Часть 16.
5 августа 2022 г. в 13:21
Отведенный для элитной троицы участников двор поражал своей запущенностью. Казалось, длань человека не касалась здешних мест со времен первого года правления Императора. Предыдущие постояльцы явно не пожелали заморачиваться наведением марафета, максимально направив все свои усилия на приведение в негодность тех немногих удобств, что еще имелись в наличии. Осмотрев заросшую травой территорию и заглянув в дом, где от сквозняка клубы пыли взвились в воздух, трое молодых людей поняли, что впереди их ждет долгий трудовой день. Словно вторя их безрадостным мыслям, висевшая на одной петле дверь протяжно и злорадно заскрипела, а горка сосудов из-под вина, олицетворявшая собой рукотворный памятник лихой юности, звонко рассыпалась на множество своих составляющих.
Поморщившись от противного звука, Шэнь Цзюань пару раз хлопнул веером по плотно сжатым губам. За его спиной стояли притихшие новоявленные сожители, терпеливо ожидая, когда «сокровище двух дворцов» даст отмашку для начала военных действий против местной антисанитарии.
— Смею предположить, что никто из нас троих не жаждет вступить в борьбу со здешним беспорядком, — повернулся к ним Шэнь Цзюань, красноречивым взглядом окинув окружавший их хаос и разруху.
— Очень проницательно, — слегка улыбнувшись, с интересом посмотрел на него Ло Бинхэ.
— Молодой господин Шэнь желает что-то предложить? — подхватил не менее заинтригованный Чжучжи Лан.
— Есть у меня одна идея. Что нам мешает для начала вступить в борьбу друг с другом? Так, забавы ради, — внимательно рассматривая свои идеально чистые ногти, произнес Шэнь Цзюань. — Проигравший должен будет привести в порядок это место.
— Если молодой господин Шэнь предложил подобное, значит ли это, что он заранее уверен в своей победе? — сверкнули золотом глаза Чжучжи Лана.
— Думай, как хочешь, — фыркнул тот, резко раскрыв веер.
От неожиданности оба его соперника инстинктивно активировали доведенные до автоматизма печати призыва. В руках Ло Бинхэ появился сверкающий ослепительным белым светом меч, а пространство вокруг Чжучжи Лана покрылось ковром из змей. Юноши настороженно смотрели на Шэнь Цзюаня, но кроме того, что ученик Императора пару раз обмахнул себя веером, ничего больше не происходило.
— С прискорбием вынужден констатировать, что переоценил собственные силы, — вырвался вздох сожаления из его груди.
Не сказав ни слова больше, юноша неспешно направился в сторону выхода со двора. Победители с недоверием смотрели ему вслед. Понимание, сменившееся восхищением, промелькнуло в глазах Чжучжи Лана, когда он с досадой отменил призыв змей.
— И почему у меня нет ощущения, что я победил, — беспомощно улыбнувшись самому себе, пробормотал Ло Бинхэ. — Скорее, даже, наоборот.
— Привыкай, — буркнул потомок южных королей, направившись в дом, чтобы лучше его осмотреть.
— Стой, — окликнул его молодой человек — Как давно ты знаком с Шэнь Цзюанем?
— Дольше, чем ты, но меньше, чем мне самому бы этого хотелось, — неопределенно пожал плечами Чжучжи Лан, скрывшись в доме.
Ло Бинхэ презрительно сощурил глаза, решив подгадать момент во время какого-нибудь испытания и поговорить по душам с этим повелителем змей. Сейчас у него были совершенно иные приоритеты. День смерти его учителя от руки неизвестного злодея, был одновременно и днем, когда его прокляли. Ло Бинхэ подозревал, что злоумышленник сделал это нарочно. Не сумев убить ученика с сильной демонической родословной, тот наложил на него проклятие, чтобы он не смог отомстить за смерть своего горячо любимого наставника с восьми лет заменявшего ему семью.
Сердце юноши до сих пор разрывалось от боли при воспоминании об обезображенном теле дорогого ему человека. Мерзавец вдоволь поиздевался над ним, лишив мужчину рук и ног ради удовлетворения своих садистских наклонностей. Тогда Ло Бинхэ поклялся найти убийцу и превратить жизнь этого ублюдка в бесконечную мечту о смерти. Но сколько бы он ни искал, стоило ему только приблизиться к разгадке, как он впадал в летаргический сон. Каждый раз, пробуждаясь вновь, он испытывал неистовый гнев и отчаяние от того, что снова не достиг своей цели. Хуже всего было то, что проклятие лишило его большей части воспоминаний, уничтожив самое ценное из них — имя и лицо человека, бывшего всем его миром. Что уж там говорить, когда он очнулся впервые, то не помнил даже кто он такой и как его зовут.
Но в этот раз все было иначе. Проснувшись после очередной неудачи в какой-то пещере, в его голове вместе с несколькими обрывками былой памяти, возник смутный образ.
— Шэнь Цзюань, — пробормотал Ло Бинхэ, взволнованный зацепкой, которая смогла остаться в его сознании после последней активации проклятия.
Почему-то он был уверен, что человек, скрывавшийся под этим именем, имеет прямое отношение к тайне смерти учителя.
Осмотрев свое тело, юноша, как и прежде, обнаружил на себе множество императорских регалий, напоминавших о его принадлежности к правящей династии. Царственный дядюшка давно не показывался племяннику на глаза, якобы чрезвычайно занятый государственными делами. Хотя сам Ло Бинхэ подозревал, что тот просто не вылазит из своего обширного гарема. Иногда ему казалось, что многочисленные жены Императора давно взяли его в заложники и отпускают только несколько раз в год на свежий воздух, опасаясь, чтобы тот, не дай бог, не привел во дворец еще кого-нибудь, ибо самим едва хватало. Но владыка демонов все равно умудрялся стабильно пополнять численность своих пассий, как будто от этого процесса зависела сама его жизнь. Ло Бинхэ оставалось только дивиться подобной выносливости.
Покачав головой и пожелав дядюшке крепкого здоровья и стабильной потенции, юноша сосредоточился на кровной клятве, которую им с дядей когда-то дал Мобэй-цзюнь, чтобы они всегда могли быстро его найти. Ло Бинхэ решил начать поиски этого Шэнь Цзюаня с разговора с главой разведки Империи. Верный соратник Императора определенно сможет дать ему какую-нибудь полезную информацию.
Зов крови привел его на поляну заполненную молодыми заклинателями, среди которых солнечным бликом выделялся один единственный человек. Стройная фигура, окутанная аурой благородства и элегантности, мгновенно притянула его взгляд. Шелковый веер бабочкой порхал в ловких ладонях юного заклинателя, то пряча, то являя взору окружающих уточенные черты лица, украшенного изумрудными глазами, способными заполнить собой все мысли неосторожного созерцателя. На дне этих глаз мерцали искры острого ума, придававшие облику молодого человека нотку высокомерия по отношению к посторонним, не смевшим слишком близко подойти к юноше, от которого будто веяло свежестью и прохладой. Увидев его, сердце Ло Бинхэ забилось в бешеном ритме, грозя разорваться от нахлынувших на него непонятных эмоций. Голова закружилась от восторга, заставив искать опору в ближайшем дереве.
— А-Юань, — неожиданно с губ сорвалось обращение, фамильярность которого удивила даже его самого.
Он сразу понял, кем был таинственный юноша. Смутный образ, витавший в его памяти, при встрече обрел ясность и четкость. Не было никаких сомнений, что это был тот, кого он искал. Шэнь Цзюань. Но кем они были друг другу и были ли знакомы прежде, оставалось загадкой, на которую только предстояло найти ответ.
Из разговоров окружающих Ло Бинхэ узнал, что попал на собрание молодых заклинателей, претендующих на звание гения своего поколения. Учитывая возраст Шэнь Цзюаня, становилась ясна цель его присутствия здесь. Недолго думая, юноша сделал свой выбор не в пользу Мобэй-цзюня. Такие мероприятия могли быть весьма опасны и несли в себе множество скрытых угроз. Ло Бинхэ не мог допустить, чтобы единственная ниточка, ведущая к убийце учителя, оборвалась из-за нелепой случайности. Время показало, что данное решение было верным, ибо не успел он ненадолго отлучиться для регистрации, как к молодому человеку, уже тянул грязные ручонки какой-то неприятный тип.
Находясь в толпе желающих попасть на состязание и используя свое врожденное обаяние, Ло Бинхэ узнал немало полезной информации. Его весьма удивил тот факт, что Шэнь Цзюань оказался не только учеником его царственного дядюшки, найденным тем в борделе, но и недавно обретенным сыном самого Мобэй-цзюня, чья несравненная история любви с человеческой женщиной, по словам обывателей, способна пробить на слезу даже суровых воинов. Из-за проклятия Ло Бинхэ часто отсутствовал достаточно длительные промежутки времени, но обычно самым серьезным изменением в окружении его единственного родственника было появление новой тетушки в гареме. То, что дядя взял себе воспитанника, было чем-то из ряда вон выходящим в череде привычных событий. Ло Бинхэ даже испытал некое чувство уважения к этому старому развратнику, наконец-то задумавшемуся о передаче знаний следующим поколениям помимо нескончаемой полировки своего могучего нефритового жезла.
Конечно, многое из услышанного вызывало сомнения, но абсолютно все сплетники сходились в двух мнениях: первое — Император и Мобэй-цзюнь уничтожат любого, посмевшего тронуть «сокровище двух дворцов»; второе — Шэнь Цзюань хитроумное чудовище. И если достоверность первого утверждения была вполне объяснима, то вспоминая возвышенное и отрешенное от всего мирского выражение лица юноши, Ло Бинхэ весьма скептически отнесся ко второму.
Посмотрев с минуту на опустевший двор, он пошел чинить дверь, желая помочь молодому человеку в наведении порядка. Ему было необходимо наладить хорошие отношения с учеником дяди, потому что версия о его знакомстве с ним в предыдущее пробуждение не нашла подтверждения. Шэнь Цзюань был слишком молод и родился, пока он спал. Они никак не могли знать друг друга. Очевидно, что юноша впервые увидел его только сегодня. Тогда откуда ему было известно его имя? Увы, пока что вопросов было больше, чем ответов.
В это время Шэнь Цзюань неспешно шел к административному зданию, где располагались люди ответственные за проведение собрания. Быстро найдя нужного ему человека, он передал Мобэй-цзюню шифрованное послание, в котором просил предоставить ему информацию об этом невесть откуда взявшемся племяннике Императора. Расспрашивать других он, к сожалению, не мог. Это могло поставить под сомнение его статус приближенного к правителю лица. Что он за ученик такой, если ничего не знает о родне учителя? Может и к лучшему, что он будет находиться с ним в одной команде, чтобы успеть узнать все сильные и слабые стороны столь важной персоны.
Шэнь Цзюаня весьма насторожило то, что участники состязаний тоже удивились, услышав статус Ло Бинхэ, в то время как седовласый куратор просто рухнул на колени и начал как умалишенный без остановки отбивать поклоны. Еще немного и удары его лба о камни вызвали бы небольшое землетрясение. Придя в себя, старик не поставил слова юноши под сомнения, оказав тому все почести, надлежащие императорскому родственнику. Да и как их тут поставить, если внешний вид молодого человека говорил сам за себя.
Поразительное сходство Ло Бинхэ с Императором невольно заставило Шэнь Цзюаня заподозрить, что они являются одним и тем же лицом. Он не смог найти ни одного внешнего различия между дядей и племянником, кроме возраста. Юноша не верил, что природа смогла создать два настолько прекрасных и абсолютно идентичных лица. Все-таки красота его учителя являлась совершенно непревзойденной. Эта мысль мучила Шэнь Цзюаня всю дорогу до места их временного пребывания.
Лишь добравшись туда, он придумал, как устроить племяннику учителя проверку. Самое главное воплощение заклинательского дара был меч совершенствующегося. И когда, поддавшись на провокацию, Ло Бинхэ призвал свой меч, Шэнь Цзюань понял, что ошибался. Меч молодого заклинателя ни внешне, ни аурой даже отдаленно не походил на Синьмо. Из этого следует, что Император и Ло Бинхэ — два разных человека. Тогда как так получилось, что никто не удосужился сообщить ему о единственном родственнике, а значит и единственном наследнике, его наставника?
— И кто догадался дать им одинаковые имена? У кого-то совсем скудно с фантазией, — тихонько ворча, двинулся он в зону проживания молодых заклинательниц.
Где-то неподалеку от него чихнул Мобэй-цзюнь. Шмыгнув носом, он вспомнил о своей первой встрече с заметно помолодевшим владыкой, произошедшей, когда демон отправился в один из пограничных городов для подавления восстания против тирании Императора, в тот момент вообще пропадавшего невесть где. Кровная клятва, данная демоном своему повелителю, сразу дала понять, что ошибки быть не может — юный бунтарь, взывавший к справедливости от лица невинных жертв, был не кем иным, как самим Императором, обменявшим пару сотен лет и груз большей части своих воспоминаний на давно покинувшую его совесть. Чтобы успокоить разбушевавшегося повелителя, северный король оперативно наказал местных чиновников, виноватых в разозливших его бесчинствах. Постепенно выяснилось, что тот практически ничего не помнит кроме смерти лорда Цинцзин. Император был свято уверен, что кто-то коварно убил его учителя и проклял его самого. Ведомый чувством мести он собирался найти убийцу и жестоко его покарать.
Мобэй-цзюнь решил сэкономить его время и объяснил повелителю, что тот запамятовал и никуда ходить и никого искать не надо, ибо убийца его учителя находится прямо здесь и сейчас в прямой досягаемости. Как говорится, начни с себя. Надеяться на здравомыслие владыки было его главной ошибкой. Император решивший, что демон находится в сговоре с убийцей, принялся сражаться с ним не на жизнь, а на смерть. Так как навыки и сила Ло Бинхэ осталась с ним, то прикинув все за и против, Мобэй-цзюнь изменил тактику. Стремясь объяснить пылкому юноше, что клятва крови не дала бы демону причинить ему вред, северный король пошел по самому легкому пути, убедив его в принадлежности к императорскому роду.
С выбором имени все было совершенно аналогично. Мобэй-цзюнь всегда считал, что чем проще, тем лучше. В детстве всех своих немногочисленных питомцев он просто нумеровал. У него был хорек Номер один и полярный ястреб с кличкой Номер два. Пара волков Номер три и Номер четыре. В общем, удобно и практично. Следуя этой логике, если продолжить счет, то Император должен был получить почетное имя Номер семь. Но так как жить хотелось, то Мобэй-цзюнь, все так же следуя принципу минимальной энергопотери, решил Ло Бинхэ назвать Ло Бинхэ. Почему имя такое же, как у правящего Императора? Традиция у них в семье такая, мальчиков любящих отрывать мухам лапки, а людям и демонам ручки, называть вот таким вот именем.
И хоть Мобэй-цзюню с горем пополам удалось списать свой предыдущий рассказ на плохое чувство юмора, повелитель не на шутку рассердился на него, отказавшись от его помощи в дальнейших поисках убийцы. В тот месяц, тайком рыская следом за резвым и не в меру шустрым Императором и устраняя учиненный им беспредел, северный король понял, что он никогда не станет отцом. Он уже заранее ненавидел детей, которые потом превращаются в таких вот неуправляемых подростков. В глубине души он даже зауважал Шэнь Цинцю, который весьма долго терпел своего ученика, прежде чем в итоге таки столкнул Ло Бинхэ в Бездну. Сам бы он на его месте удавил бы этот белый лотос в куда более нежном возрасте.
Чего у Императора было не отнять, так это его умения получать желаемое. Если он чего-то хотел, то неважно чем это было, рано или поздно оно обязательно оказывалось в его руках. Так случилось и с информацией о смерти второго лорда Цанцюн. Узнав, что изначальные слова Мобэй-цзюня были правдой, от пережитого потрясения Ло Бинхэ вернул свои первоначальные воспоминания и физическое тело. Единственное, что отсутствовало в его памяти — причина такого внезапного впадения в детство. Разумеется, Император начинал выяснять обстоятельства произошедшего, после чего история повторялась и так по кругу с разными временными промежутками.
И, казалось бы, народ должен был ликовать при появлении светлой ипостаси их правителя, но, к сожалению, совесть и Император оказались очень плохим сочетанием. Беспринципный и разнузданный владыка был куда более приятным существом, чем его благородная версия. Так в народе появилась легенда, что «племянник Императора» бедствие, которое нельзя упоминать всуе, дабы оно не снизошло в этот мир. Ло Бинхэ младший превратился в «того, кого нельзя называть» в надежде избежать его появления, ибо даруемые им свет и добро были непосильным бременем для всего живого. А потому помнили о нем только те, кто лично был свидетелем его пришествия, каждый раз отчаянно надеясь, что оно было последним.
После очередного такого явления, Мобэй-цзюнь, замученный ежедневными марафонами по пятам дражайшего повелителя, решил, что он слишком стар для всего этого и нашел спорное решение проблемы, которое, однако, значительно облегчило его жизнь. Теперь ему не надо было бегать за Императором, потому что тот всегда носил его с собой.
Северный король равнодушно посмотрел в ночное небо, в который раз безмолвно проклиная судьбу. А ведь он мог бы сейчас сидеть в своем дворце, попивать сливовый чаек на талой воде у окна с видом на снежную пустошь и слушать музыку ветра. Один, совершенно один. В крайнем случае, в компании сына, то есть, Шэнь Цзюаня. Издав еле слышный вздох, Мобэй-цзюнь произнес заклинание, синеватой дымкой окутавшее тело демона.