Дни нашей жизни

      «… Кто-нибудь, о, кто-нибудь       Найдите мне кого-нибудь,       Чтобы любить!», — упрашивал Фредди Меркьюри. Дэвид Аллен, глух к отчаянной просьбе, мрачно смотрел в кружку с кофе, очень жалея, что не пьёт и не курит.       «Найдите мне кого-нибудь,       Чтобы любить…»       — Блядь.       Недовольный таким ответом, Меркьюри начал другую песню:       «Каждая капля дождя,       Идущего в пустыне Сахара,       Говорит, что всё это чудо…»       — Чудо-хуюдо, — определённо, Аллену сегодня изменили и чувство такта, и чувство юмора.       Схватив пульт, он раздражённо выключил магнитофон. Здоровенная бандура размером с чемодан, способная читать как кассеты, так и диски, по праву считалась раритетом и внушала почтительный трепет. Она же была одной из немногих слабостей железного капитана.       Отодвинув кружку, он потёр виски. Выматывающая девятичасовая смена закончилась, но это ничего не меняло. Ночь с 11 на 12 ноября была не только самой долгой, но и одной из самых сюрреалистичных за всю жизнь Дэвида. Сначала собрали командиров всех отрядов и провели инструктаж, основным пунктом которого стало требование задерживать андроидов. Недоумение Аллена разделяли ещё десятеро капитанов, но двенадцатый расставил всё по местам одной фразой:       — Опять эти сраные политика с географией!       «Разумеется, — уточнило руководство, — задерживать следует тех, кто не оказал сопротивления. С остальными — по обстоятельствам». По хмыканьям некоторых коллег Дэвид понял, что «обстоятельства» либо сложатся, либо будут созданы примерно в 50% случаев. Ну и правильно. Меньше кататься. Главное — не навредить гражданским.       Первая половина ночи прошла, скажем так, штатно. Андроиды исправно отлавливались либо отстреливались, доставляя хлопот не больше, чем любые другие несанкционированные демонстранты. Правда, демонстрантов обычно развозили по участкам, а не по утилизационным центрам…       Впрочем, Дэвид особо по этому поводу не расстраивался, искренне полагая, что люди вполне способны обойтись без ходячих компьютеров. Достаточно заставить себя снова стать людьми. На этом моменте мысли его обычно сворачивали к племяннице, но позвонить ей или хотя бы написать СМС катастрофически не хватало времени.       Ровно в полночь, как в дурной сказке, начался сюр. Зачем надо было пригонять в город военные силы, превращая тихую и чётко проводимую операцию в балаган, Дэвид не знал. Впрочем, он подозревал, что им много чего не сказали во время инструктажа. Сгоняя андроидов в транспортёры, как баранов, капитан то и дело замечал военных корреспондентов и гражданских журналистов. Несколько раз он слышал рокот вертолёта — оставалось надеяться, что не армейского.       Потом стало ещё веселее и интереснее: журналисты куда-то поисчезали, а на общей частоте зазвучали рапорты то об обезоруженном седьмом отряде (все живы, но с травмами разной степени тяжести), в одном из многочисленных магазинов Киберлайф, то о демонстрации андроидов, окопавшейся на центральной площади… Её же оцепили и военные… То о переговорах лидеров девиантов Маркуса (докатились!) с агентом ФБР (позор какой)...       С полчаса была тишина. Дэвид наконец-то смог настрочить СМС племяннице, но ответа так и не дождался.       Потом, как гром среди ясного неба, прозвучал приказ: «Остановить работу утилизационных центров, андроидов выпустить. Со стороны башни Киберлайф движется организованная толпа машин, по оценкам наблюдателей способная просто задавить людей массой. В конфронтацию не вступать, военным — покинуть город, спецназу — вернуться на участки для перегруппировки. Активные действия — прекратить, полицию перевести в режим патрулирования. Население — эвакуировать из города».       Надо было отдать должное выдержке капитана — ни один звук из длинной тирады, крутившейся в его мозгу, не был озвучен.       Их отряд попал в первую пятёрку дежурной смены по графику два через два. В одном повезло — патрулировать довелось днём. Вид рыскающего по улицам спецназа успокаивал горожан, в спешке покидавших Детройт. Вечером второго дня Дэвид вернулся домой. Радуясь тишине собственной квартиры, Аллен вяло поужинал, принял душ и, даже толком не обсохнув, повалился на кровать.       Утром зеркало предъявило ему серую осунувшуюся физиономию с тёмными кругами под глазами.       — Красавец, — вздохнул Аллен и принялся бриться.       Примерно в полдень он таки дозвонился до Стейси и, услышав: «Давай я приеду, дико соскучилась!» сказал только:       — Я сам приеду. Жди.       Спустившись на подземную парковку, Аллен дошёл до сектора, где стояли обычные автомобили, а не электрокары всех мастей, достал брелок сигнализации. Тёмно-фиолетовая Тойота Ярис приветливо подмигнула фарами и пиликнула. Хотя многие коллеги Дэвида перешли на электрокары, оснащённые искусственным интеллектом от задних фар до передних, Аллен остался верен своей старушке 2020 года выпуска. Машиной он обзавёлся поздно, в двадцать шесть, и тогда ещё сверкающая, пахнущая пластиком и резиной Тойота стала его верной подругой. Конечно, за восемнадцать лет она чинилась не раз и не два, но в целом машина осталась рабочей лошадкой, слушавшейся руки хозяина, а не превратилась в малопонятное псевдоинтеллектуальное существо себе на уме.       Вырулив на дорогу, Аллен тихо усмехнулся — порой он чувствовал себя Кроули из «Благих Знамений»: одна автолюбовь на всю жизнь. И да, в машине Дэвида было либо тихо, либо играла группа Queen. В отличие от Кроули, он не ограничился их величайшими хитами — в распоряжении мужчины была полная дискография!       Сейчас в салоне было тихо. Дежурства были выматывающими, погода паршивая, патрули понатыканы на каждом углу, так что Аллен решил не рисковать — и так концентрация не на высоте. Немного утешало то, что дороги были относительно свободными: большинство людей эвакуировали, а те, кто остался, опасались выходить из дома. Поэтому в первом часу дня воскресенья загруженность была как в девять утра — катайся не хочу.       Племянница встретила на пороге, осунувшаяся и странно возбуждённая одновременно. Дылды-андроида не было, что сразу насторожило.       — А где этот?.. — спросил Аллен, разуваясь.       — Джеймс, дядя, его зовут Джеймс, — прерывисто вздохнула Стейси. — И он ушёл.       — То есть, как ушёл? — Аллен прошёл вслед за девушкой на кухню.       Твою мать… Он пригляделся к Стейси. Трезвая, не под веществами — за это командир отряда с двадцатитрёхлетним стажем мог поручиться.       — Как прошли дежурства? — Стейси уже выставила на стол чай со сладостями. Это было негласное правило семьи Уиллоу и Алленов — гостя можешь не кормить, но чаем напоить обязан.       Дэвид посмотрел на девушку, пожал плечами:       — Сюрреалистично, как в «Алисе в Стране Чудес» — попал не пойми куда, хрен разберёшь, что происходит, и непонятно, чем закончится.       Стейси тихо рассмеялась:       — Когда смотришь репортаж по ТВ, кажется, что речь идёт про другую планету, а не про твой родной город.       — Так куда он, говоришь, ушёл? — Аллен не собирался отказываться от темы.       Девушка поняла, что самым глупым образом проговорилась. Что ж, когда-то это должно было случиться. Она села на своё место, посмотрела дяде в глаза.       — Когда появились известия о беспорядках, спровоцированных андроидами, он не смог остаться в стороне. Сказал, что не имеет права… — она втянула воздух сквозь зубы, — не имеет права бездействовать. Я… Мне не хватило духа остановить его.       Внезапно Аллен понял, что очень устал. И дело было не в последних двух днях дежурства, нет. Усталость копилась очень долго — с момента гибели Кларка. Дэвид так и не смог рассказать, что же на самом деле случилось в тот проклятый день пятнадцать лет назад. Он устал жить с ощущением, будто пытается спасти песчаный замок от прилива, знать, что ничего не выйдет, и топить чувство вины в работе. Право слово, если бы Стейси уехала с Сесилией в Копенгаген, было бы проще. Намного проще…       — Ты знаешь, как погиб твой отец?       Стейси притихла, глядя на дядю, который за секунду постарел лет на двадцать.       — На задании, ты сам сказал. Разве нет?       — Сказал, — кивнул Дэвид, — но не всё.       Он отодвинул кружку, потёр лицо ладонями.       — Знаешь, я поступил очень глупо. Давно, ещё пятнадцать лет назад. Расскажи я всё, как есть, жила бы ты сейчас с мамой в Дании, где нет этих долбаных андроидов, где всё проще и понятней… И я бы не тревожился, зная, что, вылавливая преступников по Детройту, оставляю дорогого мне человека без защиты. Так вот, навёрстываю, так сказать, упущенное: тогда банда наркоторговцев засела в доме подельника, взяв в заложники его семью. На переговорщика они не реагировали, на попытки «прощупать» огрызались грамотно. В банде были бывшие полицейские, знавшие правила игры. Заложников, однако, убивать не спешили, видимо, оставляли на совсем крайний случай. Когда наши уже отчаялись установить контакт с бандитами — представляешь, они ведь даже требования не выдвигали! — из дверей дома, размахивая белой тряпкой, вышел андроид-помощник захваченной семьи. Объявив, что должен передать волю бандитов, он медленно пошёл к отряду Кларка.       — Знаешь, — Дэвид стиснул пальцы добела, — никто ничего не заподозрил, это ведь был жест доброй воли. Даже у бандитов должно быть хоть какое-то понятие чести… Остановившись в трёх метрах от Кларка с бойцами, андроид взорвался. Я… видел это место.       Аллен закрыл глаза. Когда он открыл их и уставился на Стейси пустым взглядом, девушка вздрогнула. Дядя был там, в 17 июля 2023 года.       — Яма в асфальте. Ошмётки горелого пластика. И столько крови… Его похоронили в закрытом гробу, просто больше для того, чтобы показать, что кого-то хоронят.       Взгляд Дэвида стал осмысленным. Вздохнув, мужчина покачал головой:       — Эксперты сказали, что андроида то ли перепрограммировали, то ли взломали, нашпиговали взрывчаткой с поражающими элементами и пустили на улицу. Теперь ты понимаешь, почему я так отношусь к андроидам? Внешне безобидная жестянка убила пятерых сразу, трое скончались в больнице через неделю, один остался калекой.       Стейси опустила голову, бесцельно передвинула остывшую чашку.       — Я понимаю.       Оба помолчали. Теперь стало ясно, почему дядя пытался вести домашнее хозяйство сам и моментально вскипал, стоило кому-нибудь заикнуться о необходимости завести андроида-домохозяйку.       — Я не верю, что ты вернулась из-за острого приступа ностальгии, просто потому, что помню, как ты уходила. Почему на самом деле ты вернулась сюда, Стейси? Будь максимально честна, у меня нервы не железные, в отличие от твоего девианта.       — Ты уверен, что хочешь знать? Многое из того, что я скажу, тебе здорово не понравится…       Иногда девушке казалось, что Дэвид — её второй папа. Настолько они были дружны и откровенны друг с другом. Став старше, она нередко замечала, что Аллену приходится прикладывать усилия, чтобы не вести себя с сестрой и племянницей как с бойцами своего отряда, и искренне ценила его старания.       Аллен устало рассмеялся. Ему не нравилось уже то, что встреча пошла совсем не так, как ему хотелось бы. Ему не нравилась вообще вся обстановка.       — Давай, огорошь меня, скажи, что твой андроид сразу был девиантом.       — Да. Я же сказала — тебе не понравится.       Аллен молча вытаращился на племянницу. Через пару секунд до него дошёл смысл сказанного.       — Он пришёл ко мне вечером, — Стейси прислонилась спиной к стене, взяла в руки чашку. — Сбежал от хозяина, периодически ломавшего его ради халявного тириума…       Стейси всё рассказывала и рассказывала (опустив, впрочем, детали поимки бывшего хозяина Джеймса и случай с SQ800), а Дэвид слушал и понимал, что упустил все шансы достучаться до племянницы. Кнопка выросла, провела кучу времени среди андроидов, и теперь её было не пронять рассказом об обезумевшем помощнике в шиномонтажке, забившем насмерть своего начальника-человека и прыгнувшего потом под грузовик… Потому что она по-любому знает больше случаев.       «А ведь ты толком не знал, что происходит у неё на работе, Дэйв. Ну, ковыряется в железках и ковыряется… Доковырялась».       — И теперь он вместе с лидерами революции приводит Иерихон-2 в порядок. От их имени он послал запрос моему начальнику. Им нужны добровольцы. Карлос отправил запрос в Киберлайф. Скорее всего, эти лидеры и сами связались с Киберлайф, но их бюрократы пока разродятся…       — Ты туда не пойдёшь! — припечатал Аллен.       Теперь Стейси молча вытаращилась на дядю. Перевела дух и как можно мягче сказала:       — Я понимаю твоё беспокойство, но что я могу? Куда мне идти с такой узкой специализацией? — она пожала плечами. — Не скажу, что лавры первопроходца меня так уж манят, но и труса праздновать я тоже не стану.       — Кто, если не мы? — припомнил Аллен любимую присказку Кларка.       — Именно, — улыбнулась Стейси. — Кроме того, я буду там не одна.       — Вас там будет четверо, — Дэвид тяжело поднялся и подошёл к окну. Взглянул на улицу: зима окончательно вступила в свои права, заковав город в ледяной панцирь. —Четверо само… самых сознательных индивидуумов с повышенной социальной ответственностью. Среди скольких тысяч андроидов?       — Нам гарантировали безопасность, — заметила Стейси. — Нас будут охранять как от излишне взвинченных андроидов, так и от людей.       — Ты не пойдёшь туда! — рявкнул Аллен. — Проклятье! Я потерял лучшего друга, потерял сестру и не позволю угробиться ещё и тебе!       Девушка вздрогнула от неожиданности, но быстро взяла себя в руки.       — Мама жива, — сухо заметила она, удивительным образом становясь похожей на покойного отца.       — Когда она в последний раз писала или отвечала на звонок?       Сарказм буквально сочился из каждого слога. Девушка отпила чаю и с неохотой кивнула, признавая дядину правоту.       — Года три назад, если я правильно помню.       — На Рождество.       Повисло молчание. Дэвиду было неприятно от своей несдержанности, а Стейси жалела, что вообще затеяла этот разговор. Неудавшиеся посиделки закончились быстро — родственники были слишком рассерженны и раздосадованы. Чтобы не допустить развития скандала, неловко распрощались.       Закрыв дверь за дядей, Стейси выключила свет на кухне, мысленно плюнув на беспорядок. Пройдя в гостиную, растянулась на диване и бездумно уставилась в потолок.       Пристегнувшись, Аллен завёл машину и перевёл дух. «Поздравляю, дружище, ты всё просрал». Проморгал момент, когда девочка выросла и превратилась в копию своего отца — добрую, но невероятно упрямую.       Если эти ходячие железки хоть чем-нибудь навредят Стейси, он не успокоится, пока не уничтожит их.       С этой мыслью он поехал к себе домой.