***
— Здравствуйте! Сегодня я хочу представить вам новое обновление сети «ВМесте»! — Серёжа выглядит уверенно и восторженно, рассказывая о своём детище. Разумеется, этот день очень важен. Толпы людей пришли для того, чтоб только глазком посмотреть на обновление соцсети, это вдохновляло и радовало. — Может потом по шавухе? — сонно начал Гром, стоя в закулисье с Олегом, — Жрать охота, что оху- — Улучшенный интерфейс поможет вам быстрее находить нужную информацию, — продолжал на сцене Разумовский. — Согласен. Я, конечно, люблю Серёгу и рад за него, но будить ударами ложкой по кастрюле… это перебор. Пусть сам отдувается на конференции. Я телохранитель, а не мамочка ёбан- — Новейшая оперативная система, благодаря которой… — Отлично, — облегчённо произнёс Игорь, снова перенося внимание на жестикулирующего руками Разумовского.***
— Подождите, как не пойдёте на конференцию?! — обиженно, словно маленький ребёнок, бунтовал рыжий. — Зая, мы не черлидерши, чтоб везде за тобой бегать и орать кричалки. Мы жрать хотим… и спать, — Игорь объяснял всё мягко, немного сонно, хрипя своим тихим низким голосом, отчего Олег бесстыдно зевнул, не прикрывая ротовую полость рукой, как обычно делают воспитанные люди. Он безумно хотел лечь обратно в кровать, тут не до приличий. — Эм, — замялся Серёжа, явно чувствуя свою вину. Алея скулами, он смущённо продолжил, — А можно мне с вами? Олег и Игорь задумались. «Вместе» — дело всей жизни Разумовского, которое отняло у него немало нервов и часов сна. И Серёжа, вот так просто, хочет отказаться от конференции, способной изменить его жизнь. Ради друзей. Теперь стыд накрывал сонных брюнетов. Они, переглядываясь, прятали глаза от Серёжи, будто им было строго запрещено на него смотреть. — Простите, парни…- начал рыжий, — Я наверное слишком увлёкся, и почему-то подумал, что вы всегда будете ходить со мной и… поддерживать, — вот эта фраза окончательно добила. Поддерживать. — Нет, Серёг, это ты нас прости. Мы ведём себя как мудаки, — досадливо отвечал Олег. — Мы всегда будем тебя поддерживать, ты можешь в этом не сомневаться, — голос Грома надломился, — Мы же семья. Семья. Дети из детского дома, зачастую, такой роскошью похвастаться не могли, но три малыша с искалеченными судьбами прекрасно замещали это понятие дружбой. Самой крепкой, которая только существует. Братской. Времена шли, но обет троица беспрекословно соблюдала.***
Конечно, они всей толпой пошли на конференцию. А потом за шавухой. Петербургский ветер легко перебирал рыжие волосы Разумовского, пытаясь унести шапку Игоря, когда парни залезли на одну из крыш. Небо, некогда затянутое тучами, являло жителям города великолепное буйство красок заката, переливаясь от гранатового до нежно-персикового с небольшими крапинками светло-голубого. — Твою мать, как вкусно! — торжественно возликовал Разумовской, откусив смачный кусок шавермы. — Свежак! Утром ещё мяукала! — не менее радостно иронизировал Громов, чем вызвал неподдельный смех молчаливого Волкова, — Олежа! Неужели наша принцесса-печаль отошла от привычного состояния вечной грусти? Мои шутки творят чудеса! — и пусть говорить с набитым ртом было затруднительно, Игорь справлялся. — Я просто вспомнил, как мы в детдоме жили. Извините за меланхолию. Бывает. — Да брось, — Игорь довольно сильно хлопнул Волкова по плечу, — У нас сегодня день меланхолии и ностальгии. (Похожие на группу «виагра»,) парни сидели на крыше, разглядывая панорамный вид пунцового заката, отражающегося в лужах города.