Kyle Preston — Broken Photosynthesis
Цинсюань сам не заметил, как научился их разделять: демона из страшных кошмаров и человека, что недавно помог подлатать крышу старого храма, что собирал вместе с ними лекарственные травы на продажу и порой отдавал половину еды А-Мину. Он всё ещё по закоренелой привычке до жути боялся демона и, наверное, где-то в глубине души ждал неминуемого дня, когда тот явился бы, чтобы забрать принадлежащее по праву. Но при этом, точно последним сокровищем, дорожил человеком. Ши Цинсюань даже не был до конца уверен, скрывался ли Хэ Сюань за личиной Цзинь Вэя. Лучше бы, конечно, он ошибался. Ведь в прошлом нередко видел в людях то, чего в них отродясь-то и не было. Цзинь Вэй просто мог оказаться одним из хороших людей, которому по какой-то из причин было дело до Ши Цинсюаня. Был ли хорошим человеком Хэ Сюань? Цинсюань сильнее обхватил руками сложенные колени и отодвинулся от края. Ступени храма постепенно заливало дождём; непроглядная стена скрыла от глаз даже соседние лавки и здания. Дети и старики в храме давно поужинали и укладывались ко сну; работы в такую погоду было не сыскать и с огнём, поэтому Ши Цинсюань остался наедине с тревожными мыслями и ноющей болью из-за неправильно сросшегося перелома. После низвержения он невзлюбил одиночество ещё сильнее, старался меньше думать и меньше вспоминать. Жизнь двигалась дальше и этого, вроде бы, было почти достаточно. Но было что-то ещё, что-то, что так усердно он игнорировал… Ши Цинсюань услышал приглушённые шаги и не стал оборачиваться. Цзинь Вэй присел неподалёку и также молча уставился на непроглядную стену из ливня. Прогорела вторая палочка благовоний, а они продолжали молчать. Цинсюань пересел выше и краем глаза взглянул на неподвижное лицо Цзинь Вэя. Хотелось спросить, что же заняло его мысли, почему он не лёг спать с остальными и почему в принципе никак не покидал обнищалый храм. — Скажи, — тихо начал Цинсюань, подсев чуть ближе, как будто вопрос был сакральным и не предназначался для чужих ушей, — испытывал ли ты когда-то, будто чего-то не хватает? — Не хватает? — Цзинь Вэй нахмурился и искоса взглянул на Ши Цинсюаня. — Да, будто всё вокруг замечательно, но вот в тебе самом… что-то не так. — Странный вопрос. — Знаю. — Цинсюань кивнул. — Просто вдруг захотелось спросить. Знаешь, в такую погоду жуть как хочется с кем-то поговорить, лишь бы не вариться в собственных мыслях, ха-ха. Цзинь Вэй криво усмехнулся и отвёл взгляд. Он долго молчал, подставив ладонь под капли проливного дождя, и казалось, вовсе позабыл об их разговоре. — А ты испытывал, будто не хватает тебя целиком? Ши Цинсюань не успел скрыть удивление: этот вопрос ставил в тупик сильнее, чем его собственный. Ведь каждый говорил о чём-то своём, сокровенном. — Твой тоже странный, — улыбнулся он. — Ладно. Неудачная тема для разговора. Если к утру закончится дождь, ты пойдёшь со мной к горному склону? Расцвели сливы, я думаю, цветы удастся выгодно продать. Цзинь Вэй очень долго молчал. — Я не смогу составить тебе компанию. У меня есть дела. — Не беда, — махнул рукой Ши Цинсюань, — тогда выберем другой день. Цзинь Вэй покачал головой, а Цинсюань замер: до него постепенно начало доходить. — Я думаю, не получится, — произнёс тот сухо и поднялся, намереваясь уйти в храм. — Тебе придётся взять с собой кого-то ещё. Казалось бы, ответ как ответ, но Ши Цинсюань уже знал: его очередной друг больше не вернётся. — Постой, — воскликнул Цинсюань и схватил того за руку. — Я хотел сказать… Ха-ха, хотел сказать, что мне некого с собой брать. Цзинь Вэй опустил голову, посмотрел на держащую его руку и, совершенно не меняясь в лице, произнёс: — Ты ошибаешься. А-Мин уже достаточно подрос, чтобы помогать тебе. Да и остальные… — Он наконец-то вырвал ладонь и отступил ближе к храму. — Неужели ты сам не знаешь, что они последуют за тобой, куда бы ты ни пошёл? Тебе не нужно бояться, ведь ты никогда не останешься один.***
Когда в свои законные права вступила весна, с ухода Цзинь Вэя прошло порядком двух недель. После зимы храм и без того заметно поредел. Смертей было не так много, как в предыдущие года, но Ши Цинсюань никогда не мог просто закрывать на это глаза. — И вот опять! От резкого возгласа он вынырнул из размышлений и взглянул на А-Мина, что сидел напротив, подперев подбородок руками. Цинсюань опустил взгляд и понял, что очередной талисман вновь безвозвратно испорчен чёрной кляксой. Выругавшись про себя, он отложил кисть. — Лучше повременить, — улыбнулся Ши Цинсюань мальчику, что смотрел на него чересчур внимательным взглядом. Отчего-то он лишь сейчас отметил, как сильно А-Мин подрос — когда живёшь с кем-то бок о бок, изменения обычно остаются незаметными. — Думаю, я мог бы научить тебя делать талисманы. В будущем тебе непременно пригодится такой навык. Что скажешь? — Фэн-гэ, с тобой всё в порядке? — спросил мальчик и, рассмотрев неудавшийся талисман, опустил его обратно. — Последнее время ты сам на себя не похож. — Разумеется, со мной всё в порядке, А-Мин. — Он взъерошил волосы мальчика, но тот нахмурился и, подавшись ближе, прижался к боку Ши Цинсюаня. — Я лишь расстроен немного. Но это пройдёт. Всё проходит. — Совсем всё? — спросил мальчик, подняв голову. — Да, совсем всё, — кивнул Цинсюань, мутным взглядом всматриваясь в мельтешащих по храму нищих. Кристально чистые капли талой воды срывались с прохудившейся крыши и падали на пол. — Даже самая долгая зима рано или поздно закончится, уступив весне место. Так же и в нашей жизни. А-Мин протянул руку и обхватил ладонь Ши Цинсюаня своей. — Я не хочу, чтобы проходило всё. Это значит, что когда-то и тебя не будет рядом со мной. Сердце Ши Цинсюаня пропустило удар, а глаза начало печь. Он сглотнул и сказал как можно уверенней: — Я буду рядом с тобой до тех пор, пока ты будешь во мне нуждаться. А-Мин молчал, не поднимая головы, а Ши Цинсюань сильно закусил губу, чтобы не выдать неуверенность. Когда-то очень-очень давно его брат сказал ему нечто подобное, заставив поверить в собственную непобедимость. Цинсюань никогда не переставал нуждаться в брате, но того больше не было. Чем же назвать эти брошенные в сердцах слова, если не искренней ложью? Вокруг послышались шепотки нищих; Ши Цинсюань обернулся, заметив силуэт его высочества у самого входа. На этот раз Се Лянь не принёс съестных даров, как делал это обычно, и даже не прошёл внутрь храма, чтобы поздороваться, а дожидался Цинсюаня снаружи. — Ваше высочество. — Он вышел навстречу, стараясь не выдавать тревоги из-за непривычного поведения принца. — Не ожидал увидеть тебя сегодня. — Фэн-гэ, вы на прогулку идёте? Можно я с вами? — О, думаю, что… Ши Цинсюань уже собирался согласиться, как Се Лянь вдруг произнёс: — Цинсюань, пусть мальчик останется в храме. Я пришёл, чтобы поговорить с тобой кое о чём, и это разговор… Его высочество не закончил, но Ши Цинсюань понял — разговор не предназначался для детских ушей. Что бы такого не решил рассказать Се Лянь, Цинсюань заведомо сжался в напряжении. — Что-то случилось, ваше высочество? Се Лянь неопределённо повёл плечами. — М-да, — протянул тот как-то неуверенно. — Кое-что и впрямь произошло. Я бы хотел попросить тебя отправиться со мной в Пу Цзы. Обещаю, что доставлю тебя обратно ещё засветло. — Что ж… если это необходимо… — пробормотал Цинсюань, пока принц рисовал поле сжатия. Они остановились у двери в храм Пу Цзы, и Се Лянь наконец-то решил объясниться. — Сегодня утром я вышел и обнаружил кое-что у дверей храма. И я… Я так понимаю, что предназначалось это тебе. Дверь открылась; Ши Цинсюань шагнул внутрь и тут же заметил на алтарном столике предмет, завёрнутый в тёмную грубую ткань. Цинсюань как будто заранее знал, что именно скрывается за обрезом ткани. Потянув её в сторону, он замер, а после упал на колени перед алтарём. — Гэ. Всё, что осталось, лишь белёсые кости. Цинсюань протянул руки и, обхватив череп брата, прижал его к груди. Неистово болезненный хрип вырвался из горла, а жгучие слёзы обожгли лицо; впервые за долгое-долгое время Ши Цинсюань по-настоящему плакал. Не как низвергнутое божество, тонущее в бесконечных моральных дилеммах, а как обычный человек, потерявший самое дорогое, как человек, что насильно забивал в самую глубь сердца собственную утрату, лишь бы не признавать, как же сильно та была важна. Прошло несколько часов, а Се Лянь всё терпеливо ожидал снаружи. Обернув голову брата вновь, Цинсюань вышел и присел на ступеньки возле принца. Долгое время они сидели в полной скорби тишине. Его высочество протянул руку и безмолвно опустил её Цинсюаню на плечо. Такой обычный, но важный жест. Плотно сжав губы, лишь бы вновь не заплакать, Ши Цинсюань тихо спросил: — Почему он… вдруг сделал это? Се Лянь пожал плечами. — Я никогда не знал этого человека так, как ты, поэтому, не могу даже предположить. Ши Цинсюань тоже никогда не знал этого человека. А пытаясь понять, запутался ещё сильнее. — Наверное, этот поступок можно назвать хорошим, — произнёс он, не отводя взгляда от теряющейся в сумерках деревни. — И я, наверное, должен быть благодарен. И я действительно благодарен, но… Я не ожидал, что это произойдёт… вот так. — Благодарность — это не долг, Цинсюань, — серьёзно начал его высочество. — Прошло уже немало лет, и я думаю, что тебе нужно забыть о долгах, ведь все они давно уплачены. — Этот долг никогда уплачен не будет. Но ты прав, нужно идти дальше. — Ши Цинсюань последний раз обнял голову Ши Уду, а после протянул её Се Ляню. — Я попрошу тебя вернуть её на небеса и погрести вместе с телом. Я не знаю, если гэ сможет обрести покой, но мне хотелось бы в это верить. Над Пу Цзы медленно загорались первые, самые яркие звёзды, вдалеке слышались весёлые крики горожан, лай собак и дребезжание повозок по дорогам. Вслушиваясь в это изобилие мирской жизни, Ши Цинсюань вдруг улыбнулся немного неуместной, но искренней улыбкой. Всё шло своим чередом, почти как смена дня и ночи, как приход весны после длительных холодов. И этот странный день был отчего-то важен, ведь он наконец-то поставил точку в чреде беспорядочного хаоса, учинённого то ли Ши Уду, то ли самой судьбой.***
Не то чтобы Ши Цинсюань привык полагаться на кого-то, кроме себя, но ситуация, как ни взгляни, казалась выходящей из ряда вон. Он вскинул руку и наспех создал защитное заклинание: энергия в теле ощущалась нестабильной и крайне истощённой после недавнего всплеска. Цинсюань пошатнулся, едва устояв на ногах. Вдали слышались крики и брань, а над озером то ли из-за защитных заклятий, то ли из-за недавнего пламени взвились клубы густого тумана. Уцелевшие души мерцали и вились вокруг него, отвлекая и без того помутнённое внимание. — И без вас знаю, что не стоило этого делать, — пробормотал Цинсюань и отмахнулся от огоньков. Бросив быстрый взгляд на застывшего истуканом небожителя, он склонился и встряхнул лежащего на земле Хэ Сюаня за плечо. Тот совершенно не реагировал, поэтому Ши Цинсюань устало вздохнул и, присев, взвалил его себе на спину. — Бывало и хуже. Определённо, бывало и хуже, — бормотал он себе под нос, уповая хотя бы на то, что в столь скверной ситуации на этот раз оказался не в одиночку. — Господин… эм-м… — Небожитель всё молчал, словно обращались не к нему, поэтому Цинсюань, окинув взглядом боевое облачение и меч, предположил вновь: — Вы генерал, очевидно? Он решил: если этот человек служил Се Ляню, значит, его высочество уже в курсе произошедшего. Скорее всего, именно он и подослал своего подчинённого. — Мин. — не сразу, немного невпопад ответил небожитель и несколько раз моргнул, наконец-то оторвав взгляд от тела мёртвого заклинателя. — Что же, рад познакомиться, пусть и при таких обстоятельствах. — Цинсюань чуть склонил голову. — Но вы… Не могли бы…. — Что? — спросил тот растерянно, словно ситуация была такой уж обыденной. — Ну как бы это сказать… помочь мне нарисовать поле сжатия? Мне непросто будет это сделать. Защитное заклинание вот-вот иссякнет, а мне не то чтобы хотелось вновь иметь дела с этими настойчивыми господами. Ши Цинсюань откровенно сомневался в силе собственных барьеров, которые таяли на глазах под остервенелым натиском разъярённых заклинателей. Небожитель вновь окинул его странным взглядом, отчего-то дольше, чем нужно, задержал его на Хэ Сюане, что всё это время был в своём истинном обличье, сильно нахмурился, а после, отведя взгляд, покачал головой. — Боюсь, не получится. Неужели вы не заметили, что пламя перекинулось на дом? Ши Цинсюань обернулся и с ужасом осознал, что входная дверь теперь полыхала в огне. Его опрометчивый поступок имел последствий куда больше, чем казалось на первый взгляд. Оглянувшись на мерцающий красным туман, он распорядился: — Тогда следуйте за мной. Лесная дорога вела через самую чащу, поэтому идти с каждым шагом становилось всё труднее. Цинсюань продвигался вперёд, наклонив голову, так, чтобы ветви не царапали лицо. Неупокоенные души вились впереди, тусклым мерцанием освещая дорогу. — Вскоре они разрушат барьеры и отправятся по нашему следу, — произнёс идущий позади небожитель. — А учитывая нашу скорость… — Готов поспорить, что знаю эти земли гораздо лучше, — уверенно заявил Ши Цинсюань, неотрывно смотря вперёд, чтобы случайно не оступиться. Собственное тело всё ещё ощущалось неповоротливым и лишённым энергии, поэтому нести кого-то на спине было непросто. Остановившись на мгновение, Цинсюань плотно сжал губы и двинулся дальше. Можно сказать, что он слегка приврал — эти земли он, разумеется, знал, но не настолько хорошо, чтобы запутать преследователей. — Я не желал ему смерти. — Я и не думал иначе, — удивился Ши Цинсюань. — Если быть честными, этот человек первым поднял меч, а значит… — Значит, я мог убить его? Изменившийся тон собеседника заставил Цинсюаня обернуться. — Нет, это спорный вопрос. Ведь меня бы он в любом случае не убил. Но вы — Бог Войны, и это… — он нахмурился и вдруг ощутил острое желание ударить себя ладонью по лбу от внезапного понимания. — Вам никогда прежде не приходилось убивать? — Нет, — юноша покачал головой и добавил: — Людей — никогда. К тому же, вы же наверняка знаете о том, что небожители не имеют права забирать жизни смертных. — Знаю, разумеется. — Цинсюань двинулся дальше, останавливаясь вновь, лишь выйдя на более открытое пространство. — Но о случившемся я болтать не стану, поэтому вам не о чем волноваться. — Он взглянул ввысь, где ветви деревьев расходились, открывая безоблачное звёздное небо. — Это место подходит, чтобы подняться в воздух на мече. Мне придётся попросить вашей помощи, господин Мин, потому что моя духовная энергия всё ещё нестабильна, да и моё духовное оружие, ха-ха, не то чтобы подходит. Небожитель задумчиво оглядел всё ещё зажатый в руках меч, вытер клинок от крови и отчего-то покачал головой. — Я расскажу его высочеству о случившемся. Если меня изгонят с небес за нарушение правил, и пусть. Я пришёл сюда по своей воле, а значит, не должен уклоняться от ответственности. Ши Цинсюань улыбнулся с искренним восхищением: — Ваша самоотверженность поистине не знает границ, господин. Но в силу юного возраста их также не знает и ваше стремление ко всякого рода крайностям. Мне это знакомо, однако, дам вам совет — далеко не во всех случаях стоит к ним прибегать. Вы всегда можете сказать, что тот человек погиб от моей руки. Творилась сущая неразбериха, поэтому едва ли кто-то из заклинателей по-настоящему видел произошедшее. Юноша долго молчал, смотря на Ши Цинсюаня таким взглядом, будто услышал нечто крайне удивительное. — Просто переложить на вас ответственность? Почему вы предлагаете мне это? Цинсюань пожал плечами. — Потому что вы отчего-то решились помочь мне. Как там говорят, услуга за услугу, верно? — Знали ли вы, что небожитель, предъявивший вам обвинения, собирал информацию на протяжении десятилетий? И перед тем, как отправиться сюда, передал Небесному Императору результаты своего расследования? — лицо юноши внезапно ожесточилось, и он подался вперёд. — Почти сотня, господин Ши! Столько людей погибло в императорской столице множество лет назад. Сотню жертв незаслуженно повесят на ваши плечи, а вы предлагаете мне прибавить к ней ещё одну? Вот уж нет! Я расскажу правду перед всем небесным двором, если потребуется. Каждый должен отвечать за свои поступки. Так меня учили с самого детства. — помолчав немного, небожитель почти прошептал: — Вы не заслужили всего этого. Все знали, что вы были благородным и честным человеком, а потом… — он рассмеялся немного болезненным смехом, заставив Ши Цинсюаня едва вздрогнуть. — А потом эти… они позабыли об этом в одночасье! — Кто вы такой? — нахмурившись, спросил Цинсюань. — Ваши слова звучат так, будто вы знали меня при жизни. И почему Се Лянь решил прислать помощника, вместо того, чтобы прийти самому? — Никто не знает, что я здесь. — Вдалеке послышались приближающиеся голоса; небожитель выпустил из руки меч, и тот завис в воздухе. — Он поднимет лишь двоих. Пойдём со мной, господин Ши. И если вы вдруг опасаетесь — обещаю, что и я, и его высочество, и даже Собиратель цветов — все будут на вашей стороне. Цинсюань опустил голову и усмехнулся себе под нос. — Я уже давно перестал волноваться о такой ерунде. Я сам на своей стороне, и этого достаточно. Юноша вдруг метнулся к Ши Цинсюаню и обхватил его предплечье, а Цинсюань от неожиданности замер на месте. — Пожалуйста. — Что? — Цинсюань удивлённо поморщился, не понимая, отчего вдруг в глазах юноши плескалось такое отчаяние. — Так уж важно, чтобы я отправился с вами? — на молчание со стороны собеседника, он предположил: — Скажите мне, господин Мин, меч ведь поднимет в воздух троих, верно? — Верно. — кивнул небожитель. — Но я не стану этого делать. Я пришёл вам на помощь. И в мои планы никак не входит помогать Демону Чёрных Вод. Ши Цинсюань непонимающе вскинул брови: — Мне показалось, что вы довольно уважительно отозвались о Собирателе цветов под кровавым дождём. Да и я сам, если запамятовали, отнюдь не человек. Так… настолько ли это важно в столь скверной ситуации? Небожитель лишь хмыкнул, его губы дрогнули, а Ши Цинсюаню на миг показалось, что воспринимает тот всё слишком уж близко к сердцу. — Господин Мин, если уж решились помочь мне — так помогите. А если нет — давайте просто разойдёмся. Но своего друга здесь я не оставлю, так что решайте. — Ты был богом! — воскликнул юноша. — Смертные молились тебе, и ты внимал их молитвам! Ты должен был остаться богом, а он лишил тебя всего! Он убил твоего брата у тебя на глазах. Он заставил тебя жить этой отвратительной жизнью, на улице, в грязи и нищете переживать лютые зимы. Он заставил тебя каждое мгновение бороться за свою жизнь, будто ты был не достоин чего-то большего. А после, — небожитель поддался ближе и в лицо Цинсюаню выкрикнул: — бросил тебя умирать! Убил сотню человек в отместку? О, велика милость! Всё это никчёмное и пустое, потому что ты… — он резко замолчал и отшатнулся; опустив голову, юноша долго молчал, словно не мог совладать с эмоциями. Придя в себя, он произнёс твёрдым, лишённым былого запала голосом: — Однажды я поклялся, что Демон Чёрных Вод погибнет от моей руки. И я исполню клятву, чего бы мне она ни стоила в конечном итоге. — Кто ты? — прошептал Ши Цинсюань, поражённый услышанным. Юноша перед ним плотно сжал губы, и ледяная решимость в его взгляде отчего-то насторожила Цинсюаня. Он отступил на шаг назад и бесцветным тоном произнёс: — Однажды безумное желание защитить людей вокруг привело тебя к смерти. Ты мог бы выбраться в тот день, если бы не стал помогать другим. Если бы не стал помогать мне. Моя жизнь не стоила твоей. Никогда не стоила. — криво усмехнулся тот и, вскочив на меч, бросил на прощание: — Уходи, я отвлеку их внимание. Или ты всё ещё не понял, кто я такой, Фэн-гэ? Юноша взмыл на мече ввысь, вскоре затерявшись среди густых крон деревьев. Ши Цинсюань широко распахнул глаза, не в силах переварить услышанное. Понимая, что ни догнать Цзимина, ни помочь ему сейчас он не сможет, Цинсюань поудобнее перехватил Хэ Сюаня за предплечья и бросился вниз по склону, едва различая дорогу перед собой из-за начавшегося дождя. Неупокоенные души неустанно следовали за ними, и Цинсюань, если честно, опасался, чтобы их свечение не привлекло лишнего внимания. Не то чтобы прежде ему не приходилось сбегать с поля боя, но в этот раз всё с самого начала шло наперекосяк. Хотя бы потому, что во все предыдущие разы он знал, что сможет сразиться, если понадобится. Последние духовные силы были потрачены на то, чтобы скрыть их демонические ауры. Вдалеке несколько раз мелькнули вспышки света; он замер и, обернувшись, долго вглядывался в ясный горизонт. Внезапно всё небо залилось огненно-красным светом, и в небеса взмыл горящий пламенем дракон. Огненный дракон, взывающий к небесам. Заклятие, способное уничтожить циюнь создателя, если тот истратит духовных сил чуть больше, чем требуется. Ши Цинсюань слышал о нём множество раз, но никогда не видел воочию его захватывающего дух масштаба.***
Ши Цинсюань откинул голову и ненадолго прикрыл тяжёлые веки. Спать было нельзя, но и усталость после длительного пути наконец-то взяла своё. Энергия в теле восстанавливалась медленно; чаще всего Цинсюаню требовалось проспать сутки, а то и дольше, чтобы полностью прийти в себя. Стоило ему закрыть глаза, в голове прозвучал громкий мужской голос: «Цинсюань, мне нужно с тобой поговорить. Это не терпит отлагательств!» — узнав Пэй Мина, он тут же заблокировал канал духовной связи, посетовав лишний раз на то, что так и не додумался за столетия сменить пароль. Наступила тишина, но сон сняло как рукой. Честно говоря, Ши Цинсюань так давно не общался с кем-то по духовной связи, что успел позабыть это странное чувство. Лицо Хэ Сюаня без сознания выглядело на редкость умиротворённым. Цинсюань коснулся его лба и откинул несколько тёмных прядей волос, до сих пор не высохших после дождя. Не задумываясь, он очертил лицо Хэ Сюаня тыльной стороной ладони и, замерев на миг, поспешно одёрнул руку. Ши Цинсюань слукавил бы, не признав, что после событий последних дней его голова не гудит от обилия мыслей. Часть его, та, наивная и обладающая чрезмерной верой в лучшее, отчаянно хотела повестись. Другая же часть — полная подозрения, покалеченная десятками лет больного опыта, призывала схватить первый попавшийся под руку острый предмет и вгонять его себе в грудь так долго, пока не придёт понимание — чудес не бывает, а люди в большинстве своём не способны меняться. Но здесь же таилась и третья, самая логичная догадка — Хэ Сюань вовсе и не менялся, не делал ничего из ряда вон выходящего. То, что утопая в собственных обидах и сожалениях, он обвинил Демона Чёрных Вод в каждой своей неудаче, было лишь его, Цинсюаня, проблемой. Он так глубоко погряз в отчаянии и подозрениях, что давно разучился ясным взглядом видеть первопричину. Ведь и приходу Хэ Сюаня в храм императорской столицы, и присваиванию праха, и тому, что тот без особой причины продолжал упорно следовать за Цинсюанем всё это время, можно было дать самое простое и логичное из объяснений. Оно всегда было на поверхности, а Ши Цинсюань же… искал ответ где угодно, только не там, где нужно. Сто с лишним лет назад он так сильно молил Демона Чёрных Вод о прощении, что в один момент… просто не заметил, как они поменялись местами. И он, Ши Цинсюань, стал тем, кто безжалостно лишил другого человека права оступиться. В какой именно момент всё так сильно изменилось? Неужели он и правда мог упустить из виду столь многое? «Цинсюань, это я, — прозвучал голос его высочества спустя две палочки благовоний. — Я слышал о хаосе, творящемся на небесах. Но я сам сейчас в Призрачном городе. Просто хочу знать, что с тобой всё в порядке». Преподнеся руку к виску, Ши Цинсюань задумался, не зная, как следует поступить. «Цинсюань?» «Да, я здесь, ваше высочество, — ответил он с запозданием. В конце-то-концов, Се Лянь был одним из немногих, кому Ши Цинсюань безоговорочно доверял. — Тут… как бы это сказать, успело приключиться всякое, ха-ха». «О, — только и изрёк принц, казалось, выдохнув с облегчением, — я правда рад, что ты в порядке. Если бы я только чаще бывал на небесах, то смог бы лучше вникнуть во всю эту историю. А так выходит… И ты, и Цзимин могли пострадать. Поверить не могу, что всё это время он копался в этом деле в одиночку». «Скажи мне, ты всегда знал, кто именно служит тебе на Средних Небесах?» «Я связал все нити лишь недавно, — помолчав, ответил Се Лянь. — Сань Лан помог мне разобраться». Ши Цинсюань нахмурился, неосознанно перебирая пальцами пряди волос лежащего на его коленях Хэ Сюаня. «Я знаю, что всё это звучит довольно странно, — продолжил принц, пока Цинсюань молчал, — но если ты хочешь узнать, как именно мальчик попал в мой дворец, спроси об этом господина Чёрных Вод». Решив ненадолго оставить эту тему, Цинсюань спросил: «Он в порядке? Призыв огненного дракона должен был истощить все его силы». «Цзимин сейчас в моём дворце. Думаю, что в скором времени он будет в порядке. К счастью, его очень быстро нашли… Цинсюань, мне очень жаль, что тебе пришлось с этим столкнуться». Ши Цинсюань позволил ироничную усмешку: «Ваше высочество, поверь, встреча с парочкой недовольных смертных далеко не самое худшее, с чем я мог бы столкнуться, ха-ха». «Всё может быть серьёзнее, чем ты думаешь. Смертные — не угроза, но тот, кто всё это время действовал из тени себе в угоду — боюсь, без последствий тут не обойтись. Прежде генералу Пэю удавалось так или иначе минимизировать слухи, поэтому никому не приходило в голову связывать личность Демона Чёрного Пламени с тобой. Теперь, не прошло и дня — начинают расползаться слухи. Сеть духовного общения не затихает, и ты знаешь, что так просто всё не закончится. И даже Пэй Мин не сможет помочь тебе, если всё зайдёт слишком далеко». «Знаешь, — спокойно начал Цинсюань, чувствуя лишь дискомфорт от услышанного, но никак не страх или тревогу, — я прекрасно знаком с устройством небес. Там всегда найдутся желающие вылить на тебя больше грязи. Но шутка, ваше высочество, в том, что на этот раз я и правда виновен. Человек, демон или божество — мы все должны отвечать за свои поступки. Так я всегда говорил. Так скажу и в этот раз». Повисла тишина, на мгновение Цинсюань даже подумал, что Се Лянь отключился от духовной связи, но голос его высочества зазвучал вновь: «Да… ты, думаю, прав. Как бы там ни было, хочу, чтобы ты знал, Цинсюань, — ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью». Поблагодарив Се Ляня, Ши Цинсюань остался в абсолютной тишине. Он долго и неотрывно смотрел на непроглядную темень за пределами храма. Дождь давно закончился, но на улице по-прежнему не было видно ни зги из-за низких грозовых туч. Единственным источником света оставались неупокоенные души, озаряющие храм немного потусторонним, лазурным светом. Цинсюань протянул руку, и души потянулись к его ладони, точно мотыльки к свету фонаря. — Что мне делать с вами теперь? — спросил он, смотря сквозь яркие огоньки. — Я же вам не хозяин и даже не защитник никакой. В конечном итоге вам в одиночку придётся выкарабкиваться, сами знаете. Стоило пошевелиться Хэ Сюаню, неупокоенные души тотчас же в страхе взметнулись ввысь, к самому потолку. — Распугал всех, — недовольно пробормотал Цинсюань. Хэ Сюань медленно поднял голову, тут же встретившись с Ши Цинсюанем взглядом. Его глаза сузились, плечи напряглись, как будто он хотел вот-вот метнуться в сторону, но, замерев на мгновение, Хэ Сюань вновь вернулся в почти расслабленное состояние. Только горящие янтарём глаза продолжали внимательно прожигать Цинсюаня. Ши Цинсюань запоздало понял, что от него, должно быть, ждут какого-то объяснения. — Доброе утро, — пробормотал он самый нелепый из возможных вариантов. Хэ Сюань явно решил точно так же, на всякий случай покосившись в сторону улицы. — Темень же. Какое ещё доброе утро? — Ха-ха, но сейчас ближе к утру, нежели к вечеру, поэтому… — он неловко кашлянул и решил не продолжать. Хэ Сюань присел и размял шею, его лицо выглядело при этом до забавного растерянным. — Что это за место? — Если бы я знал. Полагаю, какой-то древний храм, — развёл руками Цинсюань и полушутливо добавил: — Я тебя сюда, между прочим, на себе дотащил. Уже забыл, какой ты тяжёлый. Хэ Сюань выразительно приподнял брови и бросил с напускным пренебрежением: — Ничего, тебе полезно. Даже вспоминать не хочется, сколько раз я таскал тебя до дворца, после того, как ты перебирал с выпивкой. Ши Цинсюань расхохотался и, притянув колени к груди, обхватил их руками. — Но если честно… Я порядком понервничал, когда ты ни с того ни с сего упал на землю. Мог бы и предупредить. — Как можно предупредить о том, о чём сам не имеешь понятия? — спросил Хэ Сюань таким тоном, будто говорил с не самым одарённым ребёнком. — Я немало дряни поглотил за своё существование, но твоя энергия… Просто нечто. Цинсюань нервно усмехнулся. — То ли оскорбление, то ли комплимент. Вот уж и правда нечто, ха-ха-ха. — Лучше не обольщайся. — С тобой особо и не выходит, — скопировал он тон собеседника. — Могу я узнать, почему у тебя царапины на лице? — Хэ Сюань коснулся своей щеки и добавил: — Да и у меня тоже. — А, это, ха-ха, — Цинсюань нервно кашлянул. — Понимаешь ли, дорога была не очень, лил дождь, идти приходилось быстро, поэтому я в один момент просто не заметил, как мы оказались у самого края обрыва. Хэ Сюань решил уточнить: — Так ты меня ещё с обрыва уронил? — Да я и себя уронил! — бросил он в оправдание, а после всё же не выдержал и расхохотался. — Прости, но это и правда смешно. Мне казалось, что день уже не станет хуже… но нет, этому никогда нет предела! — М-да, — протянул тот с усмешкой, — помощник из тебя так себе. — Эй! — возмутился Цинсюань. — Думаешь, кто-то, кроме меня, стал бы тебе помогать? Да они бы тебя там на лоскуты порезали и пригласили бы все небеса на это мероприятие! Ещё я не знал, успел ли ты как следует спрятать свой прах, потому что если нет… — Спасибо, — кивнул Хэ Сюань, и на этот раз его тон прозвучал абсолютно серьёзно. Цинсюань недолго помолчал, всматриваясь в выражение его лица. — По правде, — начал он тихо, откинувшись спиной на отсыревшую стену, — несмотря на то, что в своём большинстве они были смертными, они представляли серьёзную угрозу. Толпа опасна, объединённая общей ненавистью толпа — опасна вдвойне. Небеса в курсе произошедшего. И ещё в курсе случившегося сотню лет назад, поэтому я не рискнул связаться с кем бы то ни было. Пусть Пэй Мин и уверял в благих намерениях, я не верю никому, кроме его высочества. — Что именно им известно о событиях столетней давности? — нахмурился Хэ Сюань. — То же, что говорил тот небожитель. Я полагаю, они считают, что я решил отомстить за свою смерть и… — Я попаду на небеса и расскажу правду, — поспешно заявил Хэ Сюань. — Ты же отправишься в Призрачный город и будешь там до тех пор, пока всё не уляжется. Это серьёзное дело. — Да, — кивнул Ши Цинсюань, смотря на собеседника немигающим взглядом, — крайне серьёзное. Я не предпринимал ничего не только потому, что восстанавливал силы, но и потому, что хотел в начале поговорить с тобой… Скажи мне, такое количество смертей и правда стоило моей жизни? Хэ Сюань долго не отвечал, взгляд его сделался отсутствующим и был направлен в никуда. — Не стоило. — наконец, изрёк он. — Ни одна, ни сотня, ни даже тысяча не стали бы равносильны твоей жизни. Ты знаешь, кто я, знаешь, что я и без того порой не брезговал марать руки, так отчего же тебя так беспокоит то, что случилось? Цинсюань нервно усмехнулся: — Знать метафорические факты о Демоне Чёрных Вод — это одно. Знать, что помимо моего брата, ты сводил с кем-то счёты — тоже. Но это… Скажи, правда, что дело не ограничилось лишь теми, кто был причастен? Что насчёт их семей? — Я этого не помню. Но если говорят, наверное, так и было. — произнёс Хэ Сюань приглушённо. — Я… не хотел, чтобы ты знал об этом. Ши Цинсюань принялся нервно перебирать планки веера, едва ли поверив в то, что такое можно просто не вспомнить. Также с мрачным весельем Цинсюань решил: хорошо, что в своё время к его смерти приложили руку смертные, но никак не небеса. Сложно было бы представить, во что в конечном итоге могло вылиться желание Хэ Сюаня восстановить справедливость и свести счёты с доброй половиной небесного двора. — Это… если честно, я не уверен, что должен теперь сказать. Всё это ужасно. Но, думаю, я понимаю, почему ты это сделал. — Он выдохнул несуществующий воздух и протянул руку, оставаясь недвижимым до тех пор, пока Хэ Сюань не протянул ладонь в ответ. Игнорируя вопросительный взгляд, Цинсюань сжал чужую руку. — Мне действительно очень жаль, что тебе пришлось пройти через это. Я ведь тоже знаю, как это ощущается. И я знаю, что ты воплотился призраком как раз-таки из-за потери, поэтому, — Ши Цинсюань плотно сжал губы и опустил взгляд, — ты не должен был испытывать это снова. Я не думал, я правда не думал, что хоть кто-нибудь станет из-за меня… Я бы никогда и ни для кого такого не пожелал. Цинсюань едва не отшатнулся от того, что ледяные пальцы коснулись его лица. Прикосновение ощущалось осторожным и невесомым, словно он был чем-то крайне хрупким, способным пойти трещинами от мельчайшей небрежности. — Возможность увидеть тебя ещё хотя бы раз этого стоила, — произнёс Хэ Сюань так уверенно, будто это было некоей прописной истиной. Он задумчиво очертил пальцами его лицо, а Цинсюань в один момент осознал, что всё это время они находились друг к другу слишком близко. Ощутив, как вопреки здравому смыслу, вспыхнули щёки, он резко отстранился, а Хэ Сюань не менее резким движением убрал руку. — Прошу меня за это извинить. — Нет, что ты, всё в порядке, ха-ха, — посмеялся он нервно. В памяти всплыл недавний случай, где Хэ Сюань решил избавить его от мстительной энергии. Было ли это импровизацией? Откуда он в принципе мог знать, что это должно было сработать? Чувствуя, что его охватывает ещё большая нервозность, Ши Цинсюань решил сменить тему. — Расскажи мне лучше, что стало с мальчиком, жившем с нами в храме Вод и Ветров? Цзимин, помнишь его? — Он отдал мне твой прах, — наконец, начал Хэ Сюань после долгого молчания. — Когда жить стало негде, они ушли далеко на север, нашли временное пристанище. Я забрал твой прах, а его оставил там. Думал, умрёт, но… Спустя лет пять я совершенно случайно повстречал его на одной из улиц небольшого городка. Он умирал от лихорадки. Не знаю, почему я решил остановиться, но он, не открывая глаз, протянул руку и позвал тебя. — Меня? — переспросил Цинсюань полушёпотом. — Он сильно бредил, — кивнул Хэ Сюань. — Тогда я отнёс его в Призрачный город и на определённых условиях попросил, чтобы мальчику не дали погибнуть. А также, чтобы… — Чтобы Се Лянь взял его под свою опеку. Не так ли? Во взгляде Хэ Сюаня промелькнуло удивление. Он кивнул. — Это был лучший вариант. Со мной рядом ему бы не светило ничего хорошего. Юноша, что пришёл в самом конце — это был он, верно? Ши Цинсюань выдавил короткий кивок и ненадолго опустил голову в ладони. — Извини, но всё ещё в голове не укладывается, — вздохнул он. — Я был уверен, что мальчик погиб в огне. Скажи, Хэ Сюань, почему недостаточно было дать ему хорошую смертную жизнь? Почему ты захотел, чтобы Цзимин непременно стал небожителем? Хэ Сюань вскинул брови и с усмешкой на губах спросил: — Действительно не понимаешь? Цинсюань покачал головой, совершенно сбитый с толку. — Цзимин — это всё, что осталось после твоей смерти, — начал Хэ Сюань явно без особого на то желания. — И я решил, что не могу позволить умереть и ему. Ведь ты был бы расстроен, если бы его не стало. Ши Цинсюань хотел бы ответить, но вместо этого, не выдержав, подскочил на ноги и принялся ходить туда-сюда по храму. — Нет, прости, но всё это выше моих сил! — бросил он чуть громче положенного. — Ты твердишь все эти безумные вещи с такой уверенностью, что мне становится не по себе! Я и правда рад, что мальчик не умер и теперь служит небесам, но… Ты… ты сейчас пугаешь меня гораздо больше, чем когда и вовсе не желал что-либо мне говорить! — Считай, я тебя услышал, — легко согласился Хэ Сюань с ледяным спокойствием в голосе. — Ты хотя бы знаешь, насколько глубокую ненависть он питает по отношению к тебе? — продолжал Цинсюань в запале. — Пока мы сбегали, Цзимин сказал, что поклялся тебя убить! — М? — переспросил Хэ Сюань со смешком. — Пусть попытается. Интересно, как именно служащий Средних Небес решил со мной разобраться. — На самом деле, это не смешно, Хэ Сюань. Всё, что происходит последнее время… Я… О Боги, — прошептал Цинсюань и, не спуская взгляда с показавшейся из темноты статуи, отступил на пару шагов назад. Неупокоенные души мерцали у потолка, поэтому лицо каменного изваяния хорошо освещалось лазурным светом. Заметив неладное, Хэ Сюань поднялся и тоже взглянул на кое-где покрытую трещинами статую. — Ты его знаешь? Ши Цинсюань разжёг на ладони пламя и ещё какое-то время молчаливо вглядывался в каменные черты лица. В полумраке статуя забытого божества казалась величественной и живой. — Да, — пробормотал он, не спуская со статуи глаз. — Этот человек подарил мне маску. А ещё он должен был погибнуть в кораблекрушении несколько десятков лет назад.