По Сиреневому полю

Думаешь, все случайные встречи случайны? Ты ошибаешься. Людям предназначено встречать друг друга «Монстр (Monster)» 10 серия

      Убедившись, что никто точно не наблюдает за ней и не намерен выслеживать, Эстер всё-таки осмелилась выбраться из шатра навстречу манящему солнцу и его ласкающим окоченевшее тело лучам. Ночь выдалась на удивление холодной для осени и такой тёмной, что любой мог бы почувствовать себя слепым и беспомощным, лишь только ступив в её пленительные объятия. За всё то время, что на потдёрнутом мрачной глубиной небе царствовала идеально круглая серебристая луна, Эстер удалось предаться сну всего-то пару раз, и то её сноведения были рваными и беспокойными, будто она по-прежнему согревала кожей ледяной камень пещеры. Пугающая мысль, что девушка невольно носит на себе следы прибывания в своём тайном укрытии и тем самым может с лёгкостью выдать сама себя, вынуждала её тревожно оглядываться и более внимательно прислушиваться к чувствам, держа ушки на макушке. К счастью, когда Эстер вернулась в лагерь и как ни в чём не бывало переступила порог шатра, чтобы наконец избавиться от гнетящего душу волнения и страха разоблачения, крепкими путами обвязавшего её сердце, Бали-бей уже спал и никак не отреагировал на столь позднее появление дочери. Она молча поблагодарил Аллаха за то, что он послал отцу настолько глубокий сон, и устроилась на кровати среди плотных простыней, полностью изолируя разум от размышлений насчёт судьбы раненого воина. Однако голос Джигана и его проницательный взгляд, который девушка определённо встречала раньше, никак не хотели отпускать её измученное сознание и настойчиво твердили, что она обязана вспомнить. Но что вспомнить и о чём? Почему ей кажется, словно это знание прольёт свет на какую-то забытую тайну и позволит исполнить одно из немногих её предназначений? Может, Джигану что-то известно о Сиреневом поле, и сама судьба послала его Эстер, чтобы положить конец её долгим поискам? Или всё гораздо менее явно, и встреча с вражеским воином призвана пробудить в ней какие-то утихшие воспоминания?       Так как у неё снова выдалась практически бессонная ночь, Эстер вырвалась из плена тяжёлых мыслей только после наступления утренней зари. Кровать Бали-бея пустовала, в шатёр пробивался несмелый луч бледного солнца, и девушка мгновенно поняла, что встала слишком поздно, и теперь у неё вряд ли получится улизнуть из лагеря незамеченной и проведать Джигана. Лихорадочно соображая, она пришла к выводу, что будет вести себя как обычно ровно до того момента, пока не представиться отличная возможность сбежать в лес под предлогом срочного патруля.       Сытная оленина на завтрак наполнила утомлённое тело Эстер новыми силами и рассеяла последние отголоски сохранившейся со вчерашнего вечера усталости. Незаметно она вынула из кармана платок и торопливо завернула в него небольшой кусок мяса, после чего так же тихо спрятала обратно. Джиган ещё слишком слаб, чтобы добывать себе пропитание самостоятельно, так что Эстер приходилось идти на такие меры и забирать еду из собственного лагеря специально для него. Ещё она прихватила флягу с питьевой водой и несколько чистых кусков ткани на случай, если ране понадобится перевязка. Никто ни разу не остановил её каким-нибудь резким окликом, не задал подозрительных вопросов, да и вообще мало кто обращал на неё внимание. Это несказанно обрадовало Эстер и вселило в её сердце маленькую надежду на благополучный исход вылазки и на то, что в ближайшие несколько дней ничего не откроется. В противном случае, их обоих, и её, и Джигана, ожидает неминуемая смерть, но девушка старалась не заблуждаться в таких страшных думах.       Верхом на Мотылёк Эстер спокойно покинула лагерь, неся с собой надёжно спрятанную от посторонних глаз провизию и до последнего уповая на то, что никому не придёт в голову остановить её и, чего доброго, увязаться следом. И так всю дорогу её грызло изнутри невыносимое чувство вины, когда она против воли представляла разъярённое лицо Мехмеда, узнавшего, что его возлюбленная хранила от него какие-то секреты, тем более, что эти секреты больше напоминали самое настоящее предательство. В конец разозлившись на свою глупую голову, Эстер отбросила прочь всякие сомнения и продолжала утешаться тем, что совершает это исключительно из благих побуждений и не желает изменять святому долгу своего государства. Не могла же она действительно позволить Джигану умереть только потому, что он вражеский воин! Если бы Эстер поступила так, то никогда бы не простила себе этой жестокости.       Пещера уже должна была оказаться совсем рядом, и девушка невольно прибавила темп, чувствуя, как с каждым шагом Мотылёк её охватывает непреодолимая тревога. Её всё не покидало навязчивое ощущение, что кто-то за ней следит, и в любой миг она готовилась услышать полный гнева крик и попасть в ловушку собственных товарищей, которые затем приведут её в лагерь подобно призренной пленнице. Но лес продолжал сгущаться вокруг Эстер, бережно укрывая её в непроглядной чаще, а злобных криков она не услышала ни через минуту, ни через десять, ни даже через полчаса. Природа утопала в нерушимой тишине и иногда подшучивала над взволнованный девушкой, ветром шелестя редкие листья в вышине деревьев и принуждая невидимых птиц неожиданно свистеть из глубины приютившей их рощи. Эстер не находила себе места от нарастающего страха, вздрагивала от каждого шума, пойманного её чуткими ушами, и досадовала на свою излишнюю настороженность, стоило ей осознать, что это был всего лишь стрекот пёстрой сойки или заливистая трель соловья. Внезапно Мотылёк замерла, требовательно фыркнув, и Эстер догадалась, что умная кобыла нашла ту самую расщелину, в которой прятался Джиган. Переведя дух и пытаясь унять трепетную дрожь, сковавшую её руки и ноги, девушка спустилась на землю и пристроила лошадь около кустов ежевики, дабы она не привлекала внимание своей золотистой шкурой, ослепительно сверкающей в солнечных лучах.       Из пещеры не доносилось ни звука, и Эстер едва не впала в панику при мысли о том, что её, возможно, кто-то опередил и схватил Джигана, а, может, и вовсе убил. Торопливо она нырнула в колючие ежевичные заросли, не обращая внимание на противные шипы, немилосердно впивающиеся в её одежду и кожу, и почти бегом устремилась к расщелине, подгоняемая трепетным стуком встревоженного сердца. Шагнув за порог, Эстер будто оказалась в совершенно другом мире, в обители свежего холода и густого мрака, мягко окутывающих её с ног до головы и осветляющих затуманенный внутренний взор. Несмотря на слепоту девушка ясно почувствовала нагромождение усыпляющей темноты и всё такого же безмятежного безмолвия, прерываемого лишь равномерным стуком падающих на камень капель. Если бы не раздавшаяся в дальнем углу пещеры еле различимая возня, Эстер подумала бы, что пещера опустела.       — Кёр? — послышался слабый голос Джигана из глубины, рассеявший волшебство природного спокойствия. Вернувшись в реальность и вспомнив, зачем она сюда пришла, девушка с некоторой опаской сделала пару шагов по направлению к воину, сотрясая стены гулким эхом. — Не думал, что ты придёшь так скоро.       — Твоё состояние требует заслуженного внимания, — деловым тоном заметила Эстер, аккуратно опускаясь на колени рядом с Джиганом. — Скажи, тебе уже лучше?       Приятно шурша тканью своего кафтана, Джиган приподнялся и сел, прислонившись спиной к сырой стене пещеры. Его прояснившийся взгляд внимательно осмотрел Эстер, заставив ту усомниться в порядочности её внешнего вида после лазанья по колючим кустам.       — Мне намного лучше, — признательно кивнув, ответил воин и даже немного улыбнулся, одарив свою спасительницу волной благодарности. — И этим я обязан тебе, Кёр. Спасибо.       Не придумав ничего лучше, как вежливо качнуть головой в ответ и сдержанно улыбнуться, Эстер запустила руку в карман и вытащила завёрнутое в платок оленье мясо вместе с наполненной до краёв флягой. В угнетающей темноте, лишь слегка приправленной дневным светом, глаза Джигана удивлённо заблестели подобно двум маленьким свечам. Эстер протянула принесённую провизию воину, терпеливо дожидаясь, когда он примет пищу и воду у неё из рук.       — Что ты, бери, — подстегнула его девушка, видя, что Джиган колеблется и никак не может решить. — Это я тебе принесла. Если хочешь поскорее поправиться, нужны силы.       — Ты точно уверена? — с неприкрытой растерянностью осведомился Джиган, медленно протягивая руку к свёртку в пальцах Эстер.       Скептически нахмурившись, девушка самостоятельно вложила кусок мяса в раскрытую ладонь воина, чем вызвала его искреннее недоумение, а затем бросила флягу с водой ему на колени.       — Думаешь, я туда яд подложила? — съязвила она, даже не пытаясь утаить назревающую обиду. При этих её словах Джиган ещё больше насторожился и непонимающе изогнул брови. — Зачем бы, по-твоему, мне понадобилось тебя спасать, если бы я хотела твоей смерти?       Видимо, объяснение получилось достаточно убедительным, поскольку Джиган оставил свою подозрительность и наконец развернул платок, с интересом разглядывая открывшуюся ему оленину. У Эстер сложилось чёткое впечатление, будто он впервые в жизни видит перед собой мясо оленя и ни разу его не пробовал.       — Ты что, никогда оленя не ел? — изумилась она, вздёрнув брови. — Это же чертовски вкусно!       — Да ел я, конечно, — отмахнулся Джиган и бросил на неё виноватый взгляд, словно устыдившись столь броской враждебности со своей стороны. — Прости. Никак не могу взять в толк, для чего ты вытащила меня с того света.       На несколько мгновений по пещере разносились чавкающие звуки, говорившие Эстер о том, что Джиган всё-таки принялся за еду, и она поудобнее устроилась на излучающем прохладу полу, лениво уставившись незрячими глазами в какую-то далёкую точку.       — А ты бы предпочёл умереть? — насмешливо усмехнулась она, и её яркий голос резво прокатился по стенам расщелины, обволакивая своим звучанием влажные камни.       Оторвавшись от трапезы, Джиган перевёл на Эстер странный взгляд, точно силился понять, к чему она это сказала.       — На всё воля Аллаха, — вскоре отозвался он, и девушка согласно кивнула. — Раз он решил ниспослать мне спасение в облике прекрасной девицы, значит, это судьба.       Украдкой Эстер закатила глаза и с притворным осуждением вздохнула, потревожа стоячий воздух пещеры, прочно державший в себе уединение этого места. Никто из них больше не проронил ни слова, и скалистая расщелина вновь погрузилась в умиротворяющую тишину, перебиваемую гулкой капелью. Усталость с новой силой навалилась на ничего не подозревающую Эстер, проведённая без сна ночь начала сказываться на ней, нежные лапы тьмы постепенно утягивали её прочь из действительности, наровя окунуть в омут забвения. Однако она не могла поддаваться этому искушению сейчас, ведь ране Джигана требовался уход, а она ещё должна вернуться в лагерь до сумерек, чтобы избежать ненужных расспросов. Пришлось побороть желание как следует вздремнуть и нехотя открыть непроизвольно слипающиеся глаза.       — Кёр, всё хорошо? — обеспокоенно поинтересовался Джиган, наклоняясь к Эстер. — Кажется, ты вот-вот уснёшь.       — Да, буйная выдалась ночка, — не стала лукавить девушка и встряхнулась, с наслаждением вытягивая затёкшую спину. — Но нет причин для волнений. Сейчас я посмотрю твою рану, вернусь домой и наверстаю упущенное.       Неопределённо пожав плечами, Джиган улёгся на пол и принялся расстёгивать пуговицы кафтана, пока Эстер готовила прихваченные в дорогу куски ткани. Перед выходом она смочила их водой, и к счастью за время пути они не успели окончательно высохнуть и всё ещё сохраняли впитанную влагу. Осторожно, чтобы лишний раз не тревожить порезы, Эстер раздвинула края одежды Джигана и освободила рану от старых лоскутов, покрывшихся пятнами засохшей крови, после чего приложила свежие бинты. Мгновенно она почувствовала, как напряжённо сократились мышцы мощной груди воина, выдавая внезапную боль, но не подала виду, продолжая прижимать ткань к ранам тёплыми ладонями. Почти всё это время Эстер буровил пристальный и вместе с тем мягкий взгляд Джигана, наблюдающего за ней с таким пробирающим вниманием, что девушка безнадёжно терялась, не зная, как сгладить эту неловкость.       — Слушай, что ты так смотришь на меня? — не выдержала она и приструнила любопытство воина, лишь стрельнув в него пустыми глазами. — Отвлекаешь.       — Извини, я не хотел, — виновато обронил Джиган и смущённо отвёл взор. — Просто задумался.       Недовольно фыркнув, Эстер вернулась к своей работе и наконец отняла руки от груди воина, полностью довольная состоянием его раны. Джиган довольно быстро шёл на поправку и всего через несколько дней он сможет вернуться на свою законную территорию, избавив тем самым девушку от необходимости остерегаться собственных товарищей.       — У тебя золотые руки, — с откровенным уважением произнёс Джиган, снова принимая сидячее положение и застёгивая кафтан. — Такими темпами я скоро встану на ноги.       — А я всё спросить хочу, — начала Эстер, не давая себе времени передумать. Отложив пришедшие в негодность бинты, она продвинулась поближе к воину, провожаемая его горящими ожиданием глазами. — Как так вышло, что ты очутился в лесу совсем один? Товарищи бросили тебя?       Охваченная предвкушением ответа, она наблюдала за Джиганом немигающим взглядом, а тот сперва замешкался, словно эти вопросы застали его врасплох. Вполне понятно, что воину было неприятно поднимать эту тему, но Эстер не теряла надежды разузнать о его печальной участи как можно больше, чтобы вывести его на чистую воду. Раз он ей доверяет, наверняка должен поведать всё без утайки, и тогда девушка точно поймёт, встречалась она с ним когда-то или нет. Секунды тянулись невыразимо медленно, а Джиган хранил напряжённое молчание, оставляя в каждом поверхностном вздохе Эстер частичку собственного тихого дыхания.       — После битвы, в которой мы потерпели поражение, — заговорил воин, устремляя в пол затуманенный воспоминаниями взгляд, — наш отряд возвращался назад, и я отстал, потому что был тяжело ранен. Никто не заметил моего отсутствия, поэтому я долго пролежал в лесу, отчаянно зовя на помощь. Но потом я потерял сознание, а очнулся уже здесь. Твои честные глаза были первым, что я увидел, когда пришёл в себя.       Безобидно хмыкнув, Эстер отвернулась к выходу из пещеры, ловя лицом заманчивые всплески свежего ветерка. В расщелину пробивался солнечный свет, рассеивая глухой мрак, и проливался на каменный пол полосой бледного золота. Из леса до обострённого слуха девушки долетали перешёптывания сухих листьев, устилающих остывающую землю.       — Так хорошо там, снаружи, — вдруг проговорил Джиган, завороженно любуясь куском утопающего в солнечных лучах осеннего леса, который было видно из дыры пещеры. — Как насчёт немного прогуляться?       — Ты в своём уме? — взвилась Эстер, резко бросая на него вмиг посуровевший взгляд. — Между прочим, ты на чужой территории! Если тебя заметят, нам обоим конец, понятно?       — А кто сказал, что меня заметят? — невозмутимо возразил Джиган и с кряхтением поднялся на ноги, игнорируя цепкую хватку девушки, пытающейся его удержать. — Мы быстро, одна нога здесь, другая там. Ну пожалуйста!       С трудом борясь с клокочущим в груди гневом, Эстер вскочила с камня и строго посмотрела на воина, всем своим видом давая понять, что так просто он не уйдёт.       — Куда ты собрался? — теряя терпение, набросилась на него девушка. — Ты ранен, а в роще повсюду рыщут Османские солдаты!       К её удивлению и раздражению, Джиган оставался непреклонным, будто тот факт, что прогулка может закончится для него смертью, нисколько не пугал его. На поверхности его серых глаз, попавших в плен наводнивших пещеру теней, застыла насмешка, смешанная с беззаботным весельем.       — Клянусь, ненадолго, — спокойно попросил воин, заискивающе заглядывая в лицо Эстер. — Как только почуем опасность, сразу сюда, идёт? Ну Кёр, миленькая, ну прошу тебя! Знаешь, как мне тоскливо сидеть в этой пещере подобно узнику?       — Никакая я тебе не миленькая, — недовольно пробурчала Эстер, однако сердце её оттаяло, и она тяжело вздохнула, признавая поражение. — Ладно, уговорил. Туда и обратно.       Пропитанный духом осмелевшей осени лес встретил их ощутимым, но терпимым холодом и пронизывающим до самых костей ветром, чьи порывы с бешеной скоростью гнали по небу низкие облака. Оставив Мотылёк привязанной возле пещеры, Эстер повела Джигана по усеянной жёлтыми листьями тропинке в глубь чащи, уверенно ступая по земле и придерживая воина под руку. Они шли достаточно медленно и неспеша, так как его рана нуждалась в покое, и Эстер готовилась в случае чего принять на себя вес Джигана и уберечь от возможного падения. То и дело воин косился на девушку с неприкрытым восхищением, чем опять-таки вгонял её в ступор.       — Как у тебя получается идти по лесу в полной темноте и не спотыкаться? — полюбопытствовал он, восторженно сверкая глазами.       — На знакомой местности я могу ориентироваться даже без глаз, — спокойно пояснила Эстер. — А когда сражаюсь, полагаюсь на слух и другие, более сильные чувства. Они никогда не обманывают.       — Что же это за чувства такие?       — Вот сейчас, например, ты идёшь рядом со мной, — девушка ощутимо прижалась боком к боку Джигана, и тот заметно вздрогнул. — Я чувствую твои шаги, неторопливые и тяжёлые. По походке я научилась различать людей, так что теперь меня невозможно застать врасплох.       — Поразительно, — улыбнулся Джиган и ненадолго замолчал, словно погрузившись в раздумья. Не успела Эстер обрадоваться воцарившейся тишине, как он снова повернулся к ней и спросил: — А всё же, как твоё имя?       Перед ними появилась уютная полянка, сплошь усеянная ещё не завявшими цветами, и Эстер с замиранием сердца поймала среди витающих в воздухе ароматов головокружительный запах любимых фиалок. Судя по слабому благовонию, их там росло не так уж и много, но встретить их в пору листопада — это большая удача. Загоревшись желанием сорвать хотя бы один из этих чудесных цветов, девушка даже забыла о вопросе Джигана и просто стояла плечо к плечу с ним, не шевелясь и с наслаждением втягивая в лёгкие безупречный аромат. Сердце сладостно ёкнуло и забилось чаще, словно было готово вырваться из груди навстречу фиалкам и залечь в объятиях их бархатных лепестков.       — Что ты спросил? — спустя долгих пять минут обратилась Эстер к воину, который, кажется, тоже был очарован столь прекрасным зрелищем. — Как моё имя? Я же тебе сказала.       Очнувшись от оцепенения, Джиган оторвал остекленевший взгляд от цветов и взглянул на свою спутницу, еле слышно выдохнув ей на щеку.       — Кёр — больше похоже на прозвище, — почти прошептал он, пустив по позвоночнику Эстер стадо непрошенных мурашек. — Я хочу узнать истинное имя моей спасительницы.       Испустив тоскливый вздох, девушка устремила пустой взор туда, где, по её мнению, колыхались под безжалостным ветром хрупкие фиалки. Странная печаль поселилась у неё в сердце, крепким льдом расстекаясь по её груди.       — Эстер, — вполголоса ответила она и на миг зажмурилась, подставляя лицо выглянувшему из-за туч солнцу. Слабые лучи приласкали её кожу, но не сумели растопить ледяные оковы, неизвестно почему заключившие в своём плену её отчаянно бьющееся сердце. — Но ещё у меня было прозвище, связанное с моими любимыми цветами. За глаза меня окликали именем нежной фиалки.       Мягко высвободившись из надёжной хватки Эстер, Джиган вдруг сошёл с места, обдав её лёгкой волной воздуха, и куда-то направился, оставив её в изумлении гадать, что могло заставить его отойти. Однако довольно быстро воин вернулся к ней, и у Эстер перехватило дыхание, когда она уловила исходивший от него новый и такой желанный запах. В руках Джиган бережно держал стебелёк фиалки, а в глазах у него плескалась потаённая нежность.       — Стало быть, Менекше? — хитро прищурившись, осведомился он, хотя и сам отлично знал ответ.       В неверии Эстер уставилась на него округлёнными глазами, поражаясь проницательности воина.       — Но как ты догадался?       Вместо ответа Джиган мягко сжал пальцами запястье девушки, поднимая её руку, и сомкнул её ладонь на тонком стебле цветка. Настоящее счастье мощной волной захлестнуло Эстер, стоило ей прощупать хрупкую ножку фиалки, покрытую едва заметными ворсинками. Наклонив голову, она в упоении зарылась носом в пушистые лепестки, полной грудью вдыхая с детства любимый запах цветка и чувствуя, как лёд в её сердце постепенно тает.       — Обо одном я попрошу тебя, Эстер, — заговорил Джиган, опуская ладони на плечи девушки. Она встретила своим слепым взглядом его тёплые глаза, вся обращаясь в слух. — Что бы ни случилось, никогда не забывай, кто ты.       Прихрамывающие, медленные шаги воина затихали в отдалении, а Эстер продолжала стоять с приоткрытым от изумления ртом, и последние слова Джигана эхом отдавались у неё в голове. «Никогда не забывай, кто ты», — так он сказал. Прижимая к груди изящную фиалку, позволяя её аромату пропитать каждую клеточку её невесомого тела, девушка мысленно задала себе вопрос: «Кто же я?» Бархатные сиреневые лепестки содрогались, прильнув прямо к её трепетному сердцу, и Эстер отчётливо поняла, что ответ на этот вопрос она знала всегда. Но помнила ли?