Птичка Цзинвэй засыпает море

Ólafur Arnalds — Near Light

На деревню ленивой пеленой опускалась полуденная дымка, а не по сезону тёплый ветер, помимо пряных ароматов, приносил обрывки незнакомой песни. «Ароматом риса вся напоена, Легкими шагами в поле шла она. Мне цветок вручила, нежный, полевой, — Молчалив и мрачен, был я сам не свой». Деревенские девушки, свалив с плеч тяжёлые плетёные корзины, перешёптываясь, поглядывали на редких путников. «А теперь мне больно, от стыда горю, Потому что лишь сегодня вас благодарю. Человек уходит, сразу рвётся нить… Некого сегодня мне благодарить!»* Одна из девушек подбежала в их сторону и, остановившись прямо напротив Хэ Сюаня, протянула водяную лилию. — Подарок для господина! Он машинально принял её, даже не успев понять, что произошло. Девушка к этому времени уже унеслась прочь, а долина залилась переливчатым смехом. — А Хэ-сюн-то у нас пользуется популярностью! — заметил Ши Цинсюань, шутливо толкнул его под бок. — Могли, между прочим, принести две лилии! И не ставить моё превосходительство в столь неловкое положение. Хэ Сюань вздохнул и протянул лилию Ши Цинсюаню. — Бери, только ныть перестань. Цинсюань заулыбался и принял цветок. На протяжении всего пути лилия источала ненавязчивый аромат. Цинсюань отчего-то всё никак не выпускал её из руки, хоть рисовое поле и весёлые крестьянки уже давно скрылись за высокими холмами. Юйши Хуан не оказалось в её владениях, поэтому чёрный бык, наградив незваных гостей неодобрительным взглядом, проводил их до самого крыльца. — Госпожа вот-вот вернётся, — обратившись в человека, начал тот серьёзным тоном. — Господин Повелитель Ветров в этот раз дождётся? — Дождётся-дождётся, — отмахнулся Цинсюань, желая побыстрее избавиться от неловкости. Бык бросил подозрительный взгляд на Хэ Сюаня и, пожав плечами, отправился по своим делам. Горизонт затянуло сине-серой дымкой, поэтому казалось, что поля вдалеке и небо слились в одно целое. Ветер быстро-быстро гнал облака. Хэ Сюань краем глаза наблюдал за Ши Цинсюанем. Его взгляд сделался отстранённым и задумчивым, а лицо, всего на одно мгновенье, осветилось тёплым солнечным светом. Молчать отчего-то было неловко, говорить — тоже. — Ты всегда благосклонно относился к госпоже Повелительнице дождя? — ни с того, ни с сего начал Цинсюань, по-прежнему держа в руках цветок. Дождавшись, пока Хэ Сюань непонимающе посмотрит в его сторону, тот продолжил: — Ты ведь меня зачем-то потащил сюда, когда брат проходил кару. — Она отличается от других небожителей и, по крайней мере, вызывает уважение, — пожал он плечами. — И ты бы просто… позволил бы мне остаться тут? И всё? — Разве это не то, что я сделал? Ты же сам… — И что, не убил бы потом? — перебил Цинсюань. — Не собирался я тебя убивать. — А, верно, — Ши Цинсюань нервно постучал пальцами по ступени. — Я серьёзно, — повторил Хэ Сюань. Он ошибочно полагал, что его намерения выглядели довольно очевидными. — Я думал сделать это, наверное… в первые два столетия. — А потом что? — легко спросил Цинсюань, как будто вёл праздную беседу о погоде. — Вернулся бы сюда, как мой дорогой Мин-сюн, и поведал бы мне трагичную историю о кончине моего брата? — Я размышлял над этим. — Ха-ха-ха, — рассмеялся внезапно Цинсюань. — Никогда бы не подумал, что скажу это, но я рад, что увидел в тот день то, что увидел. — Рад? — М-м, — протянул тот и от нервов взъерошил волосы, а после произнёс настолько серьёзно, что Хэ Сюань поёжился: — Если бы ты вернулся в тот день, как Мин И, сделав вид, что ты всё ещё являешься им… я никогда в жизни не простил бы тебя. Хэ Сюань открыл было рот, чтобы задать ещё один вопрос, но впереди замаячил силуэт Повелительницы Дождя. Ши Цинсюань плавно подскочил со ступеней и низко поклонился. — Госпожа Юйши, — поприветствовал он. — Простите, что отвлекаю от дел. Я пришёл, чтобы поговорить с вами. — Рада видеть вас, господин Ши, — улыбнулась в ответ Юйши Хуан. — Вы выглядите намного лучше. Идёмте, побеседуем внутри. Сделав жест в сторону двери, богиня внимательно взглянула на Хэ Сюаня, что поднялся и тоже уважительно кивнул. Сегодня он был почти что в собственном облике, за исключением особенно заметных демонических черт, что сильно напоминало личину Мин И, поэтому Юйши Хуан, конечно же, не могла его не узнать. — Сегодня действительно важный день, раз сам князь демонов оказался на моём крыльце, — сдержанно произнесла она; в тоне Юйши Хуан не звучала враждебность, но и радушия в нём, однако, не было. Она никогда не озвучивала этого, но Хэ Сюаню в её взгляде всегда мерещился немой упрёк. — Слышала, на небесах о вас ведётся немало разговоров. — Меня, ровным счётом как и вас, не волнует происходящее на небесах. — спокойно, но в то же время сухо ответил Хэ Сюань. Юйши Хуан усмехнулась: — При всём уважении, думаю, не стоит сравнивать моё и ваше отношение к небесам. Хэ Сюань счёл ответ в какой-то мере забавным и не сдержал смешка. — Мы пришли вместе, — вмешался Цинсюань. — Так как вопрос, который я хотел бы с вами обсудить, эм-м… несколько специфичен и касается господина Хэ тоже. — Что ж, тогда проходите. Пока Юйши Хуан вглядывалась в нефритовый браслет на руке Цинсюаня, Хэ Сюань со скучающим видом таскал виноград из фруктовницы. — Заклятие действует даже лучше, чем я могла предположить. — Богиня отпустила руку Ши Цинсюаня и принялась разливать чай. — Не я его придумала, а его высочество. — Я проснулся в ваших владениях, поэтому и решил, что создатель — вы. — Я могу разобраться в сути. — Она подвинула гостям чаши. — Но я лишь земледелец, господин Ши. Если нужен совет в мудрёных заклятиях — не обратиться ли вам к сидящему по правую руку? Ши Цинсюань закашлялся, едва не поперхнувшись чаем. Явный намёк оказался неожиданным даже для Хэ Сюаня, что и вовсе не повернул головы, продолжая увлечённо поглощать содержимое тарелок. — Всё в порядке, госпожа Юйши. Мы уже разобрались, — поспешил заверить Цинсюань, коротко переглянувшись с Хэ Сюанем, которому было крайне интересно, с чем конкретно они разобрались и когда успели это сделать? — На самом деле, ха-ха, это было никакое не проклятие, а так, ну… стечение обстоятельств. — Стечение обстоятельств? — переспросила богиня очень выразительным тоном. Не менее выразительно она взглянула на Хэ Сюаня. — Я встречалась с самыми разными стечениями обстоятельств, но это… Господин Чёрных Вод воистину не имеет равных в таких делах. — Давайте не станем акцентировать на этом внимание, — настойчиво продолжал Цинсюань. — Хэ Сюань действительно не… имел дурных намерений. — Довольно. — наконец, оборвал увлечённую дискуссию сам Хэ Сюань. Его отчего-то безмерно злило, что и в разговоре с Пэй Мином, и даже сейчас Цинсюань по-прежнему не оставлял попыток выгородить его, словно Хэ Сюань не сделал ничего, заслуживающего осуждения. Это было настолько в духе бывшего Повелителя Ветров, что раздражало ещё сильнее. Цинсюань на это только фыркнул и достал из рукава мешочек с прахом. — Как вы знаете, — начал он, без капли сомнения опустив прах перед богиней, — всё существование демона заключается в его прахе. И у нас возникло одно, кхм… обстоятельство. — Ши Цинсюань бросил беглый взгляд на Хэ Сюаня, в надежде, что тот поможет с пояснениями, но он молчал, поэтому Цинсюань продолжил неловкие попытки объяснить ситуацию, которую и сам-то не то чтобы понимал. — Дело в том, что мой прах и прах Хэ Сюаня теперь связаны. Это вроде как случайность… — Цинсюань вновь вопросительно взглянул на Хэ Сюаня и с раздражением воскликнул: — Эй, прекращай есть и объясни госпоже Юйши, как это произошло! — Нечего объяснять. — Ох, — вздохнул Ши Цинсюань и почти умоляющим взглядом обратился к Юйши Хуан. — Я знаю, что вы вряд ли смогли бы помочь. Но обращаться за помощью к кому бы то ни было из небожителей я не могу, а о демонах и говорить нечего. Обыкновенно спокойное выражение лица Повелительницы Дождя сейчас выглядело поистине красочным. Уголки её губ слегка дрогнули, и она обратилась к Цинсюаню: — Не то чтобы я имела дела с чем-то подобным, но это довольно, кхм, необычно. Случайность? — повернулась она к Хэ Сюаню. — Мгм, — подтвердил он, с прискорбием осознав, что поглотил всё содержимое фруктовницы. Пришлось поднять голову и столкнуться с выразительным взглядом Юйши Хуан. — В таком случае, господин Ши, не будете ли вы против, если я пообщаюсь с господином Чёрных Вод? Хэ Сюань едва сдержал желание заявить, что он против, но спрашивали ведь, по сути, не его. Цинсюань как-то слишком легко согласился на просьбу и, пробормотав «конечно», вышел на улицу. Хэ Сюань поднялся и решил уже было проскользнуть следом, но Юйши Хуан указала на пустующее место за столом и произнесла: — Присаживайтесь. — Хэ Сюань остался упрямо стоять неподалёку от входа. — Что ж, если нет, то я начну. — Весь внимание, — кивнул он. — Вы когда-нибудь слышали, чтобы такое случалось? — Не доводилось. — Да, — улыбнулась она, — как и мне. Поэтому Цинсюань, как мне кажется, зря ищет помощь на стороне. — Я уже сказал, что не имею понятия, как это сделать! — повысил тон Хэ Сюань. — Я сделал бы, если бы только знал как. — Господин Хэ, — Юйши Хуан взяла с подноса налитое рубиновым цветом яблоко и протянула его Хэ Сюаню. — Попробуйте, только вчера собрали. — Я… — Он удивлённо поморщился от резкой смены темы и сам не понял, для чего принял яблоко из чужих рук — он ведь даже не любил яблоки! — Благодарю. — Я хочу сказать, — всё таким же спокойным тоном продолжала Повелительница Дождя, — нет ничего постыдного в том, чтобы любить кого-то. Как и в том, чтобы скорбеть по своей утрате. — Что? — почудилось, будто или он, или его собеседница сходит с ума от того, как резко сменилась тема их разговора. — Это как-то относится к яблоку или к тому, о чём мы говорили до этого? Юйши Хуан рассмеялась, а Хэ Сюань отчего-то отступил на шаг назад, почти уперевшись в дверь. — Мой вам совет, разберитесь в самом себе, в первую очередь. А как сделаете это, то и решение непременно найдётся. — Она взяла ещё одно яблоко и, надкусив его, отвела взгляд к окну. — В этом нет смысла. Если бы всё было так просто… — Разве же всё просто? — Юйши Хуан окинула его внимательным взглядом. — Я могу и ошибаться. Но — «случайность»? Вы и правда считаете, что Цинсюань мог поверить такому банальному объяснению? Существование двух людей не может связаться одной лишь случайностью. — Я… в любом случае, не знаю, как повернуть это вспять. Я не желал этого. — Я тоже не знаю ответа. Но вы знаете. Мой вам совет — просто придите к тому, откуда начали. — Благодарю Повелительницу Дождя за совет. — сухо бросил Хэ Сюань и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь. Промчавшись вихрем мимо ожидающего в напряжении Цинсюаня, Хэ Сюань был несказанно рад оказаться на улице. Солнце всё ещё висело в зените, а над округой стояла полуденная тишина. Он пошёл прочь, желая оказаться как можно дальше от этого залитого солнцем места и всех его обитателей. — Хэ Сюань! — раздалось позади. Ши Цинсюань бежал вслед за ним, и ничего, кроме как сбавить шаг, увы, не оставалось. — Это что сейчас было? Я даже попрощаться не успел. — Можешь вернуться и прощаться сколько вздумается. Ши Цинсюань отчего-то промолчал и, лишь двинувшись наравне, окинул Хэ Сюаня внимательным взглядом. — Всё в порядке? — Ну да. — Она подсказала тебе, что нам с этим делать? — продолжал тот будничным тоном, хотя всё ещё с недоверием поглядывал на Хэ Сюаня. — Да, советчик что надо. — Хэ Сюань вернул недружелюбный взгляд чёрному быку. Казалось, тот только и ждал, когда незваные гости покинут обитель Юйши. — Эм-м, — неуверенно начал Цинсюань, — госпожа Юйши ведь не наговорила тебе что-то вроде того, что нёс Пэй Мин? — Конечно, нет. Наконец-то, они оказались за пределами земель Повелительницы Дождя. Хэ Сюань, не желая находиться здесь ни мгновением дольше, отыскал первый попавшийся заброшенный дом и тут же принялся рисовать поле сжатия. Нависшая над ним тень заставила с недовольством оторваться от кропотливого занятия. — Не мог бы ты… Я совсем забыл, — рассредоточено обронил Хэ Сюань, истолковав удивительно молчаливое поведение Цинсюаня по-своему. — Куда мне тебя отправить? Брови того взметнулись вверх: — Отправить? Это ещё с какой стати? — Ши Цинсюань скрестил на груди руки и даже не думал сдвигаться в сторону. — Я сам в состоянии отправить себя куда бы то ни было. — О, ну тогда будь добр. — Хэ Сюань сделал жест рукой, намекая, чтобы тот не заслонял солнечный свет. Цинсюань же не сдвигался с места. — Что? — Куда ты собираешься? — В Чёрные Воды. — Он вернулся к рисованию заклинания, но, не выдержав, вновь поднял голову: — Мне действительно теперь нужно отчитываться тебе о каждом своём передвижении? Цинсюань взглянул на Хэ Сюаня так, словно услышал нечто крайне забавное. — А ты ничего не забыл? — Это вряд ли. Хэ Сюань отвернулся и продолжил чертить заклинание, которое отчего-то выходило из рук вон криво. — У нас неразрешённое дело, Хэ Сюань! — повысил тот голос. — Хочешь, чтобы я позволил тебе вновь забрать мой прах и скрыться в неизвестном направлении? Закончив поле сжатия, он поднялся и отряхнул руки от киновари. — Да, этим я и намерен заняться. Мне нужно подумать. — Лицо стоящего напротив не выглядело убеждённым. — Ты же говорил, что понятия не имеешь, как с этим разобраться. — Да, но… Я должен попробовать кое-что ещё. Он распахнул дверь, но всё не спешил в неё заходить, как будто было что-то неправильное в том, чтобы оставить Ши Цинсюаня стоять за этой самой дверью. — Это ведь касается и меня тоже, — произнёс тот уже не так смело, как раньше. — Я бы хотел пойти с тобой, чтобы понять. — Тут нечего понимать. Странные вещи сплошь и рядом происходят в мире; начнёшь искать каждой объяснение — сойдёшь с ума. Цинсюань слабо улыбнулся и шагнул ближе к Хэ Сюаню, чтобы пройти в портал вместе с ним. — Я не стану искать объяснение каждой. Но этой всё же можно. Их окутала непроглядная тьма, послышался шум волн и завывание холодного ветра. Солнце наконец-то скрылось за низкими тучами. Хэ Сюань почти что выдохнул с облегчением. Ши Цинсюань всё оглядывался по сторонам; в его взгляде не было ни страха, ни привычной подавленности. — Сегодня тут всё как-то иначе, — заметил тот, когда они двинулись по береговой линии. — Разве? — Мгм. В прошлый раз был ливень, такой сильный, что ничего не разглядишь. А в тот, самый первый… Ха-ха, веришь или нет, я совсем не помню, какой была погода. — Удивительно, если бы запомнил, — усмехнулся Хэ Сюань. — М-да, и то верно, — со смешком произнёс Цинсюань, не поднимая головы. Они долго шли в полной тишине; Ши Цинсюань не спешил болтать, то внимательно наблюдая за разбивающимися о берег волнами, то подпинывая попадающиеся на пути камешки. Внезапно он остановился и указал на мелководье: — Эй, я тебя узнаю! Хэ Сюань лишь сейчас заметил, что всё это время за ними следовала костяная рыба, та самая, которой ранее по воле случая досталось от Цинсюаня. — Зачем ты приказал ей шпионить? — поморщился Ши Цинсюань. — В этом нет смысла, ты ведь сам здесь. — Я и не приказывал. — О, занятно. Тогда почему она плывёт за нами? Хэ Сюань лишь пожал плечами; не то чтобы он был склонен следить за поведением мёртвых рыб. Цинсюань же был иного мнения и, ступив к мелководью, присел и протянул руки. — Иди же сюда, — позвал он. — Сяо Гуань, я вспомнил твоё имя! Рыбка подплыла ближе и вскоре ткнулась в протянутую ладонь. Ши Цинсюань стал буквально светиться от радости, бормоча извинения за их прошлую встречу, а Хэ Сюань смотрел на всё это с неприкрытым удивлением. — Рыбе ни к чему твои извинения, — наконец, выдавил он. — Она же умерла сотен пять лет назад и даже разума собственного не имеет. Ши Цинсюань обернулся и с возмущением воскликнул: — Не смей говорить таких ужасных вещей, Хэ Сюань! Она запомнила меня, конечно же, у неё есть разум. Неудивительно, что в тот, первый раз, твои костяные драконы накинулись на нас с таким остервенением! Ты же совершенно не обращаешь на них внимания, так и одичать со скуки можно! Цинсюань поднялся и, махнув рыбке на прощание, двинулся вслед за Хэ Сюанем. — А куда мы идём? Хэ Сюань указал на прибрежную скалу, возвышающуюся надо всеми Чёрными Водами. — На вершину. Можем, конечно, пытаться залезть, но это займёт… Цинсюань понял и рассмеялся, доставая из рукава веер. — А ещё не хотел брать меня с собой! — с наигранной укоризной заметил он и протянул руку. — Позволишь? Хэ Сюань, не сразу сообразив, что от него требуется, выставил локоть, за который тут же зацепился Цинсюань. Лёгкий взмах веером — и налетевший из ниоткуда холодный ветер подхватил их и закружил в воздухе. Это чувство было таким непривычным и привычным одновременно, что Хэ Сюань, даже ощутив под ногами твёрдую поверхность, не сразу отнял руку. — Пусть это никакое не покорение ветра, а просто заклинание, но я всё ещё на что-то гожусь, ха-ха! Ого, а тут высоковато, — заметил Цинсюань; полы его одежд живописно развевались на ветру. Хэ Сюань прошёл до самого края и сел, свесив ноги вниз. Всё вокруг выглядело до странного ничтожным: и песчаный берег, и крошечные с виду плавники драконов, и даже сам дворец. Он достал мешочек с прахом и, выставив ладонь перед собой, задумчиво смотрел на него, игнорируя странные ощущения. — А дальше что? — спросил Ши Цинсюань, присев поблизости. Хэ Сюань повернулся, задержав взгляд на его лице. И внезапная мысль поразила его своей очевидностью. Человек, сидящий перед ним, был жив. Человека, лежащего на его ладони, больше не было. Так парадоксально просто. — Я не знаю. — обронил он глухо и вновь всмотрелся в тёмное море. — Что сказала на этот счёт госпожа Юйши? — Хэ Сюань едва расслышал вопрос за шквалом гудящих мыслей. Именно из-за этого он не желал возвращаться сюда, не желал думать и не желал осознавать. Ши Цинсюань, решив, что Хэ Сюань просто не услышал вопроса, протянул руку к его плечу, но он отшатнулся от протянутой ладони. — Извини, — неловко пробормотал Цинсюань и тут же отстранился. Хэ Сюань сделал вид, что ничего не произошло и, сжав прах в ладони, произнёс: — Она лишь посоветовала вернуться к истокам. Это случилось здесь, но… Я по-прежнему не знаю, что делать. Ши Цинсюань, прижав подбородок к сложенным коленям, предположил: — Может, стоит идти от обратного? Если это и случилось, то не без твоего на то желания, не так ли? Ты мог бы попробовать вспомнить, о чём думал в тот момент и почему решил это сделать. — Решил сделать? — внезапно ледяным тоном переспросил Хэ Сюань. — Сколько раз мне нужно повторить, что я не решал? Или ты вдруг возомнил, что вправе ставить под сомнение каждое моё слово лишь по той причине, что считаешь меня отъявленным лжецом? — Я не имел этого в виду, — покачал головой Ши Цинсюань, а Хэ Сюаню стало вдруг невообразимо тошно ото всей этой ситуации. Потому что тот, кто сидел напротив, отчего-то смел копаться в его душе, а тот, другой… Грудную клетку сжало от этого всепоглощающего, мучительного чувства, и он отвернулся. Наверное, что-то такое отразилось на его лице, потому что Цинсюань слишком несмело спросил: — Ты злишься на меня? — Нет. — почти не солгал Хэ Сюань. Если он на кого-то и злился, то лишь на самого себя. Он вновь взглянул на прах в своей руке, и переведя взгляд на море, ощутил ту же злость и то же отчаяние, что и в тот самый день. — Но его больше нет, а ты… Сидишь передо мной. Ты ведь сам… ты сам сказал, что он умер в тот день. Человек, которому я запретил попадаться мне на глаза. Всё это кажется настолько простым. Настолько очевидным. — говорил он, не замечая, как меняется лицо напротив. — Но это ничерта не просто. Ты хочешь знать, как такая чушь могла произойти? Ты ведь за этим сюда пришёл. Что же… Когда в моих руках оказался твой прах, долго не знал, что с ним делать. Бродил туда-сюда по Чёрным Водам, но, знаешь, не то чтобы у меня было приготовлено место про запас как раз для такого случая. Ты спросишь, какое право я имел забирать его? И не то чтобы будешь неправ. Но скажи на милость, кто ещё должен был взять его? Твои бесполезные друзья с небес? Или, может, смертные, которым оставалось пару десятков лет, не больше?.. Когда он оказался на алтаре, и всё, казалось бы, встало на места, я решил, что это конец. Все, причастные к случившемуся с моей семьёй, уже мертвы. Чего ради мне продолжать, верно? Но не тут-то было! Ничего. Совершенно ничего не менялось. И так день за днём. Поэтому я взял твой прах и свой собственный и, выйдя на край обрыва, решил развеять их по ветру. — Ты… — Не смог. Это не страшно, но… не подобрать подходящего слова. И тогда… это произошло. Я помню снег, помню, как разбушевалось в тот день море, однако, я совершенно не помню, что именно сделал. Может, я и впрямь захотел этого, я не знаю. Но сейчас я мог бы попробовать исправить это. — Хэ Сюань не стал больше объяснять и, сжав прах в ладонях, закрыл глаза. Призрачное тепло, исходящее от останков душ, грело руки. Он действительно желал повернуть это вспять, распутать хотя бы что-то в невообразимом хаосе. Ощутив лёгкое движение, Хэ Сюань, не открывая глаз, произнёс: — Опусти руку на прах. Он протянул ладонь, ожидая, пока Ши Цинсюань наконец-то решится положить свою руку поверх его руки. Прикосновение ощущалось опасливым и прохладным. — Закрой глаза. — Попросил он, зная, что прямо сейчас Цинсюань смотрит на него в звенящем напряжении. Не сразу рука поверх его ладони ощутимо расслабилась. — А теперь представь, что ты забираешь его обратно. Представь, что твой прах больше не связан с моим. Визуализируй это так отчётливо, как можешь. Пальцы сжались, обхватив ладонь Хэ Сюаня; он же обхватил чужую ладонь в ответ, так, что теперь прах был зажат меж их рук. Хэ Сюань позволил себе открыть глаза и слегка скосить взгляд: глаза Ши Цинсюаня и правда были плотно сомкнуты, а лицо выглядело сосредоточенным до предела. Наверное, смотреть на него сейчас было нечестно, но разве кто-то ждал от Хэ Сюаня честной игры? Ветер красиво взметал волосы Цинсюаня, а сжатые в тонкую полосу губы едва подрагивали от напряжения. В этот самый момент Хэ Сюань почти ощущал присутствие собственного сердца в груди. Что-то неприятное, лишнее и мешающее. Как заноза под кожей, что уходит лишь глубже, если стараешься её достать. — Что дальше? — спросил Цинсюань, и Хэ Сюань поспешно отвернулся. — У тебя есть предмет, куда ты хотел бы поместить свой прах? — Я… — Ши Цинсюань открыл глаза и задумался, а после свободной рукой достал перламутровую жемчужину. — Это подойдёт? — Вполне. Положи к праху и подумай, как он оказывается внутри жемчужины. Вот и всё. — Хэ Сюань первым отнял руку и вручил жемчужину Цинсюаню. — Проще, чем казалось, не так ли? — А… — Я сделал то, что требовалось. Теперь уходи. — Что? Брови Ши Цинсюаня взметнулись вверх, а в глазах промелькнуло что-то, непонятное Хэ Сюаню. Его лицо казалось до странного растерянным, и даже личина не выглядела столь безупречной, как обычно. — Не за этим ты искал меня в том лесу? Ты хотел разделить прах. Теперь он в твоих руках, и тебе больше незачем здесь находиться. — Разве только в прахе дело? — Хэ Сюань не ответил, поэтому Ши Цинсюань несмело спросил: — Мы… мы ведь можем обсудить всё это? — Нам не о чем говорить, — резко ответил Хэ Сюань и даже отсел подальше. Ши Цинсюань поднялся, по-прежнему смотря на него этим странным взглядом. Всё происходящее было ужасным, неловким и изматывающим. Хэ Сюань предпочёл бы оказаться перед всем небесным двором, услышать насмешки Хуа Чэна или даже вновь пройти резню в Богу, но только не сидеть здесь, на этом обрыве перед этим человеком. — Раз не о чем, то… спасибо. — Ши Цинсюань сложил руки и низко поклонился Хэ Сюаню. — Ты не должен был помогать мне, но помог. И не должен был быть добр ко мне, но был. За всё это время я сказал немало… плохих вещей. Хочу, чтобы ты знал — я не во всём был прав и далеко не всё из сказанного действительно имел в виду. Я… — Ши Цинсюань плотно сжал губы, вдохнул побольше воздуха и на выдохе произнёс: — Прощай, Хэ Сюань. На вершину скалы налетел сильный порыв ветра, и он исчез вместе с ним. Хэ Сюань долго вглядывался в постепенно темнеющее море, не сдвигаясь с места. Взглянув на прах в своей ладони, он испытал лишь желание вышвырнуть его в это самое море, если бы только это имело хоть какой-то смысл. Он пытался ни единожды, но был слишком слаб или слишком упрям, чтобы просто развеять прах, но… Внезапное осознание оглушило его, подобно раскату грома. Ши Цинсюань тоже был слишком упрям, но в то же время он был во многом сильнее Хэ Сюаня, и если только это очевидное предположение могло оказаться верным… Цинсюань попрощался с ним не просто так.