Мы не торопимся

Продрав глаза, Джим обнаружил, что посткоитальные грёзы заняли у него пятнадцать часов. После марафона по созданию симуляции Боунз отстранил его на сутки, приходить в себя. Снова саднило горло, но в целом организм ощущал себя отдохнувшим. Спок в чёрном флотском термобелье лежал с ним на койке, притиснув начальство к стене и закинув на него тяжёлое бедро. Судя по всему, бета-смена закончилась, и тот пришёл приглядеть за Джимом. Коммандер как будто бодрствовал, но если приглядеться, полупрозрачная перепонка закрывала глазные щели. Когда Джим заканчивал свой длинный день, то падал в беззвучную темноту, будто его вырубили битой. А вот вулканец отдыхал двумя равными периодами, как это делали люди в пятнадцатом веке. В промежутке, когда весь корабль спал, у Спока был самый пик мозговой активности, так что требующие инсайта задачи тот специально приберегал на глухие ночные часы. Джим очень старался тихо дышать и не шевелиться, потому что не хотел его тревожить. Было трудно поверить, что Спок вот так почти лежит на нём, охраняя, как склонный к накопительству кожистый ящер. И можно без зазрения совести рассматривать каждую пробивающуюся сквозь кожу на щеках волосинку. Планировать, как тоже останется ночевать в его каюте (и просто снимет с себя кожу, если что). Где-то у Джима в голове тощий подросток с буйной чёлкой пронзительно вопил от радости. Ведь он каким-то образом всё же склеил себе целого вулканца. Сравниться с этим по крутизне мог только Хикару – его клингонский возлюбленный, начальник охраны «Энтерпрайз», был колоритнее некуда. *** Глядя на блик на изломе споковой чёлки, Кирк лениво размышлял о превратностях судьбы. Как им всем повезло просто быть живыми – отщепенцам и ренегатам не всегда выпадает такая удача. Гайла Вро могла и не дождаться спасательного шаттла, и кислород в отстыковывшемся герметичном отсеке корабля просто закончился бы совсем. После атаки «Нарады» возле Вулкана живыми подобрали буквально с десяток кадетов. Для Ухуры из соседки по комнате Гайла сделалась спутницей по жизни. Джиму было стыдно вспоминать, что когда-то он сдуру пытался влезть между ними. *** Парень Сулу был единственным известным клингоном во всём Флоте. Хотя, технически Ворф Нессакр был клингоно-ромуланским гибридом. Его отцом был проконсул, но Ворф родился незаконнорожденным. Вместо собственной жены Утхук сутаи-Нессакр ложился с юной дочерью своего офицера-ромуланца. Когда госпожа Крир Амагхи узнала об измене, ей показалось мало развестись традиционным способом: ударить мужа тыльной стороной кисти и одарить плевком. Две недели та копила яд в слюнных мешочках. И как-то ночью укусила пришедшего к ней в спальню Утхука за лицо – как в юности, глубоко вонзив клыки. Проконсула моментально парализовало – яд, накопленной бешеной от ревности Крир, отравил его кровь. Вскрыв нагрудный панцирь мужа ритуальными ножницами, госпожа собственными руками вырвала оба сердца из груди. Она не шутила и не оставила хотя бы одно – тот, кто уронил честь дома Могх, был недостоин жизни. Подчинённый Утхуку офицер наутро был испарён дезинтегратором. Сбежавшую ромуланскую девку могущественная Крир преследовала по всей территории Клингонской Империи. В конце концов той пришлось скрываться на безымянной планете близ Нейтральной Зоны. Но и там её со временем выследили и когтями разорвали на части не знающие жалости шпионы Крир Амагхи. Совсем маленьким Ворф остался один. У него был официальный опекун, покалеченный отставной вояка из клана Дурас. Но тому уже было под сто сорок - закат жизни для клингонов, так что поддержать и заступиться за мальчика было некому. Когда у Ворфа отпал детский экзоскелет, то новый нарастать совсем не спешил. Ровесники в школе хохотали и тыкали в мягкое и нелепое, что теперь было на месте прочных кальцинированных щитков. Ведь у чистокровного клингона подростковый панцирь вырастал за ночь. *** Кирк понятия не имел, как сошлись Ворф и Сулу. Но точно знал, что его рулевой будет защищать своего клингона, пока жив. Это, вроде, звучало смешно: Нессакр весил двести двадцать кило и при желании мог раздавить любого. Был выше Хикару на полметра – рядом они смотрелись впечатляюще. У него были ядовитые клыки, трое лёгких и запасная нервная система. Но только внутри там был напуганный и отвергнутый сверстниками полукровка. Кирку не нужно было ничего объяснять – перед глазами всё время был пример его первого офицера. В своем роде, Ворф был красив – светоотражающие голубые глаза на бронзовом лице, покрытом костными гребнями. Длинные светлые волосы, курчавящиеся на висках. Черты отца в нём безусловно доминировали – клингонскую кровь было не перебить ничем четыре-пять поколений. Их начальник охраны любил украшения и носил тонкие титановые цепочки в каждой паре ноздрей и в ушах. Родной язык Нессакра звучал так, что обитатели четырёх квадрантов говорили на клингонском в смертельной опасности и на вершине сладчайшего оргазма. Гортанный, повелительный и страшный, он возбуждал и будоражил. Как-то, ещё в Академии, у Кирка был эротический фетиш на клингонов. Не реализованный, конечно. Он сильно надеялся, что коммандер никогда об этом не узнает – ревнующий Спок мог оказаться покруче госпожи Крир. Он и так начинал раздувать ноздри и смотреть волком, если Джим упоминал о беседе с Праймом. Порой Кирку думалось, что от вынимания сердца ложкой посла спасают только расстояния и немного – преклонный возраст. *** Проснувшись, коммандер любезно поделился с ним нарытой за ночь информацией. Подросток внутри Кирка немедленно вылез на самую крышу и заорал от восторга. Ведь его самолюбивый вулканский бойфренд не постеснялся спросить того, кого считал соперником. Только чтобы дать Джиму то, чего он так хочет. - Джим… капитан. Как вы можете быть уверены, что нам удастся прошить пространство дважды? - с пристрастием изучал его лицо Спок. - Эта червоточина стабильна! По крайней мере семь капитанов утвержали это – просто не были заинтересованы в том, чтобы запротоколировать свой вояж. А мы будем писать на приборы всё, составим нормальный отчёт. Ну же, Спок! Ты ведь наверняка умираешь все это раскрыть попунктно, с подзаголовками, сканами и статистикой. И никакой отсебятины – только голая объективность. Спок зыркнул на него сердитым тёмным глазом – коммандер был недоволен, что так хорошо знают его слабости. - Я предпочёл бы сначала проконсультироваться с главным инженером, - усушенным до рамок приличия тоном сказал он. - Ну так тебя держит кто? Пойдём и проконсультируемся, - с энтузиазмом предложил Кирк. Он бы умер от несовместимого с жизнью удивления, если б Скотти, переместивший его назад на корабль прямо в варпе, был против движухи. Да и потом, Сулу уже был в курсе новейшей задумки капитана и держал «Энтерпрайз» на никакой скорости. Червоточина рядом манила и притягивала взор. Разыскивать Монтгомери можно было долго – задумавшись, тот часто сковыривал чип, воткнутый в виде серьги в ушную мочку. В результате компьютер сообщал, что глава инженерной службы находится в обеденном холле, тогда как в реальности тот ползал по трубе Джеффри c техническим трикодером в зубах. Или вообще торчал в правой варп-гондоле, рекристаллизуя видавший виды дилитий. Кирк старался пополнять запасы, но с их шатанием во всему обозримому космосу разделительных камушков вечно не хватало. Исследуя все технические палубы со Споком, Джим дискутировал сам с собой: прилично ли рассказывать о галлюцинациях, которые постигли его после известно чего? Он пока был невежей в таких тонких вопросах. Но поделиться распирало: так ярко, объёмно и полностью реалистично быть самкой гигантского осьминога Джиму ещё не приходилось. *** Согласно общественным опросам, современным и прогрессивным видом партнёрства считалась по меньшей мере триада, состоящая не только из одних антропоморфов. Теперь пары вроде них со Споком или Гайлы с Ухурой были устаревшим отстоем, слишком традиционным по мнению галактической прессы. Монтгомери же в глазах многих существ был необычен в нехорошем смысле, и Кирка это задевало. Почему-то знатным денобуланцам было окей иметь три жены, каждая из которых заводила три мужа попроще. А Скотти, которому был не нужен никто, считался ненормальным и неправильным. Их инженер вообще не был заинтересован в романтических или сексуальных отношениях, ни с кем, и задолбался это объяснять. Он любил только «Энтерпрайз» и, когда они становились в док, собственноручно полировал ацтекские узоры на обшивке, чтобы они сияли ярче. Он был один из многих на корабле, кто предпочитал катапультироваться в самые глубины чёрного космоса, но не следовать тупым стереотипам. Кирк любил свою команду с яростью и угрюмостью лематьи: вечно полуголую Гайлу, охочего до самых диких авантюр Скотти без личной жизни. Любящего экстрим Сулу, который не расставался с дермальным регенератором. Боунза, что надеялся завести котят, любящих папу. Спока, который от своей вулканской сдержанности чуть не сдох в буквальном смысле. Ухуру, так уважавшую орионский менталитет, что интимные ласки языком она долго считала ДРУЖЕСКИМ РАСПОЛОЖЕНИЕМ. Но он и сам был таким же. Ждал Спока четыре года после разговора на Бейкер-бич, потому что во время отпуска тот так и не связался с ним сам. Потом началась миссия. А инициировать романтические отношения с подчиненными Джиму было запрещено весьма конкретным пунктом Устава. Зато теперь, когда их отношения со Споком перестали быть такими омерзительно рабочими, это не хотелось прятать. Джим улыбался энсинам, которые шептались и хихикали, видя капитана и коммандера с соединёнными руками. Как он понимал задним числом, их влюблённость друг в друга была очевидна даже покойному Пайку. Все шуточки адмирала про первых офицеров, полезных везде и всегда, были намёками толщиной с секвойю. Кирк мог только догадываться, какой была их с Уной история – в его опыте, заполучить своего старпома оказалось чертовски сложно. *** Стеклистый шар с бензиновыми разводами всё надвигался. Весь мостик замер в ожидании – был слышен еле заметный шорох вентиляционных двигателей и попискивание навигационных панелей. Джим был не в силах усидеть в своем кресле – он вскочил и подошёл к иллюминатору. От восторженного ужаса хотелось зажмуриться. Это было как лететь на Корвете с оторванной нахуй крышей к километровому обрыву – только совсем взрослая версия. Спок за его спиной шагнул ближе, прижался грудью к лопаткам, дыша в шею. Обнял за пояс одной рукой, обозначая как собственность на глазах у всех. Вот какого хрена у Джима была не эйдетическая память? Это он хотел бы сохранить в голове навечно. - Восемь секунд до входа в Червоточину, кэптин, - высоким от волнения голосом выговорил Чехов. Ниота смотрела строго вперёд, не мигая, и кусала свои пальцы. Ригеллианские светлячки в её серьгах метались, сопереживая и переливаясь от голубого до индиго. - Да чтоб я провалился, мы вошли, Джим! - хлопнул себя по бедру Боунз. Мгновенно сменившееся изображение на экранах дизориентировало до того, что закружилась голова. Звёздное небо было совсем другим – но тоже знакомым, конечно. Подойдя к панели Хикару, Джим увидел мигнувшую и обновившуюся ярко-зелёную надпись в углу: альфа-квадрант. Он обоими руками зажал себе рот. Поорать сейчас мог кто-нибудь другой, а Джиму было не по чину. - Проложить курс до Нового Вулкана, - приказал он. - Есть, капитан, - отозвался Сулу. - Курс проложен. Расчётное время полёта – три часа пятнадцать минут. - Ухура, свяжись с консульством, запроси матриарха Т’Пау, - собрался с духом Джим и принялся диктовать. - Запрос срочный, тема сообщения: т'хай'ла. Предполагаемые участники церемонии: капитан Джеймс Тиберий Кирк, человек, С'чн Т'гай Спок, вулканец. Связь установлена, но неподтверждена. Спок поймал его взгляд своим и кивнул. Джим нигде не облажался и всё запомнил правильно. *** - Т’Пау – «Энтерпрайз», - раздался старческий, глухой и надтреснутый голос в динамиках. Ваш запрос принят. Будьте готовы продемонстрировать Связь немедленно. Он и Спок и так уже стояли плечом к плечу. Джим не до конца понимал, как оно должно работать – но его старпом был настолько спокоен и уверен, что это передалось и ему. По сути, они обязаны были убедить старуху, что поженить их следовало вчера. И не риторикой, а чем-то посущественней. Следом включился канал видеосвязи. Морщинистое лицо несгибаемого лидера клана развернулось на весь экран. Т’Пау потребовала, вперив в них взгляд цепких чёрных глаз: - Соединитесь, как подобает для проявления уз т'хай'лара. Спок развернулся к нему. Снял с обоих рук тонкие перчатки, бросив на пол, и протянул раскрытые ладони Джиму. Сделал ещё один шаг навстречу – так что они упирались лоб в лоб. Кирк положил свои руки на его прохладные и сухие, замерев в ожидании. Перед глазами заискрило, и их руки вспыхнули прихотливой вязью древних орнаментов Вулкана – сначала ярко-белых, а потом тускнеющих до тёмного золота. Слово из древнего языка Гола, хорошо знакомое Джиму по вулканской поэзии, проступало прямо на его коже. Вилось, оплетая запястье под синим рукавом форменки Спока. И слово это было – про них. - Связь засвидетельствована и подтверждена, - удовлетворённо сощурила глаза Т’Пау. - Будьте готовы к проведению церемонии сегодня на закате. Присутствие посторонних запрещено. Конец связи. Экран зарябил и потух. Джим нехотя отодвинулся, заглянув Споку в глаза. Они лучились, будто всё ещё храня на дне золотой отсвет. - Ху’тегх! МаджКа’ Ха’, – воскликнула Ухура. Насколько Джим понимал, это было: «Ну, отлично! Двигаем туда». Сулу ответил ей заковыристой фразой – его-то клингонский был даже лучше, чем у офицера по коммуникациям. - Ебать меня через коленку! Романс ещё не умер в Местной Группе Галактик, - хлопнул Спока по плечу Боунз. Но тот даже не стал делать вид, что его осквернили неподобающим прикосновением. Спок улыбнулся, насколько мог позволить себе полувулканец (только левой половинкой рта). - Спасибо за уместный комментарий, доктор, - поблагодарил он. - Мы с Джимом сожалеем, что приглашать на церемонию друзей не разрешается. Кирк сглотнул. Вот так его старший офицер не выражался ещё никогда. И он хотел слышать это «мы» как можно чаще.