линию комендант. — Разумовский, ты думаешь, ты тут самый умный? — Ну да, — успел вставить Сергей, а комендант продолжил: — Девушки со второго жалуются, что бычки им на подоконник падают. Давай, открывай шкаф, посмотрим, что у вас там. Сергей мысленно сосчитал до трех. Больше всего хотелось врезать коменданту под дых и выставить. Костян, наконец включившись, возмутился: — На каком основании-то? Личные вещи шмонать? Приводите понятых, товарищ комендант, просто так швыряться нечего. — Приведу, — пообещал комендант. Он еще раз обвел комнату взглядом и ушел, не прощаясь. Сергей закрыл за ним дверь на замок. — Пивной ящик тоже, что ли, на шкаф поставить, — задумался Костян. — Хотя если ему пару бутылок сунуть, то он на них глаза закроет… Сергей раздумывал. Денег до сих пор не хватало. А тут еще и сессия… Он сел за стол, зачесал пятерней волосы назад. Не глядя нашарил резинку и сделал неаккуратный хвост. Вспомнил, как иногда Олег пытался заплести ему косичку. Волосы после его стараний торчали во все стороны, коса распускалась через пять минут, и Олег стаскивал резинку, пряча ее в кулак, а второй ладонью проводил по мягким прядям. Нет, тащить сюда Олега, даже на несколько дней, нельзя. — Я съеду, — решительно сказал Сергей. — К концу месяца — точно съеду. Не буду подставлять тебя. Комендант точит зуб на меня. Ты тут ни при чем. Костян присвистнул. — В тебе проснулась совесть? Ты становишься настоящим мальчиком, Серег. Сергей, не обратив внимания на его выпад, зашел на форум. Снова написал, что ему нужны деньги, и срочно, он возьмется за любую работу. Стал ждать. Листал свои конспекты, пытаясь зазубрить билеты, но мысли были далеко, и он не понимал, что читает. То и дело обновлял страницу форума. Уточнил, что ему нужна единовременно крупная сумма. Он может сделать все, что угодно. Только к ночи, когда он, залившись кофе, заставил себя как следует сесть за билеты, пискнул телефон. Сердце екнуло — наверное, это Олег, но сообщение оказалось зашифровано. Сергей открыл его через стороннюю программу. Неизвестный номер. Скорее всего, подставной, уже завтра симка окажется в Москве-реке. “есть дело, 40 на пейпал” “?” “ломануть фсб, нужен доступ к профайлам нескольких агентов, еще стереть пару дел” Сергей перечитал сообщение. ФСБ. Кажется, за это светит уголовка. Он ответил: “60 — и я весь твой” Контакт не отвечал около двадцати минут. Сергей уже готов был написать, что согласен за пятьдесят тысяч. Зачем его собеседнику информация об агентах? Скорее всего, он захочет их убить. А пара дел? Мошенничество, убийства? Похоже, что придется подсобить преступникам. Нет, он не настолько щепетилен, чтобы отказываться от сомнительных схем, ему срочно нужны деньги, но… “а выдюжишь, разум?” “за 60 — не сомневайся”, — тут же ответил он, не дав себе и секунды подумать. Сердце все колотилось, коснулась тревога, побежал по позвоночнику холодок. Он, наверное, сможет взломать сайт ФСБ; но что потом? Ничего, сказал он сам себе. Он получит деньги, уедет из общаги, а дальше они с Олегом что-нибудь придумают. Самое главное сейчас — встретить Олега, и гори все синим пламенем. Костян захрапел. Виски отозвались болью. Сергей зевнул, кофе ему был все равно что плацебо. “ок. информация через неделю. нужно будет сразу же начинать” “поч сразу же? если я спать буду?” “так не спи. за 60-то” “ок” Сергей еще минуту подождал ответа. Закрыл программу, закрыл ноутбук и лег. Во что он ввязался? Понятно, что ему придется начать ломать сайт в определенное время. Очевидно, он не один станет работать. Придется таскать всюду с собой ноут. Через неделю. Хорошо. Только через неделю у него экзамен… Он перевернулся на другой бок. Не спать. Ну, несколько-то дней у него пока что есть. Чем меньше дней оставалось до связи с его контактом, тем больше Сергей нервничал. Сидел за билетами как на иголках. На первом экзамене витал в облаках. Пятерку ему поставили только потому, что иных оценок в зачетке у него не было, и преподаватель не стал ее портить. К следующему экзамену Сергей готовился как никогда в жизни. Пришла смс от Олега — “27 января в 10:55 на Курском”, номер вагона и даже места. Сергей быстро ответил, что будет его ждать, написал, что скучает. Понадеялся, что к тому времени уже обзаведется деньгами. Комендант заходил к ним еще пару раз, словно надеясь застать за недостойным поведением, снова нудил про окурки под окном, и Сергей злился, что Костян даже после этого продолжает регулярно смолить в форточку. Пришел день последнего экзамена. Сергей притащил с собой ноут. Поглядывая то и дело на телефон, он все-таки зашел в аудиторию. Едва накидав план ответа, вызвался отвечать, лишь бы быстрее отвязаться, оттарабанил необходимый минимум, что-то наболтал на дополнительные вопросы и вылетел в коридор, чуть ли не вырвав у преподавателя зачетку из рук. Оценку посмотрел мельком — пятерка — и снова проверил телефон. Нет, никто не пишет. Сегодня должны были. Переживая, он поехал в деканат, сдал зачетку на подпись и печать. Ему так и не написали. Следующим утром он отправил “?” контакту, тот написал: “жди”. Сергей продолжил ждать, испытывая все больше сомнений в успехе предприятия. Начались пары. Он просыпался среди ночи — мерещилась вибрация телефона, времени до возвращения Олега оставалось все меньше. С комендантом отношения дошли до того, что они перестали здороваться, сталкиваясь в коридорах, и Сергей всерьез подумывал, чтобы пожаловаться на него в деканат. Отговорил Костя, втолковывая: — Ты-то свалишь, а мне тут жить, он меня с говном сожрет, Серег. Не высовывайся. До сих пор же он ничего нам не сделал. Ну, нервы помотал… Сергей считал дни. Неделя до возвращения Олега. Денег почти нет. Из-за ожидания большой работы он не искал халтуры, ему не капало ни копейки. Он выпускал Марго из клетки по ночам, чтобы она размяла крылья, и вскакивал в пять утра, чтобы загнать ее обратно. Костян пока не жаловался, но уже смотрел волком — его ночные блуждания будили. Меня кинули, подумал Сергей. Просто кинули. Никакого взлома сайта ФСБ не будет. Его прощупали, проверили его моральный компас и остались, очевидно, разочарованы. За два дня до возвращения Олега пришло сообщение. Сергей шел с пар. Поднимаясь по лестнице, он читал. Этой ночью появится дыра в файрволле. Самое время подковырнуть их. Сначала — снять дела. Номера дел. О них не должно остаться ни единого упоминания. “Если хоть где мелькнет строчка, останется хоть эхо — у тебя в голове станет на одну дырку больше”. Сергей похолодел. Почему-то сразу поверил. Раз за разом перечитывая, он не глядя шел к себе. И от того едва не вскрикнул, наткнувшись на коменданта, поджидающего его у самой двери. — Привет, Разумовский. Товарищи, ну-ка сюда. — Что происходит? — спросил Сергей. Из гостиной приближались два человека, один — участковый, другой — в штатском. — Рейд, — сказал комендант. — Проверяем личные вещи на предмет наркотиков. — Из-за четверокурсников и их бонга? До сих пор? Сергей не торопился отпирать замок. Пытался вспомнить, спрятал ли клетку с Марго на шкаф или оставил ее на подоконнике, чтобы она немного посмотрела на дневной свет. В последнее время, почти постоянно накрытая рубашкой, задвинутая под потолок, она чахла, и Сергей не мог найти способа сказать ей, что ее вины в происходящем нет. — И не только. Открывай. — Без второго жильца права не имеете, — наугад сказал Сергей. Участковый вздохнул. — Пойдем пока на второй, Макар Алексеевич, — сказал он. — Чего тут весь день торчать… Он взглянул на Сергея. Глаза у него были цепкие, светлые, и Сергей вдруг вспомнил о жестяной коробочке из-под монпансье, лежащей в ящике стола. А в коробочке оставалась скорость. И если за Марго ему бы просто сделали выговор и заставили выбросить ее, то за коробочку он присядет. Сколько там грамм считаются особо крупным размером?.. — Он прессингует меня постоянно, — сказал Сергей, глядя на участкового. — И пытается попасть в нашу комнату, пока нас нет. Сосед вернется через полтора часа. Приходите. Убедитесь, что у нас чисто. — Чего ты привираешь, — разозлился комендант. — Декану я уже подготовил заявление, — произнес Сергей, блефуя. — Я полгода терплю ваше хамство. У вас претензии лично ко мне? Может, вас беспокоит, то, что я детдомовский, а учусь на бюджете и на отлично? Комендант вытаращился на него. Выплюнул: — Фантазер. Пошли, Андрей, на второй. Сюда еще вернемся. Понял? — рявкнул он Сергею. Тот не ответил, только проводил взглядом участкового. Ну, он без собаки. Не учует. А станет ли рыться по всем ящикам и полкам? Выбросить коробочку? Ночь бессонная ждет. И не одна. Сергей закрылся в комнате. Клетка с Марго стояла на столе. Он тоскливо посмотрел на нее. Как получилось, что он боится обычного участкового и заурядного коменданта? Он пару раз попадал с Олегом в детскую комнату милиции, и ему никогда не было страшно. Потому что терять было нечего. Потому что они с Олегом были вместе. Сергей застонал, вспомнив, что в этом году еще ни разу не притронулся к строительству “Вместе”. Столько дел. Он все забросил. К ночи надо уходить в круглосуточное кафе поблизости, там есть интернет. С собственного — нельзя. Его не должны отследить. Точно. Он возьмет свою жестяную коробочку, он возьмет ноутбук, Марго… Тогда возврата обратно не будет. Он не сможет пройти с ней незамеченным мимо вахтерши обратно. Одно дело — когда он проносил птенца, а теперь, когда она выросла, у него ничего не выйдет. Комендант будет рыскать рядом, чтобы уличить его. Но денег нет. Ему некуда податься. В дверь забарабанили, Сергей едва не подпрыгнул, посмотрел в окно — нет, сам не сиганет, но можно выбросить коробочку со скоростью, а Марго — поставит наверх. — Серег! — раздался возмущенный голос Костяна с той стороны. — Ты че забаррикадировался? Выдохнув с облегчением, Сергей впустил его. Быстро сказал об участковом и коменданте. — Наркота у тебя осталась? — тут же спросил Костян. Сергей, помедлив, кивнул. — Ты совсем ку-ку? — отчего-то осипшим голосом произнес Костян. — Ты… ты ее с прошлого года, что ли, хранишь? — Я забыл, что еще есть. — Иди в унитаз спускай. Пискнул телефон. Сергей сразу же посмотрел сообщение. Сегодня, с девяти вечера. Он взглянул на часы — шесть. — Слушай, Кость, — заговорил он, начав собираться. Взял спортивную сумку, покидал в нее одежду. Утрамбовал и сунул сверху мелочи, скопившиеся за два года жизни: зарядник, мышку, ручки, тетради… Учебники — плевать, пускай остаются. Потом вернется за ними. Коробка с подарками Олега. — Я ухожу. Не знаю пока, куда. Марго со мной. Если кто спросит… Ну, не знаю, скажи, что к девушке уехал. — Да кто поверит, что ты по девушкам, по тебе ж видно — пидор, — буркнул Костян, но под настойчивым взглядом Сергея сдался: — Ладно. Скажу. Придумаю что-нибудь. Ты что, деньгами разжился? — Пока что нет. Ночь в кафе пересижу, вещи в ячейку на Курском с утра положу… — А спать где будешь? — На парах посплю, — ответил Сергей, проверяя, все ли взял. Он сел на сумку, пытаясь закрыть молнию. Взгляд наткнулся на кроссовки — уже не влезут. Он связал их шнурками между собой и повесил на шею. Лихорадочно вытряхивая свое добро из ящиков, он сказал: — Да хоть в раздевалке посплю у тренера. Может, пустит. Мне еще немного. Еще два дня перекантоваться. — Не глупи, Серег, — тихо сказал Костян. — Ты чего так всполошился? Выбрось это говно, ну, если жалко, не знаю, во дворе закопай. Ты чего так трясешься? Сергей положил ноут в дешевую сумку, повесил на плечо. Костян коснулся его руки. — Ты и сейчас вмазан? Отстранившись, Сергей повернулся к столу. Коробочка из-под монпансье почему-то оказалась в верхнем ящике, хотя он обычно прятал ее внизу. Открыл ее — порошок на месте. — Нет, — ответил он, обернувшись к Костяну. Вытащил один пакетик, надорвал. — Но сейчас вмажусь, потому что спать мне этой ночью нельзя. Костя отшатнулся от него, как от прокаженного. — С ума сошел! Сергей ссыпал порошок на внешнюю сторону ладони, все в нем взвилось, ему вспомнилось, как его на химии невозможно было остановить, он становился всемогущим, и его потянуло ноздрями к белым мелким кристаллам, отошел на второй план вопль Костяна, что он ебнутый торчок, обожгло слизистую носа, обожгло мозг, и это значило, что вот еще пара минут — и он будет богом среди смертных. Сергей поднял взгляд на Костяна, шмыгнув — нос будто подморозило мгновенной анестезией, но это пройдет через несколько секунд. — Я за учебниками через несколько дней вернусь. — Если не откинешься! — рявкнул Костян. Сергей надел пуховик, шагнул к двери, навесив на себя спортивную сумку и ноутбук, взял клетку с Марго. Костян обогнул его, прижимаясь к дверце шкафа лопатками, словно Сергей вдруг стал опасен. Плевать. Пряча коробочку с остатками химии в карман пуховика, Сергей рванул прочь из комнаты. Сердце глухо стучало в груди, нужно было спешить. Сесть в кафе, заказать кофе, скоро начнется, скоро ему придется работать на пределе возможностей, сначала — три дела осужденных, находящихся в розыске, нужно удалить о них все упоминания, потом — агенты, когда же контакт скажет, что это за агенты? Если его будут прогонять из кафе с Марго, он устроит скандал. А утром он оставит вещи в ячейке, придет на пары и немного отдохнет. Он сбежал по лестнице, краем глаза заметил коменданта на втором, тот окликнул было его по фамилии, но Сергей рванул еще быстрее, не разбирая ничего, оттолкнул проходившего мимо первокурсника, пролетел через вертушку у вахтерши и оказался на улице, в холодном и темном январе. Он глубоко вдохнул, рывком расстегнул пуховик — жарко, как же он горит! Вырвавшись из студгородка, он ненадолго остановился. Сохранять спокойствие, Разум, нужно сохранять спокойствие. Улыбнувшись в черный переулок, он удобнее подхватил клетку и отправился в кафе. …Только под утро после бессонной ночи он понял, что на пары пойти не получится. Вещи-то он оставит в ячейке, а что делать с клеткой? В висках стучали молоточки, в глазницах поселилась боль, но он не хотел спать, все еще гулял в его отвыкшем организме порошок. Сменился за стойкой кафе бармен. Сергей заказал еще кофе и кусочек лимонного тарта с меренгой. Он справился за три часа. Удалил все, что можно, и его вышибло с сайта. Он успел заметить, что люди, которых он избавил от преследования федералов, совершили несколько убийств. Хотел бы он не знать этого. И все же он стер информацию. Сейчас у него нет другого выхода. Он написал контакту, что все готово. Время шло к десяти. Он ушел в туалет, умыл лицо холодной водой. Из зеркала на него таращился красными глазами едва знакомый человек. Он высморкался с кровью — слизистая, восстановившаяся за последнее время, снова подвела его. “продолжишь сегодня в одиннадцать вечера”, — написал ему контакт. “ок, когда деньги?” “утром” “не позже завтрашнего утра”, — уточнил Сергей. Иначе мне крышка, подумал он. Контакт промолчал. Сергей вернулся за столик. Бармен, окликнув его, спросил, будет ли он еще что заказывать. Пока что он смотрел с интересом, но если провести тут целые сутки, то начнет что-то подозревать. Сергей попросил меню, соображая, куда пойти. На тренировку — рано. Зал закрыт до шести вечера, тренер еще в главном здании; а к ночи нужно будет снова искать место с хорошим доступом в интернет. Вернуться сюда же? Вариант. Его не выгнали с Марго. Он оставит хорошие чаевые. Да, неплохо… Сергей, устав таращиться невидящим взглядом в меню, посмотрел в окно. — Черт, — прошептал он. Через дорогу стоял черный микроавтобус. Кажется, мерседес. Окна тонированные. За мной, мгновенно понял он. Нет, с чего вдруг? Это общественная сеть, его невозможно… Возможно. Достаточно только открыть крышку твоего ноута. Эти ребята церемониться не будут. Сергей похолодел. Он сунул ноутбук в сумку, вскочил, надевая пуховик. Никак не попадала рука в рукав. У микроавтобуса зажглись фары. Уедет? Нет, просто завел двигатель. Стоит. Отслеживают. Примут сразу, как он выйдет из кафе. Краем сознания он понимал, что его тревога отчасти вызвана вымывающейся из крови химией, от нее всегда бушевали эмоции; но на этот раз у него были серьезные поводы переживать за свою безопасность. Он, наконец надев пуховик на плечи, схватил все вещи и клетку, подошел к бармену. Положив на стойку смятую пятисотку, он, пытаясь улыбаться, спросил: — Можно я выйду через служебную дверь? У парадной караулит бывший моей девушки. Каратист в прошлом. Но и сейчас неплохо вломить может. Бармен посмотрел через его плечо в окно. Сергей тоже оглянулся. У микроавтобуса была открыта пассажирская дверь, рядом стоял мужчина в черной форме без нашивок, приложив телефон к уху. — Его с этого места не видно, — торопливо сказал Сергей. Подвинув купюру ближе к бармену, он добавил: — Пожалуйста. Тот, глянув на деньги, все-таки взял их и, сунув в нагрудный карман, сказал: — Пошли. Сергей прошел вместе с ним за стойку, шагнул в дверь. Проводя его через пустующую пока кухню, бармен произнес: — Не по-мужски это — бояться в морду получить. — Так он убить может, — сказал Сергей, — он как раз с зоны откинулся. Срок за непредумышленное убийство. Хмыкнув, бармен выпустил его на улицу. Сергей поспешил прочь от кафе, то и дело оглядываясь. В метро спускаться не рискнул: в кармане все еще болтаются наркотики. Он сел на автобус и покатил до конечной, некстати сообразив, что забыл кроссовки в кафе — в сумку они так и не влезли. Ему страшно хотелось пить. Он ненадолго задремал, но тут же проснулся — приснилось, что в автобус заходят федералы, хватают его за запястья и надевают наручники. Покрывшись холодным потом, Сергей вышел из автобуса на ближайшей остановке. Огляделся. Он понятия не имел, где находится. Еще через две случайные пересадки он вышел неподалеку от Макдональдса. Зашел внутрь и сел в самый угол, жадно вгрызаясь в двойной чизбургер. Второй он разобрал, поломал котлету на части и угостил Марго, надеясь, что от одного раза ей не станет плохо. Он написал контакту: “деньги точно будут завтра?” Тут же обозлился сам на себя. Он показывает слабость, показывает, насколько сильно нуждается в деньгах; человеком в таком состоянии можно вертеть как хочешь. “будут, сереж” Он отбросил телефон на поднос, едва прочитав сообщение. Откуда известно его имя? Он не светил его нигде. Ни на форуме, ни в личной переписке. Телефон тоже придется уничтожить. Время близилось к трем дня, его начало срубать. В туалете он прикончил пакетик, остался еще один, поменьше. Сердце билось так, что едва не выпрыгивало из груди. Он вспотел. Борясь с желанием выбросить телефон и разломать ноутбук, он сел за столик. Взял колу и выпил ее залпом. Жажда немного притупилась, но он знал, что это ненадолго, скоро его опять измучает сушняк, но, по крайней мере, он достаточно бодр, чтобы сходить в супермаркет за обычной, чистой, негазированной водой, напиться до тошноты ею — и он понял, что вожделеет бутылку воды чересчур маниакально, пытается подменить настоящие свои проблемы на мелочи. Он сделал глубокий вдох, задержал дыхание. Все нормально. Нужно только закончить этой ночью работу, и тогда он избавится от всего, зашвырнет ноутбук в Москву-реку, симку сломает пополам. Он забудет все как страшный сон. “скинь мне сразу на карту, без пейпала” “?” “это обязательное условие” “на пейпал безопаснее. ладно, как скажешь” Помедлив, Сергей задал еще один вопрос. “я тебя знаю?” “нет” Что ж, пусть это останется тайной. Главное — избавиться от всех улик после того, как деньги придут на карту. Но все же приятно, что он так зарекомендовал себя на форуме, что к нему обратился незнакомый человек. Ночи Сергей дожидался в другом Макдональдсе, перекидывая свои данные с ноутбука в облако. Он все еще сохранял бодрость, но то и дело вздрагивал в приступе тревоги. Оглядывался. Марго постукивала клювом по прутьям клетки, это действовало на нервы, и он набросил на нее пуховик. Тут же устыдившись, убрал и прошептал: — Прости. Ну прости меня. Скоро все кончится. Это же не только для меня. Для тебя тоже. И для Олега. Вы скоро познакомитесь. Его опять встряхнуло паникой. Обливаясь холодным потом, он написал Олегу смс: “Едешь?” Тот позвонил спустя полчаса. — Связь только на станциях, — сказал он, и от его чистого, жизнерадостного голоса стало спокойнее. — Опять за ноутом весь вечер просидел? — И весь день, — сказал Сергей. — Так получилось. Я очень жду тебя. — Все нормально? — спросил Олег. — У тебя странный голос. Плохо себя чувствуешь? — Нет, все хорошо… Извини, нужно кое-что сделать. До завтра! — торопливо попрощался Сергей. Не хватало еще, чтобы Олег что-то понял. Он обхватил голову руками. Тут же положил ладони на стол. Сидеть спокойно. Не привлекать внимания. Он просто сделает, что должен, и поедет на вокзал. Оглянувшись, он ссыпал остатки порошка в салфетку и, делая вид, что вытирает нос, снюхал. Все. Теперь точно в последний раз. Больше не осталось. Сможет ли он функционировать двое суток без сна? Выжигать себя без перерыва? В ожидании, пока контакт даст ему отмашку начинать, он взялся за “Вместе”, прописывая страницу личных сообщений. Нос с непривычки болел, он пару раз вытирал с ноздрей кровь. Больше беспокоил пульс, тахикардия зашкаливала. Под двести, наверное. Горела кожа. Он не спит около тридцати шести часов. Он ходячий труп. Ничего. Еще немного. Наконец ему поступило сообщение, и он погрузился в работу. К четырем утра он сидел, почти вжавшись носом в экран. Глаза едва видели строчки. Едва различали фотографии. Он зашел на сайт, как администратор, как хозяин, хоть это было и непросто. Играла гордость — мало кто так сможет. А он только на третьем курсе. Что будет дальше… Мечтательно улыбаясь, он вывел на флэшку все данные силовиков. Пусть его анонимный работодатель наслаждается. Пришло сообщение. Флэшку надо было оставить на одной из станций метро. Сергей, натянув пуховик, надвинув шапку по брови, побрел к ближайшему спуску вниз. Но вскоре обнаружил, что метрополитен еще закрыт. Тогда он потащился пешком до следующей станции, и следующей… Он еле переставлял ноги, сумка с ноутбуком оттягивала плечо, личные вещи и вовсе хотелось бросить прямо здесь, лишь бы не волочь на себе; силы его покинули почти окончательно, но он понимал, что если остановится, то просто сядет на землю и останется сидеть. Замерзнет насмерть. Отключится. Его тошнило, лил пот, а сердце все стучало и стучало. Но спать он не хотел. Может, вообще никогда не сможет заснуть, так дергает нервы химия, дрожит внутри нескончаемая бодрость, обещая муки бессонницы. Только очень устал. Наконец наступило шесть утра. Он спустился в метро вместе с четырьмя такими же ранними пассажирами. Опустил жетон в прорезь и прошел турникет. Скоро, уже скоро. Сначала он доехал до центра. Постоял у реки неподалеку от Красной площади. Поразительная беспечность. За ним, может, весь ФСБ охотится, трясет кафе и Макдональдсы, откуда он ломал их, а он в самом сердце города беззаботно дрожит в ознобе на ветру, выглядывая, где лед треснул. Он вытащил из телефона симку, разломал ее и бросил вниз, надеясь, что вскоре она утонет, стоит только появиться солнцу и подтопить льдины. Туда же, на блеклую белую поверхность льда, он отправил и ставший бесполезным без сим-карты кусок пластика. Пришла пора снова спускаться под землю. Он трясся от холода и оттягивал ворот с шарфом от горла — было тяжело дышать. Прошел через турникет и потянулся в сторону эскалаторов, как заметил краем зрения движения — что-то темное приближалось. Он повернулся, сразу же делая шаг назад. Нужно достаточное расстояние для драки… К нему приближался мент. — Молодой человек, сумку на досмотр, — хмуро сказал он, оглядывая Сергея с ног до головы. Сергей медленно пошел к ленте для досмотра. В сумке ничего нет. Порошка не осталось. Ноутбук… Они ничего не поймут. Ноутбук нужно было сбросить первым. — А в чем дело? — спросил он, оглянувшись на мента. — На чем сидишь? — буркнул тот в ответ. — Давай, ставь сумку… Володь, проверь. — В смысле — сидишь? — переспросил Сергей. Сердце билось в горле, в висках, везде. Мир стал сжиматься до маленькой белой точки. Он едва дышал. Сейчас задохнется. Все меньше воздуха попадает в легкие. Если он попадется сейчас, если он умрет сейчас, когда до встречи с Олегом осталось несколько часов, то провалится прямиком в ад, в который никогда не верил; он будет гореть за то, что не дождался совсем чуть-чуть. — А это че за курица? — Белая ворона. Редкая, — едва слышно ответил Сергей. — Чисто, — сказал мужик, сидевший рядом с лентой для досмотра сумок. — Ладно. Иди. Чтобы больше в метро угашенным не спускался. Понемногу воздуха становилось больше. Сергей наощупь взял сумку. Темнота расступилась. Он, не веря, что его так запросто отпустили, что это не федералы прислали фоторобот и приказ задержать, заторопился к эскалатору. Вернувшись под землю, он доехал до конечной красной ветки. Поставив спортивную сумку и клетку с Марго на лавку, он вытащил ноутбук из сумки и подошел к краю платформы. Услышав звук приближающегося поезда, быстро сбросил ноутбук вниз, на рельсы, и, не оглядываясь, втянув голову в плечи, ушел. Лучше сядет на другой ветке, где его не будут преследовать изумленные взгляды пассажиров. И напоследок — на Красносельскую, там оставить флэшку. Без ноутбука, оттягивающего плечо, стало гораздо легче. Его теперь не найдут. Улик нет. Ни единого электронного устройства. Оставив флэшку в условленном месте, он опять сел в вагон. На Курский, пора на Курский. Сначала — к банкомату. Легкость поднималась пузырьками шампанского к голове. Под потолком мигал свет. Он выключился, и вагон погрузился в кромешную тьму. Сергей вцепился в клетку с Марго, стоявшую на коленях. Почему все молчат? Никто не удивлен? Он, тяжело дыша — опять схватила за горло паника, встал — и свет появился. Тогда он понял, что все происходило лишь у него в голове. Он сел обратно. Хорошо. Осталось продержаться еще… он взглянул на часы над дверьми вагона. Еще полтора часа. Он снимет наличку с карты и станет ждать Олега. Поднявшись на улицу, он подошел к банкомату Сбербанка, ткнул карточку в паз. Денег не было. Тахикардия, к которой он почти привык, возросла в разы, задергался глаз. Деньги нужны немедленно. Это с банкоматом, наверное, проблемы. Он пошел пешком к другому, но результат оказался прежний. Волосы на голове зашевелились. Не мог же контакт его кинуть. Он ведь сделал все, что ему сказали. А что, если контакт не нашел флэшку? И как теперь с ним связаться — телефон ведь все, плавает подо льдом… Он опять спустился в метро, обошел стороной будку контроллера возле эскалатора. Застучали зубы. Ему было жарко, но тело била крупная дрожь, словно от холода, и он чувствовал горький запах пота, исходивший от него. Футболка под свитером, под пуховиком стала насквозь мокрая. Ничего не остается, кроме как ехать на вокзал. Раз его кинули с деньгами… Он понятия не имел, что делать. На карточке остались три с половиной тысячи, стипендия придет через месяц. Олегу наверняка что-то платили во время службы, рублей восемьдесят в день, как слышал Сергей; этого недостаточно, чтобы вдвоем укрыться в огромном городе. В зале Курского вокзала Сергей опять проверил баланс карты в банкомате; нет, все те же копейки. Часы показывали десять утра. Он стал искать путь, на который прибывает поезд Олега. Отсчитать вагон не смог — все двоилось перед глазами. Тогда он сел на лавку и стал ждать. Марго, обрадованная минутой спокойствия, курлыкала в клетке. Сергей просунул между прутьями палец, и она деликатно его прикусила, будто поздоровавшись. Он застыл, не двигаясь, и, кажется, на какое-то время отключился, потому что, когда моргнул, обнаружил впереди спины встречающих — тетки, девчонки, группа шумных парней. Сергей забрался на лавку с ногами, чтобы издалека заметить Олега, но закружилась голова, он покачнулся и счел за благо сесть обратно, пачкая пуховик о грязь со своих же кроссовок. Он сжал виски пальцами. Главное — глаза не закрывать. Даже не моргать. Иначе опять вырубится. Наконец раздался издалека грохот. Сергей встрепенулся. Повесил сумку на плечо, схватил клетку с Марго. Поезд прокатился мимо перрона, постепенно замедляясь, и Сергей, как ни силился, не мог разглядеть нумерацию вагонов. Он похлопал по плечу одну из теток, крикнул: — Где восьмой вагон? Она махнула вправо, и он пошел. Поезд почти встал. Четырнадцатый, тринадцатый… Сергей брел, иногда поднимаясь на цыпочки, чтобы за головами встречающих разобрать белые, едва заметные на грязных серых боках цифры. Наконец нашел. Встречающие облепили дверь. Он вытягивал шею. Распахнулись, лязгнув, двери, грохнула раскладная лестница. Проводница закричала, чтобы люди расступились, и они неохотно сделали пару шагов в стороны, образуя словно коридор почета для сходящих с поезда. Сергей отступил назад, и ему наконец стало видно каждого солдата, привезенного с войны. У него зарябило от зеленого, черного и белого в глазах. Мелькали аксельбанты, нелепые золотые значки. Вышло уже человек восемь, а Олега все не было; к тому, что сердце стучит как бешеное, Сергей привык, а вот пронизывающего ужаса — не ожидал; он даже не мог позвонить. Наверное, что-то произошло в пути. Олег пытался ему дозвониться, но слышал только, что абонент недоступен, как слушал почти два года подряд Сергей в попытке связаться с ним. Он сглотнул — во рту совсем сухо, даже вязкая слюна не спасала, — и тогда увидел. — Олег! — заорал он так, как никогда не кричал, и, расталкивая ожидающих, обнимающихся, плачущих, курящих, гогочущих — расталкивая всех сумкой и клеткой, рванул навстречу. Олег спустился с трех ступенек, раскинул руки — высокий, сияющий, с самым толстым аксельбантом на нарядной дембельке, и Сергей неловко ткнулся в него клеткой. Поднял голову, бешено улыбаясь. На лице Олега на миг мелькнуло недоумение, но он быстро перехватил у Сергея клетку, обнял другой рукой за плечи и сказал: — Пойдем. Мешаем. Силы разом покинули. Крепкая рука Олега держала за плечо, и как-то незаметно он перевесил сумку Сергея себе на руку, понес ее, как таскал за ним портфель в школе. Олег запросто навесил все на себя, и Сергей, едва переставляя ноги, пошел за ним. В здании вокзала он рухнул на свободную лавку, Олег сел с ним рядом, и только тогда Сергей обнял его за талию, уткнулся лицом в шею и понял: вот и все. Закончилось. — Это у тебя кто? — тихо спросил Олег, придерживая клетку на коленях. — Ворона. Я не рассказывал? — Не-а… Серый, что с тобой? — Олег, взяв его за плечи, отстранил и внимательно посмотрел. — У тебя кровь… Он коснулся пальцем лица, и Сергей дернулся, сам стер кровь, льющую из носа, рукавом. Заодно и глаза промокнул — слезы все-таки подкатили. Он едва видел Олега перед собой — мешал цвет формы, рябило и наслаивалось. Он дотронулся до лица Олега, словно слепой. Гладкая щека. Колючий висок. Короткая щетка волос на затылке. — Я двое суток не сплю, — сказал Сергей, опуская ладонь на плечо Олегу, пытаясь найти взглядом глаза на его смазанном лице. — Олег, пойдем к банкомату, деньги должны прийти, без денег — не знаю, что делать. Идти некуда. Тут такое… — нервно заговорил он и, рывком встав, пошел к банкомату, Олег потянулся за ним. Темнота перед глазами постепенно расступалась. — Сначала комендант натравил на меня участкового, пришлось свалить, и эти деньги, они незаконным путем достались, понимаешь? Его лихорадило. Он тыкал карточкой в зев банкомата, но руки так тряслись, что он никак не мог вставить ее. Олег взял его за запястье. Сунул карточку сам. Привалившись одним плечом к зеленому банкомату, он тихо спросил: — Что надо сделать? — Ничего… Сергей кое-как набрал пинкод. Запросил баланс и чуть не вскрикнул — пришли, пришли деньги! Даже чуть больше, чем они договаривались… — Прикрой меня, — попросил он и запросил наличными семьдесят тысяч. Банкомат отсчитывал бумагу. Олег молчал, и от этого было еще тяжелее, чем от вопросов. Сергей, торопясь повиниться, заговорил: — В общаге с Марго нельзя больше оставаться. Иначе меня комендант выживет. А идти куда-то… Тем более что ты возвращался. Я взломал федералов. — В смысле? — не понял Олег. — Сайт ФСБ. Они меня не найдут, наверно. Дай сумку. Сергей, опустившись на одно колено, запихнул наличку в сумку, с трудом застегнул молнию. Глядя на Олега снизу вверх, он сказал: — Я больше не могу. Отведи меня в отель. Куда-нибудь. Мне нужно прилечь. Олег, изменившись в лице, опять схватил его вещи, взял за локоть и потащил прочь с вокзала. Сергей цеплялся за него, шел, спотыкаясь. Он почти не запомнил, как Олег подземными переходами вывел его на белый дневной свет, режущий глаза. Не запомнил, как оказался в такси. Выхватил угасающим сознанием, что Олег лезет в сумку и вытаскивает одну купюру, отдает ее водителю и просит привезти в нормальный, но недорогой отель, и вскоре затаскивает его в лифт. Под ногами — красный пыльный ковер, а на стенах — зеркала. Сергей уставился на свое отражение, положив подбородок на плечо Олегу. Под носом запеклась кровь, глаза красные от полопавшихся сосудов. Олег погладил его по спине. — Как, говоришь, птицу зовут? — вполголоса спросил он. — М-марго, — с запинкой ответил Сергей. Лифт остановился. Олег довел его до номера, отпер дверь. Спросил в спину: — Значит, Марго. И проблемы с законом. Есть еще что-то ведь, Серый. Да? Сергей обернулся. Сбросил с плеч пуховик. Олег поставил клетку и сумку, опустил свой рюкзак. Расстегнул сияющие золотые пуговицы на куртке. Он все ждал ответа, а у Сергея все прыгало перед глазами, он даже лица Олега уже не мог разглядеть в палитре красок — все перемешалось. Он сделал пару неверных шагов назад, его потянуло вниз. И взмахнув руками, он упал в темноту, успев напоследок лишь заметить, как к нему метнулось зеленое пятно — но он встретился головой с полом, и мир вокруг существовать перестал.