По Сиреневому полю

      Время приближалось к полудню, когда Эстер в сопровождении Бали-бея покинула территорию Топкапы и спустилась в низину, навстречу шумному Стамбулу. Очутившись среди маленьких и неприметных домов, Эстер мгновенно почувствовала прилив радости, и недавняя непонятная тоска отступила. Она шла по переполненным улицам города уверенной и дерзкой походкой, потому что знала, что здесь ей ничего не угрожает. Мимо неё мелькало множество людей, в основном торговцев, торопящихся на рыночную площадь. Некоторые из них были Эстер знакомы, и она приветствовала их лёгким взмахом руки: «Добрый день, эфенди!», «Хорошей торговли, эфенди!», «Какая приятная встреча! Удачи Вам!». Торговцы отвечали девушке дружескими напутствиями и пожеланиями, по старинке клича её Менекше.       В очередной раз встретив знакомого, Эстер обменялась с ним мимолётным рукопожатием и осознала, что оказалась на первой аллеи рыночной площади. Это место она знала как свои пять пальцем, поскольку часто ходила сюда за покупками по поручению матери. Девушка огляделась и заметила свою любимую лавку, состоящую из деревянного стола и тканевого навеса, который защищал от палящего солнца. Там торговала полноватая женщина в возрасте, очень милая и дружелюбная. Они с Эстер хорошо общались, у неё всегда можно было купить нужный товар по доступной цене.       Даже с приличного расстояния Эстер уловила аромат свежеиспечённого хлеба и сдобной выпечки. Тут она впервые вспомнила, что не ела с самого утра, и в животе требовательно заурчало. Бегом она устремилась к торговке, находу шаря по карманам в поисках монет.       — Эстер, дорогая! — окликнула её женщина, едва завидев издалека. — Здравствуй, дитя моё! Как ты поживаешь?       Эстер тепло улыбнулась, останавливаясь возле прилавка.       — И Вам доброго дня, Гедже-хатун, — отозвалась она. — У меня всё отлично. Вы как?       — Жива ещё, дорогая, — кивнула Гедже-хатун, невесело усмехнувшись.       Эстер склонилась над столом, на котором были разложены различного вида булочки. От всех тянуло запахом горячего теста, и она подавила желание облизнуться.       — Хочешь чего-нибудь, деточка? — ласково спросила Гедже. — Выбирай, не стесняйся.       В дальнем углу, как определила Эстер, лежали пирожки с яблоком, чей сладковатый аромат так и манил схватить штук пять и сразу съесть. Она указала на кучку.       — Дайте мне, пожалуйста, один, — вежливо попросила она. Потом оглянулась, и её взгляд замер на стоявшем в теньке Бали-бее. — Нет, два.       Женщина протянула ей две яблочные булочки, а Эстер осторожно взяла их из её морщинистой руки.       — Спасибо, Гедже-хатун, — поблагодарил девушка. — Сколько с меня?       Торговка только тихо рассмеялась.       — Разве же за угощение принято брать плату, — отмахнулась она. — Бери, дорогая. На здоровье.       Эстер ещё раз поблагодарила её и нырнула в толпу жителей, направившись к Бали-бею. Отец терпеливо ждал её под отвесной крышей какого-то дома, спасаясь от жарких солнечных лучей. Подбежавшая к нему Эстер одарила его сияющей улыбкой, но он лишь нахмурился.       — Наконец-то, — проворчал он. — Я думал, мы тут до вечера застрянем.       — Будешь? — не обратив внимания на его раздражительность, спросила девушка и показала ему пирожок. — Гостинец от Гедже-хатун.       Бали-бей смерил выпечку таким взглядом, будто на его глазах туда подсыпали яд, и отрицательно качнул головой.       — Ну и зря, — пожала плечами Эстер. Она вышла на дорогу и степенно двинулась через улицу, жуя ещё тёплую булочку.       — Может, объяснишь мне уже, каким ветром тебя занесло в Дворцовый сад? — ударил ей в спину голос Бали-бея, догнавшего её.       Эстер посмотрела на отца. Солнце освещало свысока его серьёзное лицо, выделяя каждую раннюю морщину.       — А что? — дерзко поинтересовалась она. — Тебе можно, а мне нельзя? Подумать только, я — дочь легендарного воина, состоящего на службе у самого султана, и до сих пор ни разу не побывала во Дворце!       — Тебе там не место, и ты это знаешь, — строго осадил её Бали-бей. — Мы говорили с тобой об этом. То, что ты — моя дочь, вовсе не даёт тебе каких-то особенных привилегий.       Эстер сердито засопела и надкусила пирожок, избавив себя от необходимости отвечать.       — У тебя своя жизнь, у меня — своя, — продолжал Бали-бей, уворачиваясь от чужого плеча. — Во Дворец могут ходить только визири и близкие султану воины. А ты в их число не выходишь, уж прости.       — Посмотрим, что ты скажешь, когда я попаду в ряды нашей армии, — вполголоса фыркнула Эстер с набитым ртом. Яблочная начинка таяла на языке, и к ней постепенно приходило ощущение сытости. Она не сомневалась, что выпечка Гедже-хатун была самой вкусной во всём Стамбуле.       Разговор с отцом заставил её вспомнить о своей детской мечте. Когда Эстер исполнилось девять, она впервые загорелась желанием стать настоящим воином. Разумеется, по законам империи женщины не имели права воевать, но её этот факт не останавливал. Она думала об этом каждый день, ночами засыпала под рассказы отца о кровопролитных сражениях и легендарных походах. С возрастом Эстер осталась верной своей мечте и по-прежнему прорабатывала в голове план её исполнения.       — Чтоб ноги твоей больше не было в Топкапы, — наказал девушке Бали-бей, задержав на ней пристальный взгляд.       Эстер откровенно закатила глаза.       — Так я тебя и послушала, — усмехнулась она, принявшись за вторую булочку. Она успела немного остыть, но своего вкуса при этом не потеряла.       Бали-бей испустил тяжёлый вздох, и Эстер внутренне возликовала. Когда её отец злился, она находила это весьма забавным.       — Эстер, ради Аллаха, — с какой-то мольбой в голосе простонал Бали-бей. — Прекрати вести себя, как малое дитя. Тебе уже семнадцать, а ты...       — Вот именно! — перебила его девушка, обиженно сведя брови к переносице. — Мне уже семнадцать, а я не могу даже нормально погулять там, где хочу! Ты ставишь мне ненужные границы, хотя я давно повзрослела!       Однако на лице Бали-бея не дрогнул ни единый мускул. Протест, горевший в сиреневых глазах Эстер, с треском разбился о ледяное спокойствие его чёрного взгляда.       — Я берегу тебя, — глухо произнёс он. — Однажды я едва не потерял твою мать и больше не намерен рисковать жизнями тех, кого люблю.       Эстер собралась возразить, но отец ускорил шаг и в считанные секунды затерялся среди городских жителей. Она выругалась и пошла дальше в одиночестве. Ей совсем не хотелось нагонять Бали-бея, её настроение итак было испорчено его нескончаемыми нотациями. Солнце припекало всё сильнее. Девушка доела свою булочку и провела ладонью по нагретой голове, приглаживая волосы. Наступил самый пик жары, так что она заторопилась домой.       Проходя мимо старого дома, около которого всегда собирались мужчины, чтобы обсудить последние новости и сплетни, Эстер замедлилась. Ей показалось, что где-то в толпе мелькнул силуэт её отца. Но, присмотревшись как следует, девушка поняла, что глаза её не подвели. Отец в самом деле был там. Он сидел на пустой бочке и разговаривал о чём-то со своим старым другом, которого Эстер тоже имела честь знать. Поэтому она устремилась прямо к ним, стараясь не привлекать к себе лишнее внимание.       — Матракчи! — позвала она, как только приблизилась к мужчинам, и заняла свободную бочку рядом с отцом.       — А, красавица Менекше, — широко улыбнувшись, протянул Матракчи. Его взгляд засиял неприкрытой нежностью. — Бей, что же ты не сказал, что пришёл не один?       Бали-бей был явно недоволен вмешательством Эстер в их диалог, но вслух сказал совсем другое:       — Не рассчитывал, что мы с тобой будем так долго болтать, Насух эфенди. Впрочем, раз Эстер уже догнала меня, нам пора идти.       Матракчи удивлённо поднял брови, а Эстер протестующие воскликнула:       — Но я только пришла!       — Тише, юная Менекше, — примирительно проворковал Насух эфенди. От его недавнего удивления не осталось ни следа, в глазах теперь плескалось лишь безобидное веселье. — Не расстраивайся, ты можешь приходить ко мне, когда пожелаешь. Я с радостью уделю тебе время.       Эстер не могла не умилиться добродушному нраву Матракчи. Казалось, что бы ни произошло в его жизни, он никогда не перестанет улыбаться. За это она его и любила.       — Я обязательно приду, Матракчи, — пообещала она и опустила руку ему на плечо, выражая признательность.       Насух эфенди кивнул, прищурив глаза от яркого солнечного света. Бали-бей встал и слегка толкнул Эстер в бок. Та раздражённо фыркнула, но послушно поднялась с места, тепло попрощавшись с Матракчи.       Они прошли ещё какое-то расстояние прежде, чем добрались до дома. Издали Эстер приметила белые каменные стены двухэтажного здания и со всех ног бросилась к нему. Обогнав Бали-бея, она влетела в дверь, после чего позволила себе с облегчением выдохнуть. На неё навалилась страшная усталость.       — Армин, ты дома? — крикнул на всю прихожую вошедший следом Бали-бей.       За углом, где располагалась кухня, послышалась возня, звон посуды, а затем оттуда появилась молодая женщина с узкими глазами и волнистыми волосами, совсем как у Эстер. По закатанным до локтей рукавам рубашки и покрасневшему лицу было видно, что она всё утро провела за готовкой.       — Конечно, дома, где же мне ещё быть, — ответила она. — А вы пришли вовремя. Обед уже готов.       Эстер вполне насытилась двумя пирожками с яблоком, поэтому поцеловала мать и сразу направилась к лестнице, которая вела на второй этаж, в её комнату.       — Эстер, ты куда? — прилетел ей в спину изумлённый голос Армин. — Ты разве не будешь обедать?       Девушка обернулась к матери с вымученной улыбкой. Её начинало клонить в сон.       — Я не голодна, мам. Как-нибудь позже.       Армин какое-то время изучала дочь внимательным взглядом, но быстро сдалась. Она не любила спорить, хотя свой упрямый характер Эстер унаследовала именно от неё.       — Хорошо, — согласилась она.       Эстер ступила на первую ступеньку, но подниматься не стала. Бали-бей и Армин остались на кухне одни и наверняка заведут любопытный разговор. Девушка прокралась вдоль стены к помещению, из которого веяло недавно приготовленной похлёбкой, и навострила уши.       — Эстер выглядит задумчивой, — тихо заметил голос матери. — Что опять случилось? Её кто-то расстроил?       Произошла пауза. Затем ей ответил глубокий тембр Бали-бея:       — Она пробралась в Дворцовый сад, представляешь? Вдобавок, её застукал сам шехзаде Мехмед! Да я чуть не провалился под землю со стыда!       Сейчас Бали-бей говорил без привычных упрёков и недовольства, а скорее с разочарованием и досадой. Эстер вдруг осознала, что сама того не желая подвела его и поставила в неловкое положение. Её охватило непрошенное угрызение совести.       — Малкочоглу, — Армин была одной из немногих, кто обращался к Бали-бею по фамилии, — подумай, как ей, должно быть, сложно жить под постоянным контролем. Возможно, стоит дать ей больше свободы.       — Я ни за что не пущу её в Топкапы, — твёрдо заявил отец, и сердце Эстер полоснули когти боли. — Пока я жив, она будет держаться от него подальше.       Девушка ждала, что мать заступится за неё, но та промолчала. Она почувствовала себя брошенной и обманутой. Почему все кругом требуют от неё следования глупым ограничениям, не интересуясь, чего хочет она сама? Почему собственные родители держат её взаперти? Разве есть на свете что-то более опасное, чем потраченная впустую жизнь?       Проскользнув перед кухней, Эстер тихо подобралась к двери. Хочет Бали-бей того или нет, она будет жить по своим правилам.