Убийство на этаже выше

Нужно сказать, что в путешествии, которое началось для Ранпо и По ещё с вечера вчерашнего дня, были и те самые нюансы, которые есть в каждой из таких поездок. Её целью была Хираю – деревня горячих источников на северо-западе от Йокогамы, ради которой им предстояло пересечь часть острова. Расстояние её от города было так велико, что преодолеть его реально было по меньшей мере за десять с лишним часов железной дороги, хотя, если бы скоростные экспрессы ходили по этому маршруту, им хватило бы восьми. Но скорость их поезда намного отличалась, и одной из причин был вагон, который отводился под груз и особо большой багаж. Состав, встретивший их на перроне, имел отличие не только внешне, но и во внутреннем устройстве; продолжительность и количество рейсов с огромными перерывами вполне оправдывали и объясняли его вид: так, например, в некоторых купе размещались спальные места и большинство пассажиров на сегодняшний день располагалось там, поскольку время прибытия обозначалось на билете одиннадцатью тридцатью ночного времени. Поезд был не самым новым: двери в нём не открывались автоматически, как и окна, свет в коридорах регулировался выключателем, а вход в части вагонов и купе осуществлялся обычным железным ключом. Все двенадцать вагонов обслуживались шестью сотрудниками. Перед отправлением По видел их часто мелькающими в проходе, несущими сумки и чемоданы, раздающими билеты, рассаживающими пассажиров. Для него, как только они заняли места, неприятным моментом стало то, что вокруг не было ни свободного сиденья, ни незанятой багажной полки. Писатель не мог предполагать, что найдутся люди, которые тоже способны отправится на источники в это время – в середине марта. Однако таковые нашлись, и поезд оказался полон шума и суматохи, которая потихоньку улеглась только с начала движения. Первый час пути для По прошёл как-то незаметно, по сравнению с остальными девятью, которые ещё ожидали их впереди. Он провёл его, неотрывно смотря в окно, подмечая открывавшиеся там виды, которые нравились ему особо сильно, и надеялся, что память позволит ему описать каждое из них в своих будущих произведениях. Заметив, как быстро и легко час прошёл, вопреки мучительным ожиданиям и воспоминаниям с последних его поездок, преждевременное чувство облегчения и даже радости сменили неприятные мысли о предстоящем в дороге времени; думая, что оставшийся путь пройдёт так же, разочарование в собственных надеждах постигло по прошествии сорока пяти минут. Первое, что он почувствовал, была скука. Привыкший разделять время лишь с Карлом, По очень редко сталкивался со скукой - книги и бумага всегда были у него под рукой, но сейчас писать он не мог, а чтение в поезде не могло принести ему удовольствия, учитывая не слишком комфортное сидение и "скачущие" буквы. Единственный, кто мог бы хоть как-то отвлечь его от своего состояние, был Ранпо. Хотя он сидел совсем близко, тишина разделяла их с момента, как они зашли, и почему-то писатель ощущал, что нарушить её было бы более чем неловко. К тому же, у него не было представлений, как нужно начать разговор и продолжить: По привык, что первым за него это всегда делал друг; сейчас же, столкнувшись с надобностью заговорить первым, он честно не знал, что сказать. Ранпо не скучал от слова совсем, поглощённый игрой в приставку, и, по-видимому, не испытывал потребности в развлечении. По не понимал и не разделял его любви к играм, потому наблюдать за тем, как он играет, Эдгар долго не мог; чтобы отвлечь Ранпо от своего занятия, ему потребовалось несколько раз позвать друга по имени, прежде чем тот, не отрываясь, откликнулся. - Я тебя слушаю. Что случилось? По замялся, растерявшись. - Ранпо-кун... Можешь рассказать мне о своих последних делах? Надеясь, что тема собственных успехов, которая для детектива была любимой, заинтересует его, По ожидала неудача: на его вопрос Ранпо не удосужился поднять глаз с экрана. - Я ведь рассказывал уже, нет? Про убийство в кондитерской? - Это преступление я помню, - кивнул По, - но разве за последние недели не было новых? - Так-то оно да, но все они были какие-то скучные, я уже и позабыл. - Тогда что насчёт старых? - не переставал спрашивать По. Закончив уровень поражением, Ранпо разочарованно простонал, после чего наконец посмотрел на сидящего рядом. - Понятно, тебе просто скучно. В таком случае, у меня есть, чем тебя занять. Дальше По наблюдал, как Ранпо, высунувшись, некоторое время смотрел в дальний конец вагона; переведя взгляд на часы, он что-то пробормотал и вырвал маленький листок из записной книжки, написал на нём пару строчек, сложил в несколько раз. - Вот, - сказал он, протягивая По пустую пачку сока, -выброси, я не хочу ходить. Без возражений По встал, готовый выполнить его просьбу, и тут же был остановлен. - Заодно, - Ранпо сунул бумажку в его ладонь, - передай вот это девушке, которую мы видели у входа. Если не будешь медлить, успеешь застать её в третьем вагоне. А мне нужно пройти этот уровень. Как говорил Ранпо, По действительно встретился с девушкой, пройдя несколько вагонов. Приняв бумажку, она удивлённо взглянула на него и, спохватившись, попыталась вернуть записку. По поспешил разуверить в подозрениях на флирт и честно признался, что всего лишь выполнял поручение и о содержании не имеет никакого представления. С подозрением девушка отнеслась к просьбе, но вежливо заверила его, что передаст его начальнику. Дабы поскорее покончить с этот неловкой встречей, По быстро извинился и торопливым шагом направился обратно. По ещё не успел дойти до своего места, как в одном из вагонов он чуть было не упал от резкого рывка в сторону. К ужасу, ему подумалось, что в ту секунду поезд сошёл с рельс; движение его не прекратилось, однако не только он, но и другие пассажиры заметили, что тряска ощутимо усилилась, будто дрожала земля или множество камней грудой лежало на шпалах: стук колёс теперь раздавался гораздо звучнее, будто все окна разом распахнули, а резкие толчки выбивали любую возможность не мешать сидящим рядом. Вместе с этим жуткий скрип резал слух: колёса скользили по рельсам с таким трением, что из-под них выбивались столпы искр. Лишь на мгновение скорость поезда замедлилась, и с новым толчком он, быстрее, чем раньше, рванул вперёд. Находится здесь стоя было куда сложнее, не говоря о том, чтобы продолжать идти. В ближайшем окне, с места, где По стоял, ему удалось разглядеть, что в настоящую секунду они полукругом объезжали широкую равнину, оставив позади мост, проходящий над быстро несущейся рекой, за которым высился крутой склон. Не было сомнения в том, что мост был построен относительно недавно и по внешнему виду был совершенно цел. Несомненно, мысль об обвале сама по себе была фантастична, но с другой стороны тем было хуже: причина столь шаткого движения состава оставалась неизвестной и точно находилась в допущенной неисправности. Такое положение дел напрягло По, поскольку ему никогда не доводилось прежде путешествовать на поезде, готовым с минуты на минуту встать или сойти с дороги, увлекая за собой и жизни пассажиров. Теперь, чтобы дойти до своего вагона, По пришлось приложить усилия, медленно и крайне осторожно пробираясь вперёд, крепко держась за верхние поручни. Как он понимал, рабочие поезда находились в таком же положение, потому не могли успокоить беспокойство пассажиров. Те, кто ехал вместе с ним, как и он, стали нетерпеливо выглядывать в окна, обращаться друг к другу в надежде узнать что-нибудь о происходящем, дабы иметь хоть какое-то мысленное облегчение; когда же по прошествии минуты помощь не подоспела, паника начала заметно нарастать, но причиной тому была уже не тряска, а всеобщее неведение. В тот момент, когда речь превратилась из шёпота в крик, поезд въехал в туннель, и все голоса оборвались. Вагон затих. Коридор, окна которого пропускали редкие, тусклые полосы туннельных фонарей, погрузился в полумрак. Чёрные окна отражали лишь внутренние стены, и наблюдать за дорогой больше не было смысла. По подождал, пока зажгутся лампы; глаза его успели привыкнуть к освещению, а свет так и не подали. Едва почувствовав, что дорога стала идти ровнее, и поезд перестало бросать из стороны в сторону, По решил не оставаться на месте и так быстро, насколько позволяло его положение, добрался до противоположного конца вагона. Он собирался перейти в следующий (а вагоны разделялись дверьми и небольшим разрывом, который можно с лёгкостью перешагнуть), как вдруг, едва успев приоткрыть дверь, плохо разбирая дорогу из-за окружившей темноты, пошатнулся от столкновения с человеком, бежавшим ему навстречу. Бежавший, будто не обращая внимания на удар в плечо, хотя тот вышел достаточно болезненным, первым делом нагнулся, беспорядочно шаря руками по полу. Выпрямившись в полный рост, он встал напротив По, отряхивая и надевая поднятый цилиндр, тень коего скрывала половину его лица. Туннель закончился, и полумрак остался в нём. Это дало Эдгару возможность наконец посмотреть на незнакомца. В лице того не было и намёка на гнев или сожаления за случившиеся. По увидел белизну его зубов, - улыбку, обращённую в его адрес, в которой не смог разглядеть ничего, кроме дружелюбного настроя, быть может, с каплей осознания своей вины. - Прошу прощения, - заговорил мужчина, первым делом протягивая По карандаш, вероятно выпавший из кармана - кажется, вы обронили. - А ведь верно, благодарю, - растерянно ответил ему писатель, беря вещь и пряча во внутреннюю сторону пальто. Только По собирался продолжить, человек опередил его. - Тысяча извинений, но я очень, очень спешу, - слегка поклонившись, мужчина простился, не дожидаясь ответа, и быстро удалился за хлопком двери. По не окликнул его; встреча их прошла так скоро, что ему не удалось принести незнакомцу извинения со своей стороны, хотя он и порывался сделать это. Единственное, что По сохранил в памяти о мужчине, были вишнёвого цвета перчатки, которые тот держал в одной руке. "Где же можно было так испачкать руки?"- подумал По, вспоминая чёрные пятна на манжетах белой рубашке. - Ранпо-кун, что было в записке? Мне пришлось объяснять той девушке, что я не пытаюсь дать ей свой номер, когда она почти что отдала записку обратно, - спросил По, садясь рядом. - Мне кажется, эта сцена была очень забавной, жаль только, что я не видел этого, - со смешком ответил Ранпо, - а насчёт записки... Я просто напомнил им проверить состав на следующей станции. Думаю, ты тоже почувствовал, как трясло минут пять назад? - Хочешь сказать, дело было в креплении? Это больше походило на землетрясение, не менее того! - Так не повезло только последним вагонам, включая наш, и тебе. Стоять, наверное, тяжеловато было. По кивнул. -Все, за исключением одного проводника, - продолжал детектив, -находились в первых, потому никто до сих пор не пришёл. Могу сказать, что машинист даже не заметил ничего необычного, если поезд ещё не остановился (хотя ему наверняка уже доложили). Дело однозначно в креплении, просто необходимо выяснить, что именно, и нужно дождаться следующий станции, чтобы я смог продолжить мою мысль. Это предположение Ранпо заставило По всерьёз задуматься: в отличие от Ранпо, он бы не был так спокоен и, будучи один, уже наверняка посетил бы кабину машиниста. Но Ранпо не испытывал ни малейшего беспокойства, по крайней мере внешне, и потому Эдгар не решился высказать предложение; хоть его уверенный вид не вызывал сомнений, безразличное поведение не избавляло По от некоторых нехороших предчувствий. Чувство опаски оставалось при нём до сих пор, заставляя настороженно прислушиваться к звукам снаружи. На секунду он отвёл взгляд от сидящего рядом. - Ранпо-кун? - воскликнул По, когда тот неожиданно лёг на него. Мужчина сбросил туфли и с ногами забрался на сиденье, поджав их под себя. Он расстелил свёрток пледа и накинул его сверху, как одеяло. Собираясь уснуть, он предпочёл эту позу, облокотившись на По, которая была несколько удобнее, чем сон сидя. По замер, несколько смущённый действием без объяснений со стороны. - Ранпо-кун, тебе так удобно? - Более чем. - отозвался он, для которого сон на рабочем месте в самых неудобных позах был уже привычным. - Ты, я так думаю, не против. У По не нашлось возражений, и он предоставил другу плечо, где тот скоро заснул, несмотря на непрерывное движение беспокойного поезда. Путешествие По продолжил, как начинал - смотря в окно, потому что не нашёл тогда достаточно слов, чтобы продолжить беседовать с Ранпо; все его попытки были не слишком успешны, да и после случившегося с ним час назад он уже не так сильно страдал от скуки. К тому же, сейчас у него было поручение, из-за которого он каждые десять минут поглядывал на часы в ожидании: Ранпо попросил разбудить его перед первой их остановкой в Сидзуоке. До момента, когда им всё же предстояло остановиться, По, к своему сожалению, потерял собеседника, на которого он надеялся. Мало того, он не был полностью избавлен от скуки, но не решаясь совершить ещё одну прогулку по вагону, положился на книгу в надежде, что чтение сможет занять до конца поездки. Долго читать он не смог; через час он заметил, что положение его стало ещё более неудобным, когда шея его стала болезненно ныть, а строчки мелькали перед глазами вместе с покачиваниями поезда, почему По постоянно сбивался. Одно время он даже пытался спать, но дальше лёгкой дремоты он погрузиться не мог: тогда Эдгар позавидовал Ранпо и его умению спать где угодно и когда угодно: ни простуда, ни ранний подъем не помогли ему самому изменить удобной кровати. Один раз к нему подходил мужчина-кондуктор. Не застав По, когда тот отходил с запиской, он не смог проверить паспорта обоих. Пока тот смотрел поданный документ, По ненароком поинтересовался, не знает ли мужчина про случившееся сегодня. «Вы имеете в виду тряску? - переспросил он, - Многие пассажиры тоже спрашивали об этом, но и Вас прошу извинить меня: мне ничего неизвестно об этом. Я сам услышал об этом уже после, от других.» По отметил, что видел его на этом поезде впервые, хотя он был очень похож на работника, что проверял билеты перед посадкой. «Не могли бы Вы тогда уточнить, когда мы прибываем?»- спросил По. «Первая остановка будет совершена в 5 часов 15 минут. Если Вам интересно, можете посмотреть расписание, оно находится в конце», - и проводник указал рукой вправо. Поблагодарив его, По без особого любопытства последовал к указанному листу, висевшему на стене, который на самом деле висел здесь лишь для красоты - редко кто вообще подходил к нему. Для себя он не узнал ничего нового: там было написано то же, что и в его билете, которой был отдан вначале, а слова кондуктора в точности подтвердились. Однако вид, открывшийся из окна в противоположной стороне вагона, был достаточно интересным, чтобы По оторвался от цифр и наблюдал за горами, выглядывающими из-за залитого солнцем густого леса. Они напомнили ему дом, который ему пришлось покинуть вчерашним вечером, и ему стало несколько жаль, что ещё больше семи часов придётся провести в шумном вагоне, где он даже не мог заснуть. Приехать в Гифу они должны были глубокой ночью, и потратить полчаса, добираясь до источника, но даже комната отеля не могла заменить спальню писателя; хотя напоминание, что ему придётся делить комнату с Ранпо, заставляло Эдгара представлять их совместное время в поездке в намного лучшем свете и даже отдаляло мысли о том, что ему придётся жалеть о своём согласии. Он не любил поездки, и Ранпо, зная об этом, всё равно заставил По поехать вдвоём, потому что не выносил одиночество: его желания, которые стояли выше остальных и были противоположны желаниям Эдгара, доставляли тому достаточно неудобств, но По не мог отказать ни словами, ни действиями. По достаточно долго простоял здесь, поскольку для него это было намного лучше, чем узкое кресло. Но дольше наслаждаться одиночеством и тишиной ему не позволила вежливость, когда одна девушка подошла к окну, встав совсем рядом с ним. Пассажирка была молодой и оказалась несколько любопытней и общительный, чем Эдгар, потому, заметив писателя и его скучный, безучастный вид, первой обратилась к нему. - Красивый пейзаж, не правда ли? Хотя По слышал её вопрос, он не ответил, посчитав, что он был обращён не к нему. - Вы говорите по-английски? На этот раз Эдгар обернулся. Извинившись, он, к радости незнакомки, наконец заговорил с ней. Из-за его ошибки следующие полчаса у них завязался разговор, который заставил По позабыть не только о скуке, но и о происходящем вокруг. Поинтересовавшись о его увлечениях, девушка была несказанно рада ответу, и сразу же разговор их перешёл на книги, - теме, увлекавшей По больше всех остальных, и не столь интересовавшей девушку, как она об этом рассказывала. По заметил, как за всё время девушка много раз упомянула о своём муже и доме, причём отметил, говорила девушка о них куда с бо́льшим интересом. Из вежливости По делал вид, что слушал её, подолгу молчал. Из всем им услышанного он смог сделать выводы, что, несмотря на юный возраст, девушка была замужем по любви, и в то же время работа военного доставляла ей немало хлопот; одним из таких как раз являлись переезды, к которым уже она испытывала отвращение, и это был шестой раз, когда они ехали в их новый дом "на другом конце страны." Она, в своём увлечение, не замечала и того, как По прикрывал зевки, поскольку ему не было никакого дела до всех рассказанных подробностей. Фразой «О, я вижу, вы очень любите своего мужа» По наконец прервал её восторженные рассказы. Девушка рассмеялась и, впервые покраснев, призналась в истине его слов. К счастью, после этого замечания, от личной жизни разговор их полностью перешёл к литературе и закончился на середине предложения, когда девушка воскликнула: «О Боже, я должна была разбудить мужа, мы прибываем!» По наклонился вперёд и заглянул в окно, туда, куда смотрела его собеседница; небольшая станция, окружённая тёмной зеленью и горящими верхушками фонарных столбов очень медленно приближалась к ним. Тут же поблагодарив писателя и распрощавшись, она направилась в соседний вагон, обременённая мыслями заботы о муже. По наблюдал, как позади платформы двухэтажный низкий домик с большим настенным часами появляется из-за деревьев, и удивился, как быстро пролетел час. И какого было его изумление, когда они приблизились достаточно, чтобы он разглядел стрелки, стоящие на семи! Сперва По не поверил в то, что они способны двигаться: вероятно, они навсегда стали или спешили, - все, кроме правильного показа времени. Он перевёл глаза на расписание, но не смог разобрать ничего. Подойдя ближе, он заметил, что всё стекло было испачкано в жирных, блестящих разводах, и цифры размывались за ним. На знакомый тихий голос По обернулся. Завидев мужчину в форме, что сейчас разговаривал с одним пассажиром, он подозвал его к себе. - Простите, - слишком резко заговорил он, беспокоясь от волнения, - я проверял расписание совсем недавно, и мне казалось, что остановится мы должны были два часа назад! - Этого быть не могло, сэр. Остановка состоится в семь часов, это как раз сейчас. Взгляните сами. - Увы, я не вижу здесь ничего. - Одну минуту, - сдержанно произнёс мужчина, протирая стекло платком из внутреннего кармана жилета. И во второй раз цифры подтверждали его слова. - Но ведь Вы сами говорили мне о пяти часах! - Прошу прощения, сэр, но это какая-то ошибка. Если бы расписание было изменено, Вам бы сразу доложили об этом. Не убеждённому этим ответом Эдгару оставалось только кивнуть со словами: "Должно быть, так и есть, я, верно, перепутал", и отпустить кондуктора. Тот ушёл с видом полного равнодушия после уверенного ответа, ничуть не удивлённый вопросам По. Если сначала По не доверял расписанию и часам, то после этого разговора он всерьёз задумался о том, что только с ним сегодня происходило что-то странное. Он обратился к близ сидящему мужчине с вопросом, и тот честно ответил, что полностью доверял бумаге. С ужасом он вспомнил, что должен был разбудить Ранпо. Пробиравшись между людьми, встававшими с мест и готовящимися к выходу, Эдгар думал о своём друге и событиям, о которых он хотел немедленно ему поведать. Если никто, кроме него, не заметил связи расписания и реального времени, он всё равно готов был спросить каждого сотрудника бригады; но перед этим он хотел спросить Ранпо. В своих планах По забыл о синяке на плече и о разговоре с девушкой, имя которой он даже не спросил.