Четвёрка воронов

      Сырой подвал не шёл ни в какое сравнение с пафосом особняка Яна Ван Эка. Здесь пахло мокрой землёй. Кажется его затапливало, и не раз. Каз замкнул дверь изнутри. Он был один и не хотел, чтобы его отвлекали. Предстоит интересный разговор. Можно сказать убийственный. Хотя для таких заключений рановато. Ани не была без сознания, хотя старалась создавать видимость, что это так. Бреккер оттянул горло свитера, что неприятно покалывал кожу. — Что за дрянь... — промямлила девушка. — Ты о себе?       Ани вскинула голову и прищурила глаза. — Что вы подсыпали? — Лишь немного вещества, которое помогло тебя вывести из равновесия. Действует безотказно. — Кто вас послал? Каз промолчал, обходя ветхий стул изящной работы. Раньше он стоял где-то в гостиной вместе с его братьями. Возможно на нём даже сидел зад какого-то богача. Но сейчас на нём сидела циркачка. — Равка? По лицу Бреккера скользнула тень удовлетворения. Первое предположение. — Или торговый совет усомнился в нас? — Он давно сомневается. Девушка заскрипела зубами. Ногти на пальцах рук побелели, когда она сжала подлокотники. Верёвки впились в запястья. — Поганые ублюдки, — пробормотала она, — что вам нужно? Я не собираюсь говорить с третьими лицами. Только с... — Условия и требования здесь устанавливаю я, — Каз нагнулся к уху фьерданки со спины, — и вопросы задавать тоже буду я. Полоска холодного света из-под дверной щели едва освещала пространство, но этого хватило, чтобы Ани заметила в углу трость. — Мистер Бреккер... Сколько вам заплатили за этот спектакль? Никчёмная прелюдия начинала угнетать. Поэтому Каз начал то, зачем пришёл.        Время то текло, то неслось галопом. Ани извивалась, стараясь уйти от ответа. Бреккер злился и подумывал закончить это всё как можно скорее. Злость накатывала и лишала рассудка, потому что опасность ходила где-то совсем рядом. Кто-то мутил воду, намеренно запутывал. Работал грязно, однако вовремя заметал следы. Ани была лишь марионеткой, за ней стояли. Могло показаться, что разговор будет прост, однако её научили держать язык за зубами. Есть только один действенный способ. Запугать. Страх слишком сильное оружие. Для людей. Для гришей есть оружие пострашнее. Бреккер знал куда нужно "бить". Минута за минутой. Оскорбления и проклятия. И ни одного ответа.       А когда он схватил её за горло и сжал его так сильно, что девушка захрипела, на лице парня выступили капельки пота. Она трепыхалась, кричала, угрожала, зловеще смеялась. Казалось, что дом содрогался, но никто не смел их потревожить. Ругательства сочились из её рта как яд из змеинной пасти. — Я теряю терпение, — процедил он сквозь зубы. Он был готов уничтожить её прямо сейчас, но она не сказала и слова той необходимой ему информации. Я вытяну всё, что мне нужно знать.       Беззащитная, хрупкая, гадкая ведьма. Каз видел гришей, они были похожи на обычных людей. Кто-то кичился своими способностями, А кто-то наоборот их прятал. Но они были людьми. А эта девчонка была порождением тьмы, злости, неповиновения. Кто её так испортил? Что она неё повлияло? Беглец. Парем.       Ответ не заставил себя ждать.       Руки, стянутые верёвками, пытались вырваться на свободу, чтобы сомкнуться, сделать какой-то знак. Выбить из лёгких Бреккера весь воздух к примеру. Но не выходило. Каз вытянул из кармана брюк прозрачный флакон, в котором был порошок.       Ани задергалась, пытаясь выхватить его. — Не так быстро. Сначала ты расскажешь мне всё. — Совсем немного... И всё, что угодно. Клянусь, — мямлила циркачка. — Конечно. — флакон выскользнул из рук и разбился о каменный пол подвала. Глаза девушки сверкнули, выступили слезы. — Подонок! Мерзкий подонок! — она плюнула в лицо Каза. Но видимо слюны у неё не осталось. Горло пересохло от тысячной порции яда её слов. — У меня много имён. Выбирай любое. — Снэк, проклятый гриш! Он заставил работать, искать маленьких гришей для этих людей с бледными лицами и маленькими глазами. Он дал мне безграничную силу, но не надолго. Мне всегда нужно ещё! Больше. Иначе я не смогу выполнять свои обязательства. — мокрые от пота полосы прилипли ко лбу, а кровь на губе начала засыхать. Это не волновало девушку. Взгляд её был прикован к полу, где лёгкой пылью расстелился слой парема. Казалось, что ещё чуть-чуть и она рухнет на пол и начнёт облизывать камни, дабы получить заветный порошок. — скоро делегация займёт и второй корабль. На нём самое важное. Пока они маленькие ими можно легко управлять. Приручить. Сломать. Превратить в оружие. Как глупо, — она сожалеюще прищурилась, — оружие против гришей — сами гриши. Всё, что я делала — это ловила их. Вычисляла из толпы по его наводке! И за каждого получала награду, которая делала меня сильнее. — она взглянула Казу в глаза, — я сказала. А теперь развяжи меня. Отдай то, что пренадлежит мне. Моя награда. Я честно её заработала. Каз повертел второй флакон в руке. — Мне жаль. Ты зависима. Безвольна. Но, возможно, есть шанс помочь тебе. А пока, ты будешь гнить в подвале под землёй, общаясь с крысами, которые будут медленно поедать парем с пола, словно зерно на ферме. — Каз развернулся к двери. — Вы все глупые людишки! Не видите очевидных вещей. Далеко бегать не нужно,чтобы разобраться во всём. Но вы бежите и бежите. Всё дальше и дальше! Оглянись! — Спокойной ночи, Ани. Увидимся утром. Девушка забилась в конвульсиях, закричала, завертела головой. —Пусть вся твоя семья сдохнет! Пусть тебя сожрут волькры! Ты, ублюдок!       Она кричала в след что-то ещё, но Каз уже запер дверь с другой стороны. Джеспер горой стоял у стены, прислонившись к ней плечом. — Она что-то сказала? — Где этот твой торговец? — Кстати об этом, мы с Уайленом зашли его проверить и... — Джеспер... — Он уже слишком холодный. Каз на секунду остолбенел. Он не станет прикасаться к трупу. Точно нет. — Давно? — Старик всадил себе пулю в висок. Бреккер почувствовал, как он устал. Голова становилась тяжёлой. Он протянул флакон с паремом Джесперу и прохромал по лестнице наверх. Солнце вдруг ударило в глаза. А он пожелал фьерданке спокойной ночи. Хотя в этом был смысл. В тёмном подвале особняка всегда ночь. Сколько прошло времени пока он пытался выбить слова из Ани? Упёртая идиотка. Или жертва. Может ли быть правдой всё, что она сказала? Если так, то многое складывалось. Каз знал о том, что происходит в мире. Знал о приближающейся войне Фьерды и Равки. И догадывался, что Шухан не упустит такой шанс. Бледные люди с маленькими глазами. Так сказала Ани. Шуханцы. Сколько денег они пообещали совету за то, чтобы те предоставили детей со способностями? Сейчас во главе страны хладная королева Макхи. Создание кергудов требовало много сил и времени. "Добровольцев" становилось всё меньше. Куда дальновиднее было взрастить целую армию, запудрить мозги и внушить, что они делают благое дело. Умно. Но долго. Каз остановился чтобы перевести дыхание. Ему было необходимо всё обдумать и как можно скорее. — Как всё прошло? На лице Гафы были глубокие тени, будто она не спала много дней. Свободная ткань рубашки болталась на хрупком теле.       Вместе с облегчением Каз ощутил, как что-то внутри начало скрести. — Как и ожидалось. Он прошёл к окну и дёрнул штору. Свет теперь с трудом преодолевал преграду, но этого хватило, чтобы Каз задышал свободнее. Полумрак гостиной не распологал к тяжёлым раздумьям. Скорее к отдыху. Но это непозволительная роскошь. Каз опустился на мягкое кресло в углу гостиной.       Инеж скользнула ближе. Бреккер хотел поинтересоваться как она себя чувствует, но вместо этого заговорил совсем о другом. — Что тебе известно о пленных детях? — Работорговцы не изменяют себе. Преступные сети исправно выполняют свою работу. Бордели давно бы загнили без свежей крови, на заводах не было бы работников за похлёбку. Люди всегда были ценным ресурсом. Или не совсем ценным. — она опустилась на пол и прислонилась спиной к креслу, на котором сидел Каз. Её голова была в паре сантиметров от его руки. Пальцы Бреккера дернулись, задевая волосы как-бы ненароком. Инеж прикрыла глаза, — этот мир слишком зол. Люди не заслуживают такой жизни. Я знаю, каково это быть проданной в бордель. Я была ребёнком и мне пришлось слишком быстро повзрослеть. Я не хочу, чтобы кто-то прошёл через то, через что я прошла сама. В этом была моя идея. Помочь тем, кто не может помочь себе. Они обычные дети. Если за гришей борется Равка, то я буду бороться за обычных детей. — Что если я скажу, что все те пленные дети, были не просто детьми. Они все были гришами. Инеж отстранилась и взглянула на Каза. Подумав с минуту она произнесла: — Значит я буду бороться и за них. Разницы нет. Каз, — Гафа обхватила ноги и уложила голову на колени, — их ведь не собирались продавать в бордели и... — Нет. Девушка устало кивнула. Каз был уверен, что она всё поняла. Это было слишком просто. Повисло недолгое молчание. — Спасибо, — сказала Инеж, поднимаясь с места. Каз следил за каждым ее движением. Тонкие пальцы сулийки расплели волосы, и через мгновение ловко стали стягивать их в тугую косу. Бреккер хотел бы, чтобы Инеж научила его этой незамысловатой причёске. Он хотел бы почувствовать как тёмные пряди просачиваются между пальцами. В глазах Инеж сверкнул уверенный огонёк. Бреккер тут же поднялся, чувствуя неладное. — Что ты делаешь? — Я благодарна тебе, Каз. Ты сделал слишком много. Дальше я сама. Я знаю что делать. Бреккер почувствовал, что её благодарность прозвучала как прощание. Он не был намерен прощаться. Нужно было разобраться во всём как следует, а после принимать какие-то решения. — Инеж, — переубедить её сейчас было бы сложнее, чем заставить Ани говорить, но он попытался, — мы слишком многое не знаем. — Я знаю достаточно. На балу только и говорили что об отправке корабля сегодня ночью. Времени нет. Нужно действовать. — Нужно. И мы сделаем всё, что в наших силах и даже больше. Чувство тревоги вдруг забилось где-то у горла. — Дай мне несколько часов, чтобы... — У меня нет столько времени. Это не твоя война, Каз! Она моя... Бреккер ненавистно взглянул в глаза девушки. Бессилие и злость, страх её потерять, необузданная тревога, что душит слишком сильно. — Всё, что касается тебя, касается и меня тоже! Нет чего-то твоего и моего! Есть лишь наше! Эта война наша. Инеж застыла. — Нет... На этот раз нет. — Я делаю это не ради тебя, — Каз удивился своим словам, — а ради себя. Гафа скривилась. — Конечно же. Как я могла забыть, что наш босс всегда преследует свои цели. Может быть ты в сговоре с Шуханом? Или с советом? Сколько они предложили тебе? Разве хоть один крюге стоит жизни невинных детей?! — её глаза заблестели, а голос задрожал. — Да, я преследую свои цели. — Это не то, что я хотела услышать, — ошеломленно прошептала она. Это не то, что я хотел сказать, подумал Каз. Инеж подошла к обеденному столу, тому самому где Гален оказывал ей первую помощь. На нём осталось её оружие. Многочисленные клинки, острые звёздочки, способные разрезать тело человека и за считанные секунды застрять в его сердце если правильно бросить. Инеж это умела. И, кажется, сейчас была готова кинуть одну из таких звёздочек в грудь Каза. Дрожащими руками она хватала один клинок за другим и, задрав рубашку, цепляла их к кожаным ремням , что стягивали ткань нижней одежды сулийки. Каз чувствовал, что всё идёт не так, как нужно. Отпускать Инеж нельзя. Он перехватил её руку, когда та схватилась за очередной клинок. — Прекрати, — холодно сказал Бреккер. Инеж извернула запястье и приставила клинок к горлу Каза. Движение вышло слишком быстрым и неожиданным. — Не смей мне мешать. — Я делаю это, потому что боюсь потерять. Я преследую свои цели и это правда. Моя цель — сохранить твою жизнь. Рука девушки дрогнула, опускаясь. — Я уже однажды потерял тебя. — Каз чувствовал с каким трудом ему даются слова. Что всё внутри переворачивается и противится. Но это отступало перед страхом. Он знал, что страх сильнее чем что бы то ни было. И этот страх теперь управлял им. — Когда Джеспер привёл Ани. Когда тебя рядом с ней не было. Когда я понял, что тебя нет. Мы все ходим на волоске. Я не позволю, чтобы это случилось. По-настоящему. Ты не станешь рисковать собой. Переполненные слезами, глаза Инеж смотрели на Бреккера с болью. — Что ты хочешь сказать, Каз? — Я уже сказал это. Она замотала головой. — Нет! Проклятье,Бреккер! Что ты хочешь сказать? Каз втянул воздух. — Инеж, — он нервно провёл рукой по волосам. — Каз! — Что я люблю тебя! — злобное рычание. И тишина. Слезы покатились по щекам девушки. Бреккер не поверил своим ушам. — Каз! — Джеспер тяжело дышал, — Дверь в подвал взломали. Ани сбежала. Инеж медленно выдохнула и прикрепила последний кинжал. — Прости, — сказала сулийка и вышла из гостинной. Каз не слышал ничего, кроме одной стучащей в висках мысли "слишком поздно".