Моя девочка

Я буду ждать на берегу, Где мы встретились, будто во сне… Нашу любовь я сберегу, Но ответишь ли тем же ты мне?..

      Порывистый ветер нещадно трепал белокурые волосы, то и дело срывая капюшон с головы, но Бэла упрямо шла через лес. Она не хотела рассыпаться, чтобы быстрее достичь цели, а наоборот желала проветрить свои мысли. Солнце слишком рано спряталось за горизонтом — близка была осень, а за ней надвигались холода. Бэла понимала, что совсем скоро не сможет себе позволить такие длительные прогулки, поэтому сегодня никуда не спешила. Подол то и дело цеплялся за кустарники, и она нервно дёргала его, злясь.       Она прекрасно понимала, что Донна сама не решится на этот разговор, поэтому и приняла решение сегодня покинуть замок и навестить подругу. Да, Бэла сама её оттолкнула, злилась, но что-то в словах Розмари заставило посмотреть на ситуацию иначе.       Нужно было лишь открыть шире глаза и заметить, что Донна всегда была рядом, помогала в нелепых ситуациях, часто просто разговаривала с ней. Бэла теперь прекрасно понимала, что стала для кукольницы той самой опорой, о которой вскользь сказала Роза. Интересно, угадала ли ведьма насчёт своей матери? Ведь пленница ничего так и не ответила. А мать? Являлась ли Розмари опорой для неё? И если да, то почему они, её дочери, таковой не были?       Бэла нервно тряхнула головой. Это вовсе не то, о чём стоило бы думать сейчас. В конце концов, она направлялась к Донне, к своей подруге, что так часто раньше искала поддержки в ней самой. Однозначно: ведьма была опорой для кукольницы, той самой надеждой, что она не одинока. Ведь куклы её были неживыми, абсолютно не живыми, пусть Донна и разделила между ними своего Каду. Бэла подумала, что кукольница однозначно согласилась охотно на эксперимент только по одной причине: она желала любви Матери Миранды. Но любила ли их всех создательница? Бэла неопределённо качнула головой, задумавшись.       Разве Миранда была хоть когда-то нормальной, чтобы любить? Переполненная знаниями, о которых твердила неустанно сама, она не могла больше проявлять никаких чувств. И лишь мама была пусть и строга, но любила… Неправильно, странно, и всё же очень сильно. Бэла всё ещё помнила её на коленях, плачущую в ванной, сломленную после смерти Даниэллы. Они тогда с Кассандрой пришли её утешить и впервые видели такой сильный надлом, такую боль ощутили, что не было ей границ. А затем Бэла пришла к пленнице, что лежала без сознания, в бинтах, на которых проступала кровь. Тогда ведьма не испытывала абсолютно никакой жалости, но лёгкое чувство тревоги начало нарастать.       Её мать была ужасной загадкой, и Бэла смогла это понять только спустя долгие десятилетия. Они ничего совершенно не знали ни о её прошлом, ни о её настоящем, а чувства всегда скрывались. И лишь некую заботу можно было увидеть в глазах, что чаще всего были холодны.       Тихо фыркнув, Бэла окончательно затолкала мысли о матери куда-то в глубину сознания и приблизилась к домику у водопада. Шум воды приятно успокаивал, словно настраивал на верный лад, и ведьма даже задумалась о том, что хотела бы здесь жить. В тишине, на отшибе, рядом с таким чудом природы. Здесь было так тихо, что даже мысли перешли на шёпот, а ещё пахло в умиротворении безмолвно увядающими цветами. Бэла надеялась, что это не те самые, что могут вновь окунуть в кошмары, но глупо хихикнула, ведь цветами и их пыльцой управляла сама Донна. Вздрогнув, гостья толкнула входную дверь, и глупая улыбка тут же сползла с её лица.       В доме стояла звенящая тишина, даже звуки падающей воды совсем рядом сюда не доносились. Бэла несколько раз моргнула, привыкая к темноте, а дверь резко за ней закрылась. Повсюду были разбросаны куклы и цветы, слишком много. Раньше Бэла такого не видела в этом идеальном домике. Неприятный холодок прошёлся по спине, но ведьма хмыкнула и подняла взгляд на лестницу, находя глазами дверь спальни. Рассыпавшись и тихо зашелестев множеством крылышек, Бэла вновь собралась уже у двери, а затем толкнула её, входя.       — Донна? — она сама не заметила, как голос дрогнул в странном волнении за подругу, но комната была абсолютно пуста.       Бэла нашарила рукой выключатель и щёлкнула им, чтобы зажечь свет. Когда он зажёгся, ведьма внимательнее осмотрелась. Постель была не убрана, подушка отброшена на пол, на столе был хаос из бумаг и всё тех же цветов. Неужели Донна и сама отправилась на ту сторону? Бэла боялась этого, ведь когда кукольница сама уходила в миры снов и грёз, то её тела нигде не было, и ничего знать наверняка было невозможно.       Ведьма боялась, на самом деле боялась, что Донна не просто ушла на время, а исчезла навсегда. Лёгкая паника подступила к горлу, вставая внутри него противным комом, но она сглотнула его и сжала кулаки. Ну уж нет, Бэла была готова сделать всё возможное, лишь бы отыскать подругу.       — Энджи! — в надежде на отклик выкрикнула ведьма, рассыпаясь и собираясь воедино уже в гостиной. — Чёрт!..       Это было очередным плохим знаком. Обычно Донна не брала свою любимую куклу в мир грёз, чтобы быть всё время на связи, но… Губа Бэлы дрогнула, и она тихо застонала от ярости и боли, понимая, что ничего не может сделать! Но и сдаваться так просто она не собиралась. Это было не в её стиле: бросить всё и сложить ручки в ожидании чуда. Меньше всего Бэла хотела спускаться на этаж ниже, в подвалы, но отвращение к существу, что обитало там, было меньше, чем желание найти подругу.       Быть может, Донна на самом деле там, внизу? Просто занята своими куклами, работает и ничего не слышит? Бэла, конечно, понимала, что это неправда, и Донна бы наверняка услышала, что в её дом кто-то пришёл. И если не сама, то кукла точно бы поприветствовала незваного гостя. Подойдя ближе к одной из фарфоровых девочек, Бэла ухватила в руки её и с силой тряхнула, но ничего не произошло. Она отбросила её в стену со всей силы и сжала зубы, но ответом была лишь тишина. Донна бы точно пришла защитить своих кукол…       Бэла готова была сломать каждую из них, но понимала, что это не даст результата. Нужно было просто действовать, обыскать в одиночку весь дом. Она даже подумала привлечь Кассандру, но та просила её не беспокоить, аргументировав тем, что у неё тоже есть важные дела. Бэла не стала акцентировать на этом внимание, однако прекрасно понимала, что сестра отправилась точно не на охоту. К чёрту! Сама она сейчас стояла посреди чужого дома, пытаясь собрать чувства воедино и не сорваться! Ведь могла же, могла разнести весь этот дом. И точно сделает так, если не найдет сейчас Донну.       — Сука, — выдохнула Бэла сквозь стиснутые зубы, — поиграем…       Она усмехнулась сама себе и прикрыла глаза. Тело привычно разлетелось роем мух, а в следующую секунду собралось уже на уровень ниже, в одном из тёмных коридоров. Нет, ей не было страшно, но было до безумия противно встречаться с мерзко орущим уродом, что обитал в этих подвалах. Похоже, пока её никто здесь не заметил и не услышал, и Бэла тихо парила над полом, чтобы не цокать каблуками. Залетев в довольно просторную мастерскую, ведьма всё же опустилась на пол, и каблучки тихо, почти неслышно, цокнули о каменный пол.       «Блядь».       Скрипнув зубами, она поняла, что имеет несколько минут, прежде чем эта тварь найдет её. В комнате стоял огромный стол, на котором хранились запчасти различных кукол, валялись вокруг мотки разной проволоки — интересно, она брала их у Карла? — множество разных пучков волос висели аккуратно над столом на крючках. Бэла подошла ближе, прикасаясь к различным прядям, и поняла, что Донна собирает волосы с настоящих людей: мёртвых или живых. Она их, похоже, использует для своих кукол.       Бэла странно усмехнулась, подумав о том, скольким служанкам отрезала головы или съедала лица, а волосы… Они ведь всегда оставались нетронутыми! Но времени на эти размышления не было, и ведьма шмыгнула в боковую комнату, быстро осматривая помещение.       И, о чудо!       Энджи была на столе, связана, с заклеенным ртом. Её деревянные глаза хаотично вращались, а тело скрипело в попытках вырваться из странных оков. Значит, Донна всё же оставила связь, но лишь в надежде, что кто-то будет её тщательно искать. Бэле не понравилась эта мысль, она бросилась к кукле, на ходу собирая свой серп и освобождая от оков Энджи. Та сразу же спрыгнула на пол, остервенело сдирая скотч со рта.       — Наконец-то! — противным скрипучим голосом завопила Энджи, и Бэла в который раз убедилась, что кукла и Донна пусть и связаны, но имеют совершенно разные характеры. — Донна ещё получит у меня за это! А ты… Почему так долго?!       Бэла опешила от такого заявления и нахмурилась, подхватывая изворотливую куклу под руку. Ещё она будет что-то объяснять сейчас Энджи, как же! Кукла дёрнулась в руке, запротестовав, и завопила громче прежнего. Ведьма плевать хотела на эти крики, потому что срочно нужно было покинуть подвалы. Вдалеке послышался мерзкий, громкий всхлип, и Бэла замерла, а губа её дрогнула в отвращении.       — Закрой рот уже! — рыкнула дочь Димитреску, но Энджи лишь защёлкала челюстью быстрее, более противно, словно призывая то самое мерзкое существо этим тупым звуком.       — Бэла боится! — ехидно протянула кукла, захохотав.       — Ещё чего, дура! — шикнула ведьма, бросаясь в коридор, но путь ей уже был преграждён.       Мерзкое, всё в слизи, существо, словно огромный изуродованный младенец, что только покинул чрево матери… Он со шмякающим звуком открывал свою огромную беззубую пасть и противно выл. Бэла сглотнула комок отвращения и скривилась, а затем рванула резко с места, рассыпаясь и собираясь вновь уже за столом, с помощью которого хотела оградиться. Она бы давно уже отсюда сбежала, элементарно рассыпавшись, но потом вновь пришлось бы возвращаться за Энджи, потому что кукла бывает иногда чертовски непредсказуемой!       — Ма-а-ама! — искажённым голосом взвыло существо, всхлипнув, а затем начало приближаться. Ползком.       Бэла фыркнула, вздымаясь вверх, избегая хлюпающего урода и держа крепко в руках Энджи, а затем полетела в сторону лифта. Нажав не глядя на кнопку, Бэла усмехнулась, победно и широко.       Когда они оказались наверху, ведьма всё так же не желала отпускать куклу, прижимая к своей груди. Выйдя из кабинки, она тяжело вздохнула и скривилась, вспоминая отвратительную картину. И как только Донна могла обзавестись таким сокровищем?       — Сейчас ты мне приведешь Донну, — рыкнула Бэла, встряхивая с силой Энджи. — Она ведь специально связала тебя!       — Она сначала мне ответит за всё! — глядя исподлобья, проговорила кукла и щёлкнула челюстью прямо у носа дочери Димитреску.       — Я сказала зови Донну! — крикнула Бэла, едва сдерживаясь, но поняла, что этому приказу она не посмеет не подчиниться. — Донна!       Разжав наконец пальцы, дочь Димитреску выпустила куклу на пол, и та засеменила от неё, переваливаясь с ноги на ногу. Бэла сжала кулаки, сгорая от нетерпения и злости, но Энджи угомонилась и присела посреди гостиной, замерев. Ведьма сглотнула противный ком в горле, волнуясь и мелко дрожа. Хотелось поскорее увидеть подругу, обнять и просто поговорить.       Последние дни Бэла не находила себе места нигде, потому что волновалась за Донну. Ведь та была довольно чувствительной и могла очень резко реагировать на такие ссоры. Конечно, ведьма понимала, что кукольница на самом деле виновата и поступила очень неправильно, но… Но волнение просто сжирало изнутри. И она не могла понять, что за чувства испытывала на самом деле. Пустота странно поселилась в груди, когда Бэла перестала видеть Донну, и единственным желанием была лишь новая встреча.       Ведьма вскрикнула, прижимая ладонь ко рту, когда прямо перед ней на полу появилось неподвижное тело кукольницы. Энджи тут же бросилась к ней, прижимаясь к груди, и что-то совсем тихо заскрипела своим противным голосом. Донна едва вздрогнула, но от взора умелой охотницы это не скрылось. Бэла мигом подлетела ближе, поднимая подругу на руки, словно она ничего не весила, и прижала к своей груди, вздымаясь вверх. В комнате ведьма уложила её в постель и аккуратно приподняла вуаль.       Испуг застыл на лице Бэлы, а Энджи, тихо скрипнув челюстью, наконец забралась под бок к хозяйке и затихла.       Донна едва слышно дышала, воздух из лёгких выходил со свистом, но Бэла понимала, что такое состояние нормально для человека, который только что вернулся из того мира — далёкого, неправильного и холодного. Хмыкнув, ведьма прикоснулась пальцами к щеке кукольницы, замечая новые кровавые борозды на лице. Неужели она это сделала с собой сама? Бэла вздрогнула, понимая, что стала виной этому.       — Я думала… ты не придёшь, — сипло прохрипела Донна, поднося прохладную ладонь к щеке Бэлы.       — Глупости! — фыркнула в ответ та, перехватывая запястье кукольницы и оставляя на внутренней стороне ладони невесомый поцелуй.       Донна прикрыла глаз, тяжело вздохнув, и расслабилась. Бэла всё так же держала её руку в своей, чувствуя учащенное сердцебиение и рваное дыхание. И если она шла сюда за разговором, то сейчас говорить совершенно не хотелось. Ведьма просто рассматривала красивое расслабленное лицо, подрагивающие тёмные ресницы, бледные губы.       Донна была здесь, Донна была в порядке, Донна была жива.       Эти мысли настолько были приятны, что Бэла сама не поняла, как наклонилась и оставила лёгкий поцелуй на щеке кукольницы. Та лишь медленно приоткрыла глаз и удивлённо моргнула, едва сдерживая слёзы.       — Ты простишь меня? — выдохнула кукольница.       — Нужно время, Донна. Но я здесь, с тобой, — честно призналась Бэла, немного хмурясь. — Для всего нужно время.       Она резко тряхнула головой, отчего Донна вздрогнула, но тут же Бэла выдавила из себя максимально доброжелательную улыбку и вновь поцеловала ладонь кукольницы. Она слышала, как мать в замке зовёт её и Кассандру, а они не приходят так быстро, как раньше.       — Я должна идти, — призналась Бэла. — Меня зовёт мать.       — Я понимаю, — глухо отозвалась Донна и приподнялась на локтях, хоть это и давалось сейчас ей с трудом. — Приходи ко мне ещё, Бэла…       Ведьма набросила капюшон на голову и усмехнулась уголком губ, проводя спешно рукой по щеке подруги.       — Обязательно.       И она тут же рассыпалась роем мух, улетая домой и оставляя Донну вновь одну. Только на этот раз без боли и опустошения, а с большой, простой и незримой надеждой.       Надеждой, что скоро всё будет хорошо. Взойдёт яркое солнце, ослепит деревушку, поиграет лучами в водопаде, заглянет в непроглядные леса, высушит ядовитые болота, заиграет лучами в отражении металла и наконец коснётся лица той, кого любит Донна.       Совсем скоро всё это будет.       Нужно лишь немного подождать.