Верхом на Адской сковородке

      Из здания я выскочил, как ошпаренный, и тут же поймал такси в ничтожной попытке оставить позади события двух последних дней. План бы сработал, если бы не галлюцинации, которые нельзя оставить, запереть или забыть. Особенно если все они о человеке, отдавшем за тебя свою жизнь. Какая ирония, что за такого мерзавца, каким был я, кто-то вообще захотел собой пожертвовать.       – Забавно, тебя не смущала этическая сторона вопроса, когда ты занял моё место, – насмехался голос Ви в моей голове, как только машина тронулась.       – Это был твой выбор! – раздраженно проворчал я.       – Что вы сказали? – переспросил водитель, посмотрев на меня через зеркало заднего вида.       – Ничего, это я так.       Водитель кивнул и вернул внимание на дорогу. Я мысленно поблагодарил его за нежелание завязывать пустой диалог.       – Ты же помнишь, – в голосе Ви слышалась насмешка. – не обязательно говорить вслух, чтобы быть услышанным.       – Не хватало, чтобы долбаное чувство вины мне указывало.       – Так ты всё же чувствуешь себя виноватым?       – Уёбывай!       Я отвернулся к окну, чтобы отвлечься. Но перед глазами мелькали не грязные виды Хелл-сити, а призраки прошлого и подавленные воспоминания. Мой персональный ад разверзся прямо в моей голове – фантастика!       – Не хочешь со мной говорить? – возмутился голос. – Что ж привыкай, теперь это твоя новая реальность!       Я молчал.       – Нет правда, – продолжал голос. – я собираюсь здорово на тебе отыграться за все те бессонные ночи. Ты же помнишь, да?       Я молчал.       – Ну конечно же помнишь, Сильверхенд! Ты здорово тогда меня мучил. И почему только Дешон* не прицелился получше?       На этот раз голос говорил громче и яростнее. Я поддался лишь на секунду и отвернулся от окна. Прямо передо мной застыло лицо мертвеца с перекошенным выражением и безжизненными глазами. Лицо Ви было залито кровью, сочащейся из зияющей раны на голове – отметка знаменитого пистолета «План Б»*. Я моргнул и видение исчезло, будто бы его и не было. Остался лишь смех, истерический смех мертвеца. И этот смех преследовал меня всю дорогу, то затихая, то раздаваясь с новой силой. Я открыл форточку, чтобы вдохнуть свежего воздуха, закрыл уши, но ничто не давало мне прийти в себя.       Прежде чем выйти из машины, я задал себе немой вопрос:       «А может я действительно виновен в твоей смерти?»       «Даже не сомневайся!» – раздался тихий ответ в глубине моего сознания.       Водитель остановился возле моего дома на Даунтрит. Я расплатился и вышел, но слабо разбирал, куда иду, а потому сбил с ног какую-то барышню у входа. Она что-то промямлила вслед, но разбираться или извиняться не было ни сил, ни желания. Лифт всё еще не починили, за что я послал управляющему особые благодарности и пожелания скорейшей смерти. Затем уселся на лестницу и обратился к бомжу, уютно устроившемуся в пролете выше:       – Есть закурить?       – Есть отсосать! – мужчина мерзко рассмеялся и харкнул в мою сторону.       Я устало провел ладонью по лицу и вынул из заднего кармана штанов несколько изрядно помятых банкнот крупного номинала:       – Я плачу.       Бомж тут же оживился, перестал хохотать и выудил откуда-то из-за пазухи самокрутку.       – За сигарету?       – И огонь.       Он тут же спустился ко мне и в низком поклоне протянул сигарету так, будто подавал президенту ручку на подпись указа. Я благодарно принял предложенный дар, а благодетель тут же выхватил бумажки из рук и устремился в своё убежище, будто бы в страхе, что я решу их отобрать. Но мне не было до него дела: я отвернулся и закурил сигарету.       Не знаю, на что я рассчитывал, но мои лёгкие вывернулись наизнанку, как только до них добрался никотин. Я закашлялся и обреченно откинул от себя сигарету, в ответ на что услышал из-за спины возмущенные протесты:       – Сука, можно было просто вернуть!       – Я заплатил.       – Эдди не отдам!       – Оставь себе.       Пока я пытался справить с приступом, заметил в тени силуэт. Лица было не разглядеть, но этого и не требовалось. Теперь у меня появился хвост. И этот хвост дымился.       – Сигареты и Ви – вещь такая же абсурдная, как я, надрачивающий Евродину.       – Что ты там, сука, бормочешь? – прохрипел мой новый знакомый.       Я отмахнулся, не сводя глаз с объекта моего обращения. Силуэт вышел из тени и ухмыльнулся. И пусть ухмылка не открывала гнилых зубов и не была украшена язвами, мне она показалась еще более мерзкой, чем у бомжа позади меня.       – А я и не Ви, – силуэт подошел ко мне ближе и наклонился так, чтобы смотреть мне прямо в глаза. – я всего лишь галлюцинация, помнишь?       Галлюцинация обошла меня и устремилась вверх по лестнице, подойдя ближе к новому знакомому, она обернулась и, подняв бровь, позвала:       – Идёшь?       Я не помню, как добрался до 44 этажа. Не помню, как открыл дверь, которая почему-то оказалась закрытой. Не помню, как прошёл в гостиную и рухнул без сил на диван. Не помню даже то, как смог забыться вопреки нескончаемому трындежу Ви в башке. Я очнулся только тогда, когда на город опустились сумерки, с удивлением обнаружив, что в кресле напротив развалился Керри Евродин в леопардовом халате, перебирающий струны гитары.       – Скучал, красавчик? – засранец умудрился мне подмигнуть.       – Отъебись! – я отвернулся, накрывая голову руками.       – Ну вот чего сразу так? Я, между прочим, с добрыми намерениями.       – И я пиздецки рад этому! – пробубнил я.       – Вставай, или я уйду!       – Какая жалость! – съязвил я, но всё-таки принял сидячее положение, смиряясь с тем фактом, что поспать мне не удастся.       – От твоего сарказма прямо-таки тянет дружелюбием. Есть че выпить? – «старый друг» принялся перебирать на столе пустые бутылки из-под пива.       – Для тебя – нет, а вот мне нужно что потяжелее.       Я принялся копаться в своём барахле в поисках припасенной Сенцон Тоточтин*. Тем временем «Керри» продолжал успешно приседать мне на уши:       – Не, ну я серьезно. Мог бы и порадоваться, не чужие люди так-то. Мой агент и тот неделями дожидается от меня ответа, а к тебе спешу на всех парусах.       – Вот только есть маааленький нюанс: я тебя не звал.       – Что говорит обо мне как о прекрасном товарище.       – Ага, или как о ёбнуться неплохой галлюцинации.       – Да забей, это мелочи.       – А у Ви перерыв? – поинтересовался я между делом, открывая текилу.       – Ну, видимо твой мозг решил сменить пластинку: от неуёмного чувства вины, до всепоглощающей страсти, – «Керри» положил руку на сердце и драматично плюхнулся на диван.       – Пошел нахуй! – я показал Евродину фак и сделал несколько жадных глотков из бутылки. Крепкий напиток накрыл почти сразу.       – Да брось, это как минимум забавно. Всё, что я говорю и делаю, реально настолько, насколько того хочет твоё подсознание. А значит в твоих фантазиях ты хочешь, чтобы я сох по тебе, – халат певца распахнулся, как бы подтверждая его слова.       – Я щас проблююсь.       – Ой, да ладно, ты всегда был самовлюблённой скотиной!       – Ну хоть что-то в жизни я сделал правильно! – я отпил ещё немного горячительной жидкости и отправился на кухню в поисках жратвы.       Чего я не ожидал, так это найти в холодильнике целый ящик пива, который я не оставлял, да и ещё и с запиской:       «Спасибо за квартиру, Merc».       – Ёбаная сука! –пробубнил я через улыбку: всё-таки Тини решила воспользоваться моим гостеприимством.       – Вот так и делай людям добро! – от неожиданности я ударился головой о полку холодильника.       – Блядь, да что тебе нужно?       – Сам мне скажи, я ж твоя галлюцинация!       – Мне нужно, чтобы это прекратилось! А еще, чтобы твоя задница слезла со столешницы! – я потёр шишку на затылке.       – Боишься, что она подо мной проломится? – галлюцинация захохотала, но всё-таки спустилась на пол.       – Я метафорически, бестолочь!       Вид у «Евродина» был озадаченный, поэтому пришлось пояснить:       – Выметайся!       – Не вежливо, Джонни, ой как не вежливо, – он выглядел обиженным.       – А меня не ебёт, вежливо это или нет, оставь меня в покое!       Я схватил закуски и ящик пива и направился обратно к дивану и телевизору с азиатскими ток-шоу. Вслед посыпались осуждающие восклицания:       – Брось, мы можем сколько угодно играть в «уходи! Нет, не уйду!», но толку от этого не будет!       – Тогда я просто буду тебя игнорировать, и ты, в конечном счете, всё равно исчезнешь, – я уселся на диван и включил ящик.       – Ты в этом точно уверен? – «Евродин» уселся рядом.       – Нет, но полагаю, всё это не иначе, как побочный эффект танцев шизанутой энграммы у меня в башке, организованных не менее шизанутой хакершей. И поскольку последняя давала мне «гарантии», что последствий не будет, то я просто подожду, когда этот маленький казус урегулируется сам собой.       – Как знаешь, но не жди, что я подыграю.       – Ага, – бросил я и сделал звук погромче.       Час, два, десять или сраную вечность я пытался заглушить голос в голове? Посмотрев на часы, я понял, что не прошло и получаса. Ничтожная пародия Евродина трещала без умолку и, что самое ужасное, в основном том, как я не ценю настоящего Керри Евродина. Застрелиться! И даже это я готов был пережить, но только не Сhippin' in* в его исполнении.       – Блядь, хуле ты доебался? – я слышал свой голос будто издалека, комната начала кружиться, а голова раскалываться от непрекращающихся внутренних диалогов.       – Ты всегда ведешь себя как мудак, – сокрушался Керри. – как, сука, эталонный мудак. И все всегда, блядь, просто в восторге!       – Ты долго будешь пиздеть о том, как несправедливо обошлась с тобой жизнь, и как мне доставалось всё самое лучшее?       – Пошёл в жопу, это правда!       – А я думал, мы закрыли эту тему года 3 назад…       – Может ты и закрыл, а вот я до сих пор нахожусь в тени любимчика судьбы – Джонни, в жопу ебать, Сильверхенда. Да мать Тереза не такая популярная, как твой сраный зад.       – Ой завали! – я откинулся на диване и попытался переключить своё внимание на что-нибудь более интересное, чем кудахтанье истерички.       В какой-то момент – где-то между восхвалением таланта Евродина и восклицаниями о моей ничтожности – мне пришла странная идея уточнить причину сего ментального визита.       – Почему, говоришь, я тебя вижу? – прервал я артиста.       «Евродин» закатил глаза, но ответил вопросом на вопрос:       – А почему ты видел Ви?       – Появление Ви вполне логично: это не моё тело, и не мой призрак бьётся из последних сил в этой башке, – я задумчиво постучал указательным пальцем по виску.       «Керри» наклонился ко мне так близко, что показалось, будто я чувствую его дыхание на своей коже:       – Может это и логично, но какая к черту разница? Куда важнее то, кого ты еще увидишь? – он зловеще ухмыльнулся, но прежде, чем я успел что-либо сказать, нас прервал стук в дверь.       Я вопросительно посмотрел на собеседника, но тот лишь озадаченно пожал плечами. Пришлось подняться с дивана, чтобы открыть дверь.       – Если это ты, Тини, уёбывай! Не трави душу хотя бы сегодня! – крикнул я, открывая дверь.       Вот только за дверью стояла не шизанутая соседка, а банда наёмников с пушками наперевес. Я инстинктивно захлопнул дверь и отскочил в сторону. Хлипкий металл двери был тут же изрешечен десятком пуль. Никогда еще я не трезвел так быстро.       – Твою мать! – завизжал мой попутчик. – Это кто такие?       – А то, блядь, сам не видишь! – выругался я и кинулся в кухню, где была припрятана (а если точнее, лежала на самом видном месте) Нокота D5 Копперхед*.       Вслед просвистел еще десяток пуль, одна из которых всё же зацепила предплечье, оставив кровавую ссадину. Я снова выругался, но заниматься раной не было времени. Вооружившись винтовкой и прихватив несколько магазинов и гранат с обеденного стола, я продвинулся в гостиную для обороны. Наёмники тем временем взломали дверь и с опаской ступили в помещение, а «Керри» предусмотрительно спрятался за диван в центре комнаты.       Маневрировать в узком помещении не казалось разумным, но и переться напролом – тоже не выход. В гостиную вело три прохода: из изолированной спальни, коридора и кухни. Коридор вёл прямо на выход, а через кухню можно было пройти в конец коридора, почти к самой входной двери. Решать нужно было быстро: либо баррикадироваться в спальне и отстреливаться, либо выскочить в коридор через кухню в расчете встретить лишь нескольких головорезов. Бежать к выходу прямо по коридору – самоубийственная миссия. Я успел насчитать шестерых, но никто не гарантировал правильность подсчетов, а у меня всего лишь три магазина, включая тот, что в винтовке.       – Значит через кухню, – пробубнил я себе под нос и прислонился к стене у входа в кухню.       С обеих сторон послышался тихий шорох: наёмники зажимали меня в гостиной.       «Придется действовать наугад, – подумал я и бесшумно опустился на корточки. – вы только подойдите ближе, ублюдки».       Через мгновение шорох послышался совсем близко. Ждать дальше не было смысла. Я резко сменил позу: встав на колено, выглянул из-за стены и всадил очередь в того, кто шел по узкому проходу кухни. От неожиданности наёмник даже не успел прицелиться, в отличие от того, который стоял за его спиной. События развивались стремительно: все, кто избрал короткий путь по коридору, словно муравьи, ввалились в гостиную, но я уже перебрался в кухню, где второй наёмник спустил курок, и пули лишь в нескольких сантиметрах просвистели возле моего уха. Этот промах выиграл мне секунду, чтобы всадить в стрелка четыре пули. Он упал, хоть и не замертво, и это дало мне мгновение на то, чтобы сменить магазин, добить его и пробраться ближе к коридору. Теперь оглядываться приходилось с двух сторон, но гости не собирались спешить. Им, как и мне, не хотелось схлопотать пулю, а потому действовать приходилось осторожно, ведь я уже положил двоих из их компании.       «Нет брони, – подметил я. – не корпораты».       Сфокусировав внимание на проходе в гостиную, я заметил край чьей-то одежды. Будто бы кто-то, как и я недавно, прислонился к стене и ждал удобного для маневра момента.       «Да благословит «бог халтуры» дешевые стройматериалы», – промелькнуло у меня в голове прежде, чем я всадил очередь вдоль стены, отделявшей кухню от гостиной. Оттуда незамедлительно послышались характерные звуки падения двух тел, а в дверном проёме лежала безжизненная окровавленная рука.       Противодействие последовало незамедлительно. Вдоль той же стены, но уже со стороны гостиной раздались выстрелы. Весьма предсказуемо. По кухне я шел вприсядку, поэтому меня не задела ни одна пуля. Кроме того, теперь я знал, где находится еще один наёмник. Вопрос лишь в том, ждут ли меня в коридоре?       – Выходи, ушлёпок! – послышался истеричный голос из гостиной.       «Совсем пацан», – подумал я с сожалением и проверил патроны.       – Может он нас не убьёт? – заныл перепуганный музыкант. «Керри» жался к кухонной мебели, как к мамкиной юбке, и нервно грыз и без того короткие ногти, покрытые черным лаком.       – Может ты завалишь? – мысленно отозвался я.       Оглядываясь на гостиную, я добрался к выходу в коридор. Пацан перестал стрелять и затих. Не добрый знак. Пока пробирался, схватил маленький, но острый нож для фруктов и сунул его в петлю на штанах. Не бог весть что, но лучше, чем ничего. С того места, где я стоял теперь, была видна лишь дверь в ванную комнату. Чтобы посмотреть на выход из квартиры, пришлось бы выглянуть, но тогда есть риск получить пулю в лоб не только со стороны выхода, но и со стороны гостиной, а это последнее, чего бы мне хотелось.       «Ну пиздец! – размышлял я. – Три пути и каждый – ёбаная лотерея!»       Но выбирать не пришлось.       – Нужна помощь! – услышал я голос в коридоре со стороны гостиной. – ублюдок…       Винтовка расстреляла еще одну стену, отделявшую кухню от коридора, прервав звонок. Затем я поменял магазин и осторожно выглянул в коридор. Одна из пуль попала прямо в висок наёмника. Я уже собирался покинуть квартиру, но увидел, что напротив меня в гостиной стоит пацан лет шестнадцати. Он опустил руки, тяжело дышал и смотрел на меня со смесью гнева и безысходности. Крупные капли пота, смешиваясь с кровью убитых товарищей, стекали по тёмной коже. Не желая воевать с мальчишкой, я медленно попятился к выходу. А он так и остался стоять в гостиной, не в силах даже поднять винтовку. Однако, как только я переступил порог квартиры, слева от меня раздался выстрел: седьмой наёмник ждал у входа. Слепая удача или неопытность стрелка, но пуля лишь рассекла затылок. Я взвыл и отскочил с линии обстрела. Ещё несколько пуль просвистели рядом.       «Тебе пизда!» – мысленно выругался я и поднял винтовку.       Высадил на него весь магазин. Было приятно, однако я тут же пожалел о своей несдержанности. Лифт пискнул, остановившись на этаже.       – Чтоб ты сдох, Джу! – пожелал я здоровья управляющему и приготовился удирать по лестнице.       Случалось ли вам видеть свет? А ангелов? А сон? Её образ был всем вместе. Тусклый желтоватый свет лифта, словно нимб, обрамлял волосы цвета пшеницы, заплетенные в свободную косу. Девушка была одета в короткое едва прозрачное платье и держала в руках картонную коробку. В глазах застыл страх: перед ней лежал труп мужчины, а над ним стоял я с поднятым оружием.       Наши взгляды были прикованы друг к другу. Очарованный, испуганный и застигнутый врасплох её неожиданным появлением, я не сразу заметил небольшое «но». Незнакомку как будто подтолкнули, и она на негнущихся ногах вышла из кабины лифта. За ней вышел крепкий мужчина. Трус прижимал дуло пистолета к пояснице девушки. Он часто облизывал губы и был как будто на взводе. В моем разуме вскипала ярость.       – Брось оружие! – скомандовал он со странным южным акцентом.       Я подчинился.       – Ты пойдешь со мной! – ещё раз скомандовал наёмник, уверенно выглядывая из-за спины невинной девушки.       – Как бы не так!       Одним молниеносным движением я вытянул из петли недавно подобранный нож для фруктов и метнул его прямо в лоб ублюдку. Гад не успел понять, что только что произошло. Он беспомощно упал на колени, а еще через секунду бревном свалился на пол.       В глазах незнакомки застыли слёзы, она хватала ртом воздух, силясь то ли сказать что-то, то ли разрыдаться. Я предпринял неуверенную попытку подойти к ней, выставив перед собой ладони. Но она была слишком напугана и попятилась назад. Коробка из ее рук упала на пол, сотрясая возникшую тишину звоном разбившегося стекла. Ещё шаг и её глаза закатились вверх, и я едва успел подскочить, чтобы словить тело на руки. Без сознания она казалась мне еще более прекрасной, будто остров среди бушующего океана. На груди я приметил кулон с гравировкой.       «Со всем своим сердцем», – прочитал я гравировку и перевернул безделушку. На обратной стороне была еще одна надпись: «Элейн».       Как только в моем разуме стали роиться мысли о том, что делать дальше и куда идти, спасение пришло с самой неожиданной стороны.       – Сюда! Бегом! – прошептала сквозь зубы владелица квартиры напротив.       Не задавая лишних вопросов, я поднял девушку на руки и поспешил воспользоваться приглашением. Прежде чем двери квартиры Бесс Тини захлопнулись, скрывая нас от возможных любопытных глаз, я обернулся. В просвете, словно тень, мелькнула грива других светлых волос. Я слишком хорошо знал, кому они принадлежат. Сердце больно кольнуло.