Что ты теперь выберешь?

      Учиться Элейну откровенно нравилось. Даже если первая пара стояла в страшную рань. Даже если эта пара была философией.       Элейну вообще нравилось изучать людей.       На улице ещё стоял утренний полумрак и свежесть. До института было недалеко, каких-то двадцать минут пешком и он предпочитал гулять.       На пару он почти опаздывает — здоровается со знакомыми, получая в ответ вялое «Лейн», и шустро бежит в деканат, донося необходимую справку. Опаздывает даже не «почти», звонок уже прозвенел, наблюдает весьма небольшую часть своей группы, вместе с преподом поднимающихся по лестнице выше. Опять перенесли кабинет. Понимающе усмехается, людей почти нет. Первая пара, ясно всё с вами, засони.       Застывает.       Элейн — потустороннее существо, Элейн чует всякую паранормальщину. Как здесь.       Никто из людей не заметил портала — а он да. Элейн не задумываясь мощным прыжком преодолевает почти весь лестничный пролёт — и сразу же прячется в тенях того мира, накидывает на себя печать невнимания.       Он присмотрит. Он с таким встречался, мир за аномалией обычно не опасней песочницы… Для него. Для людей это было опасное приключение. Всё как всегда, цель попавших — выжить, ради чего приходится распутывать истории, помогать местным существам. Сам мир приведёт к сцене на которой всё и случится. Точнее… мир за порталом и был этой «сценой».       Элейн внимательно присматривается к своим подопечным, выстраивая картинку.       Преподаватель философии, Марк Айре — толковый, молодой ещё парень. Элейн знает, что их препод увлекается поддержанием своей спортивной формы — и говорит исключительно по делу. Интересно говорит. Вот и сейчас — не теряется, осматривается.       Алек Хайс — этого парня он хорошо знал, даже в гости как-то приглашал. Алек смотрит восхищённо. Ах, да, думает Элейн, Алек же весьма увлекается мистикой. Вот и счастье свалилось на него, попал.       Кира Войс тихо всхлипывает, но берёт себя в руки, хмурится. Как и всегда. Ему эта девушка нравилась — именно способностью взять себя в руки. Через страх. Она-то никогда не увлекалась всякой, как сама говорила, чертовщиной. Зато ходила в походы. Ей не понравилось, как рассказывала, отец любил, но что делать она знает.       Элейна это радует. Не придётся раскрываться, чтобы помочь совсем уж в мелочах. Он сможет присмотреть со стороны. За небольшой группой — сможет.       Группа тем временем пришла в себя, осмотрелась и активно высказывала своё неверие. А кто и восхищение — до Алека явно ещё не добрались местные комары.       Элейн растягивается на довольно высокой ветке, снимая человеческую маскировку — пышная листва скрадывает очертания, да и печать невнимания играет свою роль. Люди не смотрят вверх.       Говорят они долго, Элейн успевает шугануть пару местных весьма клыкастых крылатых пичуг и задремать под тихие выяснения кто что умеет, имеет с собой и кто должен руководить ситуацией. Ну и инструкции.       Пересовещавшись, группа, наконец, решает идти. Проявляя повышенную бздительность, чуть ли не от каждого куста шарахаясь — до них наконец дошло, что вокруг дикий лес и стоит быть осторожными. Он усмехается. Никто его людей не тронет. Пока он рядом.       А к местной деревне, кажется… Элейн принюхивается — к людям они как раз выйдут. Если там люди живут.              Марк не любил всякую чертовщину. В первую очередь, потому что она была его первой — основной — работой. Он был ходоком. Ходоком по мирам, как их называли.       Никто, пожалуй, не знал, куда именно призывает ходоков — в иной ли мир, какие-то аномалии или во вполне реальное место в их мире… Исследовать место, куда их переносит портал, обычно было некогда. Там всегда, всегда творился сплошной ужас. Смертность тоже была приличной, особенно среди новичков, которых впервые закидывало порталом. Выгода, впрочем, тоже была. Помимо жизни можно было найти артефакты или ингредиенты (из тех же местных монстров, если не станешь им ужином), а за них давали неплохую цену среди тех, кто знал. Маги и правительство, иными словами. Статус секретности — высший, почти никто не знает ни о самих порталах, ни о имеющейся в мире магии, но если ты оказался настолько невезучим, что тебя затянуло в портал…       Марку хотелось курить, даже несмотря на то, что бросил он полгода как. Обычно портал не захватывал посторонних рядом с ним, однако вот. Вот. Двое малолетних… Балласта. И Марк даже не знал — лучше для них выжить или погибнуть. Порталы никогда не оставляли людей в покое. А он… Он медлил, думая, стоит ли говорить. Стоит ли спасать, когда у самого шансов выжить…       Тринадцать порталов. Тринадцать самостоятельно пройденных миров. Хорошо пройденных. Ему всегда улыбалась удача. Он не новичок. Более того, у него и наставник был. Марк невесело усмехается. Был. Наставник погиб, прикрывая очередного новичка. Вывел, как и его когда-то. Наверняка — хотел учить. Не свезло, слишком серьёзные раны. Кто-то скажет — нечестный размен, вот только… Наставник и самого Марка вот так вывел. И учил.       Что ж, он посмотрит. Как ребята проведут день. И ночь. И расскажет — и ещё раз присмотрится. Судьба, видимо, у его династии такая. Он ещё долго от неё бегал. С незнакомцами оно как-то проще.       Деревня показалась буквально через полчаса неспешной ходьбы. Старая, надо сказать, деревня. И какая-то… неуютная. На них посмотреть, что неожиданно, вышел почти весь народ.       Интуиция Марка тонко звенела, предчувствуя будущие неприятности. Как и всегда за порталом.       Хотя хорошо было уже то, что местный язык ходоки понимали всегда.       — День добрый, путники. Я староста Калиновки, Потап. Пойдём, покажу, где вам можно остановиться.       — А это… нормально вообще? — шёпотом начал Алек, — ну, что нас вот так приглашают? Я не говорю про язык, я молчу про то, что деревенька эта, лет как на двести в прошлом застряла, но с чего такое дружелюбие?       — Алек, — не менее тихо отозвалась Кира, — а ты посмотри вокруг. Посмотри. А теперь скажи мне — у нас сбежать выйдет?       — Нас окружали милые, добрые люди, постепенно сжимая кольцо. Понял, не дурак.       Деревенские их действительно провожали всей толпой. Смотрели молчаливо, хмуро и словно чего-то ждали.       Марк промолчал о том, что сразу обычно никогда не нападают. Ночью вот уже да, но первый день… Словно маленькая передышка.       Дом им выделили такой же, как и вся деревня. Неуютный и неухоженный. А ещё староста предупредил, чтоб далеко от деревни добрые путники не уходили — болота кругом, как только не нарвались… А ещё на болотах жила болотница. Нечисть страшная завелась, вот в деревне уже пятерых как недосчитались. А они люди бывалые, не первый год живут, чай. Заведёт, утопит… Путникам тем более ходить не стоит. Особенно ночью, жуть такая, что хоть за ворота не выходи.       И, что удивительно, их оставили в покое, сказав устраиваться. Еды вот даже принесли.       Алек проследил за уходящими людьми и продолжил:       — Мне вообще всё не нравится.       Кира, с точки зрения Марка, оказалась самой толковой. Она молча осматривала избушку. Очень, прямо-таки подозрительно спокойно… и профессионально.       — На, — девушка вручила нервничающему сокурснику найденную метлу. — Нервничаешь — делом займись, спокойней станет, идти мы никуда сегодня не пойдём, тем более, сейчас, вечер скоро, а тут пыльно и мусора порядком, — она встретила упрямый взгляд и продолжила, — Алек, прекрати нагнетать, в лесу гораздо опасней. Особенно ночью. Напоминаю, тебе тут тоже спать, так что займись наведением порядка пока. Мистер Айре… найдёте, чем заняться. Еда тут готовая вся… Ну, что есть, разносолов не завезли.       Что ж, Марк действительно найдёт, чем заняться. Но за девушкой он даёт себе зарок присмотреть.       — Кир, чего ты командуешь? — Алек несколько ошарашено смотрит на подругу.       — А потому что, Аль, я тут единственная не в шоке и даже не в панике…              Элейн незаметно провожает людей до дома. Пожалуй, уйти у его подопечных не выйдет, но пока они в безопасности. Хотя бы, потому что он колдует охранный периметр. И сигналку. На людей — тоже.       Этот мир отличается от обычного.       Ему стоит выяснить, что тут происходит. И желательно быстро. Не хотелось бы оставлять их надолго. Но и информация о болотнице его заинтересовала.              Болота и впрямь начинались недалеко от деревни. Резко и нехорошо. Туман, торчащие чёрные скелеты елей, прямо-таки мёртвая тишина…       Элейн садится на краю небольшого водного озерца. Рассеяно шарит по карманам — и с удивлением смотрит на завалявшуюся там, вдобавок полупустой пачке вафель, розовую ленточку. Неуместную в окружающей обстановке до ужаса. Он пожимает плечами — играть в ужастик он и не подписывался.       Тихий плеск.       — Красивая.       Нет, будь Элейн человеком, ничего бы у него не вышло — максимум, утянули бы в гиблую воду, но Элейн сам что та нечисть. Поэтому к нему и вышли. Хотя бы посмотреть.       Он не излучал угрозы, да и на территорию не претендовал. Он вообще не питался людьми.       «Выходи, я не наврежу».       Как всегда, в своём истинном обличье он говорил мысленно.       Но нечисть медлила. Осторожничала. Словно ее… уже успели напугать. Или ту, кем она была.       Элейн вглядывается в водную гладь.       «У меня сладости есть».       Это было несколько нечестным приёмом — вся нечисть любила сладости. И молоко. Элейн предпочитает не задумываться, зачем их Создателю это было нужно.       Но болотница медлила. У него появились нехорошие предчувствия.       Элейн коснулся воды ладонью, проявляя знак. Обычно, этим он не пользовался, но времени на медленное разгадывание загадок у него не было. Он хотел видеть своих людей живыми и целыми.       Из воды вынырнул ребёнок. Лет шести. Вот только — бледная, разбухшая от воды кожа, коготки, чёрные провалы глаз, да и клыки на человеческие зубы никак не походили.       «Я не собираюсь вредить».       Болотница всё ещё смотрела настороженно.       «Люди, прибывшие в деревню сегодняшним утром. Я хочу, чтобы они жили. Договоримся?»       Он подметил, как исказилось лицо нечисти при упоминании деревни.       — Они мне не интересны, — отозвалась та, и попыталась нырнуть обратно.       «Подожди. Тогда… информация? За сладости. И я отпущу»       Чёрные глаза блеснули.       — Уговор, — она протянула руку за вафлями.       Жадничать Элейн не стал. Ведь, если люди изначально не интересны болотнице… то кто же будет их противником?       «Почему ты так среагировала на упоминание деревни?»       — Они обидели меня, — просто отозвалась девочка, усевшись рядом на берег и болтая ногами в воде, — и маму.       «И где твоя мама?»       — Они её обидели, — повторила болотница.       «И поэтому ты их топишь?»       — Да, — она шустро расправлялась с вафлями, — плохо выходит, у них амулеты.       «Против тебя?»       — Не знаю, — болотница обернулась и посмотрела ему в глаза, — жгутся.       Элейн кивнул и задумался, достаточно ли его люди жалостливые, чтобы защищать деревню от мести нечисти.       — Они обидели маму, — повторила болотница, глядя на него чёрными глазами, — и людей твоих обидят.              Поутру нашли первый труп.