Сам погибай — товарища выручай Александр Васильевич Суворов
Хоть зима и близилась к концу, в неблагоприятных краях Ирана по-прежнему царили холод и пустота. Неистовые бураны обрушивали горы снега на лагерь Османских воинов, из-за чего им иногда приходилось перемещаться на менее открытую местность, глубже в лес. Поход подходил к завершению, и на счету армии султана Сулеймана уже было достаточно много побед. Все с нетерпением ждали возвращения в родной Стамбул, чтобы отпраздновать скорую победу над шахом Тахмаспом. Все, кроме Эстер. После того вечера, когда повелитель лично сообщил ей о том, что она теперь не может участвовать в битвах, девушка совсем пала духом. Надежда стремительно угасала в ней подобно хрупкому пламени свечи от дуновения ветра. Разумеется, она радовалась вместе с другими бывшими товарищами, предчувствуя неминуемое завоевание владений Ирана, однако радость эта омрачалась пониманием того, что Эстер ничего не сделала для победы в войне. Ни одно сражение, за исключением самого первого в её жизни, она не посетила, а отсиживалась в лагере в то время, как солдаты проливали свою кровь и рисковали жизнью. Эстер оставалось лишь смотреть вслед уходящим на смертный бой воинам, а потом бесконечно молиться за отца, Матракчи, повелителя и Мехмеда. Мысль о том, что шехзаде где-то там дерётся с врагами, вдали от неё, сводила девушку с ума, от чего она провела большое количество бессонных ночей. Бешеный стук сердца и боль изодранной в клочья души не давали ей сомкнуть глаз и перестать вспоминать добрый взгляд Мехмеда. Почти всё свободное время Эстер проводила на той самой поляне, пытаясь отыскать что-то, что позволит ей сражаться даже будучи слепой. Она размахивала саблей, целясь в воображаемых противников, и ни на секунду не теряла бдительности. Пока что её старания не приносили должного результата, но Эстер не сдавалась и назло строптивой судьбе продолжала коротать часы в лесу с оружием в руках. Наступил волнительный и важный день решающей битвы, которая положит конец войне и определит властителя Иранских земель. Османы нисколько не сомневались, что победа окажется в их руках, но всё равно переживали за исход и готовились как никогда. За привычной суетой Эстер наблюдала, стоя возле оружейной палаты и вслушиваясь в перезвоны сабель, грохоты разобранных пушек и подгоняющие крики янычар. Она безумно хотела присоединиться к ним, разделить вместе с ними общее волнение и обсудить детали предстоящего боя. Тяга к прежней жизни, той, о какой она всегда мечтала, снова трепетом поселилась в груди Эстер, слёзно умоляя её наплевать на запреты и вместе со всеми таскать оружия и собирать пушки. Оставаясь в стороне, она чувствовала себя изгоем и предательницей. Почему она обязана сидеть в безопасном лагере в то время, как другие воины собираются на последнюю битву? «Если бы я могла что-то предпринять...» Вдруг воздух рядом с Эстер всколыхнулся, и её обдало лёгким ветром. Она сразу догадалась, что кто-то подбежал и замер прямо перед ней. На всякий случай она сложила руки перед собой, чтобы по необходимости совершить поклон. — Не нужно, это я, — протороторил над её ухом Мехмед. Эстер мгновенно ощутила прилив облегчения и одновременно едкий привкус тревоги. Как же она отпустит друга в опасное сражение одного? — Мехмед, — дрогнувшим голосом обратилась к нему девушка, подавляя желание броситься ему на плечи. — Я... Я так переживаю. Частое дыхание шехзаде опаляло ей шею, и она прикрыла глаза от неожиданного удовольствия. Однако он отошёл на почтительную дистанцию, словно опасаясь чего-то, и недолгое блаженство Эстер было разрушено. — Это заметно, — согласился Мехмед, пройдясь по ней беглым взглядом. — Ты всё утро простояла как вкопанная. Не бойся за наших бойцов. Они знают, на что идут. «Я за тебя боюсь», — мысленно ответила ему Эстер, но так и не осмелилась произнести эти слова вслух. Если Мехмед узнает об истинной причине её тревожности, то не сможет сосредоточиться на битве. Не стоит напрасно его беспокоить. — Мне нужна помощь, — вдруг выпалила она быстрее, чем успела обдумать свой план. Сопротивление собственной воле оказалось бесполезным и подтолкнуло девушку к принятию непростого решения. Мехмед нахмурился и выжидающе посмотрел на неё. — Какая помощь? — не скрывая замешательства, спросил он. Поняв, что пути назад уже нет, Эстер набрала в грудь побольше воздуха и зажмурилась, будто ограждая себя от пристального взора шехзаде. — Я иду с вами. Реакция друга не заставила себя долго ждать, но получилась бурнее, чем рассчитывала Эстер. Мехмед вцепился в её плечи, не заботясь больше о личном пространстве, и слегка встряхнул. — Ты с ума сошла? — воскликнул он, и она чётко представила, как округлились его глаза. — Это исключено! Ты не можешь пойти! Эстер дёрнулась, но крепкая хватка шехзаде удержала её на месте. — Не могу, потому что слепая? — взвилась она, поддаваясь охватившей её обиде. Неужели даже Мехмед считает её бесполезной? — Чтобы сражаться, глаза мне не нужны. — Эстер, пойми, я буду волноваться за тебя, — смягчился друг. Его руки на плечах девушки ослабли. — Что будет со мной, если я тебя потеряю? И потом, никто не позволит тебе вступить в отряд — ни повелитель, ни твой отец. С силой стиснув зубы, Эстер опустила голову. Мехмед говорил правду. В отряд её никто не пустит. Значит, остаётся только одно. — А я буду сама по себе, — заявила она. Шехзаде в изумлении отшатнулся от неё, убрав руки, будто она сказала что-то ужасное. — Отправлюсь следом за вашим отрядом и незаметно вступлю в битву. Тогда мне уже никто не помешает. Несколько мгновений Мехмед молчал, силясь осознать её намерения. Его плечи напряглись, а дыхание почему-то участилось. — И в чём же тебе помочь? — наконец осведомился он, обречённо вздохнув. Эстер победно улыбнулась. — Мне понадобится чёрная одежда, — ответила она, загибая пальцы на руке. — Такая, чтобы закрывала всё тело. И сабля. — Ты просишь меня принести тебе всё это? Эстер кивнула. — Встретимся за оружейной палатой в полдень. Когда Мехмед ушёл, она ещё долго размышляла над тем, что собирается делать. Безусловно, о её вылазке все узнают, и ей страшно достанется, тем более, от Бали-бея. Но с другой стороны, она всего-то хотела помочь своим бывшим товарищам и снова почувствовать себя нужной. Иначе она рисковала до конца жизни мучиться угрызениями совести. Эстер испытывала жаркую благодарность к Мехмеду, который всё-таки согласился помочь ей несмотря на всю опасность этой затеи. Его слова звучали у неё в ушах: «Что будет со мной, если я тебя потеряю?» «Ничего, Мехмед, — грустно усмехнулась Эстер. — Я же потеряла зрение. Ты просто будешь жить дальше». Солнце высоко висело на сером небе, бросая прямые лучи на покрытую снегом землю. Наступил полдень, и Эстер в нетерпении расхаживала туда-сюда за оружейной палатой, нервно растирая руки. Почему Мехмед не приходит? Может, он забыл, или у него слишком много дел? Она надеялась, что успеет всё провернуть до того, как армия отправится в путь. Но вот послышались стремительные шаги по направлению к ней, а спустя мгновение перед ней вырос запыхавшийся Мехмед. В руках он держал чёрный свёрток, а через плечо были перекинуты ножны. Эстер приказала себе не выдавать своего волнения и напустила на лицо маску спокойствия, убирая прядь волос за левое ухо. — Получилось? — как можно более безразлично поинтересовалась она, хотя внутри всё кипело от нарастающей тревоги. — Да, — коротко бросил Мехмед и аккуратно сложил принесённые вещи на незатронутый снегом клочок земли. — Давай, одевайся. Я помогу. Девушка кивнула и присела перед кучей чёрной одежды. Её пальцы коснулись шёлковой ткани, и она обнаружила тёмный плащ с длинным подолом, идеально подходящий для того, чтобы спрятаться от посторонних глаз. С трудом сдерживая приступ ликования, Эстер накинула плащ на плечи, застегнув брошью на груди, и прокрутилась, позволяя ткани свободно разлетаться за её спиной. У плаща также был капюшон, которым Эстер покрыла голову, перед этим предварительно собрав волосы в невысокий «конский хвост». Ещё на земле оставалась плотная чадра из чёрного материала. Эстер использовала и её, обмотав вокруг головы и натянув на лицо до носа. Теперь её точно невозможно узнать. — А это для чего? — спросила она у Мехмеда, поднимая лоскуток ткани и прощупывая его. — Не знаю, — пожал плечами шехзаде. — Наверное, по ошибке захватил. Она задумчиво прикусила губу, теребя в руке непонятную вещь. Вдруг её осенило. — Завяжи мне глаза, — попросила Эстер друга и протянула ему обрывок. Пальцы Мехмеда с некоторой неуверенностью приняли повязку. Шехзаде и не думал бороться со своей растерянностью и переводил напряжённый взгляд с куска ткани на Эстер. — Зачем? — Так надо, — просто отозвалась она. На самом деле, ей самой толком было неясно, что заставило её пойти на такие меры, но она прислушались в интуиции. Будет лучше, если враги не догадаются о её недостатке. Мехмед больше не спорил и молча приложил повязку к слепым глазам девушки, бережно завязав её на узел под её волосами. Эти лёгкие действия, выполняемые сильными руками шехзаде, невольно распространили по телу Эстер приятный озноб. Она поймала себя на постыдной мысли, что желает чувствовать его бережные прикосновения как можно чаще. — Ты точно уверена? — с неподдельным беспокойством в голосе спросил Мехмед, вытесняя из головы Эстер неправильные думы. — Уверена, — твёрдо произнесла она, скорее убеждая в этом себя, нежели друга. — Как мне вас найти? — Следуй за топотом копыт и звоном доспехов, — посоветовал шехзаде, потихоньку отходя назад. — Не потеряешься. Скрепя сердце Эстер в неверии ловила каждый его удаляющийся шаг и изо всех сил боролась с рвущимся из груди криком ему вслед. — Будь осторожна, — напоследок напутствовал её Мехмед. — Аллах да убережёт от беды мою подругу. — Молюсь за тебя, — в свою очередь прошептала Эстер, не сумев произнести эти слова в полный голос. Острые когти страха впились ей в горло, затрудняя дыхание, пелена затмила сознание, сделав тьму в её глазах невыносимой и густой. Те самые слова Мехмеда, сказанные им этим утром, постепенно начинали обретать смысл.***
Следуя совету друга, Эстер шла по лесу, ориентируясь на ржание коней и непрекращаемый звон оружий. Равномерные шаги воинов, перебиваемые перестуком лошадинных копыт, можно было услышать за несколько миль от дороги, по которой шествовала армия. Девушка забралась в самую чащу леса и передвигалась, низко склонившись к земле. На особенно сложных местах ей приходилось ползти по снегу, рискуя намочить одежду и продрогнуть до костей. Благодаря частым прогулкам по окрестностям за пределами лагеря Эстер запомнила чуть ли не каждое дерево и отлично справлялась с поиском правильного пути. Однако вскоре знакомые места сменились чужой территорией, и девушка столкнулась с проблемой: она совершенно не имела понятия, куда идти. Конечно, звуки, напоминающие ей о присутствии солдат, никуда не исчезли, но теперь Эстер следовала исключительно за ними, не полагаясь на интуицию. Из-за этого она нередко спотыкалась, а порой даже врезалась в стволы деревьев, недовольно ворча на свою неуклюжесть. Внезапное затишье подсказало ей, что отряд занял позиции и приготовился к бою. Находясь в небольшой близости от воинов, Эстер чувствовала, как воздух над ними потрескивает от напряжения. Тяжело сохранять хладнокровие, когда от итога сражения зависит судьба Империи, но они справлялись. Такие бойцы определённо заслуживали победы. Эстер спряталась за одним из деревьев и украдкой выглядывала из укрытия, хотя всё равно ничего не видела. Это помогало ей различать больше мелких шумов и лучше слиться с окружающей обстановкой. Тишина уже приелась Эстер и настолько обострила слух, что она не заметила, как напряглась в ожидании чего-то внезапного. Плохое предчувствие камнем лежало где-то у неё в желудке. Громкий командный крик взлетел к небу, приказывая пойти в атаку. Эстер ясно различила голос отца, неизменно выступающего предводителем в армии Сулеймана, и поняла, что битва началась. Воздух задрожал, наполнившись скрежетом оружий и яростными воплями воинов. Эстер ощутила всплеск азарта, и ей мучительно захотелось выскочить из-за ствола и броситься на помощь товарищам, но она должна была дождаться подходящего момента. Пока что здравый ум твердил ей, что нужно терпеть. Если бы Эстер на краткий миг вновь обрела зрение, то перед ней предстала бы настоящая кровавая бойня. Солдаты двух враждующих сторон сражались с необузданным остервенением, не жалея своих врагов и беспощадно убивая их. Поле стремительно покрывалось безжизненными телами мёртвых воинов и лужами засохшей крови. Отряды всё редели, и нельзя было с точностью определить, чья армия несёт больше потерь. Наконец Эстер услышала то, что послужило для неё мощным толчком. Над поляной разнёсся чей-то зычный голос, перекрывающий крики и стоны дерущихся: — Не жалеть никого! Во имя нашего государства, гоните прочь наглых Османов! Этот голос был девушке незнаком, но она без труда смекнула, кому он принадлежал. Перед внутренним взором возникли неповторимые зелёные глаза, потдёрнутые серым льдом, и в груди Эстер вспыхнул гнев. На этот раз Тахмасп от неё не уйдёт. Сорвавшись с места, Эстер молниеносно устремилась по направлению к голосу, который оказался таким же заманчивым, как и взгляд его обладателя. Сейчас преимущество было на её стороне, поскольку она собиралась напасть внезапно. Стоило Эстер объявиться посреди битвы, первый противник замахнулся на неё оружием, о чём она догадалась благодаря всколыхнувшемуся воздуху рядом с её плечом и характерному свисту чужой сабли. Её тело опередило разум, и ноги сами переместили её в сторону. Эстер подняла саблю и встретила удар, торжествуя от чётко спланированных действий и тяжести, возвестившей её о столкновении с саблей врага. Приложив усилия, она отклонила оружие от себя и оказалась за спиной нападающего, чувствуя тепло его разгорячённого тела. Цель предстала у неё перед глазами, и девушка со всей силы обрушила лезвие на врага сзади. Раздался глухой стук, и убитый солдат распластался на земле, больше не пошевелившись. Прикосновение холодной стали к шее Эстер вынудило её замереть на месте. Кто-то воспользовался её секундным промедлением и лишил возможности сбежать. Любое неверное движение могло стоить ей жизни. Она не подала виду, что испугалась, и лишь послушно оставалась под прицелом чужой сабли, слушая собственное частое дыхание. — Кажется, я тебя уже видел, — прошелестел за её спиной всё тот же завлекающий голос. Новая волна ненависти обрушилась на Эстер, заставив её руку дёрнуться и ударить лезвием по сабле, приставленной к её горлу. Одновременно с этим девушка стянула с лица чадру, чтобы показать, что не трусит. Шумно дыша, она обернулась на гордо стоявшего позади неё шаха Тахмаспа. — А, ну конечно, — с ледяной насмешкой протянул он, хищно сверкая серо-зелёными глазами. — Ты та самая горе-воительница, которая несколько недель назад по глупости попыталась меня убить. — Я убью тебя прямо сейчас, шакал! — в ярости воскликнула Эстер, делая рывок. Охваченная слепой злостью, она набросилась на вражеского шаха и начала осыпать его ударами. Тахмасп оказался на удивление проворным и метким, он отражал абсолютно все выпады девушки, успевая при этом нападать на неё в ответ. Силы явно были неравны, но Эстер не собиралась отдавать иранского правителя на растерзание кому-то другому. Ей двигало непреодолимое желание во что бы то ни стало прикончить его. Очередной удар Тахмаспа пришёлся на плечо Эстер и повалил её наземь. Гневный огонь в ней поутих, как только она ощутила спиной холод снега, и на смену ему пришёл ужас. Она не может позволить врагу покалечить её снова! — Интересно, — бросил склонившийся над ней Тахмасп. Его сабля приблизилась к лицу подверженной девушки. — Как можно сражаться с этой глупой вещью у тебя на глазах? Эстер дёрнулась, предприняв попытку подняться, но раненое плечо пронзила острая боль. Страх постепенно овладевал ею, подкреплённый уязвимостью и пониманием того, что ей никто не поможет. Плечо онемело, и рука, держащая саблю, потеряла свою подвижность, безвольно вытянувшись на снегу. Тахмасп тем временем подцепил концом сабли повязку, закрывающую глаза Эстер, и резким движением сорвал её с головы девушки. Для неё ничего особенного не произошло — тьма по-прежнему мёртвой стеной возвышалась на пути её взгляда. Но чего ей точно не хотелось, так это того, чтобы Тахмасп заметил её пустой, потускневший взор. — Надо же, — без капли удивления произнёс он, словно сталкивался с подобным каждый день. — Слепые воины — это действительно что-то новое. Его пронзительные глаза без стеснения изучали Эстер с ног до головы, так что она невольно поёжилась. Почему он не убивает её? Почему медлит? Дав себе совсем мало времени на раздумья, она вдруг извертнулась и провела ногой по земле, поднимая в воздух клубы снега. Снежинки попали в лицо вражескому шаху, и он отпрянул, зажмурившись. Тогда Эстер, превозмогая боль, вскочила, перебросив саблю в другую руку, и использовала подсечку. Тахмасп потерял равновесие и завалился назад, выпустив оружие из пальцев. Эстер незамедлительно вонзила лезвие в незащищённый бок иранского шаха и резко рассекла его до самых рёбер, оставив глубокую рану. Преисполненный боли стон вырвался из груди Тахмаспа, алая кровь окропила белое полотно снега, когда вражеский правитель замертво рухнул на землю. Смахнув капли с оружия, Эстер выпрямилась и наградила поверженного победным взглядом. Убедившись, что Тахмасп поднимется ещё не скоро, она развернулась навстречу множеству прикованных к ней глаз. Вражеские воины застыли, услышав крик своего господина, и теперь в смятении переглядывались. — Эта земля принадлежит Султану Сулейман Хану! — громко объявила Эстер, чувствуя, как дрожат натянутые напряжением мышцы на её шее. — Да будет Аллах свидетелем нашей справедливой победе! Османские солдаты в упоении подхватили её клич, на все лады прославляя повелителя. Враги позорно сбегали с поля боя, некоторые помогли Тахмаспу подняться и повели его в лес, поддерживая с двух сторон. Эстер самодовольно смотрела ему вслед, но шах так и не обернулся. — Эстер, ради всего святого! Подавив раздражение, девушка с готовностью повернулась к подбежавшему Бали-бею, чьи глаза светились волнением и ужасом. — Как ты здесь оказалась? — ошеломлённо спросил он, бегло осматривая дочь на случай ранений. — Тебя чуть не убили! — Но ведь не убили же, — огрызнулась Эстер. — Радуйся, мы победили, бей. — Ты покинула лагерь и вмешалась в битву, хотя прекрасно знаешь, что тебе это запрещено! — стоял на своём отец, и не думая менять гнев на милость. Его плечи угрожающе приподнялись, будто он по-прежнему находился в пылу сражения. — Где твоё уважение к приказам, где подчинение? Ведёшь себя, словно ребёнок! Эстер зло топнула ногой и поджала губы, испепеляя Бали-бея своими незрячими глазами. — Между прочим, я одолела шаха Тахмаспа в одиночном поединке, — процедила она. — Я сделала это несмотря на то, что слепа! Или это тебе ни о чём не говорит? Отец замолчал, свирепо пыхтя, точно не мог найтись с ответом. — Пусть повелитель твою судьбу решает, — бросил он. — Ему объясняться будешь. Вспомнив о Сулеймане, Эстер покрутила головой в надежде расслышать его густой голос, но над поляной витали только тихие разговоры утомлённых долгим боем воинов. В сердце прокрался непрошенный страх. — Где повелитель? — обратилась она к отцу. Бали-бей осмотрелся, заражаясь беспокойством девушки, и подозвал к себе янычар. Видимо, намеревался поручить им найти султана. Выбросив все дурные мысли из головы и стараясь усмирить страх, Эстер отошла в сторону и как следует навострила слух. Не может быть, чтобы Сулейман испарился. Он наверняка где-то здесь. Царивший на поляне шум немного сбивал её, но она упрямо слушала. И вот из-за деревьев, недалеко от поля битвы, до неё донёсся сдавленный хрип. Кто-то лежал там раненный. Эстер бросилась бежать, не чуя под собой ног, и остановилась лишь тогда, когда оступилась и провалилась в ложбину. Испуг гнал её вперёд, словно загнанную в угол добычу, воздуха не хватало. С досадой она встала и отряхнула одежду, и вдруг уже знакомые стенания раздались совсем рядом. Вознося молитву Аллаху, Эстер присела перед раненным человеком и бережно дотронулась до его руки. Его пальцы были украшены драгоценными кольцами, так что сомнения девушки бесследно исчезли. — Повелитель! — в отчаянии позвала Эстер и сжала его холодную ладонь. В ноздри ей ударил железный запах крови. — Повелитель, Вы живы? Прошу, скажите хоть слово! Рука в её пальцах дрогнула, и Сулейман пошевелился. Она трепетно наклонилась к нему и чуть на заплакала от счастья, уловив его тихое дыхание. — Эстер... — через силу выдавил султан, открывая глаза и устремляя потухший взгляд на девушку. — Пришла, моя победительница. Эстер судорожно прижала ладонь повелителя к губам и придержала его за локоть, помогая установиться на ногах. — Давайте, — подбадривала его Эстер, подставляя ему своё худое плечо и закладывая одну руку на шею. Вес Сулеймана едва не заставил её покачнуться, но она без единого звука приняла его на себя и неспеша повела султана обратно, к его воинам. Пока они шли, их бока соприкоснулись, и одежда Эстер мгновенно пропиталась свежей кровью. Она в ужасе опустила глаза, жалея, что не способна оценить серьёзность раны, и крепче прижалась к Сулейману. — Вы ранены, — тихо проронила она. — Это неотъемлемая часть нашего пути, Эстер, — ласково прохрипел повелитель, молчаливо переживая боль в ране. Эстер не могла не восхититься его стойкостью. — Похоже, ты снова спасла меня от смерти. — Я умру за Вас, мой повелитель, — непоколебимо отозвалась девушка и зажмурилась, почувствовав резкий упадок сил. Потревоженное плечо протестующие ныло, но она не обратила на это внимания. Они добрались до поляны, и воины встретили своего государя победными криками. Сулейман отстранился от Эстер, незаметно для остальных поблагодарив её лёгким хлопком по плечу, и обвёл армию гордым взглядом, явно наслаждаясь радостью солдат. Эстер не спешила отходить от него, опасаясь, что рана не позволит султану долго стоять без поддержки, однако Сулейман с достоинством выдержал эту боль и никому не подал виду. Пряча улыбку, она послушно последовала за ним, когда он коснулся двумя пальцами её предплечья. — Поедешь со мной на Ангеле, — сообщил повелитель и с помощью верного Бали-бея взобрался в седло. Эстер села на белоснежного коня позади него, сияя от восторга. Она и мечтать не смела о такой чести, чтобы ехать на лошади самого султана! — Я Вас не потревожу? — робко пролепетала Эстер, невесомо берясь руками за широкие плечи Сулеймана и прижимаясь к его спине. — Твой поступок достоин награды, — улыбнулся в ответ он, оборачиваясь на неё. — Пусть все знают, кому мы обязаны нашей победой. Ангел тронулся, а ликующие воины потянулись за повелителем, беспрерывно выкрикивая торжественные слова. Всё это так зарядило Эстер энтузиазмом, что она вытянула шею к уху Сулеймана, положив подбородок ему на плечо. — Можно, я тоже скажу? — попросила она. — Кричи, Менекше, — кивнул султан, одарив её взглядом, в котором застыла неприкрытая гордость. — Кричи изо всех сил! Счастливая Эстер выпрямилась и зычно прокричала, взметая руки к небу: — Слава Султану Сулейману! Слава великому падишаху! — Моим храбрым воинам слава!