Пачка сигарет

Сумеречный свет сурового зимнего рассвета проник в щель тяжёлых портьер. Скудного луча хватило, чтобы прервать сон, неспокойный от мук совести. Эльза аккуратно вытянулась из-под тяжёлой руки, накинула халат. Хотелось курить. В подъезд или на балкон? В подъезде будет вонять, соседи будут ругаться, но на балконе трещит мороз, градусов тридцать, если не больше. А впрочем, терять уже нечего. Эльза натянула на себя меховую шапку и валяные тапочки, лежащие около двери на всякий случай. Зашла за портьеру, открыла дверь. Оттуда повалил пар, пронизанный бледным солнцем, как всегда в большой мороз. Девушка закрыла за собой дверь и закурила. Воздух жёг голые руки, она подносила их к дыму обеими сторонами ладоней. Лёгкие резало от разницы горячего дыма и ледяного воздуха. Эльзе нравилось курить на улице в последнее время, потому что в такие моменты нет сил думать. Иногда она сбегала от Вали, бродила по старым улицам и курила, пока не замерзала настолько, что, казалось, сейчас упадёт и больше не встанет. Тлеющий конец сигареты все ближе подбирался к пальцам. Сил стоять здесь уже не было, поэтому она зашла в спальню, взглянула на спящего Валю. Белая мускулистая рука, очертания благородного профиля, светлые волосы. Вернуться в кровать? Ей почему-то стало мерзко. Эльза осторожно прикрыла двери, что звякнули стеклом, и, тихо шлёпая босыми ногами, зашла в библиотеку. Там было как всегда душно. Девушка скользила взглядом сквозь стеклянные дверцы шкафов. Самый сложный выбор: Набоков, Толкиен, Бунин. Неожиданно на глаза попался Достоевский. Эльза легла на диван. Вспомнилась бабушка, которая всегда говорила, что нельзя читать серьёзные книги лёжа. Действительно, сосредоточиться не получалось. Длинные запутанные эпилептические фразы рассыпались в мозгу. Перед глазами вставали яркие образы прошедшего. Прошлая зима, они много общаются с Валей, больше не вспоминают о весне. Она привыкла к нему настолько, что почти не чувствовала напряжения, оставаясь с ним наедине. Они часто сидели в библиотеке, читая выдержки из любимых книг, а вкусы их часто совпадали, и было приятно слышать любимые слова из чужих уст. Так и сидели они однажды: у неё в руках «Дар», у него — «Темные аллеи». И вдруг он мягко касается её губ, она не в силах отказать, и это полностью ее решение — отдаться друг другу на этом самом диване, ощущать на себе его тяжесть, а потом чувствовать себя соучастницей ужасного преступления и не сметь смотреть в глаза Мату. Но Эльза была неспособна отказаться от свиданий, всё более частых. А потом была весна. Она пьянила как всегда: сперва осторожно, только предчувствием, а потом яростным цветением, запахом, чувством жизни. Они с Матом сидели на кухне, окно было раскрыто, весёлая весенняя гроза хлестала в окна. В такие минуты Эльзе всегда хотелось писать стихи. Но вместо этого она рассказала парню все. Сперва он был ошарашен, потом быстро и как-то незаметно собрался и съехал. Девушка звонила его сестре, Оле, та говорила, что Мат подавлен, даже пил. Потом Эльза узнала, что он нашёл работу, кажется, где-то на Урале, и уехал. Или уедет. Вдруг она поняла, что речь шла именно о сегодня, 9 января. Смешно. Она раздавила его, уничтожила, ради чего? Она всё равно несчастлива. И снова побежит за кем-нибудь, и снова, и снова, пока не останется сил бежать. И снова ей представился Матвей, такой мальчик, в отрочестве он казался ей младшим братом. И она разбила его только ради очередного парня, с которым не найдёт счастья. Ужасное осознание, все эти месяцы брезжащее на краю сознания, теперь горело огненными буквами перед её глазами. Бежать за ним. Судорожно натянула джинсы и футболку, валявшиеся в гостиной, накинула пуховик, вызвала такси. Руки жёг холод — она забыла варежки дома, засунула руки в карманы, нащупала там пачку сигарет и зажигалку. Закурила. В голове зазвучал хриплый успокаивающий голос: Но если есть в кармане пачка сигарет Значит всё не так уж плохо на сегодняшний день