***
На следующий день. В малой гостиной на третьем этаже, сидевшая в плюшевом кресле, Эммелин уставилась в одну точку. Погруженная в свои мысли, она задумчиво прикладывала пальцы к подбородку, взвешивая каждую мысль и каждое чувство, которые переплетались в ее внутреннем мире. В голове кружились неприятные воспоминания, которые она хотела бы забыть, но не могла, хоть и заставляла себя не возвращаться к ним. Девушка даже нормально не позавтракала, о чем свидетельствовал остывший чай, недоеденный омлет с беконом, нетронутые черничные пирожные и нарезанные ломтики свежего авокадо. Рядом на столике лежала развернутая записка. Мистер Малфой еще рано утром трансгрессировал из мэнора, решить кое-какие важные дела. Поэтому, прежде чем оставить спящую Эммелин в одиночестве, он распорядился, чтобы эльфы приготовили ей завтрак, как только она проснется, принесли травяные эликсиры, мази, обработали заживающие раны и вручили его записку. Мужчина повелел ей тщательно поесть, чтобы улучшить действия целебных зелий и набираться сил, для хорошего сна. От такого двусмысленного контекста, мадемуазель закатила глазки, возмущенно вздохнув. Конечно, ей льстило такое внимание Люциуса, и забота особенно грела душу, но его собственническое отношение к ней начинало бесить. Зачем ревновать, ведь она полностью в его власти! Также он написал наслаждаться отдыхом, а на счет Амбридж — пусть не переживает. »…На счет розовой мыши можешь даже не думать. Я уже разобрался. Точнее напомнил Альберту Ранкорну о его забытом долге. Амбридж как раз сегодня должна будет присутствовать на заседании у министра. После того, как Ранкорн вобьет в ее сознание нужные мысли, твоя коллега, — в этот момент Эммелин представила, как он издевательски засмеялся, так как в последнем слове, последние буквы полетели вверх, а рядом осталась засыхать маленькая чернильная клякса, — будет думать, что сама захотела отправить тебя на десять дней в Париж, на курсы повышения квалификации. Так что, моя дорогая куколка, набирайся сил. Впереди у нас целая неделя. Вместе. Целую. Твой Люциус Первые мартовские дни принесли весенние заморозки, окутавшие каждый уголок Британии. Пробившиеся сквозь землю первые цветы, так жаждущие греющих лучей солнца, первыми подверглись холодному дыханию весны, покрывшись хрупкой оболочкой водного кристалла. Замерзшие подснежники, прижимающие свои нежные лепестки к стеблям, превратились в изящные драгоценные камни, сверкающие на белоснежном покрывале природы. Однако переливаясь в лучах морозного солнца, что временами проглядывалось сквозь пушистые облака, они так и остались незамеченными Эммелин. Погруженная в раздумья волшебница, даже не обратила должного внимания на эти изумительно привлекательные цветы. Она смотрела на белоснежные хлопья снега, которые мелкой крошкой обрамляли каждую ветвь деревьев и бесшумно приземлялись на окно. Перед глазами так и стояло выражение лица раненного Винни, а его последние слова остро зазвучали в ушах, вызвав в сердце щемящий спазм. Мадемуазель сильно зажмурилась, выдавив собравшиеся слезы. — Мисс Дюваль, — домовик Малфоя скрипучим голосом окликнул стоявшую к нему спиной волшебницу. Поставив на стол конверт, он прислужливо отправил остывший завтрак обратно в кухню и быстренько исчез. С недоумением взглянув на символ синего щита с золотыми лилиями, над изображением фонтана Уоллеса, из которого поднимаются волшебные брызги, мадемуазель с тревогой пробежалась по знакомому девизу министерства: «Incanté, Envouté, Conjuré» («Заклинание, Колдовство, Магия»). Плотная, слегка шершавая бумага вызвала неприятное, давящее чувство в груди. Легкий аромат воска при распечатывании конверта с сургучной печатью в виде заколдованного ключа, невольно коснулся носа, и девушка дрогнула, крепко защемив края бумаги. Брови Эммелин поползли вверх. В этот момент она забыла, как дышать, покусывая губы и сдирая кожицу до крови. Ее глаза, беспокойно скользили по строчкам, вновь и вновь вчитываясь в содержимое. — Какого черта? — злобно прошипела Эммелин. В замешательстве, она стала беспокойно ходить по гостиной, нервно схватившись за голову. Судорожно сжимая, уже потрепанное и измятое письмо, девушка надеялась, что ей все просто предвиделось. Просто фантазия разыгралась на фоне тревожных событий, которые на нее повлияли. Однако, содержимое письма оставалось неизменным, отчего она злилась еще сильнее. Именно такой ее и обнаружил мистер Малфой, закончивший свои дела раньше времени. — Это невозможно! Просто невозможно! — кричала мадемуазель, не замечая подходящего к ней Люциуса. Вздрогнув от внезапного прикосновения, Эммелин испуганно вскрикнула, когда он развернул ее к себе. — Что случилось? — встревоженно спросил Малфой напряженную девушку. Она же лишь быстро дышала, застыв перед ним шокированными глазами. Слегка приоткрыв губы, девушка испускала лишь сдавленные звуки, не в состоянии сформулировать гневные слова, которые ее охватили. Не умоляя любопытство, Люциус быстро выхватил письмо из ее дрожащих рук и тут же нахмурился. Прочитав каждое слово, его лицо мигом приобрело мрачный вид. — Какого черта? «Уважаемая мадемуазель Эммелин Дюваль, Мы обращаемся к вам от имени Суда Магической Франции для передачи важной информации относительно вашего налогового обязательства. В соответствии с записями «Министерств магической финансовой службы по делам волшебников, было обнаружено, что у вас имеется задолженность по уплате налогов за прошлый год. В результате этого, вас письменно и неоднократно уведомляли о назначении судебного заседания по вашему делу. В связи с вашим постоянным игнорированием и неотзывчивостью на эти уведомления, ваше дело было автоматически передано в суд Магической Франции. На основании имеющихся доказательств и нарушений законодательства, ваша фирма «Магический Бутик Уильямсон» и все связанные с ней активы были выкуплены на аукционе. В соответствии с решением суда, месье Жюльен Робер стал новым и единоправным владельцем фирмы «Магический Бутик Уильямсон» и остального имущества, включая особняк, находящийся по адресу Kiosque de l'Empereur 4,4 23 Paris, France. В случае возникновения вопросов и необходимости дополнительной информации, рекомендуется обратиться к юридическому специалисту, чтобы получить подробную консультацию. С уважением, Суд Магической Франции.» — И что мне теперь делать? — испуганно спросила мадемуазель, готовая вот-вот расплакаться от нервного срыва. — Сначала эльфы, а теперь и имущество? Они же убили Винни… — Тише, милая. Я знаю. — На ее немой вопрос, Малфой рассказал как именно нашел ее. Эммелин отчаянно пискнула. — Не переживай, — привлекая всхлипывающую девушку, Люциус крепко обнял ее и попросил рассказать все по подробнее. — Все наследство, которое досталось мне от родителей, была именно та самая фирма и маленькая фабрика по производству волшебных перьев и чернил… Моргана! Я что теперь, должна буду работать по-настоящему? Ошеломленная этой ужасной новостью, мадемуазель судорожно заплакала. Вырвавшись из объятий Малфоя, она стала истерично вчитываться в ненавистное письмо. Весь беззаботный мир, в котором она жила, буквально разрушился у нее на глазах. Она ощутила, как земля под ногами исчезла, и чувство отчаяния и беспомощности зародилось в ее сердце. — Не плачь, дорогая, — успокаивал Люциус, поглаживая ее за руку. Однако Эммелин раздраженно пожимала плечами, активно жестикулировала руками, кричала и плакала, кипя от злости. — Что я буду теперь делать? Мои деньги, моя фирма… Это же детище моего папá! — судорожно дрожа, она скомкала шершавую бумагу и с ненавистью выкинула подальше. — Все, что у него осталось, после того как мы переехали во Францию… Люциус! — глухо всхлипнула девушка в широкую грудь, когда Люциус с решимостью сгреб ее в объятия, шепча слова утешения. — Спокойно, моя дорогая. Я обещаю, что все будет в порядке. Я лично разберусь с этим ублюдком. Я верну то, что принадлежит тебе. Обещаю, — властным голосом, полным уверенности произносил он каждое слово. И Эммелин, которая уже успокаивалась в его крепких объятиях, под действием ласковых поглаживаний волос и поцелуев в макушку, твердо знала, что Люциус выполнит свое обещание. — Тебе не о чем волноваться. Просто успокойся. Ну все, тише. Тише, милая. — Эти проклятые Роберы… отобрали у меня все, и эльфов убили. Теперь даже личных прислужников нет. — Ну это не проблема. Мопси тебя устроит? — немного отстранившись, Люциус пытливо заглянул ей в глаза, но все так же держал волшебницу в объятиях. — Только не он, — выжав сквозь слезы мучительную улыбку, девушка досадно поджала губы. Этот не расторопный эльф, будет путать все ее вещи, не разбираясь в названиях магических трав и забывая заказы из французских бутиков, с которыми так хорошо справлялся преданный Винни. — Мне нужен домовик, который хорошо знает французский и будет легко ориентироваться в стране, не путая заказы из модельных домов, — капризно заявила Эммелин, сдвинув брови. Куколка моя. Такая сладкая, так сочная. Интересно, если я поцелую ее, она сильно разозлиться?! Внимательно всматриваясь в ее лицо, Люциус, не раздумывая призвал очередного эльфа-домовика. Секунду спустя, рядом с плюшевым диванчиком появился эльф, низко склоняясь перед своим хозяином. — Мастер Люциус! Хогл здесь. Он рад услужить вам, хозяин. — Хогл! Взгляни на эту прекрасную ведьму. Отныне она твоя хозяйка. Ты будешь верно служить мадемуазель Эммелин, беспрекословно выполнять все ее указания и прихоти. Домовик медленно поднял водянисто-серые глаза к ведьме, что так нахально вцепилась в мантию его хозяина. Его пальцы нервно сжались в кулачки, теребя завязки наволочки на груди. — Х-хогл р-рад служить вам. Хозяйка, — с неприязнью, как послышалось девушке, проговорил он последнее слово, сквозь острые зубы, после чего поклонился. — Можешь идти, Хогл, — безразлично бросила Эммелин, вздыхая. — Лимонный чай подавай к часам шести. А сейчас ты мне не нужен. — Мастер Люциус, — эльф покорно поклонился, рыльцем достигая ножек диванчика, а затем вновь выпрямился, прищурено рассматривая новую госпожу, которая обнималась с Малфоем. — Хоз-зяйка, — заскрежетал тот зубами, и с этими словами быстро испарился. — Ну, теперь ты довольна? — поглаживая кожу под ключицей спросил Люциус, любуясь своей женщиной. — Не знаю, — не уверенно пожимая плечами проговорила мадемуазель и тяжко вздохнула. — Сколько времени теперь понадобится, чтобы он выучил все мои привычки? Волшебник заверил, что этот домовик быстро запомнит все ее привычки и предпочтения до мельчайших подробностей, а также сказал, что она может распоряжаться другими прислужниками Малфой-мэнора. Быстро задрав левый рукав мантии вместе с рубашкой, Люциус прошипел сквозь зубы. — А теперь нам пора на собрание. Темный Лорд скоро здесь появится. Эммелин нервно прикусила нижнюю губу, подушечками пальцев порхая над символом выползающей из черепа опасной змеи. В этом мрачном символе, отражавшийся в ее завороженных глазах, она видела путь к власти и опасности, который привлекал и пугал одновременно. Из нижнего этажа стали разноситься голоса прибывающих волшебников, наполняя и так напряженную атмосферу ожиданием и легким волнением.Глава 41. Последствия
17 июня 2023 г. в 15:33
«Ma chérie!»
Шепот звучал проникновенно, словно ласкающий кожу нежный ветер, вызывая во всем теле легкую дрожь. Однако с каждым разом он приобретал все более насмешливые нотки, будто после игривой интонации, должно было случиться что-то неприятное, страшное. В этом шепоте прорывались предвестники неизбежного ужаса, готовые обрушиться своей злобной тьмой на тех, кто посмел помешать ему и встать на пути.
Ma chérie, повторил голос, вызвав у Эммелин леденящий страх, скользнувший по ее позвоночнику, и заставивший сердце замереть на мгновение. Спящая девушка металась по подушке, погруженная в свои кошмары. В ее затуманенном сознании всплывали трагические фрагменты похищения, мрачные образы истерзанных пленниц. Пытающийся вырваться с помощью крика страх, комком застрял в горле, безумное отчаяние… и все тот же шепот, исходящий теперь от темной, зловещей фигуры, что быстрым шагом приближалась к ней.
Руки стали подрагивать, а ноги свела судорога. Застывшая на месте Эммелин ощутила, как в ее жилах стынет кровь. Ей стало настолько дурно от того, что под темной фигурой простирались багровые лужи с кусками плоти. Шепот, который прежде звучал игриво, изменился до зловещих угроз, пробуждая внутри девушки дикую тревогу, захлестывая все ее встревоженное сознание.
— Я убью тебя, ma chérie.
Вздрогнувшая Эммелин резко проснулась, и тихо ахнула, открывая и закрывая рот. Быстро колотящееся сердце, бурлящее от смешанных эмоций, готово было выпрыгнуть из груди, словно шоколадная лягушка из магазинчика сладостей. Дезориентированная в пространстве, она бросила беглый взгляд по комнате и с трудом сглотнула.
Проникающий сквозь оконное стекло прозрачный лунный блеск окутывал все вокруг нежным облаком загадочности. Создавая игру света и тени, он мягко обливал смотрящего на свои ночные владения Люциуса, обрамляя его величественную фигуру сказочным свечением. Словно античная греческая статуя, Люциус стоял погруженный в глубокие размышления. Одной рукой опираясь в стену рядом с окном, а другую легко удерживая на резинке пижамных штанов, он уставился в далекий горизонт. Его кожа отливала мраморным блеском. Каждая линия его лица, каждый мускул на его сильных руках напоминал искусно высеченный из мрамора шедевр скульптуры, олицетворяющий мощь и изящество.
Вглядываясь в это прекрасное творение, мадемуазель не могла оторвать от него своего завороженного взгляда. Пленяясь его идеальной красотой и Малфоевским магнетизмом, Эммелин скользила по каждому мускулу на руках, по подтянутым мышцам живота. Сердце ее болезненно сжалось, когда она задержала взгляд на забинтованном плече.
— Люци, — тихо позвала она, едва шевеля языком.
Словно жгучий песок в безжалостной пустыне, мучившая ее жажда пронизывала каждый рецептор языка и суживала горло. От побочного действия зелья «Похоти», который на ремарку очень вредно, губительно для организма, если не удовлетворить сексуальные потребности вовремя, — девушка ослабла, а влажная ночная сорочка слегка прилипала к взмокшему телу.
— Воды, Люци…
Вздернув брови, Малфой сузившимися глазами медленно скользнут в сторону, и с удивлением посмотрел на пробудившуюся волшебницу, которая должна была очнуться не раньше полудня. На его усталом лице отразилась тревога, но в то же время его глаза излучали радость и облегчение от того, что она была рядом с ним.
Сердце Эммелин забилось еще быстрее, а глаза щедро увлажнились. Закусив губу, она смотрела, как шаг за шагом он стал приближаться к ней, с трудом опираясь на свою трость.
Чертов Жюль! К гремлнам его темную душу.
Приятные на ощупь губы с нежностью поймали скатившиеся капли слез на ее лице.
— Не бойся, куколка, ты в безопасности. Ты со мной, — проникновенный шепот коснулся ее уха, вызвав приятную дрожь в теле.
В его глубоком голосе прозвучали оттенки заботы и покровительства. Люциус ласково схватил руку волшебницы, которая гладила его лицо и волосы, и не отрывая собственнического взгляда поцеловал запястье.
Привлекая хрустальный графин, Люциус налил воду в стакан, и прежде чем отдать, повелел Эммелин не утруждаться, аккуратно подложил подушку за ее спину, помогая слегка подняться. Мадемуазель это не остановило, и как только она приподнялась, тут же припала в объятия любимого мужчины, чувствуя себя и благодарной, и виноватой одновременно.
— Не спеши, милая, — прошептал он сдержанно, смотря как она осушила стакан в два глотка. В серо-голубых глазах промелькнула нежность, когда после третьей добавки воды, она щекой потерлась об его руку, точно ласковая кошка. — Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно, ведь я рядом с тобой! — сиплым голосом ответила Эммелин. Слегка ухмыльнувшись, Люциус перевернул ее руку, лежавшую на животе, ладонью вверх, вместе с тем переплетая пальцы вместе. Мадемуазель обеспокоенно посмотрела на его перебинтованное плечо. — Мне так жаль…
Выражение лица мужчины сменилось на более серьезное, в глазах полыхнул огонь гнева от воспоминания ублюдочного выродка и то, что он сотворил с его женщиной.
Как только в снежном домике разрушились чары, магия, замаскировавшая синяки и ссадины на теле девушки, также исчезла, а следы жестокости, отразившиеся на ее коже, тут же проявились.
Когда же волшебники трансгрессировали в Малфой-мэнор, к ним тут же прибежали домашние-эльфы, и мигом стали подлечивать своего хозяина и его гостью. Примерно час спустя, после того как эльфы поколдовали над ним, Люциус пришел проведать Эммелин, над которой еще трудились другие домовики. Тогда его охватил яростный гнев глядя на то, что с ней вытворял этот ублюдок. Дальнейшую мысль о том, что было бы, если бы она все еще находилась там, а он все так же находился бы в неведении, мужчина старательно отмахнул, покачав головой.
Люциус жалел только об одном: Жюль, проклятый ублюдок, слишком легко отделался, умерев с ножом в горле. Если бы он все еще был жив, тогда подземелья мэнора поглощали бы еще одну поганую кровь, пока хозяину это не надоест!
Мужские руки заметно напряглись, и только после того, как девушка остро пискнула, он понял, как сильно сжал свою руку, на которых побелели костяшки.
— Прости, прости, куколка, — Люциус мягко притянул ее руку к себе, мигом осыпая ладонь нежными поцелуями.
В каждом ласковом движении он пытался загладить свою ошибку, успокоить не только напуганную девушку, но и бурю в своей душе, и наполнить их воссоединение чувствами нежности и страсти.
От такого неожиданно милого и внимательного жеста со стороны Люциуса, который всегда сдерживал свои эмоции и вообще не позволял слететь с кончика своего языка такому слову, как «прости», что-то глубинное, нежное всколыхнулось в груди мадемуазель. Эммелин пронизали противоречивые чувства. В этом моменте, каждое произнесенное им слово, каждый ласковый поцелуй ее пальцев больно обжигал кожу. Она ощущала будто внутри нее кровоточащая рана, на которую нанесли мощный исцеляющий раствор из настойки бадьяна.
— Я правда не хотела так делать, Люциус… — голос Эммелин задрожал, и тугой комок боли подкатил к горлу. — Я шла к тебе на свидание и на одной из улочек появился его мерзкий эльф… Жюль угрожал убить меня, а потом в подвале…
Серо-голубые глаза мистера Малфоя с недоверием сузились. Его подозрительно пристальный взгляд был устремлен на отчаянную девушку, которая выдавливала слова пытаясь перебороть волнение. Он настороженно наблюдал за каждым ее движением, словно ожидая услышать то, что так ревностно жгло его душу.
— …наложил Империус. Я п-правда не поняла, это произошло так быстро… И те слова, что я сказала тебе…
— Он тебя, — с ледяными нотками в голосе начал волшебник, стараясь отпихнуть темные мысли, но все же не отрывая своего холодного, цепкого взгляда. — Он заставил тебя быть с ним? Он овладел тобой?
Ошарашенно смотря, как в серо-голубых глазах поднимается волна ярости, у Эммелин медленно стала отвисать челюсть. После минутной паузы, нервно сжимая одеяло с недоумением на лице, девушка стала медленно отодвигаться назад.
— Он овладел тобой? — голос Люциуса зазвучал с нажимом, а сказанные им слова были острее лезвия ножа. Не давая Эммелин ускользнуть, хотя ей это вряд ли удалось бы, учитывая слабость во всем теле и преграду в виде пушистой подушки за спиной, Малфой все же резко схватил одеяло вместе с ее ночной сорочкой, грубо подтянув ближе к себе. — Ты спала с ним?
— Нет! — вспылила она, дрожа от нервного напряжения. — Мерлина ради, Люциус, что ты несешь? Тебя волнует только это?!
Не веря своим ушам, Эммелин вопросительно уставилась на мужчину. Зачем он с ней так говорит? Почему злиться? Можно подумать это она сама решила сбежать с ненавистным маньяком в Альпы.
Стараясь отпустить выдох, спазмом застрявший в легких, мадемуазель схватила одеяло и подтянула колени к груди, вложив все оставшиеся силы оттолкнулась назад, и перекатилась на бок, через руку Люциуса.
— Ну и куда ты собралась, дурочка? — издевательски поинтересовался он. Обхватив ее за талию, Люциус притянул волшебницу, крепко прижимая к себе.
— Пусти меня!
— Мерлина ради, куколка, — хрипло выдыхает он ей в шею.
— Не прикасайся!
— Ты даже вообразить себе не можешь, как я переживал за тебя! — шептал он, пылко обнимая возмущенно выражавшуюся отменными ругательствами на чисто французском языке девушку. — Зная, что он рядом, и в какой ты опасности, мое сердце с каждым ударом сжималось в колючие тиски ревности. Я больше не допущу этого. Ты больше никуда не убежишь от меня, Эми. Поняла? — уже более агрессивно, точно василиск, шипит Люциус, разом обнажив волшебную палочку из фамильной трости. — Я превращу тебя в золотую статую, как это сделал обезумевший от ревности король Миддас со своей возлюбленной. Клянусь Салазаром, Эммелин, я сделаю это и помещу тебя в свою сокровищницу, и тогда ты навсегда будешь со мной, и никто уже не посмеет украсть тебя у меня. Поняла?
— Золото не приласкает и не согреет в холодные, одинокие ночи, — сдавленно прошептала часто задышавшая от страха мадемуазель, вжимаясь в матрас, нервно бегая глазами то на действительно обезумевшего Люциуса, нависающего над ней, то на волшебную палочку у своего виска. — Ты пугаешь меня, Малфой…
— Ты права, Эми, права, — тяжело вздохнув, мужчина прожигал ее злобными от ревности глазами. Он с безразличием отбросил свою палочку куда-то в сторону, и не смотря на свое плечо и состояние волшебницы, задрал ее руки поверх головы и откидывая край одеяла, взобрался на нее сверху, придавливая своим телом. — Золото не сможет удовлетворить мужские потребности, быть может это сделаешь ты?
Сминая ее губы своим жарким поцелуем, Люциус настойчиво кусал ее, двигаясь к шее и груди, словно самец животного — метил свою территорию. Рукой пробираясь под ненужную одежду, он ловко подцепил края ее нижнего белья и небрежно стянул, длинными пальцами добравшись до влажных складочек.
Вначале, возмущенная и категорически не желавшая близости девушка отворачивалась от поцелуев, вырывала руки, упиралась, била и царапала предплечья, приказывая немедленно слезть с нее, но после особенно пылких слов и трений бедрами, все же сдалась. Эммелин инстинктивно выгибалась, жадно вдыхала воздух, когда он позволял это сделать, и вскоре сладко застонала от приятных ласк и сильного чувства, вспыхивающего огненным пламенем только к этому мужчине.