Беги, беги, спаси своё! Среди холодных башен Она в агонии зовёт, голос сладко страшен…
Противно слушать тишину, которая ночами меня одолевает. Противно знать то, чего не знаю! Противно одному тонуть в своих же чувствах, Которыми меня ты так давно околдовала. Как тень ходила за спиной, как призрак появлялась ты внезапно. Теперь во мне ты, и не прогнать тебя обратно…
— Этим дебилам нужно обязательно кому-то поклоняться! — проорал Карл, отбрасывая тяжёлый молот в сторону. Тот проехался по мраморному полу, оставляя царапины за собой и вмятину в месте удара, а затем врезался в стену так тяжело, что картины на ней зашатались. Хозяйка замка эту выходку не удостоила даже взором. Она так и сидела у камина, в своём большом кресле, забравшись в него с ногами, и курила сигарету через мундштук. Вид у неё был усталый, под глазами виднелись тёмные круги, волосы непривычно были растрёпаны, а на губах ни на намёка на алую помаду. Они немного припухли, словно после множества поцелуев, но это было не так. Не в этот раз… И, вероятно, никогда больше. Карл почти сразу понял, что это — от слёз. Он приземлился по-хозяйски на диванчик напротив и раскинул руки, устроив их на спинке. Тут же загудели мухи, и Альсина наконец медленно моргнула, отрывая отсутствующий взгляд от давно уже остывших поленьев в камине и обращая своё внимание на гостей. Кассандра образовалась рядом с Карлом, сбросив капюшон и тряхнув блестящими тёмными волосами. Димитреску поджала губы: с одной стороны она была рада, что Кассандра и Гейзенберг так сплотились ещё до боя, потому что это помогло им победить. Помогла взаимная поддержка и понимание. Но с другой: она мечтала, чтобы дочери провели с ней немного времени. Это было очень эгоистично с её стороны, ведь пока здесь была Розмари, сама Альсина мало уделяла внимания своим дочерям. Однако сейчас так отчаянно хотелось побыть не одной! Одиночество съедало. Сильнее, чем когда-либо. И мысли были совершенно не об этом нелепом собрании. — И как долго ты будешь выть? — хмыкнул Карл, по-хозяйски привлекая к себе Кассандру. Альсина поджала губы, сдерживаясь. Ей вообще не хотелось обращать внимания на издевки, не хотелось показывать свою слабость. Больше не было смысла демонстрировать все свои чувства, и Димитреску твёрдо решила заново возвести стены в сознании и больше никому не позволять забраться так глубоко. На втором диванчике появилась первой Донна с Энджи в руках, а следом уже привычно послышался шум и гудение. Бэла образовалась рядом с подругой, приобнимая тут же её за плечи. — Доброе утро, — тихо выдохнула кукольница. — Какое в пизду доброе? — хмыкнул Гейзенберг, тут же прикуривая сигару. — Вы, блядь, вообще видели, что те долбоклюи там делают?! — Да закрой же ты свой рот! — сорвавшись, низко прорычала Альсина, и Карл даже засмеялся от такого выпада. — О, я уж было подумал, что ты сдохла вместе с той девкой! Как там её… Кассандра, до этого сидевшая абсолютно тихо, резко влепила пощечину Гейзенбергу, да так громко это вышло, что все разом затаили дыхание. В оглушающей тишине замка и тихом шуме дождя где-то за пределами этого замка звук удара эхом разлетелся по залам, отражаясь от стен. Он звякнул по хрустальным бокалам, и только спустя несколько секунд Карл аккуратно и очень медленно поправил съехавшие очки, мрачно покосившись на ведьму. — Не смей, — процедила она сквозь зубы, — издеваться. Гейзенберг предусмотрительно замолчал, но губы его тронула ухмылка. Альсина сжала зубы, стараясь проигнорировать произошедшее, потому что раздувать тему смерти Розмари было действительно болезненно для неё самой. Думать о девчонке она себе не запрещала, однако пыталась хотя бы не винить себя в её смерти. Это и так давило на её плечи тяжёлым грузом, а лёгкие будто сжимались стальными оковами — с каждым словом им становилось всё теснее. Миранда мертва, но осталось великое множество нерешённых дел. В первую очередь, все понимали, что люди больше сотни лет вверяли себя ей, как божеству, а так же им самим, как могущественным лордам, что были детищами Матери. Она прекрасно возглавляла культ поклонения себе, да только теперь у них в распоряжении не было психопатки, что могла сейчас выйти и успокоить народ. Альсина не знала, что именно там происходит, и всё же прекрасно понимала, что сцена битвы и церемония точно не остались без внимания. — И что делают… люди? — неспешно, как-то слегка заторможено, спросила Альсина, смотря на Донну с Бэлой. Они выглядели странно, словно сошли с одной из картин этого зала. Чистые, светлые лица, и даже кукольница надела не чёрное платье с вуалью, а простые брюки с чёрной же блузой. Похоже, траур она снимать не спешила, однако это уже был прогресс: больше своего уродства она не стеснялась. Бэла же выглядела максимально странно, и Альсина даже на миг позабыла, что произошло и для чего они тут собрались. На её дочери было тёмно-бордовое платье, с широкими шифоновыми рукавами, а губы украшала почти чёрная помада. Димитреску удержалась от комментариев и вновь закурила, потирая пальцами переносицу. Раньше этот жест успокаивал. — Практически все собрались на месте битвы, — ответила Кассандра, ткнув предварительно Карла в бок, чтобы тот помалкивал. — Рядом с почти смытым прахом стоят на коленях в грязи и молятся за неё. — Эти уроды пернатую с того света такими темпами вернут, — захохотал Гейзенберг, не удержавшись, и, когда ведьма приготовилась что-то возразить, чмокнул её в губы. — Вот как, — задумчиво протянула Альсина и перевела взгляд на пламя свечи у стены, — в запасе нового божества у нас нет. — У нас и старого не было, — тихо отозвалась Донна. — Из старых была только Сучара, — согласно хмыкнул Карл и одобрительно кивнул младшей сестре, тут же переводя лукавый взгляд на старшую, и добавил: — Ну, и ты. Донна немного покраснела в смущении, потупив взор. Она слишком давно молчала, заставляя Энджи говорить за себя, но сейчас это не было ей нужно. Кукла недвижно сидела на её коленях, словно никогда и не была живой, и всё потому что хозяйка теперь могла говорить открыто. Она чувствовала, что нужна всем присутствующим здесь. Не злилась на Карла из-за его грубых слов, потому что понимала: все абсолютно разные. И так он, скорее всего, выражал чувства. Донна не сомневалась, что они действительно имели место быть. Она наблюдала сейчас с некоторым трепетом и восторгом за переглядываниями Кассандры и Карла, в глубине души пригревая надежду, что совсем скоро и Бэла проявит ответные чувства. Донне было жаль сестру. Она видела, ощущала, какими титаническими усилиями Альсина терпит издёвки брата, и даже восхищалась в тайне, желая однажды тоже стать такой же сильной. Было сложно представить, как она смогла справиться со всеми потерями и потрясениями, а ведь за прошедшие пару дней Димитреску узнала слишком много из своего изломанного прошлого. Быть может, правда, что «счастье в неведении»? Донна вздрагивала лишь от мысли о том, что Розмари была похищена слишком давно, и на самом деле Альсина возилась именно с Мирандой. От осознания этого было дурно, но никто наверняка не мог узнать. Конечно, кукольница могла попробовать приоткрыть завесу, но пока никто об этом не просил. А сама она однажды уже наломала слишком много дров. — Мы должны найти дитя, — глухо отозвалась Альсина, и четыре пары глаз тупо уставились на неё в ожидании пояснений. Димитреску так и думала — никто не обратил внимания на слова Миранды перед её кончиной. А может и обратили, просто никто не хотел больше лезть в это? И, как бы то ни было, дерьмо, что успела натворить Матерь, им придётся разгребать ещё очень долго. А ведь были ещё и такие люди в деревне, которые сходили с ума лишь от мысли, что их божества больше нет. Нужно было срочно что-то решать, но сил на решение этих проблем у Альсины не было, несмотря на то, что, как у породистой дворянки, дипломатия была её коньком. Однако сейчас она чувствовала себя ужасно изломанной и уставшей для всего этого. — Миранда перед смертью сказала, чтобы я растила Еву… — Чокнутая мразь она, — фыркнула Кассандра, но тут же осеклась и пожала плечами. — Чушь это собачья! — подхватил Гейзенберг, выпуская колечки дыма. — Это был манёвр. — Мы не знаем, когда именно состоялась церемония, Карл! — грозно рыкнула Альсина, бросая испепеляющий взгляд на брата. — Заткнись и слушай! Карл, ко всеобщему удивлению, пожал плечами и действительно замолчал. Альсина покосилась на него, в недоверии немного приподняв бровь. С каких это пор он не стал спорить до конца? Впрочем, это всё было не важно. Мысли о том, что где-то может быть Ева, Димитреску волновали больше всего. Она и сама не понимала, зачем ей это нужно, но если девочка действительно была, то сейчас находилась где-то совершенно одна, брошенная и никому ненужная. Альсина не могла допустить, чтобы дитя, полученное таким образом, растил кто-то другой. Вероятнее всего, Мегамицелий подарил ребёнку какие-то способности, иначе и быть не могло. И только они все вместе могли бы принять правильно этого ребёнка, растить его. — Я не думаю, что это был манёвр, — спокойно выдохнула Димитреску. — Полагаю, что ребёнок действительно есть. Миранда не просила бы об этом на последнем издыхании. Мы что-то упустили… — Это немного странно, — отозвалась Донна. Альсина прижала пальцы к переносице и нахмурилась. Её чуткий слух, сквозь шум дождя, улавливал мольбы народа. Появлялось ощущение, что Миранда действительно может воскреснуть, если прямо сейчас не остановить их. Интересно, как отреагируют люди, когда трое лордов-убийц предстанут перед ними? Станут ли слушать их, или это будет просто страх? Альсина не могла собраться с силами, чтобы выйти к отчаявшемуся люду. Не было никакого желания что-либо предпринимать. Она отчаянно хотела лишь хоть немного отдохнуть, обдумать всё произошедшее, а ещё… Высадить белые розы во внутреннем дворике замка. — И где ты предлагаешь её искать? — Карл хмыкнул, поглаживая Кассандру по спине ладонью. — Есть ли она вообще? — Думаю, да, — кивнула Димитреску. — Для начала в доме Миранды. В её логове. Сомневаюсь, что она притащила дитя на битву. — А затем? — Кассандра подалась чуть вперёд и изогнула бровь. — Что ты вообще с ней будешь делать, мама? Альсина не ответила. Она не знала, что сказать дочери, потому что сама не совсем понимала, зачем взялась искать дитя. Скорее всего, это был жест доброты с её стороны, из-за жертвы Розмари появилась Ева. Одинокое и потерянное создание, которого, по иронии, может и не существовать. Димитреску поджала губы и приложила к ним пальцы в задумчивом жесте. Мысли никак не шли в русло действительно насущных дел. Альсина думала совершенно о другом. Мысли были абсолютно хаотичны, спутаны и неизбежно сводились лишь к одному. Розмари Уинтерс. — Завтра проверим всю деревню, Альсина, — согласно кивнула Донна. — И если она действительно существует, значит, мы найдём её. — А потом мы дружно всплакнём и бахнем за здравие! — излишне весело воскликнул, всплеснув руками, Гейзенберг и отвернул голову к камину, мрачно добавив: — Или за упокой улетевшей из-под шляпы Альсины кукухи. Альсина медленно выдохнула и перевела взгляд на Карла, поджимая губы. Вид у него был обескураженный. Было совершенно очевидно, что ребёнком заниматься в его планы не входило. Но Димитреску отчаянно жаждала хоть какой-то поддержки, немного, лишь бы скорее оправиться ото всех кошмарных событий и снова зажить, как прежде. Да только «как прежде» уже никогда не будет.***
Карл, как и ожидалось, не присоединился на следующий день ко всем остальным. Альсина в глубине души была рада, что её дочери и Донна здесь. Она с облегчением думала, что хоть они не считают её спятившей. Осень подкрадывалась слишком быстро: вчерашний ливень размыл почти все грунтовые дороги. Листья, едва заметно, но всё же желтели, а закат был ранним. Он уступал место холодным, промозглым ночам. Дни становились короче, а воздух всё больше и больше пропитывался влагой. По ночам завывал ветер, стремясь проникнуть в дымоходы или приоткрытые окна, а солнечный свет теперь даже днём едва ли согревал землю. — Кассандра, отправься в деревню, — обернулась Альсина к одной из своих дочерей, парящей рядом. — Узнай, слышал ли кто-то про ребёнка или новую девушку. — Да, мама, — кивнула она и тут же рассыпалась роем мух. Альсина обернулась к сестре и задумчиво посмотрела на дочь. Стоило всё же отправить следом и Бэлу, ведь о Донне сама Димитреску могла позаботиться. После просьбы матери Бэла тоже распалась тысячей мух и последовала за сестрой. Донна слабо пожала плечами, провожая взглядом подругу, а затем запрокинула голову и обратила свой взор на Альсину. Они обе понимали, что сейчас им придётся осмотреть дом и лабораторию Миранды. Все они здесь бывали, но уже слишком давно. Чаще всего сюда приходил Моро, помогая Матери в её экспериментах. — Готова? — спросила Димитреску, толкая дверь. Донна не была готова. Она понимала, что сейчас, в этом доме, они могут найти что-то еще более ужасное о Миранде или о своих прошлых жизнях. Было неприятно об этом думать, потому кукольница лишь кивнула сестре в ответ и последовала за ней. В доме было не много комнат, одна из которых была оборудована под лабораторию. И пока Альсина, неспешно прохаживаясь вдоль столов, принялась одну за одной сбрасывать банки с веществами на пол, Донна юркнула в спальню Миранды, надеясь на то, что та оставила хоть какие-то зацепки в таком личном месте. И действительно, комната была заполнена детскими, новыми вещами: пелёнки, шапочки, игрушки. Все они лежали на любой горизонтальной поверхности и были явно очень современными. — Альсина! — позвала Донна, прикасаясь к пустой колыбели. — Ребёнка здесь нет… Ответа не последовало. Донна вздрогнула и обернулась, понимая, что и звон разбитых банок прекратился. Странная тишина наступила слишком резко, и кукольница напряглась. Неужели Альсина действительно нашла ребёнка и замерла в оцепенении? Или они опоздали и дитя мертво? Донна вздрогнула от этой мысли и медленно выглянула в лабораторию. Димитреску сидела на полу, держа в руках небольшую коробочку, шпагат на которой порвала только что. Она держала в руках небольшой конверт с печатью, на которой хорошо виднелся герб её дома. Письмо было адресовано ей. Аккуратный почерк, идеально выведенные буквы. «Моей дочери». Сердце рвалось из груди от волнения. Альсина не понимала: письмо написала её мама? Не растрачивая время на догадки, она сразу же разорвала конверт и открыла письмо, аккуратно расправляя клочок старой бумаги в руках.Дорогая моя Альсина! Я знаю, что ты никогда не сможешь меня простить, но голоса в моей голове приказывают мне с каждым днём всё настойчивее. Они велят мне убить тебя. Разорвать. Я уже добыл кинжал с ядами для изгнания демонов, и надеюсь, что это освободит тебя от всех мук. Ты одержима, действительно одержима. И я должен, должен был написать это, ведь понимаю, что умру. Я знаю, что умру. Ты сильна, я видел это. Прости, дитя. За всё. Но я должен… Твой отец. Глава дома Димитреску.
Поджав губы, Димитреску резко скомкала клочок бумаги, сжав его в кулаке, и только сейчас заметила, что Донна подошла к ней слишком близко. Тихо хмыкнув, Альсина дала понять, что не хочет это обсуждать, а затем заглянула вновь в коробку. Она достала оттуда медальон, фотокарточку женщины и одну золотую серёжку. Она не понимала, как эти вещи связаны с ней, но Донна вдруг заплакала, выхватывая ту самую серёжку. — Мамочка! Глаз её наполнился слезами, и она не могла ничего объяснить сестре. Донна плакала, прижимая к груди небольшое украшение. Много лет назад её мать, будучи ещё живой, потеряла эту серьгу, а вторую продала торговцам, отчаявшись. После смерти родителей Донне удалось, повезло найти это украшение. Но… Миранда выкрала её? Зачем? — Это мать Сальваторе, — произнесла Альсина, перевернув фотографию. — Подписана. Анэт Моро. А это… Донна утёрла рукавом слёзы, прижимая зажатую в кулаке серьгу к себе. Она склонилась ниже, сквозь слёзы рассматривая простой посеребрённый кулон. Альсина открыла его и на них с маленькой фотографии смотрела девушка, очень похожая на Кассандру. — Это… Карла? — всхлипнув спросила Донна, и Димитреску утвердительно ей кивнула. — Нужно вернуть… — Да, — как-то отрешённо согласилась сестра. Послышалось гудение насекомых, и они обе обернулись, наблюдая, как пред ними появляются дочери Димитреску. Глаза Бэлы были округлены, словно от испуга, губы подрагивали, а Кассандра нервно крутила в руке серп. — Мама! — воскликнула старшая, но сестра оборвала её почти сразу: — Миранда в церкви, — выдохнула она. — Нам удалось увидеть её мельком. Люди собрались на молитву. Повисло долгое молчание, и Альсина почувствовала странную тошноту, словно волнение уже не имело границ. Неужели всё это было зря?.. — Зови Карла, — первой отозвалась Донна. — Мы должны узнать точно.