***
28 мая. День свадьбы — Ну, что ты видишь? — Тонкс нервно потерла мокрые ладони о шорты. Наклонившись над низким кофейным столиком, сидевшая на диване Эммелин нехотя перевела глаза с хрустального шара на мельтешившую туда-сюда Тонкс. Она раздражала своими вопросами, задавая их триста раз подряд, а в день свадьбы стала слишком взвинченной. Вдобавок, в комнате витал сладковатый запах гвоздики, который только усиливал головную боль мадемуазель. — Вы добавили гвоздику в чай? — поинтересовалась Дюваль у вошедшей миссис Уизли. Женщина опровергла ее версию. Отрицательно завертев головой, она сказала, что не притрагивалась к растению и специям уже около месяца. Откуда же тогда этот запах в доме Блэков? Расправив накрахмаленную фату, Молли еще раз умилилась своей девочкой Тонкс, вытерла платочком проступившие слезы счастья и выйдя за дверь, с хохотом присоединилась к Андромеде на первом этаже. — Ну не томи же, подруга, — взмолилась Тонкс, погрызывая ногти. Эммелин демонстративно нахмурилась, и невеста, приподняв брови, с ужасом рухнула на ноги, прямо напротив нее, пытаясь понять, что не так. — Мерлиновы трусы! Там все ужасно, что ли? — Вижу, что скоро, — мадемуазель загадочно улыбнулась, — в твоей жизни произойдет нечто важное. — Тонкс аж перестала дышать, широко раскрывая накрашенные глаза. — Моргана, Дора, успокойся уже! Все будет так, как ты себе навоображала с 11 лет! — она щелкнула невесту по носу, словно та была маленьким, глупым ребенком, и усмехнулась. — Уверяю, никакие Пожиратели смерти не помешают вашей свадьбе, и вы с Римусом улетите на гиппогрифе далеко в закат. Волшебница была уверена в этом как никогда. Естественно, ведь она знала, что в этот день все они будут находиться на свадьбе Флинтов. Эммелин даже усмехнулась, когда Тонкс и Римус лично вручили приглашение, во время ее визита в Гриммо 12. Тогда у нее в сумочке уже лежало приглашение семьи Флинтов, врученное Люциусом во время обеда, когда мадемуазель прошла через зеркало к нему в мэнор. Покрасневшая до корней волос, огненно-рыжая Тонкс злобно фыркнула в сторону. Она резко встала, пихая в рот нарезанные слайсы очищенного киви, которые недавно занесла Молли. — Никогда не воображала свою свадьбу, — буркнув, она отвернулась и прошла к распахнутому окну. — Ой да ладно, — Эммелин откинулась на спинку дивана, закинув ногу на ногу. — Не ты ли воображала миленькую свадьбу с «самым лучшим мужчиной в твоей жизни»?! — Это другое!***
Место для свадебной церемонии было выбрано с особой тщательностью. На маленькой и уютной поляне, окруженной густым лесом, стояло «Люпиново логово», о которой никто не слышал, даже невеста. Услышав такое название, у Тонкс сжалось сердце и, дабы покончить с суровым одиночеством любимого мужчины, решительно заявила, что отныне это место будет именоваться как «Уютное гнездышко». На этом и решили. И теперь, после свадьбы, молодожены должны были поселиться здесь, а друзья и члены семьи, войдя в камин, будут называть их адрес так, но пока все будет находится в строгом секрете. Кингсли, вместе с Люпином сделали все необходимое, чтобы дополнительно защитить это место от незваных гостей. Поэтому, чтобы попасть на церемонию нужно было воспользоваться специальным порт-ключом, который приобрел Астерион. На поляне буйно цвели ромашки и маргаритки. Вдоль тропинки ведущей к алтарю, росли анютины глазки, своими голубыми лепестками они придавали атмосфере нотки романтики. «Такие голубые, как глаза Римуса» — мечтательно вздыхала Тонкс. Запахи цветов наполняли воздух, а мягкий шелест лепестков уносился по ветру, исполняя свою нежную песню из пожеланий для новобрачных. — Дора, — вздохнув, Эммелин развернулась к невесте, как только Андромеда Тонкс вместе с бабушкой Седреллой Уизли, ранее Блэк, под руку вышли за дверь, оставив молодых ведьм наедине. Мадемуазель искренне улыбнулась и накрыла лицо невесты сиреневой фатой. — Иди к своему счастью! — шепнула она, обняв бледную, как привидение девушку. Почти миссис Люпин сжала руку подруги и промолвила тихое «спасибо», набирая в грудь побольше воздуха. Как и хотела, Тонкс выбрала платье похожее на то, в которое облачилась Андромеда Блэк, когда шла под венец. И цвет выбрала сиреневый, ведь мать его просто на дух не переносила. С матерью, Дора все же помирилась и теперь жалела, что показывала свой колючий характер. Но та и не думала обижаться на свое единственное чадо, обнимая и целуя дочку напоследок, пока та не вошла в род Люпинов. Ветерок качнул арку алтаря, украшенную ветвями лозы и пышными цветами. Обрамляя тропинку, ведущую к алтарю, гости стояли в предвкушении и волнении, ожидая невесту, которая должна была появится с минуты на минуту. Словно почуяв ее присутствие, Римус повернулся и тепло улыбнулся. Взгляд Тонкс пробежал по окружающей обстановке, друзьям, родителям и жениху. Девушка нервно перебирала в руках букет полевых цветов. Она ужасно волновалась. И эта она — лучший аврор из своего выпуска, так сказать: «Свой парень» в мужском коллективе, на дух не переносившая все эти женские штучки, и поймавшая более десяток нарушителей закона, сейчас дрожала как осенний лист на ветру. Хорошо хоть под тонкой вуалью, ее эмоции были затуманены для остальных. Солнечные лучи проникали сквозь листву, создавая мерцающий световой путь, который наконец привел Тонкс к алтарю. Взявшись за руки с Римусом, они развернулись к Кингсли, исполнявшего роль магического союзника. Его палочка загорелась при чтении особого заклинания скрепления волшебных сил и судеб новобрачных. Магические искры обвились вокруг пары, когда они произносили свои клятвы, заверяя друг друга в вечной любви и преданности, обещая быть вместе при любых обстоятельствах. — Подтверждаю, — сказала Эммелин, из кончика ее палочки вырвался золотистый луч. — Подтверждаю! — откликнулся Астерион, выразительно глядя на красивую подружку невесты. Их золотые лучи соединились, и магической нитью скрепили новоиспеченных молодоженов. Шафером выбрали именно Астериона, а Сириус в своем анимагическом образе стоял рядом. По общей теории, Римус не хотел рисковать Сириусом, пока некоторые его коллеги не уйдут сразу после церемонии. Хотя это была только теория для нового шафера и подружки невесты. На самом деле это Сириус предложил кандидатуру младшего братца, специально поставив его в паре с Эммелин. Этот пес нюхом чуял, что: — «между ними витает любовный аромат, — как он выражался вечерами в своем доме, разговаривая с другом, — хотя они еще толком ничего не чувствуют». А витал ли он вообще, или это расстроенный разум Сириуса сыграл с ним злую шутку? Блэк старший надеялся, что его предположения окажутся правдой. Он своими глазами хотел увидеть счастье брата, единственное напоминание о любимом дядюшке Альфарде. Он жалел то, что упустил столько моментов в своей жизни, и хотел стать свидетелем того, что приобретет Астерион. Он спал и видел, как будет присутствовать на свадьбе Астериона и Эммелин, и в тайне надеялся стать крестником для их ребеночка, провести с ним упущенное время, дать то, что не мог дать Гарри. Трижды залаяв, Сириус подпрыгнул и встал на задние лапы прижавшись к Римусу, выражая всю свою радость и восторг. Как только церемония венчания наконец-то закончилась, и молодожены стали принимать поздравления, мадемуазель пожелав добрых слов отправилась, как она сказала Астериону: -… к тетушке Жюстине. Ей не здоровиться в последнее время, и она сильно хочет меня видеть рядом с собой. Именно из-за свадьбы «поганых выродков волшебного мира», как обозвал их Люциус, они немного повздорили. Ведь Эммелин все еще ждала появления Дамблдора, и стойко исполняла свою роль до конца. Ну не бросать же все в последний момент. К тому же, разве каждый день играешь роль подружки невесты? А мистер Малфой требовал видеть ее рядом с собой, в качестве своей пары на свадебном мероприятии Флинтов. Те тоже обменялись брачными клятвами в этот день. Какая ирония! К слову, на мероприятие Флинтов также можно было попасть через специальный порт-ключ, спрятанный в самом приглашении на свадьбу. Мадемуазель Дюваль даже не стала напрягать мысли о том, каким способом мистер Малфой добрался туда. Поместье Флинтов расстилалось на большой территории, где раскинулись старые, но ухоженные парки с вековыми дубами и цветочными бузиновыми кустарниками. Кованные ворота, с железными стражами распахивались при появлении гостей с приглашением, пропуская их внутрь. Широкие аллеи, усыпанные золотыми листьями, которые с помощью родовой магии всегда оставались на месте, приводили гостей в самую глубь поместья, прямо к замку в венецианском стиле. Хрустальные люстры украшали высокие потолки огромной гостиной, а мраморные колонны оказались истинными произведениями искусства. Их поверхность мастерски украшали вырезанные лица всех Плеяд и Наяд. Рельефы на колоннах раскрывали их мифологические легенды. Уставленные богатой посудой и сказочными яствами столы простирались по гостиной. Великолепный банкетный стол украшали изысканные торты и десерты, которые вызывали восторг и восхищение у всех присутствующих, в особенности у маленьких волшебников. Нарядившиеся в униформы с хозяйскими инициалами, эльфы прислуживали гостям, предлагая закуски и напитки. Поприветствовав знакомых волшебников и поздравив родителей жениха, Эммелин оставалась вежливой и обходительной, как и подобает на таких светских мероприятиях. Она пристально вглядывалась в толпу, пытаясь разглядеть знакомые черты лица и серебристые волосы среди гостей. Появившийся рядом эльф почтительно пропищал, предлагая закуски. Девушка взяла прохладное шампанское в золотистом бокале, и прикрыв глаза сделала глоток, отведав за «счастье молодых». В ритм приятной мелодии, мадемуазель прошла через большое скопление людей и пройдя еще немного замедлила шаг. Они стояли на террасе и, не обращая ни на кого внимания, мило беседовали. Длинноволосая блондинка чему-то удивилась и звонко хихикнула. Она игриво откидывала волосы назад, открывая шею и зону декольте. В груди забилась ревность. Вновь это зеленоглазое, подобно василиску, существо воспряло внутри, будто никогда и не покидало место своего обитания. Сердце запылало от боли и раздражения. Люциус приподнял губы в своей надменной ухмылке, а рядом стоящая девушка, изучающе поглаживала змеиную голову его трости, которую он продолжал держать… — Веселишься, Люциус? — с пренебрежением в голосе, поинтересовалась Эммелин. Держа золотой бокал в руке, она стояла полубоком напротив них, бедрами прижавшись о балюстраду террасы. С такой изящной позы, творчески вдохновленные художники безусловно написали бы потрясающую картину. Повисло неловкое напряжение. Застывшая блондинка даже не дрогнула губами, словно бы хвастаясь идеальной улыбкой, посмотрела на ведьму, которая не сводила взгляд с хозяина трости с серебристым набалдашником. Мистер Малфой бросил на мадемуазель Дюваль короткий взгляд и высокомерно приподнял подбородок. — Именно, — просто согласился он. В его голосе просквозили нотки безразличия. Ни капли эмоций, ни малейшего отклика на ситуацию, будто бы это было в порядке вещей. Но черт возьми, это не было нормально! По крайней мере для Эммелин Дюваль. Сами подумайте, стоит только немного повздорить, как этот напыщенный, высокомерный павлин начинает флиртовать с какими-то ведьмами! И что, так будет каждый раз? Сколько можно?! Это уже начинает раздражать. Разумеется, Эммелин знала, что Люциус, условно, занимает первую тройку самых привлекательных мужчин магической Британии, но все же… Для нее его поведение было неприемлемо, и пусть остальные ведьмы перестанут пускать свои похотливые слюни в его сторону. А самое главное, ее взбесило его идиотское безразличие, остро кольнувшее сердце. Малфой бессовестно вернулся к разговору с блондинкой, которая с любопытством перевела хищнический взгляд с мадемуазель обратно к нему и закивала, мягко откинув волосы назад. От Эммелин не ускользнуло то, как та девушка уже успела восхититься ее мужчиной. Ухмыльнувшись, мадемуазель отвернула голову, приняв правильную анатомическую позу. Стоя напротив широких, распахнутых дверей гостиной, с декоративными матовыми вставками, где продолжалось празднование свадьбы, она опустила взгляд и взболтнула остатки игристого, пузырившегося в золотистой емкости. В другой ситуации, она бы тут же ушла, с высоко поднятой головой. Однако внутренний голос ласково науськивал оставаться на месте, иначе это выглядело бы слишком слабо в глазах «окружающих». — Мисс Буфотс, рад был познакомиться, — ровным тоном сказал мистер-Малфой. — Было замечательно провести с вами время. Слегка наклонив голову, Люциус взял блондинку за кисть и, не сводя серо-голубых глаз, галантно поцеловал. Она покорилась. Провожая его мечтательным вздохом, Буфотс прикусила губы и оценочно осмотрела Эммелин, пока ее не подозвала к себе какая-то женщина. Однако она не спешила сдвинуться с места, уставившись, следила за действиями мистера Малфоя. Блондинку звали Оливия Буфотс. Она приходилась двоюродной племянницей миссис Флинт, у которой сегодня женился сын. Воспитывалась отцом, который после смерти жены, увез ее в Нидерланды. Там же Оливия отучилась и благодаря внешним данным стала работать моделью для модных журналов и дизайнерских брендов. C изящностью переложив трость из правой руки в левую, Люциус вальяжно направлялся ко все еще стоявшей Эммелин, не отрывая своего пристального взгляда от нее. Как только он пересек большую половину пути, огибая террасу, мадемуазель Дюваль искоса стрельнула в него колким взглядом и, скрипнув зубами, гордо приподняла подбородок. Метнув взор на появившегося в дверях Амикуса, она оттолкнулась от балюстрады, и устремилась в гостиную, пропуская мимо ушей его впечатление о свадьбе. — Эми! — с едва заметным негодованием раздался за спиной голос Малфоя, который она успела услышать. Да пошел ты, enfoire. Затеряться среди многочисленных гостей было не сложно. Не привлекая к себе внимания, Эммелин тактично улыбаясь знакомым лицам, и избегая любых разговоров, прекрасно растворилась в толпе. — Мэрилин? Чей-то почтительный голос послышался за спиной. Будучи в мрачном настроении, девушка порывисто выдохнула сквозь зубы. Обернувшись, она тут же изогнула бровь. Чуть поодаль от нее, в плетеном кресле, уставившись, сидел незнакомый ей пожилой джентльмен. Облаченный в изысканный ретро костюм, он сжимал морщинистой рукой белую трость с черной головой грифона. На его груди была заколота впечатляющая брошка, также в виде грифона. Словно живой, существо грациозно взмахивало крыльями меняя свое положение, как только хозяин начинал шевелиться, а золотые перья блестели при каждом дыхании мужчины. Волшебник улыбнулся ей, будто давней знакомой. — Простите, сэр, — прищурилась Эммелин, подозрительно уставившись на его лицо. — Как вы только что меня назвали? Джентльмен невозмутимо улыбнулся и ласково похлопал подлокотники кресла. Оно плавно сдвинулось с места, направившись к девушке. — От имени старого волшебника, примите мои извинения, юная леди. Я спутал вас с давней знакомой, — медленно промолвил он, оценивая ее реакцию. — Мэрилин Дюваль. Вы так похожи на нее. Это что-то новенькое. Эммелин ощутила, как ее сердце пропустило несколько ударов. Хмыкнув, опустила взор на золотой бокал, который она до сих пор держала в руках. — Почему же старого?! — растеряно выдавила Дюваль. Мужчина, захохотав закашлялся и прикрыл рот, с вышитым гербом своего рода, носовым платком. Хлопнув себя выше колен, он признался, что душа его всегда останется молода, несмотря на тело. Но после добавил, что находиться еще в полном расцвете сил. Девушка кивнула. — Значит, — помедлила она, — вы были знакомы с моей бабушкой? — осведомилась Эммелин, пытаясь понять кто перед ней. Глядя в карие глаза напротив, волшебник слегка прищурился. Весь подобравшись, он подъехал еще ближе. Старый Джентльмен произнес тихим, проницательным голосом: — Я встретил ее на балу много лет назад. На тот момент, я и ваш дедушка, к слову, мой лучший друг, уже как два года выпустились из академии, и работали стажерами в министерстве магии. Мэрилин была неотразима в своем платье, и всеобщее внимание было устремлено на нее. Именно тогда ваш дедушка влюбился в нее с первого взгляда и заявил, что она станет его женой, — Эммелин заулыбалась, представляя общую картину. Она знала их только по портретам, обрамленных в золотые рамы в Версальском Зале Дюваль-мэнора, как в Англии, так и в Париже. — Самоуверенный дьявол так и добился своего! — джентльмен расхохотался, а потом и вовсе замолчал, будто окунулся в воспоминания прошлого. Его глаза напоминали цвет светлого, выцветшего чая, которые были устремлены в одну точку. Немного помолчав, он растянул улыбку, а потом продолжил: — Мэрилин была изумительной волшебницей, обладающей не только внешней красотой, но и невероятной силой духа. Мы дружили семьями, пока я со своей не перебрался в Англию. Я даже помню Уильяма, совсем еще мальчишкой! Как он поживает? Он приехал с вами, юная мисс? Мадемуазель Дюваль непонимающе смотрела ему в лицо. Улыбка на лице медленно сползала вниз. — К сожалению, папá уже не со мной, — Эммелин замолчала, и тихо добавила, — так же, как и мама и Лори… Мужчина солидарно кивнул, вздыхая. Его теплая ладонь мягко накрыла девичью руку. — Они всегда с нами, юная леди. Вот здесь, — он указал пальцем, на котором были ярко выражены симптомы узелков Гебердена, себе на грудь, чуть выше броши с грифоном. — Так же, как и моя Хейзель, и мои старшенькие мальчики, и конечно же твой дедушка. Я даже не спросил вашего имени, jeune mademoiselle… — Эммелин Дюваль, месье. Джентльмен промычал, слабо кивая головой, и с застывшей улыбкой на лице, засмотрелся на волшебницу. — Разрешите представиться — Леопольд Гриф Флинт к вашим услугам, юная мадемуазель Дюваль. Флинт-старший галантно поцеловал руку девушке. Она улыбнулась и с изяществом присела в реверансе. — Приятно познакомиться, сэр! — А мне вдвойне приятнее! — мистер Флинт аж просиял, и его глаза, цвета выцветшего чая, немного заблестели. — Вы очень похожи на нее, моя девочка, — добавил он после паузы. — В ваших чертах лица и обаянии я вижу Мэрилин. И осознание того, что я успел познакомиться с внучкой моих друзей, наполняет мое старое сердце огромной радостью! Неподалеку от них, возле изящно отделанной колонны, стоял Феликс Розье. Мистер Малфой поведал мадемуазель о том, кто он такой и откуда знает местонахождение Нарциссы. Его длинный пиджак, украшенный вышивкой из золотых нитей, напоминал мундир принца из сказок. Роскошный синий цвет идеально гармонировал с ярко-голубыми глазами. На плечах и манжетах мундира проступали изящные узоры, которые придавали ему привлекательности и подчеркивали изысканный стиль. Лицо Феликса было не смазливым, но вполне симпатичным. Небольшой шрам на правой щеке, тянущийся к подбородку, только придавал его лицу некую загадочность и мужественность. Розье прислонился плечом к плеяде Тайгете, ведя разговор с отцом Милисенты Булстроуд. Он то хмурился от рассказа мужчины, то удовлетворенно хмыкал, поглядывая в сторону гостей. Его взгляд на мгновение переключился на Эммелин. Словно затаившийся зверь перед броском, Розье замер, холодно оценивая ее. Однако ей было все равно на него. В тот день, на собрании Пожирателей смерти, в поместье Малфоя, Феликс двусмысленно комментировал дела Люциуса и его жизнь, и странно смотрел на Эммелин. Если он винит ее в разрушенном браке своей кузины, то он попусту теряет время и свои нервы. Розье формально улыбнувшись, тактично кивнул. И мадемуазель, выждав какое-то время, сделала тоже самое — равнодушно кивнула в ответ. Однако за спиной Феликса, как раз вышла Алекто Кэрроу, и получилось так, будто Эммелин поздоровалась с ней. Возможно, Феликс подумал также, но для девушки было все равно, что он там подумал. — Дорогая Эммелин, как ты относишься к мужчинам в возрасте? — неожиданно подал голос Флинт-старший, чем очень удивил мадемуазель. Она недоуменно забегала по его лицу, сдерживаясь от поднявшегося смеха его дальнейших слов. — Я всегда интересовался мнением молодых девушек о джентльменах, таких как я, например. Может быть, ты можешь дать совет, как нам, старым пердунам, привлечь внимание прекрасных молодых леди, как ты? — Вот вы где, отец! Хвала семейству Рейвенкло и великому Салазару. Джозеф Флинт выдохнул, с явным облегчением на лице, и поспешил к обернувшемуся на него отцу, прилизывая свои волосы от лба к затылку. Старый Джентльмен только недоуменно спросил у мадемуазель, почему тот мужчина назвал его отцом. — Уберите от меня свои руки! — разозлившийся Флинт-старший поднатужился, замахнувшись своей тростью. Однако его сын, видимо привыкший к таким буйным выходкам отца, ловко увернулся, схватив рукой виновницу своих прошлых, многочисленных синяков. — Кто вы такой, черт возьми? — Отец… Мерлин, дай мне терпения! — Мистер Флинт?! Недоуменно моргнув, Эммелин окликнула Старого Джентльмена, которого уже укатывал Джозеф Флинт. Она немного забеспокоилась за него, и вытянула руку, но поймала только воздух. — У отца деменция, — тяжело выдохнул Джозеф, остановившись. — Прошу не принимайте близко к сердцу, если он решил приударить за вами. Это его обычная привычка, — на выдохе признался он. — Возвращайтесь к гостям, Пифия… Черт, — тихо ругнулся себе под нос. Задрав голову к высокому потолку, и сделав глубокий вдох, мужчина взглянул вниз и не поднимая взгляда, слегка повернул голову в сторону. — Приятного вечера, Мисс Дюваль. Пифия… вот как они меня называют между собой. Эммелин не стала спорить. По какой-то причине, она ощутила сострадание к Джозефу и конечно же Старому Джентльмену, человеку, который столько лет дружил с ее предками. В его чертах лица она разглядела не только наложенный отпечаток времени, но и ту утонченную элегантность, которая придает шарм мужчинам в его глубоком возрасте (!) И за столь короткое время, что они успели побеседовать, она испытала странное, теплое чувство, словно перед ней стоял ее дедушка. — Подумай о моем предложении, Мэрилин! Я ожидаю тебя у себя! Крепко ухватившись за подлокотники кресла, и обернувшись в сторону Эммелин, успел выкрикнуть Старый Джентльмен, делая недвусмысленные жесты руками вокруг своих бедер. Не сдерживаясь больше, девушка тихо засмеялась. Чувствуя легкость от приподнявшегося настроения, она повернулась и ушла, качая головой. — «Старый пердун!» — Ты это обо мне? Дюваль опешила, едва до нее, откуда-то с боку, донесся холодный, с едва проявляемыми ироничными нотками, голос. Она остановилась, быстро скрыв улыбку. Люциус, до этого стоявший возле колонн, оперевшись на них спиной, со скрещенными на груди руками, решил приблизиться к ней. Предплечье обожгли холодные пальцы. И пока Эммелин, перед глазами которой вновь предстало воспоминание о случае на террасе, размышляла — дать мерзавцу пощечину или просто проигнорировать, как была уже была полностью повернута к нему лицом. По талии легко заскользила мужская рука. Тело тут же отреагировало, однако в груди заворошилась обида. — Так меня еще никто не называл, — его голос был на удивление спокойным. Змеиное шипение патокой, стекая по завиткам, залилось глубоко в уши. Вместо того, чтобы фыркнуть, девушка прикусила внутреннюю часть нижней губы. — Что-то случилось? И вот тут терпение мадемуазель лопнуло, словно мыльный пузырь проткнули пальцем. Если бы взглядом можно было убить, то свадьбу Флинтов омрачило бы бездыханное тело мистера Малфоя, валяющееся у ног француженки. Она бросила на него гневный взгляд, все же не забывая фыркнуть. — «Что-то случилось?!» — повторив его же слова, Эммелин даже нервно засмеялась на выдохе. — А то ты не знаешь! — прикрикнула она, и наконец высвободила руку. Мистер Малфой недоуменно нахмурился. Он быстро взглянул на мистера Нотта, Розье и нескольких других волшебников, с интересом поглядывающих в их сторону. Выражение лица тут же стало строгим, вернув все внимание на Дюваль. Мужчина моментально напряг свои желваки. — Идем, — холодным тоном приказал он, крепко схватив девушку за руку и потащил ее прочь. Они проскользнули мимо вальсирующих Мальсиберов, прошли сквозь парадную галерею, и наконец очутились в безлюдном коридоре. Врезной замок тут же заскрежетал. Двери из темного ореха распахнулись, впуская гостей внутрь просторной комнаты. — Сядь, — ослабив хватку, одними глазами Люциус указал в сторону кресел, чехлы которых сзади были перевязаны огромными белыми бантами в крупный горошек. Ну и безвкусица у этого Флинта. Тьфу! Он закрыл двери, и переводя дыхание, наконец наложил заглушающий купол. Стремительно подойдя к стрельчатому окну, откуда простирался вид на веселящихся в саду гостей, Эммелин тяжело вздохнула. Какая-то парочка, явно увлекшаяся настроением мероприятия, стремилась уединиться в лабиринте из густой зелени. От этого девушка закатила глаза и больно их зажмурила. Гремлины всех дери! Ведь на месте этих голубков, могли бы быть они с Люциусом! Ну почему ему обязательно нужно все портить?! — Может быть ты наконец присядешь? — разрезал тишину Малфой, уже устроившийся в кресле. — Мне и здесь нормально, — огрызнулась мисс Дюваль, даже не взглянув в его сторону. Она обняла себя руками. Все же в помещении, расположенной в теневой стороне, было немного прохладно. Люциус медленно приподнял брови, и по лисьи усмехнулся. Рассматривая спину девушки, он стал оценивать не только ее наряд, но и настроение. Эммелин выглядела потрясающе в своем вечернем платье светло аметистового цвета. Она выглядела словно настоящая сирена, завораживающая своей красотой и загадочностью. Платье облегало изгибы, подчеркивая ее красивую фигуру, а тонкий, металлический золотой пояс на ее талии добавлял образу изящества, словно украшение королевы или античной плеяды. Платье было украшено, совсем не навязчиво, множеством мелких золотых перышек, которые переливались на свету, словно тысячи сияющих звезд. Они придавали образу таинственность и элегантность, делая ее внешний вид поистине волшебным. Длинный вырез оголял середину бедра, придавая образу нотку сексуальности и страсти. Легкие волнистые локоны украшали гребни с живыми цветками сирени и вуалью, которая на предыдущей свадьбе прикрывала лицо, теперь же была изящно закреплена на волосах. И все же она ревнует. Как же это мне льстит! — Веселятся, — тихо, совсем по-змеиному, прошептал подкравшийся Малфой над ухом девушки, скептически смотря на пару влюбленных. Их звонкое хихиканье получилось глухим через стекло окна. Делавший глоток шампанского мужчина, был резко притянут своей спутницей за пиджак, после чего они нырнули в лабиринт, не переставая смеяться. От его шепота, когда от шеи, вдоль позвоночника поползли приятные мурашки, Эммелин вздрогнула, но продолжила настырно стоять и пялиться в окно. — Так же, как и ты, — процедила она сквозь зубы, и наконец сверкнула на него раздраженным взглядом. — Довеселился? Мистер Малфой на секунду замер, а после, горделиво приподнял подбородок, но разглядывать лицо своей пылающей, взбесившейся фурии, из-под опущенных ресниц, не перестал. — Не понимаю, о чем ты, — уклончиво произнес он. — В чем ты меня обвиняешь? — Да не прикидывайся безмозглым крильмаром! — Она истерично стала бить его по груди, и со стороны казалось, словно отряхивала какое-то насекомое. От этого Малфою стало смешно. — Как ты посмел? А-а? Стоило мне не прийти на церемонию венчания, как ты начинаешь флиртовать с какой-то grenouille! (жаба) Бесишь! Надоело! Мерзавец! — Прекрати немедленно, — твердо сказал он, схватив ее за запястья. Челюсть его была напряжена, когда он бесшумно старался выдохнуть. — Оливия… — О-л-и-и-вия! — повторила Эммелин истерически засмеявшись. — Да, именно. Эта самая Оливия спросила моего совета. По-твоему, я должен был прогнать ее, или кого-бы то ни было, как только она подойдет и заговорит со мной? — Да, черт возьми! По крайне мере, ты должен был покинуть ее, как только увидел меня. Но нет! Мистер-Сама-Деликатность решил немного поболтать, а потом и вовсе припасть губами к ее лягушачьей лапке! Слегка нахмурившийся Люциус, прищурив глаза покачал головой, молча наблюдая за ней. В груди Эммелин бурлило волнение. Она отчаянно сжимала кулаки, переводя дыхание. — А что насчет тебя, Мисс-Я-Не-Могу-Их-Бросить? Засвидетельствовала мерзопакостный брак? — едко осведомился Люциус, наклонив немного голову. — И очень этому рада! По крайней мере, это открыло мне глаза на многое, — поджимая губы, девушка, прежде чем развернуться и уйти, брезгливым взглядом окинула Малфоя, нарядившегося в костюм-тройку, с ног до головы. Такой красивый и такой противный! — Неужели? Теперь понятно почему ты не надела мой подарок. — Что еще за подарок? — раздраженно спросила мадемуазель обернувшись. — Так спешила к своим дружкам, что не дождалась Хогла? Так-так. О чем это он? Показывая полную уверенность в своей правоте, Люциус элегантно и легко положил ладонь на рукоять своей лакированной трости, нацепив на лицо холодную маску «Малфоя». Повисает молчание. И даже врезавшийся в окно голубь не заставил мужчину дрогнуть глазом. Так внимательно он просчитывал эмоции недоумения на лице мадемуазель, не обращая внимание ни на что и ни на кого. — Хогл! — Люциус рявкнул. Прикрыв глаза, Эммелин облизнула губы и вновь буравя его взглядом, скрестила руки на груди. Секунды спустя, в паре метров от них, возник эльф. Приземлившись на цветущую драцену, он опрокинул горшок с землей, рассыпавшейся по белоснежному ковру. Малфой раздраженно скривил губы. — Мастер Люциус! Простите Хогла! Хогл все уберет и вычистит! — корявые пальцы щелкнули и растение вновь стояло как новенькое. Существо, тихо взвизгивая подбежало к своему хозяину, отвешивая низкий поклон. — Ты что ослеп? — Хогл непонимающе застыл, хлопая водянисто-серыми глазами. — Не видишь рядом стоящую свою хозяйку? Или что, сученыш, тебя в Лютном подобрали? — Добрый день, Хоз-зяйка! Хогл виноват. Хогл не заметил вашего красивого лица, — выделяя последнее, эльф театрально сложил руки и сделал книксен. Интонация его была ну уж слишком фальшиво-раскаивающейся. — Хогл подумал о другой ведьме. Ай! Втянув голову в шею, эльф крякнул, получив по голове лакированной, черной тростью. Остервенело смотря на существо, Люциус еще раз ударил его по ногам и швырнул в сторону, пока тот не пополз к туфлям мадемуазель. — Пошел прочь, — процедила она сквозь зубы, топнув серебристыми туфлями. — Хозяйка… Мастер Люциус! — Мастер значит. Тогда почему не выполняешь мои приказы? Паршивец! В защитном жесте прикрывавший себя эльф, уловил взгляд Эммелин, у которой немного приподнялись уголки губ. Сжимая свои трясущиеся кулаки, эльф зашипел, обнажая острые резцы, и быстро опустил руки, смиренно подставляя голову под трость Малфоя. — Я шкуру с тебя спущу, ублюдок. — Мастер Люциус, Хогл виноват в том, что не знает, чем прогневал вас, — проквакал Хогл, руки которого дрожали от боли. — Я приказывал тебе передать подарок для мадемуазель Дюваль или нет? — Мужчина схватил эльфа за шкирку и подняв в воздухе затряс, после чего швырнул обратно на пол. — Хогл не застал ее, — жалобно пропищал тот. — Хозяйка уже ушла из Хогвартса. Хогл просто не успел. Прошу, Мастер, простите Хогла! Эльф стал сдавленно причитать, и сложив руки в замок сотрясал их на груди в театральном жесте. Разъяренный мужчина вновь ударил его, и брезгливо поджал губы на испачканный кровью существа наконечник трости. — Прекрати этот балаган, не то у него вытечет глаз. А такой слуга мне подавно не нужен, — выдохнула Эммелин с шумом. Закатив глаза, она брезгливо посмотрела на домовика и перевела внимание в сторону кресла, решив присесть на него. Все же, бегая целый день на высоких каблуках, мадемуазель немного устала. — Живо принеси розовую коробку для мисс Эммелин, — прошипел с мрачным видом Люциус, — а после забери этого ублюдка и брось его в клетку. С ним я разберусь позже, — пригрозил Малфой фыркнув, словно фестрал. Хогл же, после того как девушка получила свой подарок, который принес домовик Фавн, крехтя с нотками злости, процедил «Хоз-зяйка» и у него вытекала струйка коричневой крови. Так же упрямо смотря на нее заплывшими глазами, он взялся за ногу Фавна, после чего они исчезли. — Распустились твари! — рявкнул Малфой, ударив тростью пол, которая волшебством очистилась от грязи. — Значит, — расслабленно сидевшая в кресле, Эммелин приподняла бровь, рассматривая висевшее в воздухе, с помощью чар волшебной палочки, конечно же, дорогое ожерелье из черных бриллиантов, — это для меня? Слегка вскинув бровь, она испытующе посмотрела на мистера Малфоя, и ее нежные губки немного приоткрылись. Подарок Люциуса пришелся ей по вкусу. Выдохнув комок напряжения, Люциус довольно ухмыльнулся, прикрыв глаза. Он подошел ближе, раскрывая объятия. — Разумеется, куколка, для тебя! А для кого же еще? — Ну не знаю, — безразлично левитируя украшение обратно в футляр, мадемуазель спокойно предложила: — вокруг тебя же вечно вьются девушки, нуждающиеся в советах! — Последнее она выделила особенно четко, не скрывая недовольство. Даже такое красивое ожерелье не могло разбавить злость на противное поведение Малфоя. — Эми, — присевший на подлокотник кресла, Люциус выдохнул. Погладив широкой ладонью ее плечо, он немного его сжимал и массировал. — Почему ты такая упрямая? — его голос стал низким и довольно сексуальным. Девушка сделала короткий вдох, боясь поддаться его чарам. — Во сколько ты отправил ко мне Хогла? Она пыталась кое-что уточнить. Положив ногу на ногу, Эммелин слегка покачала ею, из-за чего вырез платья раскрылся полностью. Зависнув на этом зрелище, Люциус сглотнул. С каких пор удавка на шее превратилась в сдавливающую змею? Мужчина нервно ослабил ее и расстегнул верхние пуговицу рубашки, вертя головой. — В половине одиннадцатого. А что? Девушка покачала головой и немного нахмурилась, смотря на него. Все, о чем она подозревала, подтвердилось. Этот ублюдочный эльф действительно делал ей всякие пакости, а значит и голубое платье, которое она искала для встречи с адвокатом, спрятал именно он и снотворное подсыпал и многое другое. Ублюдок. Но почему он так себя вел? Этого Эммелин никак не могла понять. Разве могут низкие существа так вести себя? Как он вообще осмелился? — Хогл так сильно обожает тебя, что ревнует ко мне? — этот вопрос поставил Люциуса в тупик. Девушка рассказала, что еще находилась у себя, в Хогвартсе, когда Люциус возжелал отправить ей подарок, а также все, о чем подозревала про странного эльфа. Мадемуазель ожидала услышать хоть каких-то объяснений. Озадаченно выгнув бровь, Люциус сменился в лице и стал немного краснее, от злости разумеется. — Хогл не принадлежит к эльфам рода Малфой, — скрепя зубами, все же нехотя признался волшебник. Выглядевшая спокойной Эммелин напряглась, перестав качать ногой. Ее пальцы автоматически стали гладить венку на запястье. Кажется то, о чем собрался поведать Люциус, просто шокирует ее. — Когда-то давным-давно, Сигнус Блэк — отец Нарциссы, подарил его нам на свадьбу. Он хотел, чтобы у дочери был свой личный помощник. — Девушка раскрыла рот, но быстро его захлопнула, с шумом вбирая воздух. Ну спасибо, любимый. Мордред вас всех дери! — Так как я мужчина и глава семьи, по кровному договору, разумеется, эльф полностью подчинялся мне, хотя до этого воспитывался у Блэков и беспрекословно служил Нарциссе. А после нашего развода, он, естественно, остался у меня. По закону, я имею на него больше прав, чем моя бывшая. То, что ты мне рассказала, не имеет ко мне никакого отношения, частично. Хогл пакостил тебе, так как не смирился с тем, что его родная хозяйка больше не моя жена, и он ничем не смог ей помочь, даже уйти вместе с ней. Мне он, разумеется, ничего не может сделать, — губы мужчины скривились в отвратительном выражении, словно он уже видел разложившийся труп непокорного эльфа, — ведь я его хозяин. Я и не думал, что эти ублюдки способны на такое… Милая моя, — Люциус осторожно прикоснулся к лицу волшебницы. — Нет, — увернувшись, Эммелин перевела дыхание и резко устремилась к стрельчатому окну. Она обняла себя руками, будто хотела согреться или заземлиться в моменте «здесь и сейчас». — Мне нужно подумать. — Брось, детка, — напряженно протянул мужчина. В серо-голубых глазах проскальзывало беспокойство. Люциус уже стал жалеть, что не рассказал всю эту идиотскую историю раньше. Но откуда ему было знать, на что способны неродовые эльфы. И все же, он мог бы как-нибудь просчитать все. Ведь мог?! — Эммелин… — Не стоило мне вообще сюда приходить, — голос ее прозвучал сдавленно. Она сглотнула ком в горле, пытаясь сдержать эмоции. То, что сделал Люциус, просто ошеломило ее, расшатало и так перенапряженную нервную систему. Будто у него других эльфов мало, знающих французский. Ему обязательно нужно было подсунуть прислужника бывшей жены? Будто ее объедки. Жена, жена, жена! Все девушки вокруг становились невестами, а невесты становились женами, и отчего-то в сердце мадемуазель произошел какой-то укол. Она стиснула зубы, и приосанилась. — Я к Люпинам, — от ее холодного, жестокого тона голоса, Люциус приподнял подбородок. — Ты вернешься сюда? — поинтересовался он низким, грудным голосом. Девушка расправила великолепный кейп платья, который был еще одним произведением искусства, и обернулась, и вперив тяжелый взгляд, с вызовом смотря прямо ему в глаза. — А тебе не все ли равно?***
Бантик из золотой фольги, связывавший обертку трюфельной конфеты и являющийся порт-ключом, впивался во влажную ладонь. Девушка безразлично выбросила уже использованную конфету, упавшую на гравий рядом с красными обломками кирпичей и смятой сигаретной коробкой. Приземлившись на землю, фольга медленно рассыпалась и исчезла. В маленькой магловской деревушке не было ни единой души. Кажется, в этот субботний день, местные уехали в город на ярмарку. Разве что одна единственная машина была припаркована у дома, где жила семья магов, судя по висящему на двери венку из тимьяна и ландышей, известных своими защитными свойствами в магическом мире, а также слабо подсвеченными рунам, которые могли увидеть только волшебники. Напротив дороги стоял продуктовый магазинчик, который в данный момент был закрыт. На его двери висела реклама, где женщина, что-то готовя, выливала в миску масло. Снизу красными буквами написан слоган — «Olive oil. Высокосортное масло из чистейших сортов сладкой оливы наполнит ваш завтрак радостью». — Оливия, — злобно процедила мадемуазель. Злорадно усмехнувшаяся она резко взмахнула своей палочкой. Черная краска покрыла идеальную улыбку блондинки с плаката. Вдобавок, ведьма подрисовала ей рожки и выжгла глаза. — Ну и что! Да плевать мне на это! — спорила она с внутренним осуждающим ее голосом, признавая ребяческую выходку. Тенистые деревья, пустоши с бурьяном, и луга неподалеку, создавали атмосферу умиротворения вместе с жужжащими пчелами над полевыми цветами. Лето было уже близко, но в душе девушки вдруг резко оледенело. Сможет ли лед растаять в ближайшее время? В высокой траве шелестел ветер, который поднявшись, качнул ветви липового дерева. Девушка прошла вдоль тропинки, ведущей к старой деревянной лавочке. — Как же там было? — пыталась она вспомнить инструкцию Астериона, положив сумочку рядом. «Как только трансгрессируешь в Ханглтон, нажмешь эту кнопку. После этого на экране засветится значок с зеленой трубкой. Да, именно, оно так и называется — трубка. Не смейся, пожалуйста. Это не я его выдумал. Короче, нажмешь на нее и цифру один. Я сделал автоматический набор.» — строго и терпеливо проинструктировал мистер Блэк-аврор,***
С поляны, где проходила церемония венчания, гости переместились в украшенный шатер, чтобы продолжить празднование. Веселье оказалось в самом разгаре. Вокруг все пели, радовались, шумели. Эммелин с Астерионом были втянуты в кружащийся хоровод волшебников, быстро перебирающих ногами. В центре стояли молодые супруги, связанные золотой лентой, не сводящие друг с друга влюбленных глаз, а по бокам от них, родители Тонкс осыпали их зернами риса и лепестками клевера, говоря много хороших и добрых пожеланий. Чарли Уизли не мог пропустить свадьбу подруги, с которой был знаком с самого детства, а также и Римуса, который приходил в Нору, когда Чарли был еще ребенком. Прилетев на фестрале, он сделал сюрприз — подарил новой семье драконье яйцо. А на вопрос Римуса: «Что делать с ним, когда он вымахает в размере моего логова?» Чарли успокоил его, сказав, что это очень-очень редкий вид, который создали румынские исследователи. Называется — «Звездный колибри» — вырастает до размера обычного лабрадора и характером не слишком агрессивный. Будет сторожить дом и станет другом и защитником будущим детям, ответил он, чем потешил многих гостей, а невесту и вовсе вогнал в краску. Молли Уизли всеми силами и хитростями пыталась свести его с Эммелин, пока в дело не вмешался Сириус. Неизвестно, что именно он сказал, но по выражению лица женщины было ясно — она была в смятении и немного зла на Блэка. Вот только на какого именно оставалось лишь догадываться. И все же, познакомить второго сына с какой-нибудь «приличной, не то, что Флегма Делакур» девушкой, миссис Уизли желала всем сердцем. Она брезгливо морщилась на невесту Билла, которая то и дело вилась вокруг него, а он, как послушная собачонка, бегал для нее за напитками. Волшебники танцевали, веселились и играли в какие-то игры. Смеясь, расслабленная мадемуазель, желая выветриться, наконец заметила Дамблдора. Директор школы Чародейства и Волшебства непринужденно попивал лимонад, внимательно рассматривая дольки лимона в мягком свете фонариков со светлячками, тихо мерцающих у стен шатра. Янтарное перо феникса торчало за ухом, добавляя ещё больше эксцентричности этому странному, но могущественному волшебнику. — В мире тайн и магии, там, где легенды соприкасаются с реальностью, сокрыты загадки величайшего чуда. Оно летит нам навстречу каждый день, несмотря на неумолимые попытки удержаться в моменте. Дорогая мадемуазель, что же движется со скоростью мысли, неуклонно течет, как бесконечная река? И даже самые искусные волшебники не смогут остановить этот могучий поток, но вполне могут его изменить, если захотят, конечно же! Дамблдор, наконец, завершил свой странный монолог. Его глаза засверкали интересом и мудростью. Он улыбнулся и попросил задумавшуюся Эммелин присесть рядом, а то ему немного грустно. — Я рада видеть вас в добром здравии, мистер Дамблдор! — поздоровалась девушка, вложив искренность в голос, и убрав нотки волнения. Сколько она не видела его? Что он сделал с пророчеством, куда спрятал и что в нем говорилось, ужасно жгло интерес пифии. — Как ваши дела? — Ох, милая мадемуазель. Вы спрашиваете о моих делах в то время, как я должен интересоваться вашими! — миролюбиво протянул он и отложил лимонные дольки обратно в бокал. Странные колокольчики, напоминающие те, что вешали козлам, но только немного уменьшенные, зазвенели на его серебристой бороде, несколько прядей которых были заплетены в косички, когда он засмеялся, шевелясь в кресле. — Я предполагаю у вас все нормально? Занятия проходят хорошо? Профессор Снейп помогает вам с гриффиндорцами? — спросил он согласно кивая. Эммелин в свою очередь не знала, что и ответить. Дамблдор взглянул ей за спину, разыскивая кого-то в толпе и вновь вернулся к своим лимонным долькам. — Я попросил его присмотреть за вами и помочь, ведь на вас столько навалилось: преподавание в середине учебного года, разбор учебного плана мисс Трелони, а еще внезапное кураторство над учениками профессора Макгонагалл, — пытливо заглядывая в глаза девушки, Альбус подмигнул. Северус, мать его Снейп! И слова мне не сказал, змея подколодная! — Справляюсь, мистер Дамблдор, — замялась она, зажимая переносицу. Эммелин пыталась понять Северуса. Зачем он так ведет себя? Почему не помог, когда в первый раз она обратилась к нему за советом? Ведь они вроде как на одной стороне шахматной игры… — Все хорошо. Вот только Амбридж докучает, а еще экзамены. — Амбридж докучает всем, — поджал губы старик, выдыхая. — Но, я абсолютно уверен, что вам она не навредит, — он странно подмигнул, будто догадывался о человеке из министерства, который поможет Эммелин в случае чего. Словно бы уже знал про Альберта Ранкорна, подправившим память розовой любительнице кошек. — Как дела у Гарри? — уже неформально поинтересовался он. Выражение лица стало очень серьезным. — Его продолжают мучить кошмары? Зачем он так интересуется? Для чего ему это нужно? Почему так важно? Догадывается ли он… Так, Эммелин, захлопни свои мысли немедленно! Ты же не знаешь, каким уровнем легилименции обладает этот старикан. — Сэр, — начала Эммелин медленно, подбирая нужные слова. — Гарри жаловался на головные боли, которые усиливались во время занятий. Но в принципе, с ним все хорошо, когда он отдыхает, — отрапортовала девушка, скрывая самое важное — темную комнату по рисункам Поттера, очень напоминающую Отдел Тайн. Пронзительные голубые глаза директора подозрительно уставились на девушку, которая нацепила маску порядочной преподавательницы из Хогвартса. Не желая показывать, как ей некомфортно, она отвернулась в сторону и задержала за рукав мимо проходящего официанта, схватив любой попавшийся напиток. Это был гранатовый сок, который она терпеть не могла. — Хорошо, — вздохнул старый волшебник и через секунду улыбнулся. — Я так рад, что они решили пожениться, — взглядом он обвел хихикающую Тонкс, пытавшуюся накормить Люпина салатом, но все время промахивалась, тыкая пластиковой вилкой ему щеку, потому что он смеялся вертя головой. — Что может быть прекраснее двух любящих сердец вместе бьющихся! — Сэр, — вновь начала девушка, взбалтывая зерна трубочкой для сока, — то, что вы говорили… Вы имели ввиду время? — Время, — протянул Дамблдор монотонно. — Оно таит в себе секреты прошлого, настоящего и будущего, и лишь тот, кто познает истинную сущность этого чуда, сможет разгадать его загадку. Вот только укротить его полностью нет, лишь сможет воспользоваться в своих целях. Во благо или подло зависит от души волшебника… Все что нам нужно — это немного времени… Верно, мадемуазель? — Прошу прощения? — сглотнула Эммелин. Ей не нравился этот его двусмысленный подтекст. Что он вообще имел в виду?! — Кингсли! — воскликнул старик внезапно, и его колокольчики зашевелились. Мадемуазель, медленно не сводя взгляда со старика, все же обернулась. Бруствер, грудным, низким басом поприветствовал бывшего директора, пожав руку с перстнями. — Мадемуазель Дюваль, — он встал, и его расшитая синим бисером мантия заблестела. — К сожалению, я должен ненадолго покинуть вашу чудесную компанию. Я знаю, вы справитесь. Я еще раз поговорю с Северусом, чтобы он помог вам. Напевая себе под нос, Дамблдор вышел из шатра вместе с Кингсли, который держа под мышкой выигранный приз — мягкую, длинную кошку для сна, стал что-то объяснять. — Вот и поговорили, — выдохнула она, кисло поджав губы на ненавистный сок. К счастью Эммелин, свадьба подходила к своему логическому завершению. И вот уже вынесли свадебный торт с кружевными узорами из глазури. Жених и невеста кормили друг друга с ложечки, и стали раскладывать кусочки по тарелкам, раздавая гостям. Пара совершила первый танец, и все восхищенно смотрели на них, видя искреннюю любовь и счастье на их светящихся лицах. Когда солнце скрылось за горизонтом, а небо окрасилось теплыми оттенками сирени, что очень символично в свадебной цветовой гамме, приятная музыка создавала волшебство. Молодожены вальсировали в мерцаниях светлячков. А позже к ним присоединились другие желающие. Атмосфера была до того романтической, что хотелось поверить в любовь. Астерион предложил руку и Эммелин охотно согласилась станцевать с ним. Они стали плавно кружиться по танцполу под мягкую мелодию. Движения были согласованными, словно они танцевали вместе всю жизнь. Тогда, в Хогвартсе, когда был устроен бал для иностранных гостей, Эммелин и Астерион просто танцевали вместе, не вальс, как сейчас. Не стояли так близко, прижимаясь телами, касаясь друг друга вспотевшими ладонями. Что-то было интимное в данном моменте. И Моргана помоги! Мадемуазель буквально чувствовала его тяжелое, мужское дыхание на своей щеке. А его запах… Приятно было вдыхать аромат миндаля и ромашки. Черт, что за мысли! Эммелин повернула голову в сторону, стараясь не вдыхать глубоко запах Тэри, и все же противно ей не было. Наоборот, она почему-то все время возвращалась и делала незаметные, короткие затяжки. Глаза при это сами прикрывались, будто от наслаждения и умиротворения. Да что это с ней такое? Почему мне так понравился этот запах? Сочетание миндаля и ромашки. Может сделать ароматное зелье? Нет-нет! Хватит глупостей, Эми! А как же Люциус?! — Как поживает твоя тетя? — вырвал ее из собственного монолога, Астерион. Его голос коснулся самого уха. — Она меня немного разочаровала, — нахмурилась девушка, вздыхая, а затем ухмыльнулась, посмотрев ему в глаза. Разочаровала! Немного! — Иногда, тетушка Жюстина начинает слишком сильно контролировать меня, навязывает какие-то правила, и в свою очередь, сама же не придерживается этих правил. Это огорчает, раздражает, ужасно бесит, что хочется ее треснуть. — пояснила Эммелин. Серьезный Астерион, приподняв брови, и все же улыбнулся. — Не могу представить, что ты кому-то сможешь причинить вред, — покачал он головой и удобно взялся за девичью ладонь, которая медленно выскальзывала в силу влажности. Почему здесь так жарко? И как мы очутились на улице? Вокруг стрекотали цикады. Свадебная энергия окутала это место романтичной энергетикой. — Однако, я все же люблю ее, — миролюбиво улыбнулась Эммелин, облизнув губы. — Тетя Жюстина — единственный человек в моей жизни, к которому я отношусь с трепетом и любовью. Ты же понимаешь, да? Теплый взгляд Астериона исследовал лицо Эммелин. Блэк кивнул. Они сделали плавный круг, и он развернул девушку к себе спиной, скрестил их руки перед ее грудью, и вновь развернул к себе, деликатно кладя руку обратно на ее поясницу. — Конечно понимаю. Я тоже очень сильно люблю свою маму. Поэтому-то и запретил ей, как-бы ужасно это не звучало, приезжать в Англию. Когда с Темным Ублюдком будет покончено, я. — он выдохнул со лба волнистую прядь челки и поджал губы. Соблазнительные ямочки проступили вокруг губ, отчего Эммелин захотелось притронуться к ним пальцами. — Знаешь, я мечтаю вернуть дом своего отца, — признался Тэри с энтузиазмом, сердечно раскрывая свои заветные планы. Мадемуазель это тронуло, и она искренне улыбалась ему, слушая и кивая. — Дом, где они поселились после свадьбы. Родня отца не признавала маму, так что, ему пришлось жить отдельно. Но я рад. Иначе, по словам Сириуса, это была бы не жизнь, а каторга какая-то. В особенности под надзирательством Вальбурги Блэк. И сейчас я был бы нервным и вспыльчивым. — Но ты и так вспыльчивый. Я же знаю, сама видела! — признательно улыбнулась мадемуазель. Блэк на секунду замер и остановил движения танца. Взгляд стал немного озадаченным, но он не проявил ни капли гнева. Мгновенье спустя, не сдерживая себя, Блэк расхохотался, прижав девушку еще ближе. — Господи Боже! Ты всерьез? — замялся Астерион, наклонив голову ниже к ее лицу. Куда делся образ «плохого мальчика» и «Ловеласа»? Почему они уступили сцену света этому смущенному, красивому юноше, с румянцем на щеках? — Надо же. Прости, прости меня, Эми! — зашептал он ей в уши, крепко обнимая. Слегка расхмелевшая Эммелин напряглась, но продолжала вдыхать его приятный запах, сжимая белую рубашку на широких плечах, и прощупывая пальчиками мышцы. Что такого, если на несколько минут поддаться тому, что так нравится?! Это же не измена! Когда Люциус целовал руку той жабе, разве он думал обо мне? Он хотел как можно сильнее задеть меня. И все. А я же просто танцую. Приятно танцую и Моргана… Этот мужской запах сведет меня с ума?! Может сделать Люциусу такой парфюм? Хотя его запах мне больше нравится, и я ни за что на свете не променяю его на другой… Ритм ее сердца учащенно забился. Девушка глубоко вдохнула и влажно облизала губы, качаясь на приятных волнах удовольствия. Достаточно! — Спасибо за танец, Тэри. Астерион, — прочистив горло, сказала Эммелин спокойным голосом. Обоими руками схватив Блэка за бицепсы, легонько оттолкнула от себя. — Это тебе спасибо, — кротко кивнул мужчина. — Эммелин. Его голос прозвучал как-то вдохновляюще, будто ее имя было со вкусом клубники, растекающейся на его языке. Тэри вообще был каким-то другим. Радостным. Спокойным. Он что-то принял сегодня? Запрещенное зелье из Лютного? На поляну уже опустилась теплая ночь. Сверчки продолжали петь брачную, любовную песню. Эммелин поправила платье, и ощутила горячее место, чуть ниже золотого пояса на талии. Там была его ладонь. Из-за нее металл нагрелся. И она позволила этому случиться, позволила так трогать себя, ему… Ах! Если бы Люциус видел это, он, наверное, взорвался от ревности! И поделом ему! Пусть знает, как целовать руки всякой дряни, нуждающейся в советах. Подвыпивший Сириус бросил какую-то шутку, и толпа разорвалась от смеха. Невеста уже бросала букет, и Эммелин быстренько отошла к фиалковым кустам, на котором мигали светляки, не желая участвовать в этом цирке. Разве судьба зависит от какого-то букета? Ну поймаешь ты его и что, выскочишь замуж на следующий день? А женишка то хоть об этом спросили? Размышляла мадемуазель смотря, как другие подруги Тонкс и дочери друзей ее родителей выстроились в кружок, желая поймать заветный букет. Поодаль стоящие Флер и Билл Уизли посмеивались, смотря как суетятся ведьмы. Рыжий заверил невесту, что ей не стоит даже стоять там, ведь они в скором времени и так-то поженятся. Стоит только подождать. Немного времени, просил он, целуя ее в тени шатра. — Я думал ты будешь стоять в первых рядах, — ехидно сказал Тэри. И что он опять вьется возле нее? Точно принял какое-то зелье! — Ну уж нет! Связывать себя узами брака, очень странно. Ведь это удовольствие только для мужчин. Я даже не представляю себя в этой роли, — соврала Эммелин, обманывая скорее саму себе, чем, не сводящего с нее взгляда, Астериона, приподнявшего уголки губ и заставившего ямочки появится на лице. Букет был подброшен. Девушки затаили дыхания, и когда он стал подлетать ближе, начался такой ор, что мадемуазель была рада стоять в сторонке. Вскоре гости, благодаря за приглашение и желая хороших моментов, стали трансгрессировать по своим домам. Миссис Уизли ругалась на Артура, который на спор выпил с Сириусом. Тот же в свою очередь валялся у цветов гвоздики и признавался Люпину в любви, заодно создав образ сохатого оленя в облаках, подсвечивающийся голубоватым свечением. Он признавался им в братской любви, конечно же! — Вот вы где, — обрадованно выдохнула миссис Уизли. — Кому-то стоит отвести его домой, — она посмотрела на икающего Сириуса. — Вам стоит поторопиться! — проворчала женщина. — Артур Септимус Уизли! Святая Моргана! Зачем ты вообще притронулся к огневиски? — женщина накинув шаль, подбежала к супругу. — Поможешь его донести? — потирая шею спросил Астерион, переводя взгляд с брата на мадемуазель. Повисло неловкая пауза. Они смотрели друг другу в глаза. — Я люблю вас всех! — лающе рассмеялся Сириус, обводя оставшихся присутствующих бутылкой виски «Бульдог». Римус куда-то скрылся, а затем вновь подойдя, поднял друга на ноги, запрокинув его руку к себе на плечи. Невеста подбежала к Эммелин о чем-то щебеча и радуясь жизни.***
Пробыв в квартире Блэков от силы час — полтора, мадемуазель, не думая, вернулась в поместье Флинтов. Трансгрессировала, погладив бабочку на приглашении. Смятая, она оторвалась и девушка, не раздумывая выкинула ее в траву. Больше она не понадобится. Эммелин успела к тому моменту, когда родственники со стороны жениха и невесты бурно аплодировали им, бегущим к запряженной крылатыми лошадьми карете. Медовый месяц молодожены решили провести за пределами Британии. Эдрик-Вернон Гринграсс терпеливо ждал, пока эльфийка положит на стол серебристый поднос с разными шотами выпивки. Гулять так гулять! Оправдывался он так перед собой, а уж на утро его домовиха обязательно приготовит зелье от похмелья. Конечно приготовит, куда она денется! Она ведь служит ему верой и правдой, не то, что там Хоглы всякие! Залпом заливая бурбон в свою глотку, мистер Гринграсс зажмурился и быстренько понюхал дольку лайма, а после отправил ее в рот, и дожевывая сощурился от кислоты. Рядом сидящие мистер Нотт и мистер Малфой переглянулись. Пользуясь случаем, пока его благоверная щебечет с матерью невесты и ее новоиспеченной свекровью, Гринграсс о чем-то рассказывал и очень так «увлекательно», что заслушавшийся Нотт-старший начал зевать. В какой-то момент, Нотт тихо упомянул про мадемуазель Дюваль. — Не переживай так, друг мой. Я более чем уверен в своих словах. Она придет. И мы покинем поместье Флинтов вместе, — низким голосом заявил Люциус Малфой. Губы Нотта изогнулись в усмешке и, чокнувшись с Гринграссом, он выпил мятный эль Полинезийских равнин. Люциус пригубил вишневый ликер и тихо вздохнул, вспомнив те самые губы, со вкусом этих ягод. Он уже успел пожалеть, что поступил с Эммелин не по-мужски, когда она ждала его на террасе. Он также боялся, что она отступила на десять шагов назад, и теперь ему вновь придется завоевывать ее. Фыркнув, Малфой побарабанил стекло и взболтнул остатки ликера. Рукой провел по своим идеально уложенным волосам, и бросил недовольный, почти раздраженный взгляд в сторону хохочущих молодых женщин за соседним столиком. В данный момент все его мысли крутились только вокруг одной женщины. Внезапно его окликнул голос, хозяйку которого он так ждал. — Чтож, джентльмены, мне жаль покидать вашу веселую компанию. Однако лукавить не стану, ведь я весьма рад с вами попрощаться. Скучать не буду, и вы не скучайте, — усмехнулся он, схватив висевший на высокой спинке стула пиджак. Мистер Малфой накинул его за плечо, кивнув друзьям. — Уж я-то скучать этой ночью точно не намерен, — хмыкнул давно вдовствующий мистер Нотт, приподняв свой шот в сторону одной соблазнительной ведьмы, которая то и дело поглядывала и улыбалась ему завораживающей улыбкой. — Малышке кажется холодно, — процедил он, раздевая ее из платья на бретельках. — Скоро сама прилетит на свет, как мотылек, и уж тогда я согрею ее в своих объятиях. — Ты что-то сказал? — икнул приподнявший голову Гринграсс, пустым взглядом уставившись на друга. — Пей давай, — сказал Нотт в ответ. Шоты с бурбонами зазвенели.***
Держась за руки, Малфой и Дюваль решили пройтись по усыпанной золотыми листьями аллее. Но чтобы дойти до нее, нужно было миновать всю гостиную, прощаясь со знакомыми, как того требовал этикет. — Как дела? — очень спокойно поинтересовавшись, Люциус погладил ее кисть большим пальцем. Девушка ничего не ответила, словно сделала вид, что не расслышала. Обижается, думал он, поглядывая на нее сверху. И тогда, мужчина вновь стал допытываться. — Хорошо повеселилась? Заметив, что девушка выглядит немного отрешенной, он остановился и встал перед ней, многозначительно заглянул в лицо. Наклонившись ближе, Люциус нежно взялся за ее подбородок. — Прекрасно, — ответила Эммелин натянуто улыбнувшись. — Я ждал тебя, — растягивая гласные протянул он, все также лаская ее руку. Его серо-голубые глаза изучали ее настроение, буквально заглядывали в самую глубину души девчонки. — Думал мы станцуем всем на зависть. — И вот тут мадемуазель уже не сдержала смеха. Склонив голову на бок, она прикоснулась горячей ладонью к его щеке, бегая по двум серо-голубым бриллиантам глаз. — Пошли?! — губы Люциуса приподнялись в ехидной ухмылке, и Эммелин, кивнув, вложила ладонь в его руку. Приглушенные звуки саксофона, льющиеся в воздух, обволакивали их, словно мягкое облако, когда Эммелин и Люциус принялись за танец. Мелодия была бархатной и манящей, навевая желания в страстную романтику. Каждая нота уносила мысли в мир фантазий, в котором можно было укрыться от реальности, спрятаться и не думать ни о чем, только созерцать эти прекрасные серо-голубые глаза, уже переходящие, совсем немного, в аквамариновый оттенок. Сиреневое, украшенное золотистыми перьями, платье красиво струилось на грациозной Эммелин. Детали блестели под волшебным светом выглянувших посмотреть на людей звезд, которые по волшебству скопились над куполом танцевальной площадки. Сблизившись, чтобы засвидетельствовать этот момент, они ярко светили жемчужным сиянием для них двоих. Как всегда, статный Люциус выглядел самодовольным танцуя с Эммелин. Словно она была его призом, самым дорогим артефактом, который принадлежит только ему. Его идеально уложенные волосы отливали серебром в свете паривших рядом свечей. Он сам был таким красивым, что мадемуазель не могла оторвать от него своих очаровательных глаз. Волшебная связь или называйте как хотите, но что-то невидимое, словно нить, объединила их в этот момент. Мужчина крепче прижал к себе волшебницу, которая неожиданно ахнула, почувствовав возбуждение от бугорка, касающегося ее лобка при каждом движении вальса. Она осуждающе выгнула бровь, и тут же приоткрыла рот от удовольствия. Мистер Малфой запустил ей в волосы свои пальцы, провел по ним и отбросил несколько прядей с груди за спину. Моргана, это было так приятно и расслабляюще! И Эммелин наконец стала растворяться в его объятиях. Время словно замедлилось для них двоих. Они дышали друг другом и не могли оторваться, любуясь и созерцая лица друг друга. А вот гости, в особенности женщины, которые не были вовлечены в дела Пожирателей, наоборот, заметив мистера Малфоя в присутствии какой-то левой вертихвостки, а не Нарциссы, как это обычно бывало на таких приемах, стали косо пялиться в их сторону, осуждающе качать головой и шушукаться. — Моя Эми, — гортанно прошептал Люциус, щекоча ее ушко своим горячим дыханием, облизывая и покусывая мочку с сережкой солнечного цитрина. Мокро, но приятно. По коже Эммелин забегали мурашки, словно тысячи бабочек затрепетали своими нежными крылышками вокруг. Ладонью заскользив сбоку от ее груди, мужчина погладил бедро под вырезом платья, согнув ее ногу в колене, ущипнул бедро и отпустил. Продолжая танцевать, и вновь направляясь вверх, он погладил ее грудь и мягко сжал. А вот на шее он уже не сдержался: собственнический сомкнул пальцы, не причиняя вреда, разумеется, и, рыкнув, как зверь, наклонил ее голову так, что податливая мадемуазель крепче схватилась за его плечи. Эммелин ощутила, что время действительно остановилось. Она совсем не ожидала от Люциуса такого. Это сильно удивило ее, и даже чертовски обрадовало. Горячий поцелуй на губах, заставил ее ноги немного задрожать. Ее сердце забилось так громко, словно его ненормальный стук можно было услышать за пределами поместья. Девушка издала мягкий стон, ощущая как язык мужчины проник глубоко ей в рот, покоряя и подчиняя ее собственный своим. Оторвавшись для вдоха, Люциус вновь обрушил на нее поцелуй, удерживая за голову. — Люди смотрят, — с придыханием пробормотала Эммелин сквозь поцелуй и все же прильнула обратно. — Плевать на них, — жестко заявил возбужденный Люциус. Приоткрыв правый глаз, заметил шокированные лица миссис Флинт, Гринграсс и других сплетниц-подруг бывшей жены, отчего усмехнулся. Прекрасное зрелище и пища для сплетен, которую все будут обсуждать еще очень долгое время! Шепчущиеся гости стали тихо замирать, цокать и ахать, созерцая двоих любовников. Как будто бы потеряв всякий стыд, они предавались плотским утехам прямо там, где танцевали. Что за люди, а? Лишь бы посплетничать. Мордред их всех дери! Ласковые звуки саксофона продолжали струится по танцевальной площадки и всей гостиной, словно нежный и мягкий бриз моря, окрашенного в розоватые оттенки сумеречного времени. Мелодия обернулась вокруг танцующей пары, накрывая, словно теплое одеяло, унося их на волнах нежности и романтики.***
Атлантическое побережье на юго-западе Франции. Родовой замок Малфоя. Легкий ветерок проникал в спальню через распахнутое арочное окно. Он приятно дул со стороны океана, принося с собой запахи соли, воды, и опьяняющий аромат цветущей яблони у подножья замка. Эммелин стояла возле украшенного жемчугами огромного зеркала, которое возвышалось в спальне до самого потолка, и наслаждалась атмосферой великолепного вечернего пейзажа. Все-таки Франция обладала своей особой энергетикой, по сравнению с туманной Англией. Здесь можно было быть теми, кем они являлись на самом деле и не скрываться. Хотя после сегодняшней выходки Люциуса, скрываться им попросту нет смысла. Все и так в курсе про мистера Малфоя, бессовестно закрутившего роман с французской развратницей. Выдавив крем с виноградными косточками, мадемуазель стала наносить его мягкими, круговыми движениями на зону декольте и шеи. Зачарованный гребень аккуратно расчесывал каждую прядку ее волос. Свежий ветерок стал намного порывистее, подхватив тонкие занавески. Они заколыхались. Их движение стало таким грациозным, что занавески словно превратились в бальные платья, исполняющие вальс на окнах, вместе с перламутровой бахромой тяжелых портьер. Следившая за этим Эммелин улыбнулась, оценивая этот момент. Она погладила висевшее на стуле платье, сняла с него кейп. Элегантным движением разгладила ткань и изменила сиреневый цвет на белоснежный. Она накинула тонкую вуаль на голову и прикусила нижнюю губу. Мадемуазель завороженно оглядывала свое отражение, исследовала его с любовью. Кружевной лиф ночной сорочки соблазнительно облегал грудь, а тонкие бретельки добавляли нежнятины. Поправляя тонкую вуаль на голове, девушка кокетливо подмигнула и улыбалась, играя в невесту. Она воображала, как идет среди знакомых ей волшебников, встающих при виде нее в знак уважения. Как плывет к алтарю, а за ней струится длинный шлейф свадебного платья. Возле алтаря ее ожидал Люциус в красивом смокинге и с розой в петлице на груди, улыбаясь и радуясь своему счастью. Мадемуазель вертелась у зеркала, то накидывая импровизированную фату полностью на голову, то цепляя ее заколкой на макушке, и представляла, как их, счастливых и целующихся, осыпают лепестками ее любимых цветов. Окрыленная этой мечтой, Эммелин поцеловала свое отражение. Тем временем, закончив все свои дела в ванной комнате, Люциус вошел в спальню и с наслаждением опустился на кровать. Схватив две подушки, подложил их к спинке кровати и заложив руку под голову, с интересом следил за волшебницей. Отложив фату, Эммелин возилась с волосами собирая их в ракушку и выпуская прядь у лица. — Что ты делаешь? — полюбопытствовал Малфой. Вид, у него, конечно, был хозяйский. Согнутая в колене нога широко расставлена в сторону, другая расслаблено лежала рядом, а сам мужчина был в одних трусах, на груди еще блестели капли воды. — Да ничего особенного, — глянув на его отражение, девушка продолжила экспериментировать с образом, меняя аккуратную ракушку на греческие жгуты. Скрывая трепетную улыбку, она тихо фыркнула. Малфой задумчиво почесал подбородок, лениво пошевелил пальцами левой ноги, словно разгоняя усталость сегодняшнего дня и прикрыл глаза. Он словно думал о недавних событиях и покачал головой, скользнув взглядом по телу француженки. — Не думаю, что это «ничего особенного», — задумчиво протянул он и прищурился. — Глядя на тебя, можно подумать, что ты собралась на предсвадебный девичник. Эммелин лишь тихо хмыкнула и пробормотала что-то невразумительное на французском. Ах, если бы он только знал, что именно она сейчас изображала! Искусственные видения свадьбы, так и переливались перед ее глазами, создавая зрительные и слуховые галлюцинации, отчего девушка мечтательно вздохнула. — Свадьба, — брезгливо фыркнул Люциус, и видения Эммелин покрылись рябью, словно кольца на воде. — Пустая трата времени. Глупо вообще жениться в свете сегодняшних событий, — с раздражением проворчал он, твердя свое личное убеждение. Губы его презрительно скривились в усмешке. — А я бы хотела замуж. Мадемуазель даже не поняла, как такое признание слетело с ее губ, легко и непринужденно. Когда Люциус только затронул эту тему, она уже скрепляла фату заколками на распущенных волосах. А теперь напряженно замерла на месте, чувствуя гулко бьющееся сердце. Перевести взгляд чуть в сторону не решалась. Да и не нужно было. Периферийным зрением уловила недоуменное выражение на физиономии Малфоя. — Ты это сейчас серьезно? — с застывшей полуулыбкой, которой удивляются и смеются от глупости ответа собеседника, мистер Малфой выдохнул и приоткрыл рот. В удивлении?! Его рука, лежавшая на бедре, нервно напряглась. — А что в этом такого? — придавая голосу благоразумного спокойствия, Эммелин моргнула, и взглянув на Люциуса, перебросила волосы и импровизированную фату за спину, указательным пальцем стала закручивать локон у лица. Она буквально кожей чувствовала к чему сейчас приведет начинающийся спор, но в глубине души надеялась, что все обойдется. — Почему он так реагирует? — этот вопрос молниеносно возник в ее голове. Праздничное настроение или остатки шампанского так воздействовали на девушку, отчего она вообще стала представлять себя в роли невесты. Опять. И как это обычно бывает со многими женщинами, которые уверены в себе и в своих силах изменить, перевоспитать, переубедить мнение мужчины, мадемуазель тоже захотелось поделиться своими будоражащими душу мыслями и позитивным настроем. Занявшись фатой, девушка облизнулась. — Это же так красиво! — Нелепость какая-то! — презрительно фыркнул Люциус. Ее заявление было таким простым, до того наивным, что полулежавший мужчина аж вскочил, присев на кровати. — Времена неспокойные, и вся эта суета с браками и семьями выглядит безрассудной, — закипая от раздражения, он с шумом втянул воздух в раздувшиеся ноздри. — Я не собираюсь жениться во второй раз, — его бровь предупреждающе дернулась вверх. — Не собираюсь! — Эммелин внутренне вздрогнула от ужасно холодной интонации. — Входить в это адское пламя дважды, — не унимался мужчина. — Это же… Это же как прыгнуть в озеро с инферналами по собственному желанию. Такой ошибки я не повторю, — по-змеиному, слишком жестоко, процедил мистер Малфой, остервенело сверля и саму девушку, и ее отражение. Занавески продолжали колыхаться на сквозняке, щекоча лодыжки застывшей мадемуазель Дюваль. По телу словно мороз пробежался. Руки ее не слушались. Пальцы вцепились в заколки и, обрамляющий лицо, тонкий кусок ткани, боясь отпустить. Словно сделай она так, то Малфой броситься к ней, больно затрясет за плечи, чтобы она наконец пришла в себя и собственноручно вырвет фату вместе с волосами. Страх запульсировал в ее груди, сдавливая легкие. Естественно, ведь Эммелин немого растерялась от столь жестокого откровения любимого человека. Затаив дыхание, она слушала его, не отрывая взгляд, искоса смотрела на его отражение, стараясь сглотнуть. Вышло это как-то сдавленно, душа горло. — Это же просто глупо. Иллюзия счастья, — продолжал ворчать Малфой, слишком злобно. — Весь этот маскарад и роли, в которые играют молодожены. Вся эта фальшь лишь для того, чтобы убедить себя в иллюзии счастья. Реальность же слишком жестока. Думаешь все это мерзопакостное отребье не будет сопротивляться, когда начнется настоящее пекло? — оскалился мужчина, чуть поддавшись вперед. Эммелин наконец отмерла. Она взялась за оба конца фаты и слегка опустила взор на руки, рассматривала золотые перья, словно исследовала их на качество. Переваривая слова Люциуса, она медленно соглашалась с ним. Но душа, романтичная и желающая любви, не хотела этой правды. Она хныкала и всхлипывала с каждым вдохом Эммелин, требуя не верить его словам. Люциус разнес все по фактам, безжалостно не оставив места для иллюзорной романтики. — Дай Салазар одержать нам победу в скором времени, легко и без потерь. Я верю в свои идеалы и искренне желаю Милорду победу. Но ты, Эммелин, не в курсе, на что могут пойти те, кто сейчас находиться по ту сторону войны. И уж они не будут слишком радоваться, бросая тебя в Азкабан. Их успокоит только то, что они собственнолично лицезреют на тебе поцелуй дементора! — Знаю, — твердо ответила ведьма. Голос Эммелин эхом отскочил от стен комнаты. Пропустив между зубами нижнюю губу, она напряглась. Раздражение на его слова пронзило ее с ног до головы. — Ошибки прошлого коснулись всех. По крайне мере всех, — здесь она специально выделила, стараясь, как бы невзначай, уколоть Малфоя. — Нет ни одной семьи, которая бы не вздрагивала, вспоминая последствия тех лет. Разумеется, кроме тех, кто имел длинные руки и ловко откупился деньгами, не встретившись со всеми дементорами Азкабана! Ошеломленный Люциус опасно сузил глаза. Однако ничего не ответил. Прикинулся, пропуская мимо ушей ее колкие фразы. Полуприкрыв глаза, Малфой судорожно втянул воздух, словно все еще цепляясь за остатки здравого смысла и терпения в глубине своей хладнокровной души. Хотел сохранить бесстрастность на своем лице и вразумить ведьму. Иначе, Мерлин спаси ее, если он наденет маску Пожирателя смерти для нее… — Когда хаос подкрадывается так близко, только идиоты могут веселиться и радоваться свадьбе. — Ты прав, Люциус… Прав… В глазах Эммелин мелькнуло разочарование, но она быстро спрятала его, невинно улыбнувшись ему через плечо. Тот, поняв, что она не собирается больше вступать с ним в никому не нужные баталии, согласно кивнул. Гнев потихоньку стал исчезать с его лица. Еще секунду смотря на девушку, Люциус наконец расслабленно откинулся на спинку кровати. Дыхание стало приобретать умеренный ритм. Открепляя заколки с волос, Эммелин смотрела на свой образ невесты, стараясь навсегда запомнить его в сердце и никогда больше не затрагивать столь травмирующую тему. Она всегда хотела выйти замуж. Но по счастливой случайности не стала мадам Робер. Сейчас думая об этом, мадемуазель была рада тому, что правда раскрылась вовремя. И все же, какая-то маленькая доля обиды на Жюля, на судьбу, и вообще на Люциуса, как на представителя мужского пола, болезненно царапала шрам в сердце и душе. Вновь чувствовать ту боль француженка не хотела. И теперь, грустно застыв на невесте, безжалостно сняла белоснежный кейп, левитировав его на стульчик. Для подстраховки вновь поддаться искушению, Эммелин вернула ему первоначальный цвет. — Мы всегда должны быть рассудительны, детка, — напомнил мистер Малфой, словно дотошный профессор, вдалбливая правило из книги в голову ученикам. — Ты же понимаешь, о чем я?!.. — Конечно! — тихо согласилась волшебница, кивнув. — Эммелин, — мягко прошептал он секунду спустя. — День был сумасшедший. Иди ко мне, — поманив ее пальцем, Люциус разлегся на ее половине кровати, заложив руку под голову. Сглотнув, девушка задумчиво приоткрыла губы, вдохнув через рот. — Да, конечно. Вот только смою с себя сегодняшний день и вернусь. С этими словами она, не взглянув в его сторону, гордо вышла из комнаты, направляясь в ванную. Лежа в наполненном водой с цветочными маслами и пеной джакузи, девушка никак не могла расслабиться. Она дрожала, несмотря на горячую, расслабляющую воду. Мягкая губка в виде розы несколько раз намыливалась, вбирая в себя пушистую пену, и так же бесцельно ополаскивалась под водой, пока мадемуазель уставившись в одну точку вытворяла непроизвольные компульсивные движения. «Свадьба — это глупость! Я не собираюсь жениться во второй раз!» — Как это жестоко…! Зачерпнув руками воду, Эммелин ополоснула лицо, стирая горячие слезы. Злобно всхлипнув, девушка гневно ударила воду, а потом еще и еще, пока не закончился кислород в легких. В груди горела ненависть на все, и раздражение вновь захлестнуло ее. Сделав вдох, она сжала кисть. Ладонь стала красная. Обхватив себя руками, покачивалась, стараясь успокоиться. Она внутренне договаривалась с собой, что навсегда забудет эту тему и никогда не вернется к ней. Чувствуя внутриличностный конфликт, девушка выдохнула и стала вспоминать приятные, счастливые моменты с Люциусом, на которые ее душа быстро реагировала, раньше. Но сейчас только слабо отозвалась, будто он ее предал. Но ведь это не так. Люциус сразу сказал все как есть. Не стал лукавить и обещать радужные сказки. Все было правильно. Но почему тогда ей было так больно? Словно он залепил ей пощечину, когда она потянулась за поцелуем… Сейчас Эммелин казалось, что она похоже на свою мать как никогда. Еще в детстве, незадолго то злополучного Хэллоуина, она, втайне заглядывая в замочную скважину, застала момент, когда Уильям Дюваль, рассерженный на что-то, жестко отчитывал свою жену, а та молча стояла, покорно выслушивая ворчание. Маленькая мадемуазель тогда возмутилась. Какого инфернала мать позволяет к себе такое отношение? И она еще больше удивилась, когда, вместо того чтобы обидеться, накричать и высказать все в лицо, Эстер подчинилась, кивнула и улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой. Сегодня Эммелин сделала тоже самое. — Да, брак — это удовольствие только для мужчин, — процедила она, после чего ее передернуло от дежавю. — Нелепость какая-то, –повторив слова Малфоя и сохранив тот же тон, фыркнула девушка, пригладив волосы с лица. — Я люблю Люциуса и буду с ним несмотря ни на что! Спустя время, пока мадемуазель находилась в ванной комнате, нарочно оттягивая момент встречи с Малфоем, прошло уже добрых три часа. Насухо вытеревшись махровым полотенцем и намазав молочко на тело, сделав весь ритуал по уходу, она, наконец войдя в спальню, облегченно выдохнула. Раскинув руки и ноги, Люциус лежал в позе звезды, и крепко спал, видя, наверно, девятый сон. Лицо было расслабленным, и ни от какой Малфоевской ухмылки не было и следа. Подойдя к столику, Эммелин взяла маленькую розовую баночку и раскрутив крышку, обмакнула указательный палец. Обернувшись, она проводила щербетом по губам, наблюдая за спящим мужчиной. О, как же Эммелин хотела обнять его, прижаться и целовать. Но… она только улыбнулась, не смея шевельнуться. Внезапно от нахлынувших воспоминаний, Дюваль, словно бы получила звонкую пощечину, резко отвернула голову. Пройдя к окну, она взглянула на океан, волны которого поблескивали в мерцаниях звездного неба. Девушка прерывисто вздохнула, скрестив руки на груди. ____________________________ Воспоминание. Дом Блэков. Сириус Блэк, пропитанный алкоголью и смешанными чувствами: от тоски по прошлому, горечи событий в своей жизни, и радости за обретенное счастье единственного друга, признавался в любви всем вокруг. Невнятно, заплетая языком, что-то пытался объяснить мадемуазель, которая придерживала его под левую руку. Мужчина спорил и грозил пальцем своему кузену, схватившего его с правой стороны. Наконец, когда они вернулись в родовое гнездо Блэков, Сириус вырвался из объятий дементора, как он называл Астериона, и схватив его за грудки, гневно затряс. А после, переводя затуманенный взгляд на девушку, еле держась на ногах, повалился на пол и стал лающе смеяться, разбудив портрет своей орущей мамаши. — Отнесу его наверх, — тяжело дышал Астерион, стряхивая с рубашки грязь и что-то липкое, оставленное братом. — Зелье от похмелья стоит в аптечке на кухне. Принеси его пожалуйста в его комнату, — кивнув на икающего и уже засыпающего Сириуса, попросил Астерион и Эммелин не оставалось ничего, кроме как согласится. Пока она искала на кухне вытрезвляющее зелье, наверху что-то грохнулось. Послышались глухие ругательства. Судя по голосу — это был Астерион. Девушка подумала, что напившийся в хлам Сириус, вновь упал или затеял драку, бросаясь кулаками на брата. Что за ребячество? Нет ну правда! Когда они вели себя так, ведя шуточные бои, то становились похожи на двух импульсивных, буйных подростков с бушующими гормонами и в конце у кого-то обязательно появлялась ссадина. Проверяя прикрепленную к флакону бирку с датой, девушка вздрогнула и чертыхнулась. От неожиданности, даже рука затряслась, едва не выронив склянку. Напялив на себя какой-то седой парик, откуда он его вообще отыскал (?!), Кикимер подкрался с боку, и тяжело дыша зловоньем, словно из его пасти шел запах разлагающейся крысы, следил за каждым ее движением, тихо, но сипло хихикая под мордой. Напоминал он половую швабру с тряпкой или того хуже, старого косматого лютеня. Эльф громко запричитал, жалуясь своей покойной хозяйке, будто она стояла рядом, и спрыгнув на пол, зачем-то отвесил волшебнице поклон. Она же махала ладонью воздух себе на лицо. Пятясь назад, Кикимер пускал зеленоватые слюни, заодно подтирая их своим рыльцем. — Что за напасть такая? Чертово отребье Блэков! — возмутилась девушка, брезгливо скривив губы. Схватив флакон и на всякий случай кусок ватки с пузырьком бадьяна, ведь кто-то же упал там в комнате, Эммелин взобралась по ступенькам выше, осторожно приоткрыв скрипучую дверь. Комната воняло старостью. Братья Блэк, до этого о чем-то спорившие, отвлеклись на вошедшую девушку. По крайней мере Астерион умолк, в то время как его брат, продолжал бурчать, подзадоривая всякими словечками, старался задеть кузена. Тот в свою очередь грубо прикрикнул на него, но увидев, как Эммелин смотрит, прочистил горло отвернувшись. Дверь захлопнулась от сквозняка. От этой ситуации девушке стало немного не по себе. Два мужика и она одна в чужой спальне, в доме, где никого нет. Это напоминало сцену из пикантного журнала, который она когда-то рассматривала с подружками во время учебы в Академии. По сюжету красочной колдографии, голая женщина выгибалась в экстазе с широко открытым ртом. Один мужчина трудился у нее между ног, второй занялся грудью. Они втроем занимались развратным сексом. Тогда это открытие было шокирующим и будоражащим кровь. Сейчас же было просто противно. Какая мерзость… Эммелин моргнула несколько раз, убирая грязную картину. Она была здесь впервые, несмотря на то что столько раз приходила в этот дом. Свет магловской машины блеснул в окне и плавно перетек по стенам к потолку. Сириус валялся на большой кровати, и кряхтя, выдыхал что-то невнятно. Выглядел он очень счастливым и… с голым торсом. Но спасибо Мерлину и Моргане, что хоть брюки не успел снять! На его волосатой груди, которая невпопад вздымалась, и по рукам были набиты татуировки. Это были и Кельтские кресты и Салемские, и даже какие-то руны, как могла заметить девушка, пытаясь не пялиться так откровенно. И разумеется, серийный номер заключенного Азкабана. Мадемуазель сдавленно выдохнула, вспомнив такое же клеймо у своего отца. На резном изголовье кровати, сделанным в тематике запретного леса и мифических животных, висела рубашка и, судя по какой-то скомканной, желтоватой тряпке, майка, которую Сириус выкинул, прежде чем плюхнуться в клоповник, как он сам и называл матрасы в этом старом доме, ворча во время завтрака. — Привет! — осклабился он, махая, и стал переворачиваться к ней боком. — У тебя в роду были вейлы? А может феи?! — надеялся выпытать Сириус, продолжая пьяную болтовню. — Точно были магические существа… А знаешь, что Тэри… — Хватит трепаться, — подал беспокойный, смешанный с недовольством, голос Астерион, закрывая маленькое окно. Вентиляционные отверстия тут же выдохнули затхлый запах сырости. Хихикающий Блэк-старший приложил указательный палец к губам, шикая. Затем он нахмурился, его взгляд разсфокусировался на пальце, из-за чего глаза скосились на переносице. Усмехнувшись, мужчина сделал странное движение, заговорщицкий махая на младшего. — Зелье, — вытянул Астерион руку. Забирая флакон, он коснулся ладони мадемуазель и его взгляд многократно забегал между ее глазами и губами. Он мельком посмотрел на улыбающегося старшего брата и устало выдохнул. Оглядывая комнату, мадемуазель Дюваль заметила пожелтевшие от времени постеры с изображениями женщин, полуголых, конечно же. Какие-то плакаты с мотоциклами и гриффиндорский флаг, намертво приклеенный на стену. Эммелин неторопливо прошла к высокому бельевому комоду и, скрестив руки на груди, наблюдала как Астерион поил старшего брата. Тот нехотя отмахивался, ругался, но Тэри все же силой залил зелье, заставив проглотить красновато-коричневую жидкость с запахом имбиря и кардамона. Прокашлявшись, Сириус вдруг резко стал задыхаться. Вмиг он приобрел красно-фиолетовый оттенок, будто от удушья. Стеклянные глаза выпучились из глазниц. Астерион в панике затряс его, растирая грудь. Старший-Блэк с шумом вдохнув, выплюнул густую массу на ковер, по другую сторону кровати. Мадемуазель в ужасе и омерзении отпрянула от комода, не зная помочь, выйти или продолжать стоять. — Ты как, в норме? — негодовал младший, собирая лохматые волосы кузена. Тот, громко кашлянув, перевернулся на спину, хрипя и тяжело сглатывая. — Пойду намочу тебе полотенце холодной водой. — Да-а, — выдохнул брат, а сам глазами стал искать мадемуазель. — И чаю, с малиной, будь добр. — Хорошо. Принесу тот, что остался с утра. — Нет! — буркнул Сириус. — Завари новый, не то мой желудок взбунтуется. — А от пойла он не взбунтовался, — констатировал раздраженный Тэри, и, прежде чем покинуть комнату, счел нужным очистить блевотину с ковра и рожи старшего брата. Ну хоть за это ему спасибо. — Проследи за ним пожалуйста, — вежливо попросил он, обращаясь к Эммелин. — Не то выскочит из комнаты в поисках своего бухла, и ненароком свалиться с лестницы. После того, как Астерион ушел, Сириус спустил сначала ноги на пол, а после, руками опираясь в матрас, сел, цепляясь за кровать. Он взялся за голову и зажмурился. В ушах его звенело, словно бы феи с колокольчиками спрятались в них, пока он валялся у кустов гвоздики, говоря о любви и напевая дифирамбы Люпину. Кстати, о них. Мадемуазель вновь отчетливо слышала аромат гвоздики, и ее голова потихоньку стала раскалываться. Запах странно витал в воздухе, будто бы миссис Уизли только что сварила из них настойку или сироп. Тревога вновь закралась в душу девчонки, пока она следила за движениями Сириуса. Уловив ход ее мыслей, он схватился за майку и стягивая ее с изголовья, попутно уронил рубашку. Майку он надел задом наперед, этикетка торчала на груди, и мужчина лениво махнул на нее, отворачиваясь и улыбаясь как щенок. Почесав волосы, чем взлохматил их сильнее, он закряхтел как старик и встал с кровати. — Сядь на место, Сириус, — Эммелин жестом указала на кровать. — Ловить тебя я не собираюсь, — предупредительно выгнула она бровь, смотря на пошатывающегося мужчину. — У-у-у, вот значит как! — усмехнулся тот, но и ухом не повел на ее приказы, чем взбесил ее окончательно. — Сириус! — пискнула девушка то ли от брезгливости, то ли от неожиданности, когда Сириус крепко схватил ее за руку и сам прижался впритык. — Пусти! — Ш-ш-ш! Идем, кое-что покажу, — прошептал он ласково. — Ничего страшного, — на этот раз отчетливо громко оспорил он попытки девушки сказать, что он грязный и липкий и может испортить платье. — Вот! Смотри! — вытянул он руки хвастливо. — Мой! Рукой отталкивая дверь комнаты, что находилась этажом ниже, мадемуазель вошла внутрь вслед за Блэком. Она замерла с широко удивленными глазами и затаила дыхание. И в этой комнате она тоже не была, но знала о жильце, который сейчас беспокойно встал на лапы. — Это Клювик! — восторженно произнес Сириус, пошатываясь побрел к животному. Наступив на его помет, едва не поскользнулся, и падая вперед, успел обхватить Клювика за мощную шею. Гиппогриф встрепенулся, его графитовые перья распушились, переливаясь в серебристые и сизые оттенки. Животное издало предупреждающий клич, словно в нем смешался громкий крик орла и ржание лошади. — Тише, ти-хо! — похлопал животное Сириус. Он погладил его стальные перья и боднул морду, заглядывая в глаза. — Это наша гостья, — предупредил он, указывая на удивленную Эммелин, все еще стоявшую в дверях. Видеть такое громадное существо так близко ей не приходилось. Сириус что-то нашептал существу в ухо, и оно недоверчиво повертело головой. — Закрой дверь, Эммелин. Не то он решит уйти. Это мой друг — Клювокрыл. Иди ближе, погладь его. От такого предложения Эммелин неуверенно ступила с ноги на ногу. Это было вообще плохой идеей. О чем вообще думал Блэк предлагая такую глупость? Мозги свои пропил что ли? Но судить строго мужчину, продолжавшему сидеть, как под домашним арестом, девушка не стала. Она сама не представляла, что сделала бы с собой, если бы сидела в четырех стенах безвылазно. Поэтому только усмехнулась подзывающему ее Сириусу, странно разговаривающему с гиппогрифом, пожав плечами. Да и подходить ближе туда, где, простите, насрал этот Клювокрыл, как-то не очень хотелось. — Ну же, идем, — настаивал тот. — Поклонись только и все. А так он добрый. Он тебя не обидит, — ласково, с любовью в голосе Блэк говорил о своем питомце. Гиппогриф занервничал. Ему также хотелось полетать, расправить крылья в небе, скользить по облакам, намочить копыта в воде, но увы. Он также был пленником комнаты дома на площади Гриммо 12. А поэтому видя незнакомую девицу, распереживался. Раскатистый крик вырвался из его горла, животное клацнуло острым клювом воздух и заржал. — А ну перестань, — Сириус неуверенно оглядел его и взглянул на Эммелин. Он потоптался на месте, а после подошел к девушке. — Я хотел тебе кое-что сказать, — его губы медленно расплылись в улыбке. — Но сначала, иди погладь его, — вновь подойдя к гиппогрифу, мужчина подозвал волшебницу. — Я знаю, что ты хочешь полетать, но Клювик, поздоровайся с нашей гостьей для начала. Ты же хочешь, чтобы у тебя были друзья, — уважительно, но настойчиво проговорил Сириус. Разговор с огромным существом был сам по себе странным. Блэк, словно перед ним был какой-то домашний пес, поглаживал перья, которые дыбом стояли несколько минут назад, теперь медленно ложились по росту перьев. Сам же Клювокрыл, гортанно мурлыча в ответ, открывал острый клюв. — Ты же сделаешь это для меня? Молодец, дружище! — Красивый он, но я бы не рискнула, — странно смотря на мужчину, покачала головой Эммелин. Но Сириус уже взяв ее под локоть, медленно подвел вперед, совсем чуть-чуть, оставляя большее расстояние между ними и животным, и сам отошел в сторону. — Ну здравствуй, — делая шаг ближе, улыбнулась девушка. — А ведь ты совсем не страшный, — сказала она без задних мыслей, совсем не желая кого-либо обидеть. Грациозно, как она это умела, мадемуазель медленно поклонилась. Слыша только собственное дыхание, она подняла взгляд. Гиппогриф гордо взирал на нее, фыркая. Фыркая! Фестралово дерьмо. — Так, ладно, — быстро сказал Сириус, кажется, начиная трезветь. — осторожно поднимайся и отходи. А ты, — он обратился к животному, — перестань пугать. Не хочешь здороваться, ну и не надо. Но если попробуешь обидеть ее, как Малфоя… — Малфоя?! — переспросила Эммелин выпрямляясь. Кажется слишком резко, потому что Клювокрыл ударил пол передним копытом. По деревяшкам царапнулись стальные когти. — Ну да. Мелкий отпрыск Малфоя получил копытом, на уроке у Хагрида, два года назад. Это травмирующее событие для Клюва, и вся эта история после, когда белобрысый подговорил министра о казне этого животного. — Гиппогриф недовольно заржал. — Ну все-все, забыли. Ты в безопасности! А твой враг далеко отсюда. Спокойно. Кажется, он не в духе, — по-простому усмехнулся Блэк, пиная в сторону крысиные хвосты. Разумеется, ведь он почуял на мне запах Люциуса! На сколько же сильно я им пропахла? Сколько времени понадобится, чтобы с женщины выветрился запах любимого мужчины? Неделя? Месяц? Год? Да я и не хочу этого знать! Да, Клювик, я сплю с Люциусом Малфоем — твоим злейшим врагом. И пусть ты не сможешь этого сказать этим Блэкам, но я хочу, чтобы в этом чертовом доме хоть кто-то об этом знал! Мадемуазель и сама не понимала, что на нее нашло. Однако видя, как гиппогриф раздувает ноздри, принюхивается к воздуху и недовольно ржет, она мрачно улыбалась, смотря ему в глаза и пожимая плечами, когда Блэк обращал на нее внимание. — Знаешь, Клювик никого не подпускает к себе близко. Иногда Астериона, — пожал Сириус плечами и ногтями задумчиво почесал бородку. — Не знаю, чтобы я без него делал. Я так рад, что Тэри появился в моей жизни. — Да, Астерион говорил, — легко отозвалась Эммелин, а сама размышляла о ситуации на террасе Флинтов. В голову забралась самая глупая мысль: все же подойти к гиппогрифу, погладить его и, если что, быстро вырвать одно перышко и уйти. А потом бросить это перо в лицо Люциусу, мол «Вот, держи, подарок со свадьбы». Янтарные глаза гиппогрифа неотрывно следили за волшебницей, словно видя ее насквозь. — Астерион… — хмыкнул Сириус и зашикал, приложив палец к губам, будто не хотел, чтобы тот услышал. — Я знаю его секрет. — Мадемуазель недоуменно улыбнулась, а он продолжал пристально заглядывать ей в глаза. — Я люблю этого малого, по-братски, — покачал головой Блэк, озираясь ей за спину. Эммелин кивнула, нервно поводя плечом. — А он любит тебя, — признался Сириус, по-детски захлопнув рот ладонью. — Та-дам! Вот так сюрприз, да?! Уставившись на мужчину несколько секунд, ошарашенная девушка нервно выдохнула. Она недоуменно захлопала своими накрашенными ресницами, начиная быстро дышать. — Что за глупости! — со смехом покачала головой. Хотя стала осознавать, что это никакие не глупости. Тэри в последнее время вел себя странно. А вспомнив их танец на свадьбе и столь приятный запах его одеколона, Эммелин нервно сглотнула начиная злиться на саму себя. — Не говори мне этих глупостей! — ее голос вышел резковатый, когда она пригрозила Сириусу пальцем. В этот момент взволнованный гиппогриф, по-видимому, решив, что хозяину грозит опасность от той, от которой так несет запахом Малфоя, вставая на дыбы громко взревел. От ужаса глаза девушки расширились. Свирепое существо замахало передними копытами, стальные когти опасно сверкнули. Он угрожающе расправил свои четырехметровые крылья, взмахивая ими в маленькой комнате. — Нет, Клювик, — хмельной Сириус встал перед ним раскинув руки, а потом и вовсе пытался оттолкнуть. Но что он может сделать гигантскому существу в ярости? Вместо того, чтобы воспользоваться волшебной палочкой, прикрепленной в портупее на бедре, или на крайний случай выйти из комнаты, мадемуазель продолжала стоять на месте. Она завороженно, словно под гипнозом, смотрела в янтарные глаза гиппогрифа, который прямо перед ней встал на задние копыта. И все же древние легенды, записанные в античных скрижалях, не врут. Как говориться, едва Пифия засмотрится в глаза сизому гиппогрифу, за ушами которого растут по три серебристых перышка, как перед ее взором туманной дымкой пронесется мимолетное будущее. В данный момент, лицо волшебницы не было очарованно им. Напротив она стояла в шоке, боясь даже дышать. Завороженно смотря в два огромных янтаря, мадемуазель задрожала. От неминуемого удара ее спас подоспевший Астерион. Когда он обнаружил, что спальня брата пуста, он сразу побежал вниз. Зная, что Сириус хвалиться своим питомцем, и особенно зная дикий нрав Клювокрыла, Тэри в ужасе услышал угрожающее ржание и крик животного. Вовремя подоспев, он прикрыл загипнотизированную Эммелин собой, и быстро увел ее из комнаты. На прощанье злобно крикнул брату: — Долбоеб, Сириус. Мать твою, совсем тупой что ли? — Я?! — удивился тот заплетая языком и больно зашикал на свой локоть. Похоже и ему досталось от разъяренного животного. — Извини, — тяжело проговорил Тэри, продолжая обнимать девушку и увлекая ее в соседнюю комнату, по другую сторону лестничной площадки. — Этот идиот совсем свихнулся. Но ты то почему стояла и не ушла? Растерялась? — быстро наколдовывая Люмос, мужчина усадил девушку на кровать. Она до сих пор находилась в шоковом состоянии и только после того, как Тэри слегка сжал ее плечо — ожила. Видения забылись, словно их и не было. Возможно, они остались в янтарных глазах, а может из-за неопытности и слишком слабого дара предсказания, стерлись так быстро, что мадемуазель Эммелин даже не вспомнила про них. — Я не знаю, его глаза… они были так красивы… — начала она дрожащим голосом. — Кошмар какой-то. — Ты ранена? — волнительным голосом спросил Астерион, рассматривая ее руки и шею. — Тэри! — воскликнула Эммелин. — Святые мантикоры, ты же сам пострадал. Жди здесь, — скомандовала она, теперь усадив его, а сама пошла наверх за ваткой и бадьяном. Все же не зря она прихватила их из кухни, вместе с отрезвляющим зельем. — Мне так жаль, — простонала девушка, уставившись на разодранную рубашку, окрасившуюся красными разводами. — Все нормально, — мягко отозвался Астерион, сжимая зубы, когда молодая ведьма прикасалась к нему обрабатывая раны. — Мерлина ради, сними уже эти тряпки. — Нет. — Тэри, я не могу обработать твою спину. Не понимаешь что ли, что эти дурацкие нитки цепляются и все время лезут под руку?! — возмущалась девушка. И Астерион представил как сладко она выглядит сейчас, что заулыбался, но все же поддаваться ее прихоти не стал. — Я стесняюсь, — наигранно засмущался парень, обернувшись на девушку. — Тогда я сама стяну ее с тебя, — с придыханием заявила Эммелин прямо ему в ухо. — Так бы и сразу! — злорадно усмехнулась она, едва сняв лохмотья, Блэк послушно присел с голым торсом. — И не шикай мне тут, — категорично зацокала девушка, промакивающими движением обрабатывая царапины от стальных когтей. Астерион еле сдерживался, крепко сжимая одело вместе с матрасом. Мягкие пальцы Эммелин заглушали его боль. Ее голос все время заставлял его думать о ней. Сириус был прав раскрыв ей секрет. Астерион и вправду влюбился, как последний подросток. Если бы в самом начале, когда Эммелин очнулась в этом доме, после нападения Римуса в обличие оборотня, кто-то сказал, что Астерион влюбиться в нее, он бы ни за что в это не поверил. Вдобавок, возможно, хорошенько вмазал бы обманщику, чтобы не трепал языком лишний раз. Но после серьезного разговора с Сириусом, когда зимним вечером Тэри как обычно вспылил, он пообещал себе относиться к Эммелин по-человечески. Все-таки она не заслуживала такого отношения, которое оказывал на нее младший Блэк. Астерион сделал все возможное, чтобы позабыть тот злополучный вечер и тот несчастный случай с Лорейн Брук, и сам не заметил, как постепенно изменился. С каждой встречей, Эммелин заманивала его в свои сети, и Блэк сдавшись, окончательно потерял разум. Он думал о ней каждый день, засыпал вместе с мыслью о ней. Тэри, вначале, это напрягало, но после танца в Хогвартсе, все же расслабился. А уж события сегодняшнего дня вообще вскружили парню голову. И вот теперь пара стаканчиков крепкого напитка выпитого на свадьбе, приглушенный свет, спальня и они вдвоем наедине… Снова… Ее мягкие пальцы приятно гладят, наивно обманывался Астерион, его спину. Ее дыхание скользит по его коже. А уж его дружок, решивший невовремя заявить о своем существовании… Мужчина судорожно сглотнул, придушая его. — Ну вот и все, — мягко прошептала Эммелин, нежно подув на багровые полосы сраставшейся кожи. Астерион прикрыл глаза, с шумом вбирая воздух. — Повернись, Тэри. Мерлина ради, скажи это еще раз! — Тэри! — девичьи пальчики двинулись выше и схватили мужчину за плечи, в попытке растормошить. — Ты что уснул? Так горячо. Господи, Эммелин. Как же сдержаться?! — И на виске тоже кровь. Не знаю даже как тебя отблагодарить, — поджала девушка губы, внимательно следя за тем, как ее пальцы промакивают раствором царапину мужчины. Астерион же искоса смотрел на нее, желая, чтобы ее лицо оказалось еще ближе. Он тихо дышал, словно боялся спугнуть это эфемерное, как ему казалось, создание. «Вейлы или феи» — вспомнил он глупые слова Сириуса, жадно следя за эмоциями волшебницы. Ее опьяняющий запах медленно сводил его с ума. Ватка оказалась слишком мокрой, и капля бадьяна попала прямо на оголенный нерв открытой кожи. Он шикнул. — Тише, — прошептала Эммелин успокаивающим голосом, и подула на рану, чем окончательно пленила Астериона. — Эми, — шумно вздыхая, он свел брови, и волшебница тут же остановилась. Понимая, что своим хмурым взглядом, он спугнет ее, чего он, конечно же, не хотел, Тэри выжал полуулыбку, выпустив ее руку. А мадемуазель продолжила свои целительские дела. — Тебе идет, мадам целитель. Француженка рассмеялась, смачивая новую ватку. Приятно было играть эту роль. В особенности зная, что некогда злой и вспыльчивый Блэк сейчас влюблен в нее. Эммелин облизнула губки и улыбнулась, глядя Астериону в лицо, заметив появившийся румянец на его лице. — У тебя есть девушка? Нахмурившись, Тэри сглотнул, чувствуя бешено заколотившееся сердце. Ее вопрос совсем застал его врасплох. Он отстранился, и вновь уставился на улыбающуюся девушку. Хочешь ею стать? — Нет. А что? — придавая голосу грубости поинтересовался Блэк. В его голову, совсем не кстати, закралось воспоминание о ее лифчике под подушкой, когда Тэри ночевал в ее комнате, в Хогвартсе. Сейчас он бы все отдал, лишь бы погладить ее столь мягкий, манящий бюстгальтер. И вновь Тэри почувствовал себя сексуально озабоченным имбецилом. — Просто, — томно выдохнула мадемуазель дотронувшись к своей ключице. Астерион приподнял бровь, думая какую игру затеяла девушка, которая невинно стала потирать свою шею. — Мне интересно, кто следующий из Фениксов жениться. — Билл с Флер собирались вроде как, — пожал он плечами и зажмурился. Мышцы до сих пор отдавали болью. — Знаю. А после них? — Может быть Чарли, — зашипел Тэри. — Хватит водить плечом, — нахмурилась Эммелин, убирая руку мужчины, когда тот стал трогать следы раны на спине. И вновь это касание вспотевших рук. Господи помоги! — Я одного не пойму, зачем миссис Уизли все время устраивала так, чтобы мы с Чарли либо сидели за одним столом рядом, либо танцевали в паре, либо вынесли пару окольцованных болтрушаек из дома Римуса. Вместе, — подчеркнула она, фыркая. — Возможно, он хороший парень, я не спорю. Но все же, зачем так делать? — Молли хочет, чтобы сын женился на хорошей девушке, которую она знает. Красивой и столь желанной. — Признаваясь в этом, он ласково перекинул волосы с груди мадемуазель. Затаив дыхание, она сдвинула брови, заметив затуманенный взгляд напротив. — И черт возьми, как же я одобряю ее выбор… — низким тембром в голосе проговорил мужчина. Взяв ее недоуменное лицо в руки, он прижался в ее приоткрытый рот страстным поцелуем. Он медленно, и в то же время быстро, боясь упустить момент, смаковал ее губы, отмечая про себя, какие они сладкие и мягкие. Этот опытный Ловелас, удовлетворяя мужскую потребность с разными женщинами, лишь изредка целовал их в губы. Только радовал «дружка» и все дела на этом заканчивались. Но все же, иногда целуя их, не знал, что существуют такие губы, к которым он с жадностью припадал сейчас. Они были такими сладкими, будоражили кровь. Астерион мог жизнью поклясться, словно внутри него пустили слабый разряд тока. Все тело вибрировало на то, что именно сейчас он вытворял. Запах Эммелин, аромат ее духов, вскружил ему голову. Он довольно простонал ей в губы, продолжая удерживать. Астерион обезумел и по-зверски прорычал. И вот его рука уже бесцеремонно ущипнула ее за грудь и полезла под вырез платья, сглаживая округлость бедра. Эммелин с ужасом отметила, что ее это слегка взбудоражило. Этот поцелуй похож на вкус как клубника, — будет вспоминать она потом, вздрагивая. Возмущенный стон вырвался из ее груди, и девушка с трудом оттолкнула от себя возбудившегося придурка, соскочив с кровати. Цветок сирени, закрепленный в прическе, помялся, зацепился в его пальцах и безвольно упал, когда она вырвалась из его объятий. Оба тяжело дышали. Одурманенный взгляд Тэри, медленно становился нормальным. Мужчина облизнул губы, и втянув нижнюю пососал. — Эми… прости, — начал было он, переводя дыхание и взгляд, на ее сумасшедше вздымающуюся грудь. Резко переменившись во взбешенную фурию, мадемуазель вложила все силы в кулак, врезав наглеца по морде. Тот просипел, схватившись за нос. Совсем не ожидал такой силы и ошарашенно уставился на француженку, отмечая тяжелый удар. Ни теряя ни минуты, она поспешно покинула дом Блэков, чувствуя на языке привкус клубники, а вокруг себя запах миндаля и ромашки. На ходу приглаживая волосы и поправляя заколки, девушка злобно вырвала второй цветок из прически, и остервенело стирала с губ его следы. Пальцы нервно дрожали, вытаскивая из сумочки приглашение Флинтов. Дергано, слишком резко погладив бабочку, которая оторвалась, ведьма переместилась в поместье. И пока гости были заняты выпроваживанием молодоженов в медовый месяц, волшебница быстро и незаметно направилась в одну из уборных, чтобы окончательно привести себя в порядок. Рука болела от удара в нос мерзавца. Как он посмел лапать ее там? И вообще, какого гоблинского хрена удерживал ее, насильно целуя? Она все еще чувствовала его пальцы под платьем и фантомное чувство на груди. Возмущалась про себя Эммелин, глаза стали быстро наполняться злыми слезами. Но волшебница сморгнула их и, дав себе немного времени, наконец подавила гнев, ярость, и обиду, навевая последний штрих — подкрашивая губы слоем помады. __________________ Большая волна, величественно приближавшаяся к разместившимся вдали скалам, поднялась и с грохотом ударилась. Белые пенные волны разбились на тысячи капель, опрыскивая песчаный берег. Ночь стояла темной, и лишь еле заметные отблески луны, пробивающиеся сквозь тучи, освещали водную гладь. Ветер крепчал, создавая завитки и вихри на воде. Должно быть скоро начнется шторм. Смотря на водный спектакль, в котором отразились невероятная красота и мощь природы, на душе Эммелин бушевали те же чувства. Ей ужасно захотелось выбежать на встречу к Посейдону, броситься во вспенивающуюся водную пучину и переждать бурю, быть может в царстве водного народа. Грохоты волн были словно отголосками криков ее собственной души. Каждый удар, будто бы сонастроился с собственными, быстрыми ударами сердца. Девушка чувствовала, как ее дыхание синхронизировалось с ритмом прибоя. Она зябко вздрогнула. На холодном стекле начали появляться небольшие капли. Скользя по поверхности, оставляли за собой тонкие дорожки, предупреждая о приближении ливня. — Все это пройдет, устаканиться» — верила Эммелин, смотря на блеснувшую молнию, поползшую мелкими ветвями по фиолетовому, переходящему в сиреневое небо. — Так же, как шторм внутри моего сердца. И никто и никогда не узнает, что произошло у Блэков. Закрыв окно, мадемуазель повернулась к спящему Люциусу, серьезно разглядывая его в отсвечивающем свете вспышек молний. Как же ей хотелось забыть все то, что она услышала за сегодняшний день. Она медленно побрела к нему и, уже в постели, рвано выдохнула, осторожно обнимая и ощущая мурашки от тепла его тела. — Ты уже вернулась? — хрипло пробормотал сонный мужчина. — Вернулась! — прошептала Эммелин прикрывая глаза и наслаждаясь запахом его тела, когда он стал мягко целовать ее в голову. Так она постаралась уснуть, лежа с ним в обнимку, под раскаты грома и грохот бушующих волн океана.