***
— Соён-а! — кричит Намджун, когда Тэхён подходит к своим друзьям, держа маленькую руку Соён в своей. Она высвобождается, и Тэхён отпускает её, улыбаясь, когда она бежит туда, где Намджун сидит рядом с Юнги и Сокджином возле ресторана, её плащ развевается позади неё. Они выбрали место для барбекю, где им всем нравится встречаться, и, похоже, Хосок и двое других, которых тот упомянул, — Чимин и Чонгук — ещё не прибыли. — Привет, — говорит Тэхён, подходя к ним, и трое его друзей едва бросают на него взгляд, сосредоточив всё своё внимание на его дочери. Однако он максимально далёк от того, чтобы расстраиваться из-за этого. Ему нравится, что его друзья относятся к его дочери как к племяннице, что в её жизни есть другие люди, которые любят её так же сильно, как Тэхён. Особенно после ухода матери. Соён пытается перелезть с коленей Намджуна на колени Юнги, и все трое напрягаются, готовые оттащить её, но Юнги качает головой. — Всё в порядке, — говорит он им. — Помни, Соён-а, будь осторожна с плечом дяди Юнги. Соён смотрит ему прямо в глаза и торжественно кивает, устраиваясь у него на коленях, перенося большую часть веса на его правый бок, полностью избегая левого плеча. — Соёни, тебе понравилось тусоваться с Хосоки после садика? — Это весело, — отвечает она мягким, почти робким голосом. — Он танцует со мной, — говорит она чуть увереннее. Юнги широко улыбается, когда Сокджин протягивает руку, чтобы убрать её волосы назад. — Они устроили танцевальную вечеринку, когда я вернулся домой, — ласково говорит Тэхён. — Привет! Тэхён оборачивается и видит приближающегося с широкой улыбкой на лице Хосока с двумя другими молодыми людьми, предположительно его друзьями. — Хоби! — вскрикивает Соён, гораздо громче, чем говорила раньше, и соскальзывает с колен Юнги, чтобы броситься к нему. Он ловит её и поднимает на руки. — Давно не виделись, Супер Балерина! — Хосок смеётся, обхватывая Соён за спину, чтобы обнять, когда она сжимает свои маленькие ручки вокруг его шеи. Тэхён наблюдает, как Хоби представляет её своим друзьям. — Вау, она действительно оживает рядом с ним, — тихо говорит Сокджин, нежность сочится из каждого слова. Тэхён оглядывается на него и кивает. Хосок и остальные подходят, и они знакомятся. — Ты хочешь пойти сама, Соёни? — тихо спрашивает её Хосок, и она качает головой. — Соён-а, — говорит Тэхён, слегка нахмурив брови. — Ты уже большая девочка, ты должна ходить пешком, — он чувствует себя плохо — Хосок сейчас не её няня, он друг, приглашённый на ужин, как и они. — Всё в порядке, — быстро говорит Хосок. — Я не возражаю, — он сияет своей солнечной улыбкой Тэхёну, который ничего не может сделать, кроме как позволить это. Они направляются в ресторан и быстро рассаживаются. К счастью, сейчас ещё достаточно ранний вечер, и зал не полон, даже несмотря на то, что сегодня пятница. Тэхён слушает, как остальные разговаривают, усаживаясь за стол. Соён настаивает на том, чтобы сидеть рядом с Юнги и Хосоком. Тэхён устраивается по другую сторону стола, откуда он может внимательно следить за ней. Однако позволяет себе немного расслабиться. Он со своими друзьями, у него была хорошая неделя на работе — первая хорошая неделя за последнее время, — а теперь выходные. — Тэхён-ши, как давно ты знаешь наших хёнов? — спрашивает Чимин с правой стороны. Он улыбается, пока Тэхён рассказывает историю, а затем начинает свою собственную. — Я знаю Чонгука со средней школы — мы оба выросли в Пусане, — и мы встречаемся с тех пор, как переехали сюда в колледж. Затем мы встретили Хосок-хёна на уроке танцев, который мы вместе посещали. Потом Чонгук познакомился с Юнги на работе, и мы начали тусоваться вместе. Тэхён смотрит на Чонгука, который сидит по другую сторону от Чимина, рядом с Сокджином. Он всё ещё выглядит довольно молодым, с чёрными волосами до плеч, собранными в пучок на затылке. Одет во всё чёрное, и у него множество пирсинга в ушах. Он резко контрастирует с розовыми волосами и пастельных тонов одеждой Чимина. — Чем ты зарабатываешь на жизнь, Тэхён-ши? — спрашивает Чимин. Тэхён тихо смеётся и объясняет свою скучную, но напряжённую работу в офисе. — Это хорошая работа, но в последнее время я был таким занятым и напряжённым. Я не мог найти хорошую няню, чтобы спасти свою жизнь. Вот почему я так благодарен, что Юнги-хён предложил Хосок-хёна. — Что ж, у меня есть достоверные сведения, что он очень любит присматривать за Соён, — тихо говорит Чимин, наклоняясь ближе и глядя через стол туда, где Хосок помогает Соён раскрасить её салфетку цветными карандашами, которые принёс официант, когда усаживал их. Намджун нажимает кнопку, чтобы вызвать официанта, и они делают заказ на смехотворное количество мяса, а затем он и Чонгук встают, чтобы забрать закуски из бара самообслуживания на другой стороне зала. Тэхён поймал себя на том, что смотрит на Хосока, когда тот общается с Соён. Как будто он знает её всю жизнь, и Тэхён всё ещё не может поверить, с какой лёгкостью он заставляет её говорить и открываться. В сердце Тэхёна всегда будет особое место для всех, кого обожает Соён, но с Хосоком… это немного по-другому. Он чувствует себя немного по-другому. Каждый вечер на этой неделе, когда он входил в квартиру и видел его там, Тэхёна охватывало чувство спокойствия и умиротворения, и он не осознавал, насколько сильно ему этого не хватало, пока не почувствовал снова. И ещё тот факт, что ему действительно нравится разговаривать с Хосоком. Он думает, что если бы тот вдруг больше не мог присматривать за Соён, Тэхён скучал бы по нему по нескольким причинам, и эта мысль немного смущает его. Намджун и Чонгук возвращаются каждый с несколькими тарелками, нагруженными листьями салата, ростками фасоли, луком, чесноком и кучей кимчи. Как только они устраиваются, Юнги делает глубокий вдох и прочищает горло. — Хорошо, хорошо. Я просто хочу сказать, что я так рад, что все мои любимые люди вместе собрались здесь, — он делает паузу и обнимает Соён, которая улыбается ему. — Это были трудные несколько недель, но я чувствую себя лучше, поэтому я хотел увидеть вас всех одновременно. К тому же я подумал, что пришло время объединить две мои группы друзей, — говорит он, тихо смеясь. — Я и Соён-а считаемся «группой»? — спрашивает Тэхён, усмехаясь. — Конечно, считаетесь! — убеждает Сокджин. — Вы — маленькая группа из двух человек. — Мы все рады, что ты чувствуешь себя лучше, хён, — говорит Чимин, ярко улыбаясь, и его чувства эхом разносятся по всему столу. Как раз в этот момент появляется официант с двумя тарелками, заваленными мясом. — Ах! Восхитительно! Они загружают грили и непринуждённо болтают, пока готовится мясо. Тэхён снова ловит себя на том, что наблюдает, как Соён взаимодействует с Хосоком, и чем дольше он смотрит, тем чувствует себя всё более мягким. Что-то толкает его ногой под столом, и он отрывается от своих мыслей, чтобы взглянуть на Сокджина, который понимающе улыбается ему. Он чувствует, как краснеют щёки, и вместо этого обращает внимание на Чонгука и Юнги, обсуждающих какую-то спортивную команду, которая им обоим нравится. Остальная часть ужина проходит в той же лёгкой, счастливой атмосфере, а позже, купив мороженое в «Baskin Robbins» дальше по улице, они провожают Юнги, Сокджина и Намджуна обратно к их машине. Тэхён нежно улыбается, когда они прощаются с его дочерью, крепко обнимая её и целуя в щёку. Затем, к его удивлению, Соён идёт к Хосоку, а не к нему. — Соён-а, — шутливо предупреждает Хосок, сразу же поднимая её на руки. — Твой папа будет ревновать, — говорит он, широко раскрыв глаза и надув губы. Чимин и Чонгук смеются, а Соён смотрит на Тэхёна. Он сильно выпячивает нижнюю губу, преувеличенно надув губы, но она смеётся и крепче обнимает Хосока за шею. — Я думаю, у неё появился новый любимый человек, — говорит Тэхён, когда они направляются к его машине. — Не-а, — возражает Хосок, идя рядом с ним. — Она всё время говорит о тебе, верно, Соёни? Она кивает, её голова покоится на плече Хосока. Несмотря на мороженое, с приближением часа сна она начинает засыпать. — Она такая милая, — говорит Чимин позади них. — И она очень похожа на тебя, Тэхён-ши. — Вы двое одного возраста, знаете ли, — говорит Хосок с улыбкой, переводя взгляд с одного на другого. Тэхён оглядывается на Чимина, и они улыбаются друг другу. — Друзья? — спрашивает он, и Чимин отвечает решительным кивком. — У меня давно не было друзей моего возраста, — говорит Тэхён, тихо смеясь. Чимин догоняет их, так что они идут рядом друг с другом, и толкает его плечом. — У меня тоже, — смеётся он. — Чонгуки на два года младше нас. — Как будто это уже имеет значение, — говорит Чонгук, хотя тоже смеётся. Они добираются до машины Тэхёна, и хоть он тянется, чтобы забрать Соён, Хосок просто качает головой и сам усаживает её на сиденье. — Спокойной ночи, Соёни! Удачных выходных, ладно? Увидимся после садика в понедельник! — Спокойной ночи, Хоби, — произносит Соён сквозь зевок, и все четверо взрослых восхищаются тем, какая она милая. Он закрывает дверь и отступает назад. — Было приятно провести время со взрослыми, которые не являются моими коллегами, — говорит Тэхён. — Здорово познакомиться с вами обоими, нам нужно будет снова собраться. — Звучит как план! — говорит Чимин, а Чонгук кивает. Затем Тэхён обращает своё внимание на Хосока. — Извини, что она весь вечер держала тебя в режиме няни, — говорит он, морщась, но Хосок тут же смеётся, качая головой. — Не беспокойся об этом, правда. Она потрясающая, и мне нравится тусоваться с ней, даже когда я не «работаю». Мне тоже по-настоящему было приятно пообщаться с тобой! — он широко улыбается, как всегда, когда говорит, и желудок Тэхёна сжимается. «Это странно», думает он, но хорошо это скрывает. Они все прощаются, и Тэхён садится в свою машину, чтобы поехать домой. Тем не менее, он не может перестать думать об этом забавном чувстве на протяжении всего времени, пока укладывает Соён спать. Она бодра достаточно, чтобы тихо потребовать одну песню, но отключается прежде, чем Тэхён заканчивает петь. Он целует её в лоб и направляется обратно в гостиную, заходя на кухню за пивом, прежде чем устроиться на диване, положить ноги на кофейный столик и вытащить телефон. Однако, как только тот оказывается у него в руке, он не знает, что с ним делать, поэтому кладёт его на колени и откидывает голову на спинку дивана. Тэхён уже давно не испытывал желания связываться с другим человеком. С тех пор, как расстался с мамой Соён, он был слишком занят дочерью и работой, чтобы даже думать о чём-то. Но он знает то чувство, которое охватило его, когда Хосок улыбнулся ему раньше, даже если он не чувствовал подобного в течение долгого времени. «Но как я вообще могу с ним что-то начать?» думает он, чувствуя себя немного подавленным. «Он работает на меня. И я даже не знаю, нравятся ли ему мужчины…» Тэхён стонет, зная, что он может легко это выяснить. Он мог бы спросить любого из трёх своих друзей, и они, конечно, сказали бы ему, но тогда ему пришлось бы иметь дело с ними, знающими, что Тэхён заинтересован. Но неужели это действительно так плохо? Тэхён больше не тот нервный, застенчивый юноша, каким был когда-то. Он уже достаточно пережил в своей жизни, и хотя знает, что всё ещё молод, он чувствует, что достаточно узнал о себе, чтобы понимать, чего хочет, и иметь мужество пойти на это. Тихо спрашивает себя, хочет ли попытаться наладить отношения с Хосоком. Это поспешно, понимает, он только сейчас понял, что, возможно, испытывает чувства, но… Как Тэхён мог видеть, как всё существо Соён светится вокруг Хосока, её улыбка, её смех — всё из-за него, потому что в нём есть что-то принципиально хорошее, что зовёт её, что позволяет ей видеть это так инстинктивно, что она чувствует себя в безопасности с ним с самого начала — как Тэхён мог видеть всё это и не хотеть найти все возможные способы сохранить Хосока в их жизни? Тэхён сделает всё для своей дочери. Однако он заставляет себя замедлиться, потому что это не только Соён. Конечно, есть Тэхён, о котором нужно подумать. Его мама предостерегала его, когда Соён была ещё ребёнком. Это может быть так легко, Тэхён-а, потерять себя в желании сделать всё возможное, чтобы дать своему ребёнку всё, что он может хотеть или желать… Но ты не можешь забывать заботиться и о себе тоже. Физически, но также и морально. Эмоционально. Не жертвуй своим счастьем ради неё. Всегда старайся найти способ, при котором вы оба можете быть максимально счастливы. Тэхён часто думает об этих словах, особенно в последние несколько недель, когда он чувствует, что подвёл обоих — и Соён, и себя, потому что ни один из них не был счастлив. Теперь всё по-другому, и единственное изменение, которое Тэхён может точно определить, — это Хосок. Тэхён испытывает глубокую нежность к улыбающемуся молодому человеку, ворвавшемуся в их жизнь, как столь необходимый солнечный луч, который смог заставить Соён снова ярко улыбаться, снова громко смеяться. Но он также чувствует глубокую благодарность за то, что, войдя в их жизнь, Хосок непреднамеренно снял большую часть стресса с плеч Тэхёна. На этой неделе он был более продуктивен и сосредоточен на работе, чем за долгое время, и он объясняет это тем, что знает, что его дочь счастлива и о ней хорошо заботятся, когда он не может быть рядом с ней. И для Тэхёна это значит больше, чем он может выразить. Но разве это настоящая причина, чтобы хотеть начать с кем-то отношения? Тэхён хмурится. Он не совсем так думает… это должно быть нечто большее, чем желание, чтобы Хосок был ближе к тому, что он может сделать для Соён. Отношения — даже дружба — не могут основываться на том, что один может сделать для другого человека. Тэхён представляет Хосока, и тут же уголки его губ изгибаются в улыбке. «Ты слишком много думаешь, Тэхён», — говорит он про себя. — «Ты даже не начинал думать о нём таким образом, пока он не улыбнулся тебе и твой желудок не перевернулся». Он объясняет, почему так усердно обдумывает всю эту идею, тем, что прошло много времени с тех пор, как он думал о ком-то подобным образом. Почему бы просто не пригласить его на свидание и не посмотреть, что произойдет?***
Тэхён не сразу приглашает Хосока на свидание. Он хочет сначала выяснить, интересуется ли вообще Хосок мужчинами, а также узнать его немного лучше, прежде чем он что-нибудь сделает. Он проводит выходные с Соён, они играют и смотрят фильмы, отдыхают и ходят в парк. Они берут всё ещё почти полный мешочек риса, который Хосок дал им, когда они впервые встретились, и Соён наслаждается кормлением уток. В понедельник днём Тэхён откидывается на спинку стула и тяжело вздыхает. Он бросает взгляд на часы — чуть больше четырёх. Надеется, что сможет уехать примерно через час, может быть, через полтора. Его телефон загорается на столе, и когда он наклоняется, чтобы проверить его, то широко улыбается. Это фотография от Хосока, на которой Соён держит рисунок, который нарисовала, её рот широко открыт, как будто она что-то говорила, когда Хосок сделал снимок. Приходит ещё одно сообщение, и в нём просто говорится: «Скажи папе, что это для него!» с прикреплённым смайликом. Он быстро набирает ответ: «скажи ей спасибо, и мне нравится рисунок!» Хосок отвечает через минуту. «Она настояла, чтобы мы повесили его на холодильник, ха-ха» «Идеально!» пишет ответ Тэхён. Затем, чтобы дать себе некоторую ответственность, он печатает: «Я надеюсь быть дома около половины шестого или около того». «Хорошо! Не спеши~ OwO» Тэхён смотрит на смешной маленький смайлик и чувствует себя идиотом, когда это согревает его живот. Он закрывает диалог с Хосоком и переходит к диалогу с Юнги. Его большие пальцы зависают над клавиатурой, а затем он решает, что предпочёл бы не иметь письменного подтверждения этого разговора, и вместо этого звонит своему другу. Юнги отвечает мгновением позже. — Эй, Тэ, что случилось? — Привет, хён, — говорит он, а затем останавливается, внезапно занервничав. Юнги тихо смеётся. — Что случилось? — повторяет он, его голос становится мягче. — У меня есть вопрос, и ты должен пообещать не смеяться надо мной и не осуждать меня. — Хорошо, — говорит Юнги, растягивая слово. — Я… Э-э… Это… — Тэхён останавливает себя, закрывает глаза и заставляет себя сделать глубокий вдох через нос. Юнги терпеливо ждёт на другом конце, тихо дыша. — Я хотел спросить тебя, потому что уверен, что ты знаешь. Хосок гей? Или би? Мягкое дыхание Юнги на мгновение замирает, а затем Тэхён слышит, как громкий звук со свистом вырывается из него в динамике телефона. — Хосок гей, да. Есть ли причина, по которой ты спрашиваешь меня, а не его? — Возможно, я немного влюбился в него, — бормочет Тэхён, опираясь локтем на стол и ещё сильнее прижимая телефон к уху. — Конечно, ты влюбился, — говорит Юнги, и в его словах слышится нежность, тепло. — Все в какой-то момент влюбляются в Хосока. Я влюбился, оба моих парня влюбились. Почти уверен, что даже Соён влюблена в него. — Хён, — скулит Тэхён. — Ей пять, у меня есть по крайней мере восемь или девять лет, прежде чем я начну думать о том, что она думает о мальчиках или девочках таким образом. — Я знаю, знаю, я просто дразню, — говорит Юнги, посмеиваясь. — Так что, ты собираешься пригласить его на свидание? — Я хочу… Вот почему я хотел сначала узнать, нравятся ли ему вообще мужчины. Но я просто… Не могу не колебаться. Потому что технически он работает на меня… Разве это, я не знаю, неэтично? — Ну, ты мог бы спросить его об этом? Не знаю, правда. Я никогда не был в таком положении. Тэхён мычит, снова откидываясь на спинку стула. Он понятия не имеет, и вопрос о том, что ему делать, начинает крутиться у него в животе. — Если и когда ты пойдёшь на свидание, Намджуни, хён и я с удовольствием присмотрим за Соён для тебя. Это заставляет Тэхёна улыбнуться, и часть напряжения в его плечах уходит. — Спасибо, хён, это приятно знать. Они вешают трубку через несколько минут после болтовни о своих днях, и Тэхён заставляет себя вернуться к работе. Ему удаётся уйти прямо в половине шестого, улыбаясь и прощаясь со своими немногочисленными коллегами, всё ещё занятыми работой, когда он проходит мимо. Поездка обратно в квартиру проходит быстро, и, прежде чем осознаёт это, он набирает код на входной двери и открывает её. Он ожидает найти Соён и Хосока в гостиной, где они обычно тусуются, но вместо этого обнаруживает небольшой беспорядок. По полу гостиной разбросано лего, некоторые детали всё ещё склеены вместе, как будто когда-то были какой-то конструкцией, но развалились на большие куски, когда она упала. Затем он слышит это — тихий плач, доносящийся со стороны спальни Соён. Тэхён хмурит брови и быстро снимает обувь, бросая сумку рядом с дверью. Однако, дойдя до двери Соён, он останавливается. В её спальне есть большое окно, а рядом с окном стоит кресло-качалка. Отец Тэхёна подарил его ему и маме Соён, когда та родилась, и он часами сидел и раскачивался в этом кресле, держа дочку на руках. Прямо сейчас Хосок сидит в кресле-качалке, Соён свернулась калачиком у него на коленях. Он скрестил ноги, мягко оттолкнувшись от маленького стола рядом с ними, чтобы сдвинуть кресло, и обе его руки защитно обхватили спину Соён. Он смотрит в окно, и Тэхён может видеть только затылок Соён, но он слышит её всхлипы, которые, кажется, переходят в сопение. Поверх этого он слышит пение Хосока. Тот протягивает руку и гладит волосы Соён, она громко шмыгает и крепче прижимается к его груди. Тэхён тает. Всё дыхание вырывается со свистом, и напряжение покидает тело. Он заходит в спальню и садится на кровать, напугав Хосока, который не слышал, как он вошёл. Соён оглядывается, видит Тэхёна и, к счастью, больше не плачет, но все же протягивает руки. Тэхён немедленно встаёт с кровати и идёт, чтобы забрать её из рук Хосока. — Привет, детка, — тихо говорит он, садясь обратно. — Что случилось? — Мой замок лего сломался, — говорит она, её голос звучит слёзно и тонко, как будто малейшая провокация заставит её снова разрыдаться. Тэхён беспомощно смотрит на Хосока, который развернул кресло так, чтобы оказаться лицом к ним, сидящим на кровати Соён. Его ноги по-прежнему грациозно скрещены, подбородок покоится на ладони, локоть на подлокотнике кресла. — У неё сегодня был плохой день в садике, поэтому она была немного эмоционально хрупкой. Она казалась в порядке большую часть дня, но башня лего упала и разбилась, и она просто сломалась, — он надувает губы, наклоняя голову набок и глядя туда, где Соён свернулась калачиком на коленях Тэхёна — одна рука обнимает его за шею, её маленькие пальчики запутались в длинных волосах у основания его черепа, а другая вцепилась в рубашку. Тэхён не может оторвать глаз от лица Хосока, от выражения крайнего беспокойства и любви на его лице, когда он смотрит на неё. — Что случилось в садике, Соёни? Почему у тебя был плохой день? Она долго молчит, её пальцы медленно перебирают его волосы. В конце концов она прижимается лицом к его груди. — Мы делали открытки, — говорит она приглушенным голосом. — Открытки? Какие открытки, милая? — На день Матери. Сердце Тэхёна падает, глаза закрываются под тяжестью эмоций, которые сразу же овладевают им. Это смесь абсолютного горя и гнева. Разбитое сердце Соён, которая, конечно, всё ещё скучает по маме, и гнев на женщину за то, что она бросила их. За то, что бросила её. Совершенно против воли на глаза наворачиваются слёзы, и он смотрит вверх, моргая изо всех сил, чтобы заставить их уйти, поэтому он не плачет — ни перед Соён, ни перед Хосоком, который всё ещё молча наблюдает. Его обычно яркое улыбающееся лицо стало совершенно серьёзным, когда Тэхён случайно бросает на него взгляд. Даже в серьёзности он потрясающе красив, — приходит к выводу Тэхён. — Я понимаю, милая, — шепчет Тэхён. — Ты сделала открытку? Соён кивает. — Учитель сказал, что я могу сделать для хальмони, а некоторые другие дети спросили, почему я не сделала для своей мамы, и тогда я заплакала, — хотя её губы дрожат, Соён больше не начинает плакать. Взглянув на Хосока, Тэхён замечает выражение его глаз, видя то, что, как он думает, может быть гневом — впервые он видит такое в обычно ярких глазах Хосока. — Мне так жаль, что у тебя был трудный день, дорогая, — говорит Тэхён, целуя её в макушку. — Но я знаю, что хальмони понравится твоя открытка. Могу я её увидеть? Ты принесла её домой? — Не закончила, — бормочет Соён. — Хорошо, милая, — Тэхён прижимается щекой к её макушке и смотрит на Хосока, не зная, что делать. — Соён-а, — говорит Хосок мгновение спустя, выпрямляясь. — Ты хочешь восстановить свой замок из лего? Мы можем сделать его ещё больше и лучше, чем раньше! — Да, папа может тебе помочь. Мы можем сказать пока-пока Хоби и построить его вместе? — Я не против остаться ещё немного, — немедленно говорит Хосок, ловя взгляд Тэхёна и улыбаясь. Это снова вызывает то чувство в его животе, и, хотя хочет возразить, уверенный, что у Хосока есть гораздо лучшие дела, которыми он мог бы заняться, он обнаруживает, что не может ничего сделать, кроме как кивнуть и улыбнуться в ответ. — Мне бы не хотелось, чтобы она чувствовала себя такой грустной, — тихо добавляет он. — Хорошо, — говорит Соён, и они вместе встают и возвращаются в гостиную. Тэхён опускает Соён на пол, и она начинает собирать упавшие кусочки лего, Хосок тут же опускается на колени, чтобы помочь. — Соёни, папа собирается переодеться в удобную одежду, я скоро вернусь. Когда он возвращается через несколько минут, строительство нового замка из лего идёт полным ходом, и он садится, ожидая указаний от своей дочери, Главного Строителя. Часы пролетают незаметно, и наступает время ужина, они использовали почти весь конструктор лего, который есть у Соён — значительное количество, — чтобы построить огромное сооружение, которое можно назвать «замком» только из-за настойчивости его архитектора. Тэхён думает, что это больше похоже на гору, но когда он говорит об этом Соён, получает самое драматичное закатывание глаз, которое говорит ему, что её настроение намного выше, и она вернулась к своему нормальному, счастливому, слегка нахальному состоянию. На протяжении всего строительства Хосок поддерживал постоянный поток комментариев, создавая с помощью Соён целую историю, окружающую замок и его обитателей. Тэхён вмешивался, и к тому времени, когда они закончили, у них уже была целая история, насчитывающая тысячи лет. — Папа, я хочу кушать, — говорит Соён. Она сидит на полу около того места, где Тэхён сидит на диване, и откидывает голову ему на колени, глядя на него вверх ногами. — Как насчет пиццы? — спрашивает он, обрадованный, когда она широко улыбается и кивает, прижимаясь затылком к его коленям. — Хён, не хочешь остаться на ужин? — спрашивает Тэхён, прежде чем успевает сказать себе, что это плохая идея. Хосок, который сидит по другую сторону «замка», опираясь на ладони, смотрит на Тэхёна. — Тебе не обязательно, если ты предпочитаешь вернуться домой, я понимаю, — добавляет Тэхён, сразу же переосмысливая себя, как только великолепные карие глаза Хосока встречаются с его собственными. Но затем Хосок улыбается, уголки его глаз слегка морщатся, когда он качает головой. — Я люблю пиццу! — говорит он. Тэхён делает заказ с телефона, а Соён решает, что хочет посмотреть фильм. Она устраивается на диване, уютно укутываясь в своё одеяло, быстро принесённое из её комнаты, и Тэхён встаёт, чтобы пройти на кухню. Хосок следует за ним, прислонившись к стойке, пока Тэхён подходит к холодильнику. — Хочешь пива? — спрашивает он, и Хосок кивает. Тэхён открывает два пива и протягивает одно. Они чокаются горлышками стеклянных бутылок, и каждый делает глоток. — Спасибо, что остался, — тихо говорит Тэхён минуту спустя, на заднем плане слышны звуки начала Моаны. — В этом не было необходимости, но… Соён действительно любит проводить с тобой время. — Честно говоря, мне тоже очень нравится проводить с ней время. Другое дело, когда у тебя целый класс, полный детей, ты не можешь уделять каждому из них всё своё внимание, как тебе, возможно, хотелось бы. Но здесь она единственная, о ком мне нужно беспокоиться. Действительно, это намного проще и намного веселее, — Хосок смеётся, оглядываясь назад. — Не говоря уже о том, что Соён и вправду особенный ребёнок, — он серьёзнеет, улыбка медленно исчезает. — Когда она вышла из автобуса, она выглядела в порядке, но была намного более спокойной, чем с тех пор, как я встретил её, больше похожей на то, что ты рассказывал мне в прошлом месяце. Я… — он замолкает, вздыхая. — Она не говорила мне об открытках на День матери, но когда я спросил, как прошел её день, как я всегда делаю, вместо того, чтобы, затаив дыхание, кратко изложить всё, что она сделала сегодня, она просто сказала: «Это было плохо» и оставила всё как есть. Она хотела рисовать, но ей пришлось начинать всё сначала три раза, прежде чем она закончила тот рисунок, который я прислал тебе, а потом она захотела построить лего, но случайно толкнула его, и он упал, и тогда она просто сломалась. Полное истощение, слёзы и рыдания, и я… — он снова замолкает, выдыхая весь воздух, его щёки надуваются. — Поэтому я отвёл её в комнату, и мы сидели, пока она не успокоилась, что произошло как раз тогда, когда ты вернулся домой. Тэхён кивает, пальцы одной руки теребят этикетку на бутылке пива. — Она не часто так ломается. Она всегда была довольно эмоционально уравновешенным ребёнком, но, думаю, эти слёзы накапливались в течение некоторого времени. Вероятно, потому что она действительно поняла, что её мама не вернётся. — Я просто… — начинает Хосок раскаленным голосом, но обрывает себя, качая головой и отводя взгляд. — Я тоже этого не понимаю, — тихо признаётся Тэхён. — Я не понимаю, как кто-то мог сделать выбор, который сделала она, но… Мне пришлось смириться с тем, что мне не обязательно это понимать. Я просто должен помочь Соён двигаться дальше и убедиться, что она знает, что она всё ещё самая любимая всеми, кто есть в её жизни. — Ну, посчитай и меня, — яростно говорит Хосок, поднимая бутылку. — Эта маленькая девочка заслуживает всего мира. Медленная улыбка расползается по его губам, и Тэхён снова стукает горлышком своей бутылки о горлышко Хосока, и они пьют вместе. Вдвоём устраиваются по обе стороны кухонной стойки. Тэхён опирается на локти, а бедро Хосока упирается в гранит. Тэхён ловит себя на том, что, сам того не осознавая, изучает линии тела Хосока. Он худой, но короткие рукава открывают гибкие руки с поджарыми мышцами. Увидев его однажды в шортах, Тэхён знает, что его ноги такие, скорее всего, тоже от танцев. Нос у него прямой и тонкий, а когда он улыбается, губы складываются в идеальный лук купидона. Звук телевизора отвлекает Тэхёна от мыслей, и он понимает, что Хосок смотрит на него в ответ. Смущение от того, что его поймали, окрашивает щёки Тэхёна, но вместо того, чтобы странно посмотреть на него, Хосок просто ухмыляется и делает ещё один глоток пива. Тэхён чувствует, как его лицо горит ещё сильнее, но он заставляет себя выдержать взгляд Хосока. Взгляд Хосока скользит вниз, возвращается к его губам, а затем опускается ещё ниже. Он мало что видит из-за того, как Тэхён перегибается через стойку. Через мгновение Тэхён понимает, что рубашка, которая на нём, довольно велика, и когда он наклоняется вперёд, она свисает довольно далеко, и большая часть его груди и живота обнажена. Тэхён заставляет себя подавить желание немедленно сесть ровно. «Если он хочет посмотреть, то пусть смотрит», — думает он, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Тэхён пристально смотрит в глаза Хосока, ожидая, когда взгляд того вернётся в его собственные. Это танец, которого у Тэхёна не было довольно давно, да, но он всё ещё помнит все движения. Хосок снова поднимает глаза и останавливает их на Тэхёне, и он открывает рот, чтобы что-то сказать… Раздаётся звонок в дверь, пугая их обоих. — Папа! — зовёт Соён, и Тэхён морщится. Он снова смотрит на Хосока, но видит, что тот отвёл взгляд в сторону. Тэхён мог бы поклясться, что его щёки слегка порозовели. — Я понял, Соёни, — кричит Тэхён, отставляя пиво и направляясь за пиццей. Они едят в гостиной, Тэхён и Хосок по обе стороны от Соён, и Тэхён проводит всю трапезу, думая о том, как глаза Хосока сканировали его тело, его собственный медленный осмотр тела Хосока, и к тому времени, когда они заканчивают, Тэхён задаётся вопросом, может ли Хосок всё же сказать «да» свиданию. Когда они заканчивают, Хосок, наконец, уходит, и Тэхён наблюдает, как он опускается на корточки, чтобы обнять Соён и пожелать ей спокойной ночи. Когда отстраняется, он убирает её длинные волосы с лица и улыбается. — Завтра твой день будет лучше? — Она кивает, и Хосок повторяет это движение. — Увидимся завтра после садика, Соёни. — Пока, Хоби, — печально говорит Соён. — Жаль, что ты не можешь остаться… — она смотрит на свои ноги, одетые в розовые носки с единорогами. — Я должен идти к себе домой! — Но… — раздражается Соён, а затем поворачивается, чтобы посмотреть на Тэхёна, как будто говоря: папа, скажи что-нибудь! Тэхён пожимает плечами и тихо смеётся. — Хоби хочет спать в собственной удобной кровати дома, точно так же, как ты собираешься спать в своей удобной кровати здесь! Она неохотно уступает, и Хосок снова встаёт. Он обращает своё внимание на Тэхёна, и он мог бы поклясться, что улыбка Хосока приобретает немного другой смысл, когда они смотрят друг на друга. — Спокойной ночи, Тэхён-ши, — говорит он, и Тэхён слегка раздражается от вежливого суффикса. — Ау, не нужно быть таким формальным, — говорит он, слегка морщась. Знает, что нужно, учитывая, что технически он является работодателем Хосока. Но он хочет быть чем-то совершенно другим для Хосока и думает, что это безопасное место для начала. Хосок кивает, его улыбка становится шире. — Хорошо. Спокойной ночи, Тэхён-а. — Спокойной ночи, хён. Увидимся завтра, — Тэхён и Соён машут ему, когда Хосок выходит из квартиры и когда дверь за ним закрывается, Тэхён обнаруживает, что чувствует себя таким же грустным из-за его ухода, как и Соён. — Ладно, Соёни, пора принимать ванну и готовиться ко сну. Она берёт его за руку, когда они идут в ванную, и всего через несколько минут она уже в ванне, больше играя с пузырьками, чем умываясь. — Папа, я бы хотела, чтобы Хоби жил с нами, — говорит Соён через несколько минут. Она звучит так задумчиво, это так странно слышать подобное от кого-то настолько маленького, что Тэхён не может не рассмеяться. — Если бы Хоби жил с нами, где бы он спал? — спрашивает он, любопытствуя, каким будет её ответ. — Он мог бы спать на диване! — предлагает она, и он снова смеётся. — Диван удобный, — соглашается он. — Но я не думаю, что Хоби хотел бы спать на диване каждую ночь. Соён обдумывает это, собирая пену вокруг себя, чтобы построить из неё гору. — Твоя кровать действительно большая, ты мог бы поделиться! — как только гора из пузырьков становится настолько высокой, насколько Соён может достать, она проверяет напряжение на вершине рукой, прежде чем сделать шлепок! , заставляя пену разлететься во все стороны. Тэхён вздрагивает, пытаясь избежать удара по лицу, и хихикает. — Время мыть голову, — бормочет он, протягивая руку за чашкой, которую они держат на краю ванны. Он помогает полностью намочить её длинные чёрные волосы, стараясь, чтобы вода не попала ей в глаза. У него на коленях подготовлено полотенце на случай, если ей понадобится вытереть лицо. — Не знаю, захочет ли Хоби спать в моей постели, милая, — говорит он, начиная намыливать ей волосы шампунем без слёз. — Почему? — Ну, потому что… хм. Взрослые любят спать в одиночестве, большую часть времени, — говорит он, слегка ступая на опасную территорию. Она повторяет свой вопрос. — Потому что нам нравится вытягиваться и спать, как морская звезда, — говорит он, заставляя её хихикать. — Тогда почему Юнги, Намджун и Сокджин спят в одной кровати? Тэхён мгновение смотрит на неё, но признаёт, что она достаточно взрослая, чтобы заметить, что в их квартире есть только одна спальня — вторая спальня была давно превращена в домашний офис Юнги. Они спят в одной калифорнийской кровати размера «king-size» — роскошь, которая, как знает Тэхён, у них появилась только в последние четыре или около того года их десятилетних отношений. Он понятия не имеет, как они втискивались в обычную кровать размера «queen-size» каждую ночь, но им это удавалось. Тэхён тихо вздыхает через нос. Конечно, она слишком маленькая, чтобы знать настоящую причину. Но… Тэхён обдумывает, что сказать. Мгновение спустя он говорит: — Они спят в одной кровати, потому что у них особая любовь. Они любят тебя и любят меня, но любовь, которую они испытывают друг к другу, немного отличается, и именно поэтому они спят в одной кровати. Соён обдумывает это, и Тэхён начинает смывать шампунь с её волос. Он побуждает её откинуть голову назад и закрывает ей лоб, чтобы смыть пену с линии волос, и как только заканчивает, сразу же протягивает полотенце с колен, чтобы она могла вытереть глаза. Он задаётся вопросом, будет ли она ещё спрашивать, но когда она меняет тему мгновением позже, понимает, что Соён, должно быть, приняла его объяснение и двинулась дальше. Однако позже той же ночью, лёжа в одиночестве в своей большой кровати, он думает о том, как бы ему хотелось разделить свою постель с Хосоком. Он хочет этого всё больше и больше по мере того, как продолжает проводить с ним время, по мере того, как продолжает думать о нём. Непрошеный образ худощавой фигуры Хосока, когда тот ранее прислонялся к стойке, приходит на ум. Он думает о тонких чертах его лица, о том, как кучкуются яблоки на его щеках, когда он ярко улыбается, и о том, как уверенно он двигается, когда ходит. Тело Тэхёна реагирует на эти образы, и низкий гул стыда окутывает его, когда он протягивает руки и скользит ладонями по своим пижамным штанам. Резко выдыхает, когда это вызывает у него всплеск удовольствия. Он не должен делать подобное, думая о нём, он это знает. Но не очень старается остановить себя. Приподнимает бёдра и спускает штаны вниз достаточно далеко, чтобы освободиться от их оков. Сбрасывает с себя одеяло и, когда прохладный воздух комнаты касается обнажённой кожи, вздрагивает. Тэхён сжимает один раз свой член, прикусывая нижнюю губу. Он уже давно не делал этого в постели. Обычно это происходит быстро и небрежно во время утреннего душа, просто чтобы позаботиться о его утреннем стояке. Там он может использовать рёв душа, чтобы заглушить хриплое дыхание и тихие стоны, которые позволяет себе, но в постели тихо, и он осознаёт, что его дочь спит прямо по коридору. Между ними две закрытые двери, но он по-прежнему параноидально боится, что случайный шум достигнет её ушей и разрушит ему удовольствие. Тэхён перекатывается на бок и роется в ящике прикроватной тумбочки, отыскивая маленькую бутылочку смазки, которую он держит там для подобных целей. Он также достаёт небольшую пачку салфеток и оставляет их на кровати рядом. Открывает смазку и немного выдавливает на руку. Затем снова обхватывает себя рукой, медленно распространяя смазку по всей длине. Глаза Тэхёна закрываются, и он отдаётся удовольствию, прикасаясь к себе медленно, томно. Образ острого подбородка и тонких плеч Хосока, его гибких мышц и стройных ног на переднем плане его разума. Не проходит много времени, прежде чем он со сдавленным стоном кончает себе на живот, правая рука крепко сжимает член, а левая тянется ниже, нежно сжимая и перекатывая яйца. Он рад, что у него хватило предусмотрительности стянуть футболку с живота, так что пачкается только его кожа. Тэхён лежит там, дыхание медленно возвращается в норму, и он чувствует себя неудовлетворенным. Хочет, чтобы на нём были чужие руки, чужие губы. До того момента, как кончил, он не осознавал, как сильно ему не хватало такой физической близости, которой он ни с кем не делился с тех пор, как бывшая бросила его. Как он мог? Между тем, чтобы привыкнуть быть родителем-одиночкой и пытаться подняться по служебной лестнице, у него не было времени найти кого-то, не говоря уже о свиданиях. Тэхён никогда не был любителем случайного секса. Но он больше не чувствует тех же препятствий, которые когда-то мешали ему заняться чем-то с кем-то новым. На работе всё хорошо, и становится всё лучше, — а он уже несколько лет отец-одиночка. Он думает, что, возможно, уже понял это. Он хочет снова быть в отношениях. Хочет разделить свою постель с кем-то другим, разделить свою жизнь с кем-то другим. И с каждым мгновением всё больше и больше понимает, что хочет поделиться этим с Хосоком. Просто… в нём что-то есть. Что-то такое, что кажется, будто он уже стал частью их семьи. Вполне возможно, что это из-за того, что Соён так быстро привязалась к нему, это всё, что нужно было разуму Тэхёна, чтобы чувствовать себя в безопасности с выбором. Потому что, конечно, если она была готова и чувствовала себя достаточно безопасно, чтобы нарушить своё молчание рядом с ним, когда он всё ещё был незнакомцем, когда Тэхён мало что мог сделать, чтобы заставить её заговорить раньше, он должен быть предназначен для них.***
Несмотря на его твёрдое решение пригласить Хосока на свидание, у него не было шанса до конца недели. Было много возможностей, но момент никогда не казался подходящим. Тэхён знает, что ведёт себя нелепо, но не может избавиться от чувства, что, когда придёт время, он всё поймёт. Это не мешает ему каждый вечер спрашивать Хосока, хочет ли он остаться на ужин с ними, и три из четырёх ночей, когда он спрашивает, тот отвечает «да». В четверг он сказал, что должен уйти, как только Тэхён приехал, но в пятницу он задерживается. У Соён был ещё один трудный день в садике, и когда Тэхён вернулся домой, обнаружил их обоих лежащими на диване, Соён тяжело прислонилась к боку Хосока, пока они вместе смотрели «Холодное сердце 2». Она и слышать не хотела о том, чтобы Хосок не остался на ужин, и он потакал ей. Тэхён не мог не радоваться её настойчивости, потому что после ужина она почувствовала себя сонной и заснула на руках у Тэхёна, и Тэхён остался наедине с Хосоком. Тэхён выходит из коридора, чтобы найти его, собирающего некоторые вещи, оставшиеся после их совместного дня, и Тэхён молча присоединяется к нему. Там не так много, и они закончили всего через минуту. — Хочешь пива? — спрашивает Тэхён, и когда Хосок улыбается и кивает, по спине Тэхёна пробегает лёгкая дрожь. «Может быть, этот момент настал», — думает он. Откупоривает оба пива и берёт их обратно на диван, протягивая одно Хосоку, прежде чем сесть. Делает глоток и искоса смотрит, как Хосок делает то же самое. — Хён, что заставило тебя работать с детьми? — спрашивает он, просто чтобы чем-то заполнить тишину. Хосок поворачивается к нему, его глаза немного расширились, как будто он удивлён вопросом. Он ставит бутылку на бедро и мычит, размышляя. — Я осознал это только после того, как уже начал. Хотел стать профессиональным танцором всё моё детство и юность, и у меня почти получилось. Я стажировался некоторое время, когда был подростком. Но… потом мой отец заболел, и это было очень серьёзно. Я решил уволиться, чтобы вернуться домой и провести с ним, как мне казалось, последние несколько месяцев, которые у меня остались. Потом ему стало лучше, что было маленьким, хотя, конечно, долгожданным чудом! Но после всего его лечения и больничных сборов просто не осталось денег, чтобы содержать меня в Сеуле и оплачивать моё обучение. К тому времени я почти закончил среднюю школу и подрабатывал в круглосуточном магазине подпольно, потому что мне ещё не было девятнадцати. Но после того, как закончил школу, я устроился на работу в танцевальный хагвон. Мне сказали, что я буду работать с их старшими учениками, детьми почти моего возраста, но со временем они продолжали ставить меня во главе младших классов, и я понял, что мне это очень нравится. Я люблю их энергию и их энтузиазм. Это даёт мне столько энергии! — он тихо смеётся. — Итак, когда мне исполнилось двадцать, я ушёл на военную службу, а вернувшись домой, подал заявление в университет и получил степень преподавателя. Я не использовал её в полной мере, как мог бы, — бормочет он, морщась. — Я планировал преподавать в начальной школе, но… — он делает паузу и машет рукой. — Что-то произошло, и в конце концов я стал работать в детском саду. Потом решил, что хочу вернуться в Сеул, поэтому устроился на работу в то место, где работал до того, как встретил тебя и Соён. И ты знаешь остальное, — говорит Хосок, тихо смеясь. — А как насчёт тебя? Ты всегда хотел… На самом деле, я точно не знаю, чем ты занимаешься! — он снова смеётся, и Тэхён хихикает, его щёки слегка горят оттого, насколько ему нравится этот звук. — Я помощник директора по персоналу в технологической компании. Это не очень интересно. — Что тебя в это втянуло? — Хосок устроился, прислонившись плечом к спинке дивана, его тело повернуто так, чтобы он мог легко смотреть на Тэхёна. — Я не был уверен, чем хочу заниматься в университете, но мой отец был бизнесменом, поэтому я решил пойти по тому же пути. Если бы я мог вернуться, я мог бы выбрать что-то другое… но теперь уже слишком поздно. Я слишком много работал, чтобы достичь того, что имею. Я самый молодой руководитель отдела кадров в моей компании в двадцать девять лет, и, хотя это бывает стрессовым, по большей части мне нравится. Мне нравится защищать интересы сотрудников. И, — серьёзно говорит он, — это позволяет мне обеспечивать Соён. Она — мой приоритет, — он снова поднимает глаза от пива, чтобы найти мягкий взгляд в глазах Хосока. — Нынешний директор планирует уйти в отставку в ближайшие несколько лет, и он уже сказал мне, что, когда он это сделает, собирается продвинуть меня в качестве своего преемника. — Если тебе приходилось так много работать в последние несколько лет, было ли у тебя время наслаждаться жизнью? Тэхён замирает от этого вопроса. Это могло быть невинно, безобидно, но было что-то в голосе Хосока, какой-то скрытый подтекст, который можно было истолковать менее невинно, и он долго смотрит на Хосока. Молчание тянется между ними, и Тэхён начинает сомневаться в себе. Вероятно, это был просто невинный вопрос, Тэхён, вытащи свой разум из сточной канавы… Тем не менее, он говорит: — Нет, я действительно не смог насладиться. Но… надеюсь, что теперь это может измениться. Я готов к тому, чтобы сейчас всё изменилось, — Тэхён выдерживает взгляд Хосока, и тихий голос шепчет ему в голове, что сейчас, возможно, как раз тот подходящий момент, которого он так долго ждал. — На самом деле… — начинает он, его голос мягкий, но уверенный — к счастью, Тэхён беспокоился, что ему не удастся звучать уверенно. — Это может быть немного… поспешно, и прости меня, если я неправильно понял, но… Я хотел спросить, не хочешь ли ты как-нибудь сходить со мной на свидание? Тэхён не знает точно, чего он ожидал, но не ожидал, что глаза Хосока широко распахнутся, а рот откроется от удивления. Его щёки пылают, и он тут же жалеет о сказанном. Блять, блять, блять! Но Хосок протягивает руку и нежно касается его локтя, улыбаясь. — Извини, я не хотел, чтобы ты паниковал! Я просто был удивлён, вот и всё. Я… — Хосок смеётся. — Я не знал, что тебе нравятся мужчины! Я просто предположил… из-за мамы Соён? Короткий смешок вырывается из Тэхёна, и он расслабляется. — Да, я… э-э… понял, что я би в средней школе. Я встречался с несколькими парнями в университете, прежде чем встретил маму Соён и начал встречаться с ней. В последние несколько лет просто не было времени начать новые отношения из-за того, как я был занят на работе. — Но теперь всё по-другому, — мягко говорит Хосок, и Тэхён кивает. — Ну что ж! Это всё меняет, — говорит он, снова смеясь. Тэхён наблюдает, как Хосок откидывается на спинку дивана и смотрит на него с усмешкой. — Честно говоря, когда я впервые увидел тебя в парке, всё, о чем я мог думать — это насколько ты горяч. Но я увидел, что у тебя есть ребёнок, и подумал, что ты натурал, поэтому сдержал эти мысли и отбросил их, — он слегка серьёзнеет, прочищая горло. — Это… Ты не думаешь, что было бы странно, если бы я пошёл на свидание с человеком, который по сути является моим боссом? — Я думал об этом… — говорит Тэхён. — Но я подумал, что если тебя это не беспокоит… Меня это не беспокоит. Хосок устраивается так, что его локоть лежит на спинке дивана, и почёсывает голову, приподнимая одну бровь в преувеличенном размышлении, когда думает. — На самом деле меня это не беспокоит, — говорит он. — Я просто. Хм… что, если в том маловероятном случае, если у нас ничего не получится… как насчёт Соёни? — Она любит тебя. Я не позволю этому повлиять на неё. — Но что, если при виде тебя мне будет так больно, что я не смогу этого вынести? — говорит Хосок, надув губы. Тэхён смеётся. — В этот момент мне, вероятно, придётся подписать твоё опекунство. — Я бы хорошо позаботился о ней, — торжественно говорит Хосок. — Давай позаботимся о том, чтобы этого не случилось, — шепчет Тэхён. — Хорошо. Они долго смотрят друг на друга, и Тэхён не совсем уверен, что делать дальше. — Хён… Ты должен знать, что на самом деле я не ищу ничего случайного. Я не… я действительно не могу этого сделать, только не с Соён. В её короткой жизни было так много непоследовательности и потрясений, что я хочу, чтобы у неё всё было стабильно. Долговременно, — подчеркивает он. Говоря это, он опустил взгляд на свои колени, чувствуя себя немного смущённым собственной уязвимостью. Но это неизбежно. Он должен прояснить эти вещи. Он больше не ребёнок, ничем не обременённый и свободный делать всё, что ему заблагорассудится. Каждое решение, которое он принимает, влияет на его дочь. — Эй, — тихо зовёт Хосок. — Я тоже никогда не был заинтересован в том, чтобы быть случайным — вот почему я всё ещё одинок в… — он делает паузу, чтобы преувеличенно пошутить, — в тридцать. Я, конечно, встречался и раньше, но… я просто чувствовал, что все, кого встречал, были в неправильном месте в своей жизни или хотели разных вещей. Я не чувствую этого, когда думаю о тебе. — Ты не возражаешь, что я буду с большим багажом? Не то чтобы мой пятилетний ребёнок был багажом, но… она — фактор. — Тэхён-а, я думаю, что уже достаточно ясно дал понять, что, даже зная её всего две недели, я бы спрыгнул с моста ради Соёни. Тебе не нужно беспокоиться об этом. Тэхён кивает. — Наверное, нам следует двигаться медленно… — говорит он, хотя на самом деле ему этого не хочется. — Это, наверное, к лучшему, — говорит Хосок, его голос падает на несколько нот. — В таком случае, мне, вероятно, следует уйти, прежде чем я сделаю что-то, к чему мы не совсем готовы, — глаза Тэхёна слегка расширяются, и он чувствует, как его ноздри слегка раздуваются. — Хотя мне бы хотелось поцеловать тебя. Тэхён слегка наклоняется, прежде чем может остановить себя, и Хосок улыбается. Это улыбка немного отличается от той, которую Тэхён видел раньше. Эта улыбка говорит ему, что он знает, о чём думает Тэхён. — Мне бы тоже этого хотелось, — тихо шепчет Тэхён. Хосок наклоняется вперёд, останавливаясь всего в нескольких сантиметрах от лица Тэхёна, и слегка проводит кончиками пальцев по его щеке. Он дрожит, но заставляет себя продолжать смотреть в прекрасные глаза Хосока. — От тебя захватывает дух, — шепчет Тэхён. Хосок прижимает ладонь к его щеке и сокращает расстояние между ними. Глаза Тэхёна закрываются, как только губы Хосока касаются его губ, и он думает, что это, вероятно, лучший первый поцелуй, который у него когда-либо был. Он знает, ему помогает то, что он уже не подросток и не молодой взрослый, переживающий свой первый сексуальный опыт. Он делал это раньше, и Хосок тоже. Тэхён слегка приоткрывает губы, и Хосок легко следует его примеру. Они целуются снова и снова, другая рука Хосока скользит в его волосы, в то время как руки Тэхёна обвиваются вокруг его спины. Он хочет притянуть его к себе, прижать Хосока к груди. Хочет почувствовать, как учащается его дыхание, хочет почувствовать, как сердце Хосока бьётся о его собственное. Он сопротивляется, вместо этого просто скользит рукой по ткани рубашки у лопаток. Проводит языком по полной нижней губе Хосока, а затем проникает ему в рот, встречаясь с языком Хосока посередине. Он гладкий и горячий, и непрошено Тэхён представляет себе это гладкое тепло на разных частях своего тела, и его член дёргается. Это возвращает его в настоящий момент, и он отстраняется, слегка задыхаясь. И прижимается лбом ко лбу Хосока, наконец открывая глаза. — Мы должны остановиться, прежде чем не сможем этого сделать, — выдыхает он. — Ты прав, — Хосок звучит так же задыхающимся, и что-то внутри Тэхёна мурлычет от удовольствия при этой мысли. Он снова закрывает глаза, мгновение медленно дышит, словно собираясь с мыслями. Он отстраняется, и Тэхён неохотно отпускает его, разжимая пальцы на рубашке. — Так… Когда ты хочешь пойти на свидание? — Юнги-хён сказал, что они могут присмотреть за Соён, так что… завтра? Хосок мгновение смотрит на него, а затем прикрывает рот рукой, чтобы заглушить вырвавшийся у него смех. — Ты сказал Юнги, что планируешь пригласить меня на свидание? Тэхён улыбается, чувствуя себя немного пристыженным. — Я хотел убедиться, что тебе нравятся парни, на случай, если это не так. Я не хотел, чтобы тебе было неудобно. Хосок снова смеётся, в его голосе звучит восторг. Он снова наклоняется и крадёт ещё один быстрый, хотя и не менее страстный поцелуй. — Я ценю это, Тэхён-а. Но тебе нечего бояться. Я действительно гей. Спроси его, свободны ли они завтра? И дай мне знать? Раз уж ты пригласил, я позволю тебе спланировать это. Тэхён кивает, и тогда им ничего не остается, как встать. Тэхён провожает его до двери и ждёт, пока Хосок снова наденет ботинки. Закончив, он поворачивается к нему, оценивая взглядом. — У меня не было возможности вернуть твой комплимент раньше, — медленно произносит он. — Но от тебя тоже захватывает дух. Тэхён трепещет и делает шаг вперёд. Он и Хосок наклоняются одновременно, медленно целуя друг друга, как будто делали это годами. Когда он отстраняется, более чем неохотно, говорит: — Увидимся завтра? — Увидимся завтра, Тэхён-а, — он уходит, тихо закрыв за собой дверь, и Тэхён на мгновение делает глубокий вдох, пытаясь осмыслить прошедший час. — Конечно, он не знал, что тебе нравятся парни, — бормочет себе под нос, качая головой. Он смеётся и идёт готовиться ко сну. Позже, засыпая, задаётся вопросом, касался ли Хосок себя, думая о нём, как это делал Тэхён.