***
Стоило метели притихнуть, и отряд, состоящих из нескольких десятков воинов покинул лагерь, держа путь к реке. Грузные сапоги Эстер вязли в свежем снегу, разрушая нетронутую поверхность сугробов. На боку у неё висела сабля, усложняющая её походку и создающая дополнительную тяжесть. Эстер в который раз посетовала на то, что её определили в пеший строй, а значит, Мотылёк сейчас находилась в полупустом лагере, изнывая от скуки. Верхом на своей верной подруге Эстер продвигалась бы заметно быстрее. Форменный кафтан уже весь промок от осевшего на нём снега, и неистовые порывы ветра атаковывали девушку со всех сторон, ознобом пробирая до костей и вынуждая кожу покрываться мурашками. Она упрямо сцепила зубы, не останавливаясь ни на секунду, и сощурилась, когда в лицо ударил снежный вихрь. Впереди с трудом просматривались очертания товарищей, окутанные пургой, но хруст снега под множеством ног и копыт не давал Эстер сбиться с дороги. Чем ближе отряд приближался к месту сражения, тем отчётливее сгущался воздух вокруг воинов, наполняемый всеобщим волнением. Сама Эстер настолько измоталась из-за утреннего происшествия, что не зацикливалась на своём предвкушении. Мысли панически метались в её голове, пока она пробиралась через глубокие сугробы в окружении других солдат, и сменялись то безудержным ликованием, то необузданным страхом. Интересно, все чувствуют такие противоречия перед своей первой битвой? Или это усталость на неё так влияет? То и дело память Эстер беспокоили образы раръярённых янычар, жаждущих растерзать её за то, что она предложила им помощь, и в эти секунды она упивалась своей безнадёжной злостью. Ей хотелось вонзить оружие в тело поверженного врага, чтобы хоть как-то избавиться от чувства беспомощности. Эстер представляла, как будет рубить противников направо и налево, не щадя никого. Её уязвлённое самолюбие требовало мести. Отряд начал замедляться и вскоре замер. Эстер, однако, не собиралась прикрывать тыл, поэтому прошмыгнула в первые ряды. Когда её взору предстал устланный снегом берег реки, который с минуты на минуту превратится в кровавую бойню, в её груди что-то болезненно защемило. Сердце против воли билось о рёбра, словно желало вырваться на свободу, отсрочить предстоящее испытание. Но Эстер знала, что тянуть нет смысла. Пришло время исполнять свой долг. Она оторвала взгляд от безупречного вида, стараясь подавить приступ тревоги, и вдруг встретилась с серыми и хладнокровными глазами Ангела. Шерсть коня сливалась с голубоватым снегом, на ней нельзя было разглядеть приставших к волоскам снежинок, и от этого он казался ещё безупречнее и особеннее. Жеребец и девушка долго смотрели друг на друга, словно пытаясь прочесть чужие мысли. Растворяясь в его серьёзном взгляде, Эстер понимала, что обязана взять себя в руки. Обязана стать достойной чести сражаться рядом с Ангелом и, если потребуется, защищать его жизнь. Сулейман, гордо воседавший на своём скакуне, опустил глаза вниз, словив взор Эстер, и чуть сощурился. Она не растерялась и не стала прятаться, выдержав его пристальный, но в то же время мягкий взгляд. Повелитель слегка улыбнулся, так, что это заметила только Эстер, а после медленно кивнул ей. Девушка в свою очередь ответила ему таким же почтительным кивком, вложив в этот простой жест всю свою решительность. Давящая на уши тишина леса была жестоко прервана топотом чужих копыт, фырканьем незнакомых коней и звоном смертоносных оружий. В рядах отряда поднялся ропот, и стоящий во главе Бали-бей напрягся, опустив руку на рукоять сабли. Эстер едва не поддалась внезапному страху, но общая сосредоточенность вскоре передалась и ей. С бесстрастным выражением лица она взирала на приближающихся бойцов, облачённых в другие доспехи. Враги. Сабля Бали-бея со скрежетом вышла из ножен и взметнулась вверх, а затем воздух прорезал его громкий приказ: — Вперёд! Одновременно воины сорвались со своих мест, находу вооружаясь саблями, и бесстрашно ринулись на врагов. Две армии схлестнулись между собой подобно двум волнам разных морей. Свободно льющийся поток повлёк Эстер за собой, и она не сопротивлялась. Первые минуты сражения прошли для неё, как в тумане. Неистово размахивая саблей, она задевала вражеских воинов и ловко уклонялась от выпадов в свою сторону. Её тело действовало само по себе, заранее зная, какими приёмами воспользоваться, от какого выпада лучше скрыться и куда метить оружием, чтобы не промахнуться. Вдруг на другом краю берега она различила одиноко замерший силуэт верхом на чубаром коне. Судя по прямой осанке и поблёскивающим в слабом свете солнца доспехам, изготовленным из дорогой стали, перед ней был далеко не обычный воин. Эстер резко остановилась посреди поля битвы, во все глаза уставившись на незнакомца, и в следующий миг догадка молнией ослепила её. Богатое убранство конной амуниции, гордо расправленные плечи, а на шее жеребца — драгоценное кордео с гербом правящей Династии, изображающим льва на фоне солнца. Гербом Династии Сефевидов. «Шах Тахмасп». Расшалившееся сердце Эстер забилось чаще. Вот её цель. Убьёт вражеского правителя — и война закончится, не успев начаться. Продумав свои намерения от и до, девушка смешалась со сражающимся бойцами и начала прокладывать себе путь к Тахмаспу, не сводя с него гневного взгляда. Поданные иранского шаха пытались задержать её, но она всегда оказывалась на шаг впереди и отражала все удары. На какой-то молниеносный миг их взгляды — сиреневый, убеждённый и серо-зелёный с осколками льда на поверхности — встретились, и время для них будто застыло. Глаза Тахмаспа обладали экзотической красотой, будто были созданы для того, чтобы околдовывать и повелевать ими. Однако Эстер не могла позволить себе поддаться этому искушению. Что-то подсказывало ей, что эти глаза обманчивы. От шаха её отделяли ничтожные пару метров, но иранский правитель так ни разу и не шевельнулся. В душу Эстер закрались сомнения. А вдруг это ловушка? Что, если она совершает ошибку? Стоило ей отвлечься и предаться рассуждениям, как она моментально превратилась в лёгкую мишень для врагов. Чудовищная сила налетела на девушку сбоку и мощным ударом отбросила в сторону, к замёршей реке. Прокатившись по снегу, Эстер подпрыгнула в воздух, а после приземлилась на твёрдую поверхность, больно ушибшись рёбрами. По телу прошла волна ломкой боли, затронув каждую косточку и мышцу. Пошевелившись, Эстер с облегчением убедилась, что ничего не сломано, и наконец у неё получилось подняться. Под её ногами был лёд. Похоже, её выбросило прямо на покрытую льдом реку. Наст был тонким и уже потрескался в том месте, где ударилась девушка. Долго стоять там она не могла, иначе рисковала провалиться в воду. От этой мысли Эстер передёрнуло, и она поскорее перебралась на берег, прислушиваясь к противному скрежету льда из-за её шагов. Что ж, слишком рано противник сбросил её со счетов. Его трюк не сработал. Тахмаспа нигде не обнаружилось, и Эстер выругалась сквозь зубы, проклиная свою невнимательность. Она упустила его! Битва продолжалась, так что теперь она вернётся к товарищам и снова вступит в бой с врагами. У самой кромки реки отважно сражался её отец, мастерски отбиваясь от нападок иранских воинов. Приходилось признать, что он действительно незаменим в любом бою. Засмотревшись на его точные движения и превосходную технику, Эстер поймала себя на мысли, что хочет ровняться на него. Проскользнув взглядом чуть дальше, она увидела Сулеймана, который вступил в поединок с дерзким рыцарем, посмевшим напасть на самого султана. В груди у девушки полыхнул яростный огонь, и не раздумывая она устремилась на подмогу своему повелителю. Когда враг вновь замахнулся оружием, Эстер шмыгнула поперёк его сабли и приняла удар на себя. Белый Ангел издал пронзительный крик, поднявшись на дыбы, и отступил к деревьям. Сулейман, тяжело дыша, наблюдал за тем, с каким рвением молодая воительница бросилась под вражеский меч, защищая его. Эстер сражалась, словно дикая львица, доставая оружием самые уязвимые места противника и почти ничего не видя перед собой из-за вставшей пелены перед глазами. Метким толчком она опрокинула его на снег и с шумом втянула морозный воздух в сдавленные страхом лёгкие. Обернувшись, Эстер поискала глазами Сулеймана, желая утвердиться, что он в безопасности. Повелитель смотрел прямо на неё, и в его потеплевшем взгляде читалась глубокая благодарность. Она не могла не улыбнуться в ответ и низко склонила перед ним голову, приложив ладонь к сердцу. «Я не подведу империю. Не подведу Вас». Поверженный солдат кое-как встал с земли, покачиваясь, но по-прежнему держа саблю наготове. Эстер развернулась к нему, намереваясь закончить начатое и прикончить этого подлеца. Однако прежде, чем она сумела перейти в наступление, враг возник очень близко к ней, настолько, что она ощутила на своём разгорячённом лице его загнанное дыхание. Слишком поздно Эстер осознала, что не должна была подпустить его к себе. Холод чужой стали коснулся её лба, пустив дрожь до кончиков пальцев. В кожу впилось острое лезвие и рассекло её, задевая брови, веки, переносицу. Горячая кровь хлынула на глаза, ручьями потекла по щекам и губам. Словно издалека Эстер уловила слабые отголоски своего преисполненного боли и ужаса визга. Рука обмякла, и сабля упала в мягкий снег, окраплённый каплями её же крови. Мир стремительно замелькал у неё перед глазами буйством резких красок. Земля ушла из-под ног, которые предальски отяжелели и отказывались держать её. Снег встретил спину Эстер ледяными объятиями, но она едва ли чувствовала холод. Голова раскалывалась от внезапно появившейся боли, уничтожающей её будто изнутри. В каком-то краешке сознания пульсировала настойчивая мысль, что произошло нечто страшное. Все звуки соединился в быстро затихающий гул, а потом наступила тьма.Глава 10. Битва
2 июня 2021 г. в 19:25
Искажённые гневом и веским высокомерием лица янычар намертво вцепились в потерянный взгляд Эстер, сковав тело необъяснимым страхом. Казалось, вот-вот они поднимут свои остро заточенные сабли и бросятся на неё, безоружную и уязвимую. Ей ничего не оставалось, кроме как отходить все дальше и надеяться на чьё-нибудь благородное вмешательство. Плечи девушки сгорбились под напором осуждающих взоров солдат, и только чувство собственного достоинства помешало ей развернуться и пуститься бегом, прочь от этих недоброжелателей. За что они так с ней? Неужели они совсем не признают в ней будущего товарища в сражениях? Как же им воевать бок о бок на одной стороне, если они не доверяют друг другу?
— Послушайте, — сдавленным волнением голосом начала Эстер, поднимая руки и демонстрируя мирный настрой. — Я не хочу ругаться. Давайте просто спокойно всё обсудим...
Воин резко шагнул к ней, сокращая расстояние между ними, и зло прошипел прямо ей в лицо:
— Убирайся, если жизнь дорога! Тебе здесь нет места!
Ошеломлённая Эстер отшатнулась и в панике оглянулась через плечо, опасаясь споткнуться. Ей немедленно необходимо было что-то предпринять, иначе ищущие ссоры солдаты не упустят возможности отработать на ней парочку приёмов. Но что она могла сделать? Позвать на помощь, тем самым признавшись в своей слабости? Побег — тоже такой себе вариант. Похоже, оставалось лишь принять вызов и отстоять честь в бою.
Хоть под рукой у Эстер не оказалось сабли, она была полна решимости драться даже на кулаках. Если эти грубияны не понимают по-хорошему, она поставит их на место силой!
— Чего же вы ждёте? — дерзко усмехнулась она, вскинув голову и наградив солдат уверенным взглядом. — Нападайте, раз так хочется.
Янычары явно пришли в замешательство от её слов, поскольку сомнительно переглянулись. Затем один из них насмешливо осклабился и направил на девушку оружие, не собираясь больше тянуть. Та вопреки полному контролю над страхом нервно сглотнула.
— Опустить саблю, солдат.
До дрожи знакомый и неповторимый голос приласкал уши Эстер, проникая в глубины её беспорядочных мыслей и вытесняя из них всякий непрошенный испуг. Хватило первых мелодий этого глубокого тембра, чтобы узнать его обладателя. Ноги Эстер подкосились от облегчения, но она сохранила твёрдость во взгляде, теперь подкреплённую знанием того, что за её спиной стоит Мехмед. По тому, как изменились глаза воинов за одно мгновение, она догадалась, что появление шахзаде застигло их врасплох. Они лихорадочно сняли боевые позы и замерли по стойке «смирно», после чего синхронно согнулись в поклоне.
— Шехзаде, — тихо произнёс янычар, который едва не пустил в ход саблю. — Простите нас, мы просто...
— Должны заняться действительно полезными делами, а не приставать к девочке, — сурово прервал его лепет Мехмед и рассёк рукой воздух в неоспаримом жесте. — Идите, ну же!
Воинам не требовалось повторного приглашения. Покорно склонив головы, они убрались восвояси и смешались с толпой товарищей.
Проводив их торжествующим взглядом, Эстер наконец позволила себе развернуться к шехзаде и вежливо поклониться ему. Становясь таким властным и непоколебимым, Мехмед будто терял что-то, от чего сердце Эстер начинало безудержно трепетать. Тогда в её груди поселялось другое чувство, вынуждающее её испытывать странное беспокойство и искать в себе несуществующие изъяны. Образ надёжного и доброго друга растворялся на глазах, словно его никогда и не было, оставаясь где-то на затворках её сознания. В такие моменты Эстер наблюдала Мехмеда с совершенно новой стороны и казалась себе чужой, ничего не значащей для него девушкой, от которой ждут только беспрекословного послушания.
Но вот, вселяющее спокойствие, мягкое прикосновение тёплой ладони к плечу Эстер пробудило в ней остывшее возбуждение.
— Ты как? — участливо осведомился Мехмед, по-дружески сжав её плечо. Эстер подняла голову и даже выдохнула от облегчения, наткнувшись на привычный, безмятежный, приправленный нежностью взгляд.
— Я в порядке, — ответила она, краем глаза покосившись на его руку. — Спасибо, что заступился за меня. Что на них нашло?
Мехмед сосредоточенно посмотрел в обе стороны, точно подозревал, что их подслушивают, и опустил руку, ненавязчиво проведя ею по плечу девушки.
— Они никак не могут смириться с твоим появлением в армии, — с сожалением пояснил он, и Эстер сникла. Её худшие предположения всё-таки оправдались. — Я знаю, тебе тяжело, но постарайся не связываться с ними и лишний раз не попадаться им на пути.
— Они повсюду, Мехмед! — теряя терпение, воскликнула Эстер. Отчаяние овладело её существом и постепенно захватывало разум. — Избегать их просто невозможно! Я очень хочу быть полезной, но меня не принимают! Выходит, зря я всё это затеяла, да?
Так долго копившиеся внутри неё негодование и презрение огнём вспыхнули в груди, стесняя дыхание и отдаваясь глухой тяжестью в затылке. Внезапно вставший поперёк горла ком оборвал её голос, превратив его в пустой звук.
— Это несправедливо, — прохрипела девушка, ощущая неприятную резь в глазах. Она не могла показывать Мехмеду своих слёз. — Я шла к этому всю свою жизнь... И для чего? Чтобы получить осуждающие слова и пренебрежительные взгляды?
— Ох, Эстер, — вздохнул Мехмед, покачав головой. Сочувствие закралось в его тёмные глаза, скрывая присущий им блеск. — Мне жаль. Ведь это я надоумил тебя пройти отбор.
Нет, этого Эстер точно не станет слушать. Разве правильно обвинять шехзаде, когда она сама избрала своё будущее? Сокрушения лучшего друга причиняли ей гораздо более сильную боль, чем оскорбления надменных солдат.
— Нет, Мехмед, — возразила она, поморщившись от того, насколько слабо прозвучал её голос. Её душили слёзы. — Прошу тебя... Я должна побыть одна.
Отвернувшись от Мехмеда, Эстер побрела куда глаза глядят, лишь бы только не мучиться от угрызений совести и не подвергаться проверке на прочность, стоя под его проницательным взором. Та боль, что съедала её изнутри, не была доступна даже ему. Она бесцельно бродила в разыгравшимся буране, сдерживая рыдания, и утешала себя осознанием того, что это будет последнее горе в её жизни.