***
— Так нечестно, — протестовал Олег, — Почему кто-то за меня решает, готов я или нет. Я очень даже готов. — Ты не курица гриль, чтоб быть готовым, — заметил Игорь, отчего словил на себе очередной недовольный взгляд Волкова. Да, работа в полиции привила ему привычку очень странно шутить. — Олежа, ты правда выглядишь неважно. Слушай, давай так сделаем, — Серёжа заметно оживился, — Ты будешь называть нам имена «больных», мы будем их убивать, а когда ты встанешь на ноги, так сказать, ты тоже приступишь к делу. Что думаешь? — на самом деле Разумовский был единственным в этой компании, кто не поддавался эмоциям и умел мыслить рационально. А идея действительно была хорошая. — Ладно, — сдался Волков, — Но тогда вы убьёте мэра города.***
«Да твою же мать», — слышалось тихое низкое бурчание из-под маски, плотно закрывающей лицо. Сирена приближалась, огни тусклым миганием освещали стены комнаты, с каждым мгновениям становясь всё ярче. — Серёга, — шёпот под маской звучал громче крика, — Серёга, что мне делать? — Если говорить честно: Игорёк, ты в глубокой… — фоном голосу в трубке телефона звучал говор телевизионного диктора, вещающий о скоропостижной смерти мэра, — Неприятной ситуации. — Это я и без тебя понял, родной. Как мне из неё вылазить. — Эх… есть у меня пара идей, — его голос прервала вторая линия, по которой звонил Волков. — Олег? У меня тут такая ситуация возникла…- начал Игорь, но его перебили. — Прыгай с крыши. — Чего? — искреннее недоумение пронзило, казалось бы, обычное слово. — Я сказал прыгай с крыши. В сторону города, — голос Волкова был железный, не оставляя шансов отказаться. Вылезя на крышу, Игоря обдало холодом, что мерзкими когтистыми лапами забирался под костюм, охватывая вспотевшее тело. Ночной город мерцал желтеющими огнями высоток и подсвеченными куполами соборов, полицейская сирена нагоняла ужас, подогретый отсутствием горючей жидкости в перчатках. Шаг. Ещё шаг. Широкие настолько, насколько позволяет чёрный тесный костюм. Всё словно в замедленной съёмке. Прыжок. Полёт. Распрощавшись с жизнью, Громов летел вниз с самой крыши высокого дома, в котором давеча восседал толстейший мэр, плащ развивался по ветру, словно чёрный флаг, призывающий к войне. «Ну вот и конец», — подумал Игорь, но вдруг тело ударилось о крышу чёрной бронированной машины, довольно больно, но не смертельно. Шины засвистели и машина помчалась вперёд.***
— Ты мог меня предупредить? — Игорь кричал, параллельно снимая надоевший костюм. — Слушай, я через город летел к тебе на машине в этот момент. Мало того, что я попал на тысяч десять с штрафами, я ещё и прикрыл твою белую задницу, — указывая на обнажённую кожу Игоря промычал Олег, — Не плохо было бы сказать «спасибо». — Ну, Олежа, учитывая то, что ты подтолкнул нас на эту авантюру, — парировал Серёжа, защищая продрогшего от промозглого воздуха крыши машины на ходу Игоря, — Мы квиты. Громов, стискивая костюм, издавал стоны, ибо раны на теле кровоточили и воспалялись лишь при лёгком прикосновении. Синяки рассыпались по белой рельефной спине, делая вид Игоря ужасно болезненным. — Тебе надо раны обработать, — тихо заметил Олег, а Серёжа, обернувшись и увидев покалеченное тело, впал в ступор, и, спустя несколько секунд, всполошившись побежал за аптечкой, на что Игорь еле заметно улыбнулся. Он всегда умилялся при виде беспокоившегося Разумовского, метавшегося из одного угла в другой. Его тело слегка потряхивало, отчего рыжие волосы болтались, запутываясь. Со стороны казалось, что Серёжа — чересчур маленький котёнок, пытающийся схватить красную точку лазера. Такой же маленький и беззащитный. — Серёг, ну чё ты мечешься? — попытавшись перестать умиляться тихо пробубнил Игорь, — Синяки — это не смертельно. — Воистину. Но у тебя в спине торчит кусок стекла, — с энтузиазмом заметил Волков. — Ну спасибо. А главное: как деликатно заметил, извращенец. — А чего это я извращенец? — Ты уже минут десять неотрывно пялишься на мою спину, родной. — Я нашёл у тебя в спине кусок стекла, так что один: один. Во время словесной перепалки, Разумовский уже успел найти все нужные медикаменты, извлечь тот самый кусочек стекла, отчего Игорь еле заметно выгнулся, обработать раны и приложить холодное к синякам.***
Серёжа всегда знал, что делать. Какие подобрать слова, чтоб поддержать и успокоить, направить на путь истинный или что-то типо того, какие махинации провернуть, чтоб получить почётное звание майора полиции, да и вообще… Иногда он просто садился рядом и шумно дышал, отчего становилось неимоверно тепло и хорошо на душе, словно кто-то натянул на обнажённое тело самую тёплую одежду. Дом. Разумовский был самым настоящим домом, где всегда рады, где накормят и уложат спать на самую мягкую перину, где поинтересуются, как прошёл день, где подуют на ранку, тыкая параллельно ваткой с зелёнкой. И рядом с ним всегда так уютно становилось, даже в сырой комнате детского дома с протекающим потолком, даже когда весь мир отворачивался, даже когда казалось, что жизнь окончена. Он всегда был рядом.***
— Ну всё, ты доволен? — как-бы прощаясь на выходе из комнаты спросил Игорь. — Тем, что убили мэра? Безусловно! — почти-громко проговорил Волков, желая спокойной ночи товарищу, — Но не надейся, что это всё. — Я и не думал надеется, — тихо буркнул Громов, удаляясь в свой храм снов и разбросанных повсеместно дырявых носков.