За окном до сих пор, не переставая, шёл дождь. Капли стекали по стёклам окон, но шум их смешивался со звуком водопада. Дом Донны находился словно в вакууме в такие осенние дни, и сама она очень любила такую погоду. В эту пору она позволяла себе выйти на улицу и даже сходить в деревню, ведь жители чаще всего прятались под крышами домов от неприятного и холодного ливня. Донна же его любила. За тишину и покой, что приносил он ей в сердце. Только вот сейчас оно не было спокойно, уже как три дня. Именно столько прошло времени с того момента, как Альсина забрала Розмари, а жители обеспокоенно переругивались друг с другом. Они боялись, и это было очевидно. Донна слышала их молитвы у алтаря и проклятия у ворот замка Димитреску.
Конечно, Донна понимала, что жители никогда не осмелятся даже подойти близко к замку, но их странные молитвы наталкивали на другое. Неужели там, в руках Альсины, на самом деле не Розмари? Никто точно не мог сказать. Может, это действительно была Миранда? И пусть Донна уже успела поговорить с Карлом и самой Альсиной, предстояло узнать всё наверняка.
— Донна? — тихо позвала её Бэла, и та вздрогнула, оборачиваясь.
Дочь Димитреску здесь находилась уже так долго, что кукольница не могла поверить своему счастью. Она привычно сидела в кресле, расшивая розами белую рубашку для Бэлы, а та только вернулась с охоты. Донна оглядела её с головы до ног, и улыбка тронула уголки губ. Ведьма вновь была в своём привычном платье с капюшоном, а губы и вся нижняя часть лица снова перепачканы кровью.
— Иди сюда, — вздохнула Донна, откладывая блузу в сторону, и поднялась, выуживая из кармана домашних брюк платок.
Бэла послушно приблизилась и опустилась на колени, немного виновато склонив голову, а кукольница принялась оттирать кровь со щёк и подбородка. Донна уже даже привыкла к этим извечным подтёкам, но всё равно оттирала лицо подруги каждый раз сама. Ей даже казалось, что Бэла делает это нарочно.
— Сегодня нужно сходить к маме, — пробормотала Бэла, пока кукольница тёрла её щёку.
— Да, я помню, — кивнула в ответ Донна и вновь улыбнулась. — Мы просто убедимся, что это Розмари…
Бэла улыбнулась в ответ подруге и, когда та закончила, чмокнула легко её в щёку, под шрамом. Донна провела рукой по коже ведьмы, легко касаясь пальцами шеи, а затем чуть склонила голову набок. Они смотрели друг другу в глаза, почти неотрывно, но Бэла первой нарушила молчание:
— Откуда у тебя этот шрам? — как-то тихо выдохнула она, приблизившись к лицу подруги, опаляя горячим дыханием.
Донна прекрасно знала, что Бэла не знает никаких личных границ, и, когда влажный язык коснулся её щеки, ещё раз в этом убедилась.
— Это было случайно, — отстранёно ответила Донна, а перед ней так и предстал образ матери.
Та стояла с раскалённой до бела ложкой в руке, а сама Донна, ещё будучи девочкой, была привязана к стулу. Она помнила, как молила мать не делать этого, но та давно спятила и свято верила, что гетерохромия — наказание Господа.
— Случайно? — переспросила недоверчиво Бэла, покачав головой, но тут же поднялась с колен и широко улыбнулась, меняя тему: — Может, ты покажешь мне, что успела сделать?
Донна слабо покачала головой и заправила выбившиеся пряди волос за ухо. Она поднялась следом и посмотрела на незаконченную рубашку, а затем на свою подругу. Теперь кукольница была в разы счастливее, потому что у неё была живая игрушка. Такая мягкая, можно было причёсывать её волосы, наряжать и даже пить вместе чай! Донна сходила с ума лишь от мысли, что теперь о ком-то заботится.
— Да, только сначала переоденься, — хозяйка дома кивнула на второе кресло, где свёрнутым лежало серебряное платье.
Бэла радостно кивнула, а затем подлетела туда, беря в руки наряд. Платье село отлично, и Донна даже не думала о том, что подруга может менять параметры под наряд. Она свято верила, что сшила вещь идеальную для неё. Верила, что это её личная заслуга. Бэла выглядела в этом тонком платье словно принцесса, и кукольница скромно улыбнулась, подходя ближе, а затем поправила светлые локоны подруги.
— Вот так, — пробормотала она, — ты прекрасна.
Улыбнувшись в ответ, Бэла пригладила платье и посмотрела на подругу. Та продолжила поправлять её волосы, аккуратно, буквально укладывая каждую волосинку. Ведьме не совсем нравилась эта странная забота, но она всё же позволяла Донне ухаживать за собой. Осознавала, что подруге это очень необходимо. Просто безумно нужно о ком-то заботиться.
— Пойдём уже, — выдохнула немного нервно Бэла, а затем отошла на шаг, встряхнув локонами, и те снова растрепались.
Донна одарила её спокойным взглядом и лишь медленно кивнула. Она понимала, что не должна себя так вести, не должна перегибать палку со своей заботой, но… Что-то неприятное шевелилось в груди, когда кукольница вспоминала, что у её возлюбленной есть мать. Такая настоящая, по-своему заботливая. Та, кого любит сама Бэла. Донна осознавала, что ведьма так и не простила её до конца за тот обман, хотела верить, что простила, но это было не так. Обида сквозила в её голосе, взглядах, жестах. Бэла, пусть и находилась здесь уже несколько дней, держала дистанцию и мало чего позволяла подруге.
— Донна? — нервно выдохнула ведьма, складывая руки на груди. — Идём или нет?
— Да, конечно, — кивнула кукольница.
Они направились к лифту, а затем на нём спустились вниз, в коридоры. Бэла сжалась, словно от холода, но причина была в другом. До ужаса она не любила здесь бывать — в этих затхлых, тёмных коридорах. И нет, они отличались от темниц её родного замка. В замке кричали люди, сновали мороайки, шуршали крысы в углах, а здесь… Здесь была лишь звенящая, неприятная тишина. Она словно проникала под кожу, покалывала в голове и так жутко заволакивала. И меньше всего хотелось, чтобы она оборвалась противным плачем существа, что здесь обитало.
Подруги вошли в одну из комнат, и Донна включила свет, тихо щёлкнув выключателем на стене. Бэла осмотрелась: это была небольшая каморка, наполненная тканями, нитками в катушках, лентами, кружевами. Вдоль одной из стен тянулись металлические трубы, на которых находились вешалки с различными нарядами. Бэла прекрасно знала, что Донна любит шить и даже делает на заказ для её матери, но не думала, что здесь может быть так интересно.
— Это я пошила в подарок для Розмари, — смущённо улыбнулась Донна, снимая одно из платьев и демонстрируя подруге.
— Оно очень красивое, — кивнула Бэла, подходя ближе и прикасаясь к переливающейся ткани.
Это был шёлк. Красивый, небесно-голубого цвета, тонкий и, должно быть, прекрасно обволакивающий. Рукава-фонарики с мелкими пуговками на запястьях, сделанных под манжеты. И длина нравилась ведьме — едва ли оно достанет до колен, когда Розмари наденет его на себя. Бэла словила себя на мысли, что эти белые, расшитые бисером розы наверняка понравятся её матери.
— Думаешь, она будет рада? — как-то тихо и неуверенно спросила Донна, заглядывая в глаза подруги.
— Я бы точно радовалась, — абсолютно искренне пробормотала Бэла, пожимая плечами.
Она не совсем понимала, почему подруга не может оценить свой талант достойно. Неужели это такая скромность? Бэла даже тихо фыркнула, а затем поймала удивлённый взгляд Донны.
— Я думаю, что ты великолепна, — кивнула ведьма, усмехнувшись. — А мама что-то заказывала?
Донна поджала губы. Снова, снова она говорила о матери. Всегда это происходило, каждый раз. Чего бы ни касался разговор, всё равно всё сводилось к Альсине и только к ней. Донна ревновала подругу к её собственной матери. Может, причина была в том, что Димитреску на самом деле
не была настоящей матерью Бэле? Да, именно в этом. Донна до безумия волновалась на этот счёт, хотела жить с подругой сама, без тени Альсины над их головами. Но кукольница осознавала, что дочери Димитреску
настолько привязаны к матери, что изменить это почти невозможно. Что бы ни происходило в их жизни, они всё равно будут возвращаться к Матери, каждый раз. Абсолютно каждый.
— Да, есть одно, — ответила Донна, возвращая платье для Розмари на место, и взяла другое.
Кукольнице нравилась Розмари. Такая спокойная девочка… милый ангел, которого переломала Альсина, подмяла под себя.
— О…
Бэла подошла ещё ближе, касаясь довольно грубой ткани. Платье было похоже на те, что обычно носила их мать — длинное, но с широкими рукавами, лёгкого бежевого оттенка. Ведьме нравились наряды матери, которые шила для неё Донна. И этот был не исключением. Чёрная вышивка в виде шипастых цветов тянулась от подола до выреза на груди. По-настоящему тонкая работа.
— Мне очень нравится, — отозвалась тихо Бэла и наконец подняла глаза к лицу подруги.
Донна не могла больше держать себя в руках. Платье упало на пол, и кукольница почти нежно обвила руками талию Бэлы, а затем мягко поцеловала её. Та от неожиданности приоткрыла губы, отдаваясь поцелую, и вздрогнула, уперевшись руками в плечи Донны. Та продолжала, но уже с лёгким нажимом, прижав ведьму бёдрами к столу. Та протестующе застонала, уперевшись ладонями в гладкую поверхность столешницы, а затем отстранилась, тяжело дыша. Донна заглянула ей глаза, стараясь понять, что чувствует сейчас Бэла.
— Не нужно, Донна, — прошептала ведьма, тяжело дыша. — Нам пора идти…
Кукольница медленно отпустила подругу и виновато пожала плечами. Она подняла с пола платье и отвернулась, надеясь, что Бэла не заметит слёз. Как же горько было, что ведьма вновь и вновь держала дистанцию, не давала ни единого шанса хоть как-то загладить свою вину.
— Извини, — выдохнула Донна, и тёплые руки обвили её талию сзади.
Бэла прижалась к подруге всем телом, зарываясь носом в чёрные волосы на затылке, и оставила лёгкий поцелуй на нежной коже щеки. Донна вздрогнула всем телом, напрягаясь, а платье вновь выпало из рук. Сердце заколотилось где-то в горле, вставая комом, не давая нормально дышать.
— Мы ещё не готовы к этому, — тихо молвила ведьма, водя носом по шее кукольницы. — Я чувствую твою кровь… Боюсь причинить боль.
— Но…
— Рано, Донна. Слишком рано, — Бэла отстранилась, отходя подальше.
Кукольница, наконец, осознала всё сказанное и тихо вздохнула. Подруга просто боялась за неё? Подняв платье, она быстро утёрла рукавом слезу, а затем начала упаковывать одежду в обёрточную бумагу. Бэла молча присоединилась к ней, подарив лёгкую улыбку.
Когда они оказались наверху, в гостиной, с упакованной одеждой, Донна оставила всё на столе, а сама поднялась в спальню, чтобы переодеться. Бэла ещё раз осмотрела свой наряд, задумавшись, насколько сильно он понравится матери. Кукольница спустилась через пару минут, уже в чёрном платье с брошью в виде швейной иглы.
— Можем идти, — проговорила она.
— Вечером посмотрим фильм, ага? — весело усмехнулась Бэла, и кукольница кивнула в ответ, расплываясь в мягкой улыбке.
Это значит, что Бэла вернётся к ней вновь.
***
В замке было непривычно тихо.
Бэла вошла первой, придерживая для подруги дверь, и Донна шмыгнула следом, закрывая тяжёлый зонт. Конечно, они обе могли без труда переместиться сюда, но прогулка под ливнем в лесу отрезвляла и даже успокаивала. Словно помогала очистить мысли от лишнего.
— Мам! — негромко позвала ведьма, проводя гостью в гостиную.
Донна медленно опустилась в кресло, положив предварительно зонт в специальную корзину, и посмотрела спокойно по сторонам. Конечно, не хотелось доставать Альсину и Розу тупыми вопросами, но ведь это было важно для безопасности
всей семьи.
Семья… Такое странное слово. Донна задумчиво попробовала его на вкус, поглаживая упакованную одежду на своих коленях.
— Она, должно быть, у себя, — отозвалась Бэла. — Я скоро вернусь.
Донна не успела даже кивнуть в ответ, как ведьма рассыпалась тучей мух и спешно исчезла где-то наверху. Кукольница бросила взгляд на камин и немного нахмурилась. Она отложила свёртки и поднялась на ноги, подходя ближе к огню. Но не он привлёк к себе внимание. На каминной полке лежал чёрный ошейник с тонким поводком. Донна аккуратно взяла его в руки, ощупывая грубую кожу. У Альсины есть питомец? Внутри всё похолодело от ужаса, и Донна так и замерла на месте, не зная, что делать. Она почувствовала себя уязвимой.
— О, куколка! — сначала кукольница услышала шелест, а затем перед ней возникла сама Кассандра, широко улыбаясь. Ведьма прикоснулась коготками к лицу Донны, и та отпрянула, не выпуская странный аксессуар из рук. — О… Нашей маме нравится эта вещица!
Кассандра залилась смехом и опустилась вальяжно на диванчик. Донна не решалась положить на место странную вещь, и девушки молча следили друг за другом, не произнося больше ни слова. Кукольница ждала подругу.
Бэла же несколько минут тупо таращилась на закрытую, украшенную золотым орнаментом, дверь спальни матери. Раньше она могла просто открыть её, не заботясь о том, что может помешать. Но сейчас… Не могла просто так её толкнуть и бесцеремонно войти. Ведьма тихо вздохнула и очень аккуратно постучала, однако никакого ответа не последовало. За дверью было так странно тихо, и Бэла не выдержала, резко отворив её. В комнате был приятный полумрак, окно приоткрыто и впускало редкие капельки дождя. На столе пустой бокал, тарелки, постель смята, но абсолютно пуста.
— И где же вы? — удивлённо выдохнула ведьма и вновь рассыпалась, намереваясь найти мать. В душе поселилось гадкое чувство, что могло произойти нечто непоправимое.
***
— Лёд? — удивлённо переспросила Альсина, обернувшись к Розмари.
Та сидела за столом, записывая какие-то рецепты в блокнот. Роза тихо усмехнулась и подняла взгляд сияющих золотом глаз на хозяйку.
— Да, лёд, — кивнула она. — Ты попробуй. Только в чём бы его заморозить…
Димитреску покачала головой, помешивая ложечкой кофе в турке. Он медленно шипел и пенился, пока Альсина упрямо не давала ему сбежать, то поднимая над огнём посудину, то опуская вновь. Она любила горький кофе, хотя и пила его очень редко. Странное предложение Розмари попробовать пить вино со льдом и вовсе выбило её из колеи. Вино и лёд? Неужели так сейчас принято? Цокнув языком, Альсина выключила плиту и принялась разливать ароматный напиток по чашкам.
— У нас гости, — тихо проговорила Розмари, поднимаясь со стула, и убрала блокнот в стол.
— Гости? — снова переспросила Димитреску, протягивая Розе маленькую чашку, которую сама ловко держала только двумя пальцами.
— Донна и Бэла, — кивнула Розмари.
Альсина ещё не привыкла к тому, что девчонка теперь знала намного больше. Это было так странно. Опустившись на стул, она сделала глоток кофе, и губы растянулись в довольной ухмылке. Тонкий халат приятно облегал кожу, и Альсина совершенно не хотела покидать эту неуютную, слишком маленькую для неё кухню, потому что гости в этом замке бывают лишь двух видов: те, кто его никогда не покинет больше, и те, кто приносит не лучшие вести. И это были как раз вторые.
— Кассандра тоже здесь, — улыбнулась Роза, пригубив напиток, а затем поморщилась. — Горько.
Ухмыльнувшись, Альсина отставила чашку и подхватила аккуратно Розмари на руки, прижав к своей груди. Девчонка склонила голову набок, лукаво улыбаясь, и Димитреску охотно склонилась к ней, оставляя лёгкий поцелуй на губах. Чего бы они все не хотели, им придётся подождать, пока хозяйка замка вдоволь насладиться таким спокойным и правильным вечером в компании своей девочки. Такой шанс выпадает редко.
— Мам? — взволновано выдохнула за спиной Бэла, и Альсина обернулась, одаривая её тёплой улыбкой.
— Ох, что это за платье? — Димитреску забрала чашку у Розмари и поднялась с нею, держа на одной руке, словно ребёнка.
Роза улыбнулась Бэле, помахав рукой, и ведьма подняла брови, рассматривая на руках у матери девочку. Действительно, она была такой же, как прежде, с тем же лицом, теми же волосами, только глаза теперь светились.
— Это пошила мне Донна, — наконец пробормотала Бэла, поправляя тонкую ткань. — Не нравится?
— Что же, — хмыкнула Альсина, — оно тебе не к лицу. Хотя и прекрасно.
— Карл тоже здесь, — уведомила спокойно Розмари, будто наблюдала за всеми со стороны.
Её тёплый халат заволакивал всё тело, словно большой пушистый плед, а приятный розовый цвет лишь подчёркивал бледность кожи. Бэле стало интересно:
сколько ещё вещей от убитых служанок можно найти во всём замке?
— Сейчас узнаем, что нужно этому болвану, — рыкнула низко Альсина, обняв двумя руками Розмари, и прошла через маленькую дверь, привычно приседая.
Бэла рассыпалась роем мух, оказавшись быстрее всех в гостиной, но Карла, о котором говорила Розмари, она не заметила. Донна стояла у камина, держа в руках ошейник, а Кассандра сидела на диванчике, играя своим серпом. Странно: сестра пришла сюда одна? Без дяди? Ведьма опустилась в кресло, и в комнату вошла Альсина с Розой в руках.
— Хрен к вам доплывёшь! — ругнулся Карл, громыхнув входной дверью, и через мгновение сам показался в гостиной, находя глазами Розмари. — Поговорим, сучара?
