Я свободен...

Я шёл по тёмному коридору. Что-то прохладное и вязкое под ногами служило полом, ноги по щиколотку были в этой жидкости. Я не понимал, куда иду, просто знал — остановливаться нельзя, надо идти вперёд. Появились змеи, они ползли у меня возле ног и по стенам… Они шипели: «Убить… Смерть… Тёмный Лорд вернётся…» Послышались шуршащие звуки, и навстречу мне из темноты выполз ослепший Василиск. Страх сковал моё тело, не давая даже пошевелиться, кровь застыла в жилах, по спине пробежал холодок. «Я убью тебя, Гарри Поттер, — шипел Василиск. — Я Лорд Волан-де-Морт! Тебе трижды удалось убежать от меня… Но сейчас никто тебе не поможет. Ты один и никому не нужен. Никто даже не заметит, что знаменитый мальчик-который-выжил пропал». Мне хотелось крикнуть, что это не так. Что я нужен друзьям и Дамблдору, но не мог вымолвить ни слова, да и подспудно понимал, что Василиск прав — директор ведь отправил меня к Дурслям, и никому не было интересно, что со мной будет дальше. Голос Василиска сменился, уже говорил Вернон Дурсль: — «Ты только маленький уродец, который никому не нужен. Годишься только прислуживать. Ты до конца своих дней будешь убирать за другими, чтобы заработать себе на кусок хлеба, и умрешь, как твои жалкие родители-алкоголики, где-нибудь в подворотне, как никому не нужная собака». «Нет! — закричал я. — Мои родители не были пьяницами! Их убил Волан-де-Морт! Он хотел и меня убить, но умер сам!» «Но в этот раз я убью тебя», — прошипел Волан-де-Морт, а его лицо (то самое, что было у Квиррелла в затылке) возникло передо мной. Ужасное лицо — щёлки вместо глаз, в которых метались две красные бусинки-глаза, и две дырки вместо носа. Я почувствовал, что меня сейчас вырвет, и начал пятиться назад. «Лицо» Волан-де-Морта исказила ужасающая ухмылка, от которой я испугался ещё больше. Когда мне стало некуда отступать, Волан-де-Морт, Василиск и Вернон обступили меня и мерзко засмеялись. Я закрыл уши руками, чтобы их не слышать, но смех раздавался в моей голове; попытался зажмуриться, но не смог. Тогда Волан-де-Морт пролетел сквозь меня и стало ужасно холодно. Тёмный Лорд будто пытался вырвать моё сердце, отчего всё тело пронзила убивающая боль. Я закричал, но в этот момент Василиск подполз ближе и проглотил меня. Вокруг осталась только темнота… Я закричал и очнулся… Резко сел на кровати, пытаясь отдышаться. Тело было мокрым от пота, и его пронизывала ужасная боль, особенно больно было в груди, стало холодно и меня затрясло. «Это был всего лишь сон… Просто сон… — твердило что-то у меня под колотящимся сердцем. — Всё нормально. Мы в безопасности». Я медленно открыл глаза и осмотрел место, в котором очутился. Комната была небольшой, но больше, чем та, в которую меня поселили в доме Дурслей. Кровать с белоснежным бельём стояла возле стены. Рядом тумбочка, на которой лежала моя волшебная палочка. Стол, стул и небольшой шкаф. Комната была оформлена в светло-голубых тонах, начиная от потолка и заканчивая лёгкими занавесками на окне. В комнате стояла тишина, а за приоткрытым окном дул летний ветерок и слегка шелестели листья на деревьях. С улицы доносилось пение птиц, и в воздухе витал запах моря. Сбросив с себя тонкое одеяло, я поднялся и свесил ноги над полом. В этот момент дверь открылась, и в проёме показался тот самый мужчина, что был в банке. Я вспомнил — Альфард Сириус Блэк, родной брат матери Сириуса Блэка. — Очнулся? — мужчина зашёл в комнату, оставив дверь приоткрытой. — Как ты себя чувствуешь? — в его голосе я услышал нотки волнения. — Нормально. Голова немного болит и кружится, но это моё обычное состояние после сна. А где я? — робко улыбаясь, спросил я. — У меня дома, — коротко ответил мужчина, присаживаясь на край кровати рядом со мной. — Ты помнишь, что произошло в банке? Кто я? — Да, конечно помню, — произнёс я, раздражённо дёрнув плечом. — Вы дядя Сириуса Блэка Альфард Сириус Блэк. Вы мне сказали, что Сириус мой крёстный и он умер в Азкабане семь лет назад. И после этого сообщения я потерял сознание. Но как я оказался здесь, не помню. Хозяин дома улыбнулся и несколько секунд молча рассматривал меня. — Не мог же я оставить крестника своего племянника в бессознательном состоянии на руках гоблинов. Вот и переместился вместе с тобой в свой дом. Но если хочешь, я могу помочь добраться тебе туда, где ты жил всё это время. Я поднял голову и взглянул на него снизу вверх. Моя Душа беспокойно завозилась прямо под сердцем и запищала тоненьким голосом: «Не хочу! Не хочу! Мы же не хотим обратно к Дурслям?!» — А если не хочу? — А если не хочешь, то можешь оставаться здесь столько, сколько пожелаешь. Но разве твои опекуны не будут волноваться?.. — Мои опекуны будут только рады, если я совсем исчезну из их дома и жизни. — Хм-м… — он слегка удивлённо дёрнул бровью, но больше ничем не выразил своё отношение к моим словам. — Что ж, тогда я думаю, что тебе сейчас нужно принять душ, одеться и перекусить. Ты же, наверное, голоден? А потом мы с тобой обо всём поговорим. Я действительно был ужасно голоден. Последний раз я завтракал в Хогвартсе, если не считать чай в Гринготтсе, а сейчас, по-видимому, уже вечер. Да и помыться не мешало после того кошмара, что мне приснился. И поэтому я согласился с предложением мистера Блэка. — А где мои вещи? Мужчина кивнул головой на стол, на котором лежала моя школьная сумка. Так как я был в одних трусах не очень презентабельного вида, то, стеснительно закутавшись по пояс в плед, спрыгнул с кровати и подошёл к столу. Достав из сумки уменьшенный сундук, я поставил его на пол и провёл ладонью по крышке. Когда сундук принял свои размеры, я стал рыться в нём в надежде найти чистое бельё. Не нашёл. Всё было скомкано в одну кучу и далеко не свежее. Я поднял голову и, встретившись с удивлённым и проницательным взглядом синих глаз, почувствовал, как мои щёки запылали стыдливым огнём. — У меня нет чистой одежды, — криво усмехнувшись, проговорил я. — Ничего страшного, — проговорил мистер Блэк. Он подошёл к шкафу и распахнул створки. — Мои племянники часто гостили у меня на каникулах, а Сири так и вообще жил здесь после шестнадцати лет, можешь выбрать что-то себе. Если, конечно, не брезгуешь, — сказал он и, отойдя от шкафа, сделал приглашающий жест. — Выбирай! Ванная по коридору налево. А потом спускайся на первый этаж в столовую. Дом небольшой, поэтому не заблудишься. А я пойду приготовлю что-нибудь перекусить. Ха! Брезгую! Знал бы он, как мне противно было надевать на себя нижнее бельё после Дадли… которому мать до семи лет задницу подтирала. Я выбрал тонкие бежевые брюки, под цвет рубашку без пуговиц с рукавом до локтя и туфли-сандалии, тоже бежевого цвета. Но ни трусов, ни маек в шкафу не было. И я вспомнил, что волшебники не носят нижнего белья. Почему? Мне, например, без трусов некомфортно, даже без таких уродских, как были у меня, поэтому я трансфигурировал из белой в цветочек наволочки трусы и чуть ли не вприпрыжку помчался в ванную. Через полчаса, нарядившись в уменьшенную по своему размеру одежду (все-таки хлипковат я, кожа да кости, да ещё и ростом метр с кепкой, и то в прыжке) и причесавшись (волосы у меня отросли, кончики доставали до плеч, но в хвостик завязать ещё было нельзя), я спустился по деревянной лестнице вниз. Коридор был длинный и тёмный, но из приоткрытой двери в конце коридора струился слабый свет и слышались голоса — приглушённый спокойный взрослый и звонкий раздражённый детский. Я прислушался, причиной спора была моя личность, точнее моё присутствие в этом доме. Я не стал подслушивать под дверью и, тихонько толкнув её, вошёл в ярко освещённую комнату, служившую кухней-столовой. Мистер Блэк в домашней одежде и с повязанным спереди фартуком стоял возле плиты спиной к двери. Лицом ко мне стояла девочка лет семи, её чёрные как смоль волосы были заплетены в две тугие косы и завязаны на кончиках серебристыми ленточками, а кукольное личико и поза, в которой она застыла посреди комнаты, выражали недовольство и досаду. Одета она была в шёлковое салатового цвета платье с пышной юбкой до лодыжек и короткими рукавами фонарик. На ногах надеты маленькие серебряные туфельки, под цвет ленточек. Её большие голубые глаза враждебно и настороженно смотрели на меня, а пухлые губы капризно кривились. — Добрый вечер, — растерянно произнёс я, не понимая, чем вызвано ко мне такое негативное отношение этой незнакомой девочки. — А, Гарри! — коротко бросив на меня взгляд из-за плеча, откликнулся мистер Блэк. — Ты уже готов. Отлично выглядишь. Подождите минут пять, сейчас будем ужинать. Да, Гарри, познакомься, — не отрываясь от плиты, проговорил он, — это моя внучатая племянница Маргарет. Мэгги, а это Гарри Поттер. — Кто не знает Гарри Поттера? — презрительно фыркнула девчонка и, сделав вперёд пару шагов, ткнула меня пальцем в грудь (к моему стыду, она было ненамного ниже меня ростом). — Не думай, что я безмерно рада познакомиться с тобой и буду дружить с тобой, Мальчик-который-выжил, — с сарказмом выплюнула она последние слова. Я, удивлённо подняв брови, непонимающе смотрел на неё — откуда в этом ребёнке столько снобизма и презрения? — Да и не надо, — растерянно буркнул и пожал плечами. — Я никого не собираюсь просить дружить со мной. — Мэгги, прекрати так вести себя, — рыкнул на неё Блэк, — мясо уже готово, лучше помоги мне накрыть на стол. — Я не буду прислуживать какому-то полукровке, — ядовито произнесла девчонка и, сложив руки на груди, демонстративно отошла к окну. — Давайте я вам помогу, сэр, — предложил я, — мне не претит прислуживать вздорным и капризным девчонкам. — Конечно же, — тут же отозвалась та. — Правильно мой кузен называет тебя плебеем. Ты только и способен, что прислуживать другим — разным грязнокровкам и предателям крови. — И кто же твой кузен, позволь спросить? — поинтересовался я, хотя подспудно уже догадывался, о ком идёт речь. — Не позволю! — рассерженно топнула туфелькой по полу девчонка. — Я вообще с тобой не хочу говорить. Это ты во всем виноват! Из-за тебя мои мама и папа находятся в Азкабане! — надрывно всхлипнув, вдруг заявила она. Я очумело уставился на неё. — Маргарет, если ты сейчас не закроешь свой рот, то пойдёшь ужинать в комнату, — строго сказал Блэк, накладывая в тарелки овощное рагу. — И будешь сидеть там одна до самого приезда твоей крёстной. — А я так и сделаю! — воскликнула девочка. Она подбежала к столу и схватила тарелку с едой и стакан с соком. — Мне противно сидеть с ним за одним столом и даже дышать одним воздухом, — и царственной походкой вышла из кухни. А я перевёл непонимающий взгляд на растроенного мужчину… — И что это было? Проводив взглядом внучку, Блэк вздохнул и подтолкнул меня к столу.  — У девочки очень тяжелый характер. Вся в свою мать и двоюродную бабку. Хоть и не видела их никогда. Через два дня опекуны заберут её. Садись ужинать.Ты же голоден. А подобные разговоры лучше вести на сытый желудок. Я действительно был голоден, несмотря на то, что эта противная девчонка чуть не испортила мне аппетит. Поэтому безропотно сел за стол и принялся за еду, тем более что от неё шёл такой приятный аромат. После ужина я помог Блэку убрать со стола и вымыть посуду. — Сэр, а у вас что, нет домовых эльфов? — спросил я, вытерев полотенцем последнюю тарелку. — Нет, — улыбнувшись, ответил он. — Зачем они мне? Я по большей части живу один. А приготовить себе поесть и помыть за собой посуду пока ещё в состоянии. Да и дом у меня небольшой и обычный, не волшебный… и расположен в магловском поселении. Я огляделся и только сейчас заметил, что на потолке висит люстра и в ней горят обычные лампочки, а рядом с окном — электрическая плита. Да и остальные кухонные приборы тоже электрические: кофеварка, тостер и многие необходимые для приготовления пищи вещи. — А телевизор у вас есть? — Есть, — закрывая дверцу посудного шкафа, сказал Блэк. — И телевизор есть, и радио, и даже телефон. Гарри, я пойду посмотрю, что там Маргарет, а ты можешь выйти на веранду и подождать меня. Погода прекрасная, поговорим на свежем воздухе. Согласен? Я кивнул и вышел из кухни через вторую дверь на открытую деревянную веранду, кольцом окутывающую дом. Дом был окружён красивым ландшафтом. Если пройти немного вперёд, то можно выйти к бухте и небольшому пляжу, скрытому от посторонних глаз обильной растительностью. Сам дом был небольшим, но вполне достаточным для жизни одного или двух человек — один этаж (хозяйственный) и мансарда (спальни, рабочий кабинет и библиотека), а вот приусадебный участок занимал бо́льшую часть владения. Но всё это я обследовал на следующий день… Был тёплый ранний вечер начала лета, солнце уже зашло, на небо степенно выплывало ночное светило, но сумерки ещё не наступили. Всё вокруг было видно, и я просто прошёлся по веранде вокруг дома. Мистер Блэк уже сидел в кресле-качалке. Он кивком головы указал мне на кресло, стоявшее по другую сторону чайного стола, на котором стояли стеклянный кувшин с соком и бутылка вина. — Сэр, а кто эта девочка? — спросил я, усаживаясь в кресло. — И почему она обвиняет меня в том, что её родители в Азкабане? — Маргарет — дочь Беллатриссы и Родольфуса Лестрейндж. Она родилась в Азкабане семь лет назад. Девочку забрала на воспитание младшая сестра Беллы, Нарцисса Малфой, она же и стала её крёстной матерью. Лестрейнджи были, да и сейчас остаются самыми преданными последователями Тёмного Лорда в борьбе за идею чистоты крови среди волшебников. Когда их господин исчез в ночь того Самайна, они отправились искать его или информацию о нём и… нарвались на засаду мракоборцев. Их арестовали и заключили в Азкабан на пожизненное. Малфои не скрывают от девочки историю её родителей и своё отношение ко всему произошедшему тогда. У меня она первый раз. Малфои отправились с сыном на континент к родственникам Люциуса, а девочка немного приболела, и меня попросили побыть с нею пару недель. — Понятно, — задумчиво протянул я… Хотя, признаться, на тот момент мне было многое непонятно. Например — каким боком я виноват, что эти маги оказались на стороне проигравших? Мне тогда было всего пятнадцать месяцев, и я… защищался. — Я не поддерживаю позицию её опекунов в воспитании девочки, — с тяжёлым вздохом проговорил Блэк. — Но сейчас я хотел бы поговорить с тобой о другом. Скажи мне — отчего ты так отреагировал на сообщение о смерти Сириуса? Ты ведь его даже не знаешь? Я закрыл глаза и, откинувшись на спинку кресла, стал раскачиваться. — Не знаю, — ответил я через некоторое время. — Я не могу сказать, почему именно так моё сознание отреагировало… Я давно уже привык к тому, что я один… В конце первого курса Хагрид подарил мне альбом с колдографиями родителей и их друзей, когда они ещё учились в Хогвартсе, и рассказал, кто есть кто на этих снимках. Правда, в общих чертах, а когда я стал выспрашивать подробнее, то просто ушёл от ответа, сказав — хорошие были ребята, несмотря на то, что были озорниками похлеще близнецов Уизли. На втором курсе я узнал, что у каждого мажонка должен быть магический наставник или крёстный, а у круглого сироты ещё и магический опекун. С этим вопросом я подошёл к декану Макгонагалл, но она как-то не очень уверенно ответила, что не в курсе, и отправила меня к директору Дамблдору. Тот сказал, что пока я в Хогвартсе, моим опекуном, как и для других маглорождённых и магловоспитанных, является он, а на каникулах — Петуния Дурсль, как единственная кровная родственница. А есть или был ли у меня крёстный, он не в курсе, так как после окончания моими родителями школы он с ними близко не общался, а лишь по делу. Они ведь были членами организации, борющейся с Пожирателями Смерти и Волан-де-Мортом. Тогда я спросил, если он не был близок с отцом и мамой, то откуда он знал о наличии у мамы сестры-маглы и почему отправил меня к ней… «Так было надо, мой мальчик…» И очередная порция лапши мне на уши о материнской жертве, кровной защите и общем благе. А мне нужно было своё личное благо, свой взрослый, который бы любил меня, и я бы тоже любил его. Он бы заботился, переживал — поел ли я, оделся ли тепло и не болен ли, и учил всему тому, что должен знать волшебник… И когда в банке мне сказали, что у меня есть… были крёстные отец и мать, но они оба умерли, что-то оборвалось во мне… Наверное, умерла надежда. Надежда на то, что я кому-то могу быть нужным — не как Мальчик-который-выжил, а просто как Гарри. — Тебе было так плохо с твоим опекунами? — глухим голосом спросил Блэк. — Плохо. Мне там было очень плохо. — И я, расчувствовавшись, начал рассказывать ему о своём детстве, не жалея подробностей, в Душе желая, чтобы он проникся моим рассказом и, может быть, оставил меня жить у себя. Хотя бы до малого совершеннолетия, которое наступает у магов в пятнадцать лет. Всего-то два года осталось. За каменным выражением лица Блэка невозможно было понять, о чём он думает, и лишь когда я закончил свою исповедь последними событиями в Хогвартсе, не опуская даже своего подозрения в том, что дух Тома Риддла захватил тело завхоза Филча, глаза мужчины налились едва сдерживаемым гневом, привлекательное лицо побелело, желваки заходили ходуном. Я же с настороженностью поглядывал на него исподлобья, попивая сок мелкими глотками. — Хорошо, — наконец отмер Блэк, — как я уже сказал, ты можешь остаться здесь сколько пожелаешь. Как только Нарцисса заберёт Маргарет — оставлять вас двоих в одном пространстве, как я понял, будет опасно, — я пойду в министерство, подам заявку на опекунстно над тобой, если ты, конечно, не против. — Я не против, — не скрывая своего довольства, тут же ответил я, часто-часто кивая головой. — А разрешат? — Почему нет? Мы с тобой хоть и дальняя, но родня. Всё же лучше, чем жить волшебнику с маглами, да ещё и с такими, как эти Дурсли. И тем более, если Сириус Блэк был твоим магическим крёстным, то обязательство по опеке лежит на всех Блэках. Не переживай, всё у нас получится. А сейчас уже поздно, иди спать, а я ещё немного посижу, подумаю. Попрощавшись с хозяином дома, я чуть ли не вприпрыжку помчался в выделенную мне комнату. Там я подошёл к раскрытому окну… По дорожке между кустарниками трусцой бежала большая чёрная собака с густой и лохматой шерстью…