Хроника Темного Зодиака. Последняя звезда

Две тысячи восьмой год (наши дни) Женщина пролистывала страницы потрепанного дневника, стараясь не касаться светящихся перламутром узоров на пожелтевших страницах. В них были спрятаны все ее воспоминания. Проживать которые заново она не хотела. По сути, артефакт был достаточно прост. Туда не нужно было ничего записывать. Даже касаться. До самой гибели человека книжица, привязанная к волшебнику, сохраняла в себе события его жизни. Все. Мирам не имела четкой цели, создавая дневник. Разве что, напомнить Хозяйке Дорог спустя года, зачем Мирам Блэк делала то, что делала. Но сама Мира надеялась, что до этого все таки не дойдет. И она сможет избежать вечного посмертия. Уровень защиты содержимого тоже был достаточно прост. Достаточно было капли крови владельца или близкого кровного родственника, чтобы пустые листы наполнились воспоминаниями. В общем, волшебница была почти уверена, что кроме нее, это никто никогда не увидит. Тревожное предчувствие нарастало. Рассеяно оглядев кабинет, леди Блэк вновь опустила глаза, цвет которых с той самой встречи с лоа стал таким же, как и у Хозяйки Садов. И горько скривилась. - Забавно… Это и вправду все, что от меня останется. В принципе, у нее было много творений, даже не запатентованных, чье создание не имело особо важных предпосылок и приходилось на максимально продуктивный в плане занятий Артефакторикой период ее жизни. Только-только научившись успешно вживлять артефакты под кожу, Мира со свойственной ей неуемностью принялась экспериментировать на себе. Толчком послужил, как ни странно, фактор того, что девушка очень быстро пьянела. И мириться с этим не желала. Прежде, до ее личного озарения, внедрить артефакт в тело можно было путем надрезов или сложновыполнимых вживлений. Однако, в том, что ты видишь Магию, есть свои плюсы. Как оказалось, если дернуть за нужные нити, впоследствии достаточно просто прижать желаемый предмет к телу. Две тысячи второй год, осень (шесть лет назад). Видя и собирая в руках нити Магии, принадлежащие предметам и людям, было в разы проще работать. Из аспиранта в том же году она стала Мастером. Кавалли радовался, как ребенок. Ее выпускным проектом стал Хроноворот. Улучшенный артефакт мог отматывать время назад до недели. И это был максимально допустимый срок. *** Никто в Министерстве понятия не имел о Хроновороте, и все удивлялись, как это аврор Блэк везде успевает почти одновременно. Проживать день за два, а то и за три быстро вошло в привычку. Сложнее было привыкнуть не обращать внимания на звуки шагов в доме. О, волшебница знала, что это она сама. Но паранойя не желала сдаваться так просто, и не идти проверять, что там происходит, стоило титанических усилий. *** Она лихорадочно чертила в воздухе пламенеющие письмена. Она поняла. Действительно, поняла, как это работает. Тонкие нитки и тугие канаты магии все норовили вырваться из рук. Но Мастер не позволяла. Она создаст этот чёртов артефакт. И он будет лучшим из всех. Даже если он того не хочет. У него нет выбора. *** Опавшие сырые листья грустно шелестели под каблуками, окончательно умирая. Полы черной приталенной мантии Артефактора, вышитой серебристыми нитями Футарка, оглаживали мерзлую землю бархатом. Тревожный ветер касался щёк. Она выпила три бутылки рома. Плечо, в которое был вшит артефакт, горело жгучим пламенем. Сегодня она пожалела и о создании неприметной железки, и о решении внедрить Трезвенник под кожу. Сегодня был Хеллоуин. *** Магическая карта Соединенного Королевства, наконец, была закончена. Волшебная отслеживающая сеть должна была работать. Только выяснилось, что никто не знает, как именно. Идею, простую, как тапочек, подал Рональд. И в тот же день несколько авроров отправились в Хогвартс, закрытые меноры и старые некрополи на границе государства. Кто-то кастовал Аваду в воздух. Кто-то – Круциатус на паука. Кто-то проводил обряд с жертвоприношением животного, кто-то активировал смертельный артефакт, позаимствованный среди вещдоков. После – все менялись обязанностями и повторяли заново. Так или иначе, опытным путем было выявлено, что, чтобы не происходило в родовых домах, хоть бы и танцы с дьяволом, сеть сигнала не подаст. Мирам выдохнула. Взвешивая все за и против при починке, она осознала, что ей совершенно не уперлись патрули каждый божий час на Гриммо. И работала над Картой, исходя из этого. Но все же была не уверена в результате. И не зря. Побочным недостатком, которого, как утверждали многие, ранее не было, являлось невозможность отследить происходящее на территории Хогвартса, Хогсмита, Косого и вообще любого защищённого скопления магов. Также сей артефакт не реагировал на своих собратьев и игнорировал жертвоприношения животных. А вот на Непростительные заклинания и нелегальные межконтинентальные портключи – выл дурниной. Уже это было хорошо. И облегчало жизнь блюстителей буквы Закона. А Мира выдохнула с облегчением. В принципе, именно так она все и планировала. *** Надевая на палец массивную золотую печатку с заглавной буквой "А", Мирам припомнила, как когда то, только переступив порог Министерства, задалась целью собрать коллекцию подобных колец. И скривила губы. Сейчас это казалось не важным. Ничто не имело значения. Однако, новоиспеченная Госпожа Главный Аврор не могла не согласиться, что назначение на пост, учитывая ее невероятную рабочую продуктивность, было вопросом времени. *** Две тысячи третий год, лето (пять лет назад). Годы летели. И выяснилось, что двери Отдела Тайн отворить намного проще и Невыразимцы не в пример гостеприимней, ежели ты носишь на пальце печать Аврората. А, коль ты Мастер в определенной области, тебя без вопросов допустят до любых предметов неясного назначения. Также стало очевидно, что продвигать кого-то нужного и полезного на сопутствующие посты в Министерстве тоже достаточно легко. Достаточно личной рекомендации. *** Гермиона-в девичестве-Грейнджер, став руководителем, привела, наконец, в порядок Архивы и Хранилище, вцепившись в вверенное бульдожьей хваткой. Всё в итоге свелось к описательным моментам и огромной картотеке с пестрыми карточками, чье многоцветье вызывало у Миры против воли воспоминания о кислоте лимонных долек во рту. Однако, все было не зря. Лично для неё, по крайней мере. В конкретно эту свою наработку она никого не посвящала, и Вальбурга волшебницу в сокрытии успешно реализованной идеи поддержала. В один прекрасный день Мира вспомнила, как Дадли смотрел телевизор, а в это время она подглядывала из чулана. В тот момент её поразила маггловская техника, проекции, голограммы и данные, что можно уместить в крошечном чипе. Безо всякой магии. И теперь эту магию она и решила приложить. Получилось. Незаметно копируя, привязывая тонкими зелёными нитями каждую бумажку, зачаровывая и заклиная, она свела магию воедино. Прикрепляя на самые простые прозрачные маггловские линзы, ставшие новым артефактом. О, она, коль уж ей выпало на долю обрести подобное умение, не собиралась позволять ему простаивать. Она заплатила кровью. И это было жизненно необходимо отбить. В итоге Мирам стала обладательницей всей информации Министерства. На любом расстоянии. По первому желанию. И всего то, казалось бы, тонкие пластинки на зрачке... Жутко болела голова. Мигрень была почти невыносима. Но на любую боль – есть свое зелье. *** Луна, воодушевленно размахивая палочкой и переделывая порядком подзаброшенный Исследовательский Отдел Министерства Магии под себя, попутно проповедовала на отстраненную тему. Впрочем, как обычно. Что-то о чудовищах, неведомых тварях и опасных хищниках, имеющих право на жизнь. И разумеется, никто из нас не вправе её отнимать. И тому подобное, и прочая, прочая. Молча восседая на краешке стола, Мирам вертела в пальцах карандаш и отстраненно кивала. Спорить с Лавгуд-скоро-Лонгботтом Глава Аврората не собиралась за отсутствием смысла сего действия, но согласиться – тоже не могла. Она считала, что любое злобное чудовище, пусть хоть трижды редкое, любая тварь, что несёт фатальные разрушения, должны быть остановлены. И жизнь показала, что самые опасные и непредсказуемые среди всех тварей – это люди. А волшебники, жаждущие крови или власти, на самой вершине этой тёмной цепочки. А потому, как когда-то на первом курсе она уничтожила Квирелла, колебаться в сотворениях пусть даже Непростительных Мира не собиралась, хотя была склонна согласиться с Полумной, что, убивая, ты становишься убийцей и приравниваешься к тем, кого истребляешь. Однако, эта ноша не особо девушку беспокоила. Более того, она вполне себе того стоила. Затык был лишь в воздаянии. Нет, не то, которое посмертное. А вполне мирское и законодательное. И именно поэтому власть и статус были настолько привлекательны и полезны в глазах волшебницы. Что ни говори, а всю сознательную жизнь свободу действий и открытость Поттер ой, как ценила. *** Две тысячи четвертый год, зима (четыре года назад). Пошатываясь от слабости, если подумать, вполне объяснимой диагнозами, Мира вывалилась из кабинета Сметвика под громогласные проклятия колдомедика. Возможно, у неё, как он утверждал, и вправду были нелады с причинно-следственной связью. Иначе как объяснить такое частое ее сюда попадание? С другой стороны, ну… кто мог предположить, что зелья, алкоголь, курение, воздействие магически нестабильных полей артефактов и физические перегрузки могут привести к тому, что сердце не выдержит нагрузок?.. *** Служащие Аврората, даже считая новобранцев, беззащитными котятами себя не считали и таковыми не были. Большинство храбрецов-законников были, что логично и естественно, выпускниками львиного факультета Хогвартса, и могли заверить собеседника, что на своём веку перевидали множество отвратных и пугающих личностей. За примерами даже не нужно было далеко ходить, достаточно пройтись в выходной по Лютному. Однако все те, кто по долгу учёбы или службы сталкивался в свое время с Грозным Глазом Грюмом или профессором Зелий Северусом Снейпом, единодушно заявляли, что эти ребята были вне конкуренции по всем негативным характеристикам. И так считалось очень долгое время. Ровно до того дня, когда леди Блэк заняла пост Главы Аврората. Ежели приснопамятного хогвартского Зельевара ограничивали в действиях и изящной словесности школьные правила и ценз, а Шизоглаз слетал с катушек исключительно на почве собственных параноидальных настроений, госпожа Глава Аврората такими неудобствами и рамками себя не ограничивала. Нервный тик - самое минимальное, что можно было получить после планерки под руководством такой прежде сосредоточенной и скромной Народной Героини. Дорвавшись до руководящей должности, Блэк с невероятным фанатизмом и цепкостью к деталям принялась насаждать мир, не щадя никого. И подчинённых в особенности, требуя от них такой же противоестественной и сверхъестественной самоотдачи, что демонстрировала лично. И упаси Мерлин кого либо упустить хоть одну запятую, хоть одну букву в отчётности! Сонорус обеспечивал всеобщую известность каждому провинившемуся. И все соседние Отделы знали по фамилиям тех, кому не свезло попасть под горячую руку Девочки - Которая - Зашибет - Не - Глядя. Складывалось впечатление, что бывшая Поттер нашла точку опоры и вознамерилась таки перевернуть Землю. Либо смертельно больна и очень старается превратить старушку-Британию в райские сады за сжатые сроки. Даже занудный и кислый замминистра Персиваль Уизли, что портил жизнь окружающим здесь и сейчас, непререкаемо мерк на её фоне. А уж о Грозном Глазе, что многим дюже усложнил юность, и Снейпе, с маниакальным упорством калечившим психику учеников на протяжении всего их нежного и впечатлительного детства, и вовсе вспоминали с ностальгией. Однако говорить об этом боялись, вздыхая, смиряясь и молча прикладывая двойные и тройные усилия, чтобы соответствовать новым высоким стандартам. В памяти работников Министерства была ещё достаточно свежа история о том, что однажды некий молодой человек рискнул заявить, что даже Белатрисса не к ночи помянута Лейстрейндж была бы лучше Поттер, и имидж безумных Блэков Золотая Девочка решила поддержать. Всё бы ничего, но в тот момент за спиной юноши материализовалась, будто из воздуха, сама предмет беседы. Всё присутствующие с ужасом ждали, что Поттер поведёт себя именно так, как прежде Безумная Белла - попросту заавадит. Но все было много хуже. Стены комнаты покрылись инеем, а Мирам Блэк вышла, не произнёся ни слова. А на следующее утро юный аврор – пропал. И лишь позже бравые боевики и цвет общества узнали, что поздним вечером ему оформили перевод в дежурную точку. Все бы ничего, но находилась она в нейтральных зонах вечной мерзлоты. Перевели. На неопределённый срок. Это и вправду было хуже смерти. Более никто не рисковал ставить под сомнение власть и авторитет молодой начальницы. Нет, каждый сотрудник в глубине души знал, что её решения и цели, пусть и кажущиеся самонадеянными, опасными и невыполнимыми, оправданы и необходимы уже как несколько десятилетий. И именно такие люди нужны для глобальных переворотов. Но осознание правоты и отсутствие ненависти это одно. Так или иначе, её боялись. И старались держаться как можно дальше. *** Две тысячи пятый год, зима (три года назад). Мирам скрипела зубами и сверкала глазами, наблюдая за тренировками молодого поколения. Оказалось, ей в свое время еще повезло с учителем. Этим ребятам, увы, нет. Ну, ничего. Когда-нибудь они поймут, что палочка – еще не все, что нужно аврору. Поймут, что любой китаец-маггл с палкой или техасский не-волшебник с ружьем играючи могут лишить жизни даже самого сильного мага. Когда-нибудь. Но не сегодня. *** Две тысячи шестой год, осень (два года назад). И все у Мирам было, не как у людей. По крайней мере, она справедливо подозревала, что большинство волшебников совсем иначе заклинает артефакты, не использует непроверенные изобретения на своем теле, не вшивает в себя все, что ни попадя и тому подобное. Хотя мантия Артефактора из инфернальной ткани, заклятая рунами, была достаточно безобидна для пользователя, если подумать… *** Ее ментальная система была слишком хаотична и не поддавалась обучению Окклюменции, а попытки применить Лигилименцию походили на раскаленный топор, врезающийся в разум жертвы. Так или иначе, ту информацию, что содержалась в ее дурной голове, следовало защитить. Серьги были прекрасны. Золотые, с рубинами, они создавали в голове владелицы монолитную непробиваемую стену, и полностью ее устраивали своим функционалом. Две тысячи седьмой год, весна (год назад). Проявлялся внутренний хомяк избирательно. И многие свои изобретения она не патентовала, предпочитая использовать сама. Некоторые разработки и идеи были и вправду опасны. Страх, что кто-то пострадает, несмотря на ее старания, прогрессировал, иногда перерастая во всплески паники. Шел две тысячи седьмой год. Ее ровесникам исполнилось по двадцать семь лет. Мирам же уверенно двигалась к тридцатилетнему юбилею. Что поделать, использование Хроноворота все же имеет последствия.