***
Игорь всегда был генератором сумасбродных идей, которые казались весёлыми только до начала осуществления, но в процессе отказаться уже было невозможно. Например, когда мальчики пробрались в комнату воспитательницы с зубной пастой, Олегу уже не казалось происходящее забавным, но деться было некуда. На следующее утро выяснилось, что у Татьяны Михайловны аллергия на мяту… Женщина с криком вбежала в комнату школьников, краснея волдырями, вздувавшимися на лице. «Пиздец», — подумал тогда Олег, пообещав себе больше никогда не соглашаться на авантюры Грома. Опрометчиво, ведь он прекрасно понимал, что ухмылка Игоря никого не оставит равнодушным. Следующая идея подоспела буквально на следующий день. — Олежа, Серёжа, тут такое дело… — лукаво начал Громов, — У меня деньги кончились, а жрать пипец хочется… может сгоняем в шаурмичную? Вы продавца отвлечёте, а я там уж сам всё сделаю. Вы ж тоже есть хотите. В желудке неистово заурчало. В столовой кормили не то, что плохо, а просто ужасно. Перловая каша, в лучших традициях кухарок, не отлипала от тарелки даже тогда, когда её ковыряли ложкой. Так что, недолго подумав, парни согласились, а уже через полчаса их агрессивно материл шаурмэн (просто Игорь его так называет), а они неслись с тремя пакетами самой прекрасной еды на Земле, пытаясь убежать от сторожевого пса.***
— Теперь ты чумной доктор, — проведя некий обряд посвящения, который парни придумали ещё в детстве, Олег стал полноправным участником системы вершения справедливости. — Ну наконец… может поджарим кого-нибудь? Есть одна фамилия на примете… — Ну а теперь, — перебил Игорь, — Я хотел бы обсудить одну очень важную тему. Дело в том, что бездумно убивать людей — это плохая идея. Смерти — нисколько не развлечение, это очень серьёзно. Мы не вандалы, не разбойники и не убийцы. Мы вершители правосудия! Давайте соответствовать заявленным критериям. — Я согласен, мы как-то заигрались, — поддержал Серёжа, а Олег молча кивнул, задумавшись. Волков ведь убийца. Безжалостный, кровожадный воин, бывший на войне, кажется, слишком долго. Поэтому он в телохранители Серёжи и подался, там хоть как-то можно побить людей, пусть и не до смерти. А руки чесались. Признаваться в этом парням было стыдно, ведь Олег всегда отличался гуманистическими позывами: постоянно таскал в комнату собачек всяких, кошечек больных. А от них воняло так, что аж в глазах темнело, но кто пойдёт против Волкова? Правильно, никто. Так и воняли эти грязные животные всё время, пока воспитатели не зашли, но это уже другая история. А тут откуда-то взялась непреодолимая тяга скручивать шеи, за что было до ужаса стыдно. И страшно. — Я, наверное, пока не буду надевать его, — Олег указал на чёрный костюм, типо Бэтмэна, — Мне нужно вам кое-что рассказать, — он решился, — После того, как я вернулся с войны, у меня внутри сидит непреодолимое желание убивать, а я не знаю, как с ним справиться. Я правда пытался его перебороть, но не выходит нифига. И мне страшно, — на глаза выступили слёзы, — Страшно, что в один момент накатит такой приступ, а рядом вы будете, и ничего я сделать не смогу, потому что это неконтролируемо. Простите меня. Откровение повергло в шок ужинающих парней. Даже не столько сама информация, сколько то, что Волков плакал. Если Олег рыдает — то наступил пиздец. И так ещё с детства.***
Олег поступил в детдом самым крайним из их компании, и Серёжа с Игорем отлично помнят тот день. Небо в тучах, накрапывает дождь, и туман, настолько плотный, что не видно другого края разваливающейся детской площадки, какие обычно бывают в гос учреждениях. Ноябрь, что тут скажешь. И тут на площадке появляется некто «новый», в ярко-зелёном дождевике, контрастирующим со всем, что только есть. Серьёзный, насупившийся ребёнок с светло-серами, будто выгоревшими, глазами и тёмными волосами, хлюпал по луже своими резиновыми сапожками, на два-три размера больше, чем нужно. Казалось, его глаза были не по годам блеклыми, будто совсем не детскими, и, если очень хорошо присмотреться, они были доверху наполнены прозрачными слезами. — Не грусти-и-и! Тебе здесь понравится, — шепеляво произнёс Игорёк, подойдя к новенькому, — Меня зовут Игорь. А это Серёжа, — представил он своего рыжего конопатого друга, хотя его имя выговаривать совсем не получалось из-за отсутствия передних зубов, что бережно забрала зубная фея, оставив под подушкой монетку в десять рублей. — Я Олег, — грузно произнёс мальчик. Казалось, что это просто был взрослый, запертый в теле ребёнка, уж очень не по годам был он серьёзный. — Давай дружить? — робко откликнулся тот самый Серёжа. — Я не против. Так и завязалось.***
— Я знаю хорошего психолога, — начал Гром, предельно серьёзным тоном, хотя его лицо, обмазанное кетчупом вызывало улыбку, — Тебе нужно пройти терапию. — Согласен, — слишком громко пискнул Разумовский, подобравшись к Олегу и обняв со спины. — Спасибо, парни. Правда, спасибо.