Птичка Цзинвэй засыпает море

— Дружок старины Фэна, — шептались все и, притихшие, искоса поглядывали на небожителя в белом. — Только посмотрите! Воистину каждый шаг рождает цветок лотоса! — Рад был повидаться, ваше высочество! — Цинсюань помахал на прощание здоровой рукой. Се Лянь вновь пригласил его в храм Пу Цзы, а после покинул столицу. В деревню Водных каштанов он отчего-то за пять с лишним лет наведался всего один раз. «Дела, нога почти не ходит, погода слишком испортилась», — говорил Ши Цинсюань самому себе в оправдание. На деле… приходить было немного страшно. Многие вещи из прошлого Ши Цинсюань почти неосознанно вычеркнул из своей жизни, лишь бы не тревожить лишний раз память. Хватало и того, что он довольно часто видел Се Ляня и реже — прочих небожителей, что, сами того не желая, напоминали о прошлом. Однажды его высочество пришёл в компании Собирателя цветов. Ши Цинсюань вежливо принял их, угостил чаем, послушал новости со всех трёх миров, а после, когда они ушли, слёг с сильнейшей лихорадкой. Хорошо, что он позабыл ту ужасную ночь, а Собиратель цветов, будто всё поняв без лишних слов, больше не наведывался в императорскую столицу. Ни Хуа Чэн, ни Се Лянь, ни кто-либо из небожителей не были виноваты. Ши Цинсюань считал себя единственным виновником и был убеждён, что любые последствия он заслужил. Ши Цинсюань тут же выследил в толпе А-Мина и направился к нему; после разговоров с любым из небожителей всегда хотелось отвлечься на повседневную жизнь. Послевкусие было неоднозначным: сожаление — вот что всегда мелькало в глазах тех, кто его навещал. Ши Цинсюань и злился, и недоумевал: неужели всё, что он мог вызвать у них — это дурацкое сожаление? Да, он был здесь, а они там, но в этом и была вся суть, разве нет? У всего в этом мире должно было быть своё место. В свой последний визит Се Лянь ненавязчиво предложил ему начать совершенствоваться. А ответом на нежелание вновь было то самое сожаление во взгляде. Цинсюань опустился и, не сдержав усталого вздоха, помассировал переносицу. — Вам с Фэн-гэ давно пора познакомиться… Ши Цинсюань поднял взгляд и только сейчас увидел, что напротив, около костра, сидит незнакомый мужчина старше его лет на десять. — Это тот, к кому шастают зажиточные незнакомцы? — отозвался с недовольством мужчина, почти не отрываясь от тарелки супа. — А кто вы такой, собственно? — немного резко спросил Цинсюань, когда А-Мин уже собирался ответить. — Это господин Цзинь Вэй, Фэн-гэ, — поспешил вмешаться мальчик. — Он пришёл в храм вместе со мной, просто потом… Цзимин посмотрел на незнакомца, и тот закончил: — Были дела. — Правда? Простите, я не замечал вас до этого, — чуть хмурясь, пробормотал Ши Цинсюань. — Вижу, вы ладите с А-Мином, господин. — Он смышлёный для своих лет и неплохо обучен для… этого места. — Цзинь Вэй осмотрел храм, а после его взгляд остановился на Цинсюане. — Мальчишка только и говорит, что о тебе. То, что ты взялся за его воспитание и впрямь… — Воспитание? Ха-ха, вот ведь сказали! — неловко рассмеялся Ши Цинсюань, открывая и закрывая веер, с которым никогда не расставался. — Мне бы с самим собой для начала разобраться и лишь потом воспитывать кого-то ещё. — Не слушайте его, — вклинился мальчик, — Фэн-гэ просто скромничает! На самом деле, он знает так много поразительных вещей! Слышали бы вы, какие истории он иногда рассказывает… — Да? — с сомнением спросил мужчина, отчего-то окинув Цинсюаня колючим взглядом. — Одними историями ни себя, ни других не прокормишь. — Это как посмотреть, господин, — улыбнулся Цинсюань на откровенную колкость. — Вот вы какие истории любите? Может, о птичке Цзинвэй? Тот лишь раздражённо прищёлкнул языком, не оценив игры слов. — А что за история? — с интересом подался ближе А-Мин. — История о глупой птице, которая переоценила свои силы. — Ну почему же, — возразил Цинсюань, — её также можно назвать историей о девушке, которая, столкнувшись с несправедливостью, не стала сдаваться и приложила все усилия, чтобы добиться цели. Цзинь Вэй бросил на него такой многозначительный взгляд, что Цинсюаню стало слегка не по себе. — Но она её не добилась, в этом и вся ирония. — Расскажите мне об этой Цзинвэй, и тогда я смогу вас рассудить, — с видом знатока изрёк А-Мин. Цинсюань с улыбкой взъерошил его волосы и взглянул в костёрное пламя. — Есть легенда, что очень-очень давно дочь одного императора гуляла по берегу Восточного моря во время шторма. Одна из волн смыла её, а бурное течение не позволило выбраться, и девушка утонула. В посмертии она обратилась маленькой птичкой, что всё щебетала «Цзинвэй! Цзинвэй!». Так люди прозвали её птичкой Цзинвэй. Неупокоенная душа девушки преисполнилась ненавистью к морю, что так безжалостно отняло её жизнь. И в один из дней она поклялась засыпать его, чтобы никто больше не испытал подобной судьбы. Каждый день с утра до ночи она носила в клюве веточки и камешки с Западных гор и бросала их в море. Она трудилась, не зная отдыха, но в итоге проколола свой клюв мелким камешком и умерла. Цинсюань замолчал, переводя дыхание. Незнакомец тоже не спешил болтать, а взгляд его чёрных глаз после рассказа отчего-то сделался задумчивым и отсутствующим. — Не понимаю, — с опущенной головой пробормотал А-Мин, — почему она просто не вернулась домой к отцу? Цзинь Вэй подбросил ветку в костёр и усмехнулся: — Она возвращалась, конечно же. Но никто не понял щебета, приняв её за маленькую глупую птицу, коей она и была. — Но если император был её отцом — неужели он не узнал бы Цзинвэй, в какой бы форме она ни появилась? — воскликнул А-Мин, отчего-то встревоженный этой историей. — Император ждал свою дочь, а не певчую птичку. — Но… — А-Мин, тебе пора спать, — вклинился Ши Цинсюань, дожидаясь, пока мальчик нехотя поплетётся прочь. — Всё же нельзя рассказывать такие истории детям на ночь. — Отчего же? — спросил Цзинь Вэй. — С малых лет полезно знать: порой всё, что остаётся — это бросать палки в море в надежде, что оно однажды будет засыпано.

***

Он лежал на холодном чёрном полу в лужах крови, барахтался, пытался встать хотя бы на четвереньки, но не мог найти силы даже на то, чтобы перевернуться. Позади раздался чей-то смех, такой знакомый, но он не помнил, кто мог быть его обладателем. Прямо перед ним валялись два сломанных веера, измазанных кровью. Он поднял один, тот, что с иероглифом «ветер», но присмотревшись, увидел совершенно иное слово. Смерть. Веер выпал из покалеченной руки и с плеском приземлился прямо в лужу крови. Чувствуя, что позади кто-то есть, Цинсюань весь напрягся, зажмурился, сжался в комок в надежде стать невидимым. Он шептал про себя: — Убей меня, убей меня, убей меня. Делай, что хочешь, только не заставляй смотреть. Не на его лицо, искажённое гримасой смерти, не на твоё собственное. Лицо, украденное у моего лучшего друга. Ледяные пальцы коснулись виска, а позади зашуршала ткань, словно кто-то опустился на колени прямо за его спиной. Цинсюаню казалось, что его душа вот-вот вырвется из тела. — Назови моё имя, — прозвучал голос, что преследовал его в кошмарах. Цинсюань завопил что есть сил и подскочил, больно ударяясь обо что-то лбом и затравленно озираясь по сторонам. Беззвучно, он продолжал что-то бормотать себе под нос. — Чего так разорался? Не сразу осознав, что всё это время чья-то рука касалась его лба, Ши Цинсюань, издав звук, схожий со всхлипом, отшатнулся от чужих рук в противоположную сторону. Цзинь Вэй терпеливо ждал, пока Цинсюань не отдышится, и только потом с недовольством потёр покрасневший лоб: — Я думал разбудить тебя, а ты ударил меня по голове со всей силы. Хороша же благодарность! — Простите меня, — прошептал он, когда вернулась способность говорить и мыслить. — Я не хотел вас будить. И бить тоже не хотел. Просто иногда… Снятся кошмары. Как и всем. — Остальные спят как убитые. — И то верно, — усмехнулся Ши Цинсюань, всё ещё тяжело дыша. На этот раз всё было так реалистично, как будто он вновь вернулся туда, как будто почувствовал всё то же, что и в тот день. — Неудивительно, что ты так паршиво спишь. Неверно сросшиеся кости не дают уснуть? Почему ты не можешь попросить своих друзей о помощи? Тех, что богато одеты. Они могли бы принести тебе лекарственных трав или отвести к хорошему лекарю. — Это просто старые увечья. Они не так уж и волнуют меня, господин Цзинь, — как можно более беззаботно отозвался он. — Это сделал какой-то человек? — Нет, конечно, — замотал головой Цинсюань. — Это я сам. Я жутко неуклюжий, если вы ещё не успели понять. — Ты просто похабно относишься к самому себе. Вот к чему ты раздаёшь всю еду другим? — У меня всего больше, чем нужно, поэтому я могу поделиться. — Чушь, — поморщился тот. — О ком ты позаботишься, если сам еле ноги волочишь? Ши Цинсюань отвернулся и несколько раз ударил себя ладонью по груди, в которой внезапно стало так мало воздуха. Он надеялся, что этот жест останется незамеченным в полутьме. — Что с тобой? Всё же заметил. Цинсюань заставил себя успокоиться и, окинув мужчину беглым взглядом, признался: — Вы напоминаете мне одного человека. — Правда? — усмехнулся Цзинь Вэй. — И чем же? Попыткой вправить тебе мозги? Цинсюань только улыбнулся и всмотрелся в тёмный свод храма. Под опорными балками начинали просыпаться первые птицы. Он поёжился от лёгкого, ностальгического холодка, пробежавшего по спине. — Уже почти рассвело, поспите ещё немного. Он прикрыл глаза. Чаще Ши Цинсюань старался найти себе дело и компанию, чтобы меньше думать и меньше вспоминать. Только иногда под покровом ночи он шёл к камню-алтарю и говорил с братом. И очень редко, захлёстнутый странным наваждением, обращался и к тому человеку, до сих пор не произнося имени. Даже в своих мыслях. Будто это было крамольным, будто, произнеси он это имя, демон Чёрных Вод тут же ринулся бы в столицу, чтобы завершить начатое. Я сделаю вид, что тебя никогда не существовало в этом мире. Да и демоны не откликались на молитвы, в конце-то концов.

***

На периферии зрения всё клубилось чёрным дымом, ветер шумел в ушах, а игральные кубики обжигали ладонь от того, как сильно он их сжимал. Ши Цинсюань не видел ничего вокруг, не помнил, как оказался на берегу Чёрных Вод, как уверенно зашагал вперёд, как распахнул массивную дверь дворца. — Где ты? — закричал он, когда понял, что всё, что его окружает — это мёртвая тишина. Его собственные шаги эхом разносились по мрачному обсидиановому залу; трон в самом конце, как и прежде, пустовал. — Где ты, чёрт возьми?! Я всё равно тебя найду! Я из-под земли тебя достану! Ши Цинсюань открывал дверь за дверью, шёл вперёд, не испытывая ни страха, ни волнения. Бояться ему следовало ни Чёрных Вод, ни этих залов, напоминающих склепы, ни даже грозных стражей морских вод. Бояться следовало того, кто повелевал этим могильником. Того, кто истинные намерения держал в тайне до самого конца. — Ты должен стыдиться, что я пришёл сюда сам без капли страха, а ты боишься показаться мне на глаза! — Это показалось забавным, и он расхохотался, вслушиваясь, как смех переливчатым эхом разносится по длинному коридору. Ши Цинсюань окончательно сбился с пути, но продолжал упрямо идти вперёд. Теперь он мог позволить себе бродить здесь и день, и год, и целое столетие. — Хочу предупредить, что если ты не соизволишь показаться мне на глаза, я в этом месте и кирпичика на кирпичике не… Цинсюань внезапно замолчал, потому что дверь, которую он толкнул наугад, открыла то, что так давно, в той, прошлой жизни, преследовало его в ужаснейших из кошмаров. Зал с обсидиановыми урнами на высоком каменном постаменте. У стены больше не было ни цепей, ни следов крови, и головы брата здесь, конечно же, тоже не было. Он сфокусировал взгляд на урнах и… нахмурившись, сделал ещё один шаг вперёд, но так и не смог пройти. Зал был защищён мощным барьером. — Не стоит. Каждая попытка отнимает и без того небольшой запас твоих сил. Многие отчего-то причисляют тебя к рангу свирепого, но ты словно только появился на свет. Ши Цинсюань медленно обернулся: Хэ Сюань всё это время стоял за его спиной, прислонившись к стене. Он давно, с того самого дня, не видел его настоящего облика, поэтому неосознанно вздрогнул — горящий янтарём взгляд хозяина Чёрных Вод был полон мрачного недовольства. — Так вот что было нужно для того, чтобы господин Чёрных Вод снизошёл до этого ничтожного, — начал Ши Цинсюань до того, как голос предательски дрогнул. Очень хотелось отступить на шаг, но он смог сдержаться. — Всего-то ломиться в этот самый зал. — Я знал о твоём появлении ещё до того, как ты ступил на берег. Мне лишь было интересно, чем ты собираешься заниматься в моём дворце, учитывая то, с какой настойчивостью ты в него вломился. — Хэ Сюань продолжал прожигать его демоническим, недобрым взглядом. — Ты растерял последние манеры с годами. Жалкое зрелище. — Манеры? — холодно переспросил Цинсюань. — О, я как раз-таки пришёл поговорить с тобой о манерах. — Ты выбрал неподходящего собеседника, — отмахнулся Хэ Сюань. — Да, — согласился он, — пожалуй, я всегда выбирал не тех собеседников. — Так и что тебе надо? — Пусти меня в зал, — настойчиво попросил Цинсюань. — Нет, — спокойно покачал головой Хэ Сюань. — Я всё равно туда попаду. Демон лишь с наигранным удивлением приподнял бровь. Мин И всегда так делал, когда хотел съязвить, что Ши Цинсюаню что-то не по зубам. Он со злостью сжал кулаки, раздражаясь больше не от самого отказа, а от непрошенных воспоминаний. Даже спустя столько лет Цинсюань помнил каждое из выражений лица и жестов Повелителя Земли. — Ты можешь попытаться, — наконец, сказал Хэ Сюань и даже махнул рукой в сторону зала. — Ничего не выйдет. Ши Цинсюань лишь покачал головой, понимая, что его сил и правда недостаточно, а после вновь скосил взгляд на постамент. — Пятая урна. Откуда она взялась? На этот раз Хэ Сюань не спешил с едкими ответами, он долго смотрел на Ши Цинсюаня, а на его почти сером лице не отразилось ни единой эмоции. Демон взмахнул рукой, и дверь захлопнулась прямо перед носом у Ши Цинсюаня. — Это не твоё дело, — наконец, выдавил он из себя намного тише. Ши Цинсюань видел хозяина Чёрных Вод лишь раз и не мог судить о его манере поведения или мимике лица, однако Мин И он успел изучить от и до. Он прекрасно помнил, что у Повелителя Земли, если, к примеру, загнать его в угол неудобным вопросом, делалось такое выражение. Он был загнан в угол и был готов нападать в ответ. — Я терпел твоё присутствие и без того слишком долго. Убирайся прочь, если нечего больше сказать. — О, мне как раз-таки есть что сказать! — Весь внимание, — раздражающе спокойно кивнул Хэ Сюань. Демон вновь напомнил ему Мин И. Ши Цинсюаню совершенно не хотелось тонуть в этих бесконечных параллелях. Он вдруг заливисто и совсем не вовремя рассмеялся. Всё вокруг почудилось самым что ни на есть абсурдом: он умер и вернулся, а его проклятая душа не смогла не то что упокоиться с миром, но и просто исчезнуть. А ещё его злейший то ли друг, то ли враг одержал окончательную победу и выставил его прах на постамент, точно военный трофей! Смех никак не останавливался. Наверное, этого просто и следовало изначально ожидать. — Перестань смеяться, — скривился Хэ Сюань. — Ты ведёшь себя так… — Как — так? — всё ещё улыбаясь, спросил Цинсюань. — Тебе не по нраву моё поведение? Ну уж прости, ты едва ли заслужил иного. — Или говори, зачем пришёл, или убирайся прочь. Ши Цинсюань шагнул ближе и даже чуть-чуть приподнялся на цыпочках, чтобы быть с Хэ Сюанем примерно на одном уровне. Демон был так чертовски похож на Повелителя Земли, что Ши Цинсюаню хотелось взвыть. Раньше он был уверен, что внешность людей с течением времени забывается, становится чем-то расплывчатым, оставаясь в памяти размытым образом. Но Мин И, Хэ Сюаня, этого проклятого человека под сотней личин Ши Цинсюань помнил так хорошо, будто виделись они только вчера. Он помнил его так же хорошо, как помнил собственного брата. — Я хочу, чтобы ты первый раз за всё время посмотрел мне в глаза и сказал правду, Мин-сюн. — Никогда ещё это обращение не звучало из его уст так резко и насмешливо. Хэ Сюань только поджал губы, черты его лица ожесточились ещё сильнее, но он не произнёс ни слова. — Как ловко всё придумано. Твоя месть совершенна, с какой стороны ни взгляни, — он усмехнулся. — Мне незачем тебе мстить. Вся месть окончилась на твоём паршивом братце. — Я восхищаюсь тобой, господин Чёрных Вод, — Ши Цинсюань даже склонил голову без капли притворства. — Теперь я хотя бы понял, почему ты не убил меня ещё в тот самый день или в любой из последующих. Почему оставался глух, когда я молил тебя о смерти все те года. Почему дал мне шанс начать жить заново. Ты выждал прекрасный момент. И ты победил. С самого начала и до сих пор. Ты победил. Это ты так жаждал услышать? Хэ Сюань продолжал молчать, только лицо потемнело, и губы сжались в тонкую линию. Он открыл было рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказал. — А знаешь, я ведь молился тебе, благовония сжигал, — внезапно озлобленно прошипел Цинсюань. Он ощутил, как что-то болезненное и злое окатило его с головы до ног. Казалось, что за все прожитые года обида за случившееся никогда не была так сильна. — Дорогие, чёрт побери! Чёртовы дорогие благовония, а всё ради того, чтобы ты вновь растоптал моё доверие! Как смеешь ты ещё и усмехаться мне в лицо?! — он со всей силы ударил Хэ Сюаня в грудь. Первые удары не возымели никакого эффекта, а от последнего Хэ Сюань отшатнулся на пару шагов и в итоге просто перехватил его руку, заставляя угомониться. Не стоило уповать на то, что силы будут равны. — Ты, наверное, ликовал с моей смерти, ха-ха. А я ведь даже звал его — Мин И — когда умирал! Знал ли ты об этом? Ну конечно же знал! Но ты всегда слышал лишь то, что было нужно тебе! — Заткнись! — наконец, не выдержав, рявкнул Хэ Сюань и подался ближе, так, что они теперь стояли почти что лицом к лицу. Огонь в его глазах разгорелся с чудовищной силой. — Довольно. Не смей говорить о том, о чём не имеешь понятия! И ищи другого виноватого во всех своих неудачах! — О, я теперь обо всём имею понятие, — ничуть не устрашился Цинсюань, выдерживая этот взгляд. — Я имею понятие, как ты наложил проклятие на мою душу и заставил меня обратиться этим… существом! Я имею понятие о том, как ты всё это время держал при себе мой прах! Я имею понятие, почему в святилище появилась пятая урна! Я и правда многого от тебя ожидал и готов был принять, но только не посмертную издёвку! — Какое, к демонам, проклятие? — натянуто спросил тот. — Ты за кого меня принимаешь? Мне, по-твоему, нечем заняться, чтобы… — Скажи мне. Ну скажи по секрету, ты хотя бы был счастлив провернуть всё это? — перебил Цинсюань с неизменной улыбкой. — Потому что если нет, то всё это невероятно жалко. — Не смей, — процедил Хэ Сюань. — А отчего бы мне не сметь? Ха-ха-ха, вот так шутка! Что ты мне сделаешь? Убьёшь? — он подался чуть ближе с демоническим блеском в глазах. — Покалечишь? Или, может, вотрёшься в доверие, чтобы потом прикончить моих близких? Ха-ха-ха, — Ши Цинсюань разразился новой волной хохота, так громко, что Хэ Сюань даже отпрянул, — но у меня их нет! Нет, поэтому на этот раз тебе придётся как следует постараться, господин Чёрных Вод! Теперь придётся выдумывать что-нибудь новенькое! — Я должен сожалеть, что у тебя их нет?! — вышел из себя Хэ Сюань. — Хочешь знать, счастлив ли я? Да, просто безмерно. Ещё с тех самых пор, как не смог уберечь от смерти ни единого дорогого мне человека, позволил каждому из них погибнуть незаслуженно чудовищной смертью. — М-да, будь всё так хорошо, то тебя бы здесь уж точно не было, — усмехнувшись, Ши Цинсюань словно пришёл в себя после долгого помутнения. Его голос зазвучал приглушённо и устало. Он прикрыл глаза на какое-то время, а когда открыл их, то ощутил лишь неимоверную усталость, камнем опустившуюся на плечи. — Как это понимать? — Только взгляни на себя, ты просто призрак. Просто тень, отбрасываемая полуразрушенными стенами собственного дворца, отголосок, затерявшийся в шуме морских волн. Ты можешь сколько угодно говорить о мести, ненависти и расплате, но если бы всего этого действительно было достаточно, то ты бы давно упокоился с миром. Всё это весьма печально, господин Чёрных Вод. Весьма печально. Хэ Сюань смотрел на него со смесью усталости и раздражения. — А ты что же? — спросил тот, а краешек его губ приподнялся в язвительной усмешке. Ши Цинсюань и без лишних слов понял, что попал прямо в цель. — Неужто позабыл о нашем уговоре, а, Ши Цинсюань? Хэ Сюань сделал шаг вперёд, в то время как Цинсюань невольно попятился; нарочито мягкий и оттого неестественный голос Хэ Сюаня резанул слух. — Что я сказал тебе в тот день? Ши Цинсюань тяжело сглотнул, но продолжал молчать. — Что я тебе сказал? — настаивал Хэ Сюань. — Ты сказал… Сказал, чтобы я никогда не попадался тебе на глаза, а ты, в свою очередь, сделаешь вид, будто меня не существует в этом мире. — Значит, с памятью у тебя всё в порядке. Дай-ка подумать, с чего бы тебе нарушать договор? Может, ты думаешь, раз нацепил это лицо, то уже не считается? — Не считается… — пробормотал Цинсюань. Голос дрогнул и он, вскинув голову, попробовал снова: — Не считается. Потому что тот, кому ты говорил эти слова, уже умер. Он не нарушал своего слова. Хотя все годы, что был человеком, хотел его нарушить и хотел получить ответы на вопросы, которые так и не были произнесены. Ши Цинсюань возжигал благовония в императорской столице и спрашивал в пустоту, никогда не получая ответа. Ши Цинсюань всматривался тени и лица незнакомцев, боясь и ожидая одновременно. — Ты мог бы задать их сейчас. — Меня ответы не интересуют. — Губы искривились в странной улыбке. — Его интересовали, да. Его вообще много чего интересовало, ха-ха-ха. Слишком много, если подумать. А знаешь, что ещё? Он так и не смог по-настоящему возненавидеть тебя за смерть брата. Как бы сильно ни пытался… Ладно, незачем нам с тобой говорить, всё равно всё без толку. Я и правда надеюсь, что всё это хотя бы немного облегчило твоё существование.

***

На побережье, не переставая, хлестал дождь. Ши Цинсюань давно заплутал, поэтому просто шёл вперёд, не различая дороги. На протяжении всего пути его преследовала мелкая костяная рыба. Она старалась держаться на расстоянии, но Цинсюань всё равно знал, что за ним неустанно следят. — Отстань! — Ши Цинсюань, не жалея сил, зарядил потоком энергии в костяную рыбу. — Пошла отсюда прочь! Убирайся! Убирайся к своему хозяину, это уже не его воды! Она отлетела ещё дальше на мелководье, а потом принялась биться на песке, подобно живой рыбе, которой не хватает воздуха. Ши Цинсюань и сам осел прямо в воду. Внезапно он нащупал ладонью отвалившийся костяной плавник, и что-то вмиг переменилось в его взгляде. — Нет, это не ты… Ты не виновата, — всхлипнул он, присел над рыбой и, обхватив её ладонями, прижал к себе. Та перестала биться и замерла, будто в опаске, не зная, чего ждать. — Ты не виновата в том, что он сделал тебя такой. Он заставил тебя. Ты не виновата в этом… Прости меня, это не твоя вина… Цинсюань уже не следил за потоком слов, что никак не прекращался. Он всё говорил и говорил, лёжа на мелководье вместе с костяной рыбой, и совсем не заметил, как над ним возник мрачный силуэт Хэ Сюаня. — Это всё? Закончил бегать? Ши Цинсюань приподнял голову и увидел, что Хэ Сюань присел совсем близко с таким видом, будто ничего странного не происходило. — Может, закончил, может, нет, — пресно бросил он и откинулся обратно на мокрый песок. — И вообще, не заняться ли тебе своими делами? Ты меня отвлекаешь. — Ты лежишь в воде и разговариваешь с моей рыбой, — продолжал тот. — Уверен, что это дело может подождать. Цинсюань замолчал, но руки разжимать не спешил. Он прикрыл глаза и, прислушиваясь к тому, как медленно накатывают волны, смог немного расслабиться. Ему, наконец, было нечего бояться, не от чего и не к чему бежать. Ши Цинсюань лежал на мелководье, омываемым Южным морем, и в этом самый момент осознал, что просто чертовски устал. — Я ей плавник сломал, — пробормотал он, едва слышно всхлипнув. — Это нетрудно исправить. — Хэ Сюань выбрал незнакомую личину — пожилого рыбака с проседью волос. Он сидел неподалёку, сцепив пальцы в замок и даже мельком не смотрел в сторону Цинсюаня. — Тебя послушай, так всё нетрудно исправить, — тихо усмехнулся Ши Цинсюань, приподнимаясь на слегка пульсирующем фантомными болями локте. — Не всё. Но приделать плавник Сяогуань всё-таки совсем нетрудно. — Какой ещё Сяогуань? Неужто ты даёшь имена всем своим рыбам? — А что такого? — тут же огрызнулся Хэ Сюань. Рыбка, последовав настроению своего хозяина, тут же сильно ударила Цинсюаня костяным хвостом по ладони и, вырвавшись, унеслась ближе к Хэ Сюаню. Ши Цинсюань фыркнул себе под нос, но ничего не сказал. Лишь рассмотрев рыбку вблизи, он понял, что создания Чёрных Вод не такие уж и страшные. За исключением одного… Улыбка быстро смылась с его губ, и Цинсюань отвёл пустой взгляд. Опять повёлся, опять заговорил и даже позволил себе улыбнуться. — Что ж, — он отряхнул руки от песка и поднялся на ноги, — прости за рыбу, и если лишнего наговорил — тоже прости. Я просто разозлился за прах, сейчас-то уже понимаю, что разницы нет. Я не забыл, с чего всё началось, поэтому… ты был в своём праве… наверное. В любом случае — мне этот прах ни к чему, делай с ним что угодно. Ши Цинсюань развернулся и побрёл по мелководью сам не зная, в какую сторону. — Стой! — окликнул его Хэ Сюань. Вышло резко, поэтому он тут же решил исправиться. — Вернее… дай мне совсем немного времени. Ты сказал посмотреть тебе в глаза и сказать правду, но при этом не дал ни шанса сделать это. Ши Цинсюань, ты выслушаешь меня? Цинсюань обернулся и замер с насторожённостью во взгляде. Он собирался ответить, но даже просто кивнуть и то оказался не в силах. — Вот, — Хэ Сюань протянул руку и дождался, пока Цинсюань подставит ладонь. — Это что такое? — нахмурился он, разглядывая небольшой мешочек из тёмно-синей ткани, перевязанный золотой лентой. Накрыв его второй ладонью, Ши Цинсюань прикрыл глаза и попытался прислушаться к своим ощущениям. Он почувствовал это ещё даже до того, как Хэ Сюань отдал ему мешочек. — Это мой прах, — пробормотал он, но слегка нахмурился. — Но… и что-то ещё. От него исходит такая мощь, как будто это… — глаза Ши Цинсюаня расширились от запоздалого понимания. — Прах очень сильного демона?! Мне не нужно. Ни то, ни другое. На попытку вернуть мешочек Хэ Сюань только оттолкнул его ладонь и раздражённо прищёлкнул языком. — Нужно или нет, но всё это теперь твоё. Можешь делать что угодно. Разделить прах от праха совсем нетрудно, поэтому с моим сможешь сделать всё, что захочется. — Ничего мне не хочется! С чего ты взял, что у меня есть желание хотя бы держать его в руках?! — Значит, не держи, — пожал плечам демон, словно его это и вовсе не волновало. — Выброси, развей, сожги. Прояви изобретательность, в конце-то концов. Ши Цинсюань так и стоял с хмурым выражением лица, не решаясь ни забрать мешочек себе, ни вышвырнуть его прямо в Хэ Сюаня, как изначально хотелось. — Это шутка какая-то? — Уверяю, что нет. — А, неважно. — Цинсюань махнул рукой и всё же спрятал мешочек в широком рукаве. — Давай уже, говори, что хотел, и разойдёмся. Уже темнеет, а я ещё до деревни ближайшей добраться хочу. Я после того как злюсь есть хочу просто жутко. Показалось, будто губы Хэ Сюаня дрогнули в слабой усмешке. Демон приподнял голову и недовольно поморщился от дождевых капель. Цинсюань чуть склонил голову набок и приподнял брови в ожидании. По правде, говорить с хозяином Чёрных Вод, что выглядел сухоньким стариком, едва держащимся на ногах, было даже самую малость забавно. — Ну и долго ты искал эту личину? Кто это вообще такой? — Обычный рыбак, его лодку штормом в Чёрные Воды занесло ещё пару столетий назад. Что? — Хэ Сюань осмотрел себя. — Если не нравится, то пусть будет вот так, — сказав это, но тут же изменил внешность, и теперь перед Ши Цинсюанем стоял высокий юноша, явно благородных кровей, даже одежда выглядела дорого, только он ни единой чертой не был похож на самого Хэ Сюаня. — Это лицо тебя не смущает? — С чего бы оно меня смущало?! — воскликнул Цинсюань. — Я не должен был так поступать. — Показалось, что Хэ Сюань выпалил это на одном дыхании, как будто фразу, заученную наизусть. Прозвучало это так резко, что Ши Цинсюань даже опешил, вначале и не поняв — относится ли сказанное к их разговору о чужих личинах или к чему-то более глобальному. — Но и ты не должен был умирать. Проживи ты хоть немногим дольше, то ничего бы этого не было. — Люди не выбирают, когда им умирать, — сухо заметил Цинсюань. — Ладно, и что бы было, если бы я прожил немного дольше? — То же, что случается и с обычным человеком — твоя душа отправилась бы в цикл перерождений. — Всем известно, что моя душа была вырвана из цикла. Никуда бы я не отправился. Браслет со сдерживающим заклятием, что остался у него на левом запястье после пробуждения во владениях Юйши Хуан, неприятно обжёг кожу. Ши Цинсюань тут же выдохнул несуществующий воздух и попытался сконцентрироваться на чём-то ещё. — Это я и хотел изменить. — Что? — он поднял взгляд и с недоверием уставился на Хэ Сюаня. Это лицо было таким… незнакомым, что считать хоть одну эмоцию казалось невозможным. А просить, чтобы тот принял истинный облик было и вовсе неуместным. — Это и хотел изменить, — повторил тот глухо. — Заклятию требовалось много времени, много доработок… Мне не хватило всего-то нескольких месяцев. Тогда я решил, что если ты умер раньше срока, то и всё, что я сделал, оказалось бессмысленно. Я не проклинал твою душу, Ши Цинсюань, и не желал, чтобы ты становился демоном. Я и сам только сегодня понял, что произошло на самом деле. — Вот как, — он сильно прикусил губу — был бы человеком, и та непременно бы начала кровоточить. Браслет уже не просто обжигал, но и опалял кожу самым настоящим адским пламенем. — Моя душа, выходит, не может найти путь к перерождению, но и исчезнуть не может тоже? Поэтому я воплотился этим… существом? Хэ Сюань кивнул. — Кое-что не сходится. Почему я не возродился рядом со своим прахом? — Я думаю, виной тому барьер, который я установил над Чёрными водами. Твоя душа не смогла через него пробиться. Могу я узнать, где материализовалось твоё тело? — Это не твоё дело, — произнёс он, не поднимая взгляда. — Я знаю, что мои действия были… не совсем верными. Но я не хочу, чтобы ты думал, будто я желал тебе смерти, или что ещё глупее — наложил на тебя какое-то проклятие. Знаю, что ты никогда не желал для себя подобной судьбы. Ши Цинсюань, не в силах устоять на месте, прошёлся по мелководью. Лучше бы слова Хэ Сюаня были шуткой, но говорил он на полном серьёзе. — Помнится, — странно усмехнувшись, продолжал Хэ Сюань, — однажды ты сказал, что призраки существуют лишь ради своей одержимости. Что смысл их существования до безобразного скуден. Они — подражатели. Строят города, едят, пьют и спят, лишь бы быть хоть самую малость похожими на людей. Конечно же, ты никогда не желал для себя самого подобного. Невозможно было не признать иронии. Говорил ли он это? Наверное, да, но было это очень давно, в первое или второе столетие на небесах. На мгновение Ши Цинсюань понял, как сильно задел теми юношескими речами демона под личиной Мин И. Настолько, что тот припомнил всё слово в слово спустя столько лет. Отвечать на это совсем не хотелось. — Это всё, что ты хотел сказать? — спросил он очень-очень спокойно. А на утвердительный ответ криво усмехнулся. — Тогда, господин Чёрных Вод, послушай то, что скажу тебе я. Ты решил, что вправе определить мою судьбу за моей спиной. Если бы не твоё вмешательство, то ничего бы этого просто не было. Ты наплевал на мою волю и сделал то, чего по какой-то причине захотелось тебе. — Но ты не хотел идти на небеса, что ещё оставалось делать? — Ничего! Ничего, чёрт возьми! Все, кто звал меня на Средние Небеса, спрашивали моё мнение, пусть и были с ним не согласны. А ты… — он отступил на шаг, дождь усилился, и это сильно затрудняло разговор. — За всё время побоялся встретиться лицом к лицу с каким-то нищим калекой! Ха-ха-ха, но всё же я не прав, ведь ты встречался со мной, не так ли, Цзинь-сюн? Лицо Хэ Сюаня по-прежнему казалось непроницаемым, только что-то промелькнуло во взгляде от упоминания этого имени. — Ладно, вот что, на этот раз мы и правда закончим на этом. Никогда больше не смей носить лицо моего брата. Ни-ко-гда, — отчеканил Ши Цинсюань, ткнув Хэ Сюаня пальцем в грудь. — И больше не попадайся мне на глаза. Со своей стороны обещаю то же самое. Это выполнимо, господин Чёрных Вод? Тот долго и упрямо молчал, и лишь когда вопрос прозвучал вновь, коротко кивнул; его силуэт растворился в потоках ливня, который лишь усиливался.