***
С полминуты Смит лежал неподвижно, затем осторожно отстранился и сел на край кровати, устремляя потяжелевший взгляд куда-то в стеклянную тьму окна, в которой мерцали блики огней догорающих керосиновых ламп. Вздохнул, унимая дрожь в руках. Алкоголь отпускал, накатывало нечто другое. Пошатываясь, он подошел к письменному столу, доставая оттуда документы, подтверждающие перевод Леви Аккермана в другое место заключения.Часть 16
8 июля 2021 г. в 15:52
Ему нравилось разглядывать священника.
Острая ключица трогательно выглядывала из-под съехавшего ворота, чистая кожа, немного светлых веснушек, расположение которых Леви уже запомнил наизусть, небольшая родинка возле правого соска. Голубые глаза сейчас смотрели немного расфокусировано и сверкали чутка по-другому, не так, как обычно, а румянец расползался алым маревом по загорелым щекам. Похоже, священник, действительно, опьянел.
Осужденный наклонился к губам мужчины и осторожно коснулся их своими. Сначала невесомо, затем, почувствовав, что ему нетерпеливо отвечают, углубил поцелуй, запуская пальцы в растрепанные светлые волосы, что сейчас смешивались с длинным пушистым ворсом ковра.
Казалось, что он только недавно наклонился к Эрвину, а воздуха в легких уже катастрофически не хватало. Пришлось отстраниться.
Вновь пробежавшись взглядом по лицу священника, осужденный почувствовал прилив дикой нежности. Нельзя ведь так сильно любить. Сердце не выдержит.
Он ловко поднялся на ноги:
— Пойдем на кровать.
— Может, не стоит? — продолжая картинно лежать на полу, произнес Смит. Губы у него слегка припухли.
— В честь чего это? — Леви удобно устроился на краю накрахмаленной, чистой постели и теперь беззастенчиво тыкал босой ногой в крепкий бок священника, побуждая побыстрее сдвинуться с нагретого места.
— Я пьяный все-таки. Мало ли.
— Тебя тошнит что ли?
— Нет, — задумчиво ответил Смит.
— Тогда не вижу препятствий, — пожал плечами Леви.
Преставая тыкать многострадальное тело, он медленно провел ногой вдоль крепкого бедра мужчины, ощущая тут же, как под ней напрягаются чужие мышцы. Затем, словно невзначай, накрыл своей небольшой ступней пах.
— Тебе разве не противно будет? — спросил священник.
Осужденный на этот учтивый тон лишь фыркнул. Прозвучало почти обиженно:
— Я поражаюсь, Эрвин. За кого ты меня принимаешь? Я хоть чем-то похож на изнеженную барышню, что платочки вышивает и кричит при виде мыши? Иногда складывается впечатление, что именно так ты ко мне и относишься.
Губы собеседника расплылись в тонкой улыбке:
— Ну, может чем-то и похож… По крайней мере, кричишь ты неплохо, — хитро прищурился Смит.
В следующую секунду, почувствовав, что Леви, в отместку, надавил сильнее, Эрвин тут же довольно ловко и быстро, несмотря на алкоголь в крови, перехватил изящную голень.
От неожиданности осужденный вздрогнул, чуть не ударил мужчину свободной ногой. На рефлексе. Но вовремя опомнился и занял выжидательную позицию — что в этой дурной блондинистой башке творится оставалось только черту известно.
Длинные пальцы Смита играючи спустились чуть ниже, сомкнувшись на прохладной лодыжке. Проведя большим пальцем вдоль нежной кожи на впадине ступни, Эрвин с силой надавил на изгиб, будто собрался делать массаж.
Все эти манипуляции оказались неожиданно безумно приятными.
Заключенный нервно взглотнул, почувствовав, как в нем с каждой секундой возрастает возбуждение.
— У тебя ноги замерзли, — спокойно произнес священник, подвел подрагивающую стопу к своим губам, обдавая теплым дыханием.
Щеки Леви при виде этой картины покрылись яркими пятнами румянца. Ещё один несчастный балл в копилку изнеженной барышни.
Однако на этом странные действа на полу не прекратились. Смит подался вперед и осторожно поцеловал мягкую подушечку под нервно сцепленными пальцами.
Это смущало. Никто ещё не касался Леви в подобных местах таким способом.
Священник же провел шершавым языком вдоль ребра ступни, оставляя на ней влажную блестящую дорожку, мерцающую неверными бликами в свете керосиновых ламп.
По темному затылку пробежала стая неконтролируемых мурашек.
— Всё-всё прекращай, — произнес заключенный.
Услышав звук чужого низкого голоса, Эрвин немного отстранился, вопросительно поднимая взгляд голубых глаз из-под ресниц, что сейчас отбрасывали на высокие скулы сюрреалистично длинные тени.
— Хорош мне пятки обсасывать. Щекотно, — саркастический тон Леви должен был скрыть смущение, но голос предательски жалко дрогнул на последней ноте.
Однако Смит понимающе кивнул:
— Прости, не удержался. Я обычно таким не занимаюсь, просто сейчас дико захотелось вдруг, — задумчиво произнес священник: — Не думал, что алкоголь настолько раскрепощает…
Он последний раз украдкой поцеловал острую косточку на тонкой лодыжке, выпуская согревшуюся ногу на свободу.
Смит перебрался на кровать.
Его руки были горячими и осторожными, а губы мягкими и слегка горькими. В прикосновениях было что-то непривычное. Всегда нежный, внимательный с Леви в постели, в этот раз он словно открыл новый уровень. Его руки были словно везде. Беспрестанно ласкали, гладили, зная, где надо сильнее надавить, где лишь невесомо провести кончиком пальца.
Под конец Леви разве что не хныкал, прося, чтобы его, наконец, трахнули. Однако вместо этого священник усадил мужчину себе на грудь, разворачивая спиной.
— Ложись, — Эрвин расстегнул ремень на чужих брюках и спустил их вниз вместе с бельем. Тут же поцеловал, слегка прикусывая, крепкую ягодицу.
— Блять, — шепнул заключенный: — Нет, не надо делать то, что ты собрался.
— Тебе неприятно? — учтиво спросил Смит, словно интересовался прогнозом погоды.
— Я просто не успел помыться сегодня ещё, — с легким оттенком грусти и смущения в голосе сказал Леви.
Священник понимающе кивнул и потянулся к графину с питьевой водой, что стоял на тумбочке. Не церемонясь, вылил его содержимое на какую-то черную тряпицу, лежащую рядом.
Леви вздрогнул, почувствовав, как что-то прохладное и мокрое касается его ягодиц, а затем скользит между ними. Закусил палец, чтобы подавить стон.
Закончив с этими бесхитростными манипуляциями, Эрвин отложил импровизированное полотенце в сторону.
— Теперь все хорошо?
Осужденный вновь вздрогнул, когда ощутил, как чужие губы касаются тугих мышц.
Он знал, как бывает приятно, когда отлизывают сзади и при этом дрочат, однако осознание того, что это сейчас делает именно Эрвин, заставляло абсолютно терять голову и не обращать внимания на собственные громкие стоны и крики, что, наверное, были слышны уже в алтарной части. В другое время было бы стыдно, но сейчас контролировать себя не получалось.
Кончил Леви быстро, запачкав всю руку Смита. И свою заодно.
— Пиздец, — свой голос слышался будто издалека. В ушах шумело: — Эр-вин… — от переизбытка ощущений слова никак не хотели складываться в предложения, поэтому Леви просто слез на кровать и полез целоваться.
— Давай я тебе отсосу, — предложил заключенный, накрывая рукой бугор на чужих брюках. Двигаться тоже было ужасно тяжело, но непонятное чувство долга и справедливости пересиливало. Священник же не удовлетворен ещё.
— Я справлюсь сам, — шепнул Эрвин: — Просто поцелуй меня ещё раз…
И Леви поцеловал. Пока Смит ласкал сам себя, заключенный беспрестанно касался его губами, сумбурно водил ими по тяжело вздымающейся груди, широкой шее, подбородку, острой ключице, окончательно дурея от запаха мужчины.
Когда священник довел себя до финала, Леви поднял намоченную тряпку, чтобы вытереть следы спермы.
Закончив, он уже собрался бросить кусок ткани на пол, но вдруг остановился. Это какая-та одежда. Изнанка была мягкой и черной. Леви вывернул на правую сторону.
Платье. Короткое, синее, в пошло топорщащуюся пайетку. То самое, что он когда-то видел во сне, будучи в отключке из-за солнечного удара.
— Откуда это? — ошеломленно спросил он у Смита.
— Ой, черт — выругался священник: — Я думал, что это просто тряпка. Как неудобно… Я разбирал мешки, что принесли в пожертвования для бездомных, видимо, отложил это в сторону как неподходящее.
Заключенный кивнул, задумчиво произнеся:
— Я уверен, что оно то самое.
— Ты о чем?
— Мне снился этот наряд.
Эрвин пожал плечами:
— Может, встречал похожий однажды. Так-то во снах снится только то, что мы уже видели когда-то. Даже лица людей не плод фантазии, а забытые образы прохожих и так далее.
— Чертовщина какая-то. Я уверен — оно то самое. Здесь будто все кошмары становятся реальностью, и нет границ… Ну, да похуй, — отбрасывая тряпку, фыркнул Леви и лег под теплый бок мужчины.
— Кстати, говоря о вещих снах. Мне как-то незадолго до твоего приезда похожий на тебя человек снился. Не знаю точно — ты, не ты — размыто всё. Но он очень похоже бранился. Ругал меня за то, что я руку, дескать, по своей невнимательности потерял. Так забавно. Рука то у меня на месте, — пьяно пробормотал Эрвин, но Леви его уже не слышал, лишь тихонько посапывал в ответ.