Когда у тебя дети сводники

Я проснулась от странного, будто далёкого, шума. Открыв глаза, я увидела перед собой множество полок с банками джемов и маринадов. Вспомнив где я нахожусь, я задалась вопросом: "где Эдвард?" Потом я поняла, что спала, оперевшись на что-то тёплое. И этим чем-то был Эдвард. Насколько это было возможно, я быстро отпрянула и встала на ноги. Он зашевелился и, открыв глаза, уставился на меня. В этот момент дверь приоткрылась и за ней послышалась какая-то возня. После чего дверь открылась шире и за ней показался Джаспер. Мы посмотрели на него. — Кхм... Переговоры? — с надеждой спросил он. Не успела я ответить, как в помещение спустилась Розали. — Джаспер! Какие переговоры?! — воскликнула она, но увидев нас, умерила свой пыл, — Ну, я имею ввиду, что все мы выпили... И больше, чем следовало... И вообще! Действовали в состоянии аффекта! И..и..Ну, и.. — Роуз посмотрела на Джаспера, — А ты вообще, что молчишь? Мы тебя же тебя, как самого дипломатичного послали! — Я предлагал переговоры! — защищался он. — А давайте, мы вас выпустим, и вы нас простите? — предложила Элис, на половину высунувшись из-за двери. Над ней появилась голова Эмметта, а после и его рука, машущая нам. — Доброе утро! — выдал он, улыбаясь до ушей и не переставая махать рукой. — Что значит, вы нас выпустите, и мы вас простим? — возмутился Эдвард, стоя за мной. По спине пробежали мурашки. Когда он успел подойти? — Вот именно! Я требую моральной компенсации! — я начала подходить к Джасперау и Розали. — Я насыпал в салаты кошачий корм! — выкрикнул Джас и, схватив Розали за локоть, выбежал из подвала в неизвестном направлении, а Элис с Эмметтом последовали за ним. — И что это было? — озадачился Эдвард, отойдя от шока. — Наши друзья, — усмехнулась я. *** Выйдя из подвала мы с Эдвардом первым делом направились на кухню, потому как кушать хотелось сильно. Остатки релиша и яиц пришлось выкинуть. В холодильнике нашлись недоеденные салаты и макароны. Мною было принято решение пожарить яичницу, из имевшихся сырых яиц в холодильнике. К сожалению, бекон отсутствовал, и белки одиноко белели вокруг желтков. В одном из шкафов висящих на стене, я нашла хлеб, поэтому вскоре масло вновь шипело на сковороде. Через пятнадцать минут на столе стояли тарелки с аппетитно пахнущими яичницей и тостами, а также яблочный джем. — Столько лет прошло, а твоя яичница до сих пор самая вкусная, — восхитился Эдвард, кладя в рот огромный кусок. Очевидно запах еды был настолько аппетитным и притягательным, что к нам спустились наши блудные друзья. — О, Белла, ты приготовила яичницу?! А там же ещё осталось, да? — Эмметт, подняв крышку, заглянул в сковороду и, обнаружив присутствие съестного, счастливо улыбнулся, будто выиграл главный приз лотереи. Я шлёпнула его по руке: — Осталось. Мне! Он жалобно посмотрел на меня: — Белла, мы хотим кушать. — Эмметт, это дом твоей тёщи. Твоя жена здесь. И вообще, вчера ты готовил шашлык, теперь, хочешь сказать, не сможешь приготовить себе завтрак? — Ну, Белла, ты же знаешь, что вкуснее твоего завтрака ничего не может быть! Разве что только твой обед или ужин! — Эмм продолжал смотреть на меня, умоляя его накормить. В конце концов я сдалась, и через двадцать минут мы все сидели за столом, уплетая омлет. Покончив с едой, мы отправились в гостиную, чтобы поболтать. Хотя Эмметт предлагал покупаться в бассейне, все единогласно отвергли его идею, считая, что лучше посмотреть какой-нибудь старый фильм. Мы выбрали Фореста, несмотря на протесты Эмметта, требующего "Людей в чёрном" и Элис с Розали желавших, "Бестолковых". На самом деле мне всегда нравился этот фильм, но в этот раз пока Форест рассказывал о своей жизни, я была отвлечена разговором с Эдвардом. Я правда пыталась наслаждаться просмотром, но этот болван меня отвлекал! Я и заметить не успела, как главный герой переключился на войну во Вьетнаме. — Только посмотри на Эмметта, — я перевела взгляд с экрана телевизора на друга и увидела, что он увлечённо таращится в телевизор, на автомате кладя в рот попкорн, — А говорил, что не будет смотреть "эту скукоту"! — Эдвард улыбнулся и я поняла, что любуюсь им, улыбаясь и бросая что-то о до сих пор обиженной Элис в ответ. Оставшуюся часть фильма я постоянно поглядывала на Эдварда, иногда ловя его встречные взгляды. В такие моменты, время будто в разы замедлялось на пару мгновений, а когда возвращалось в прежний ритм, мы, словно смущённые подростки, отводили глаза, уставившись в противоположную сторону. После окончания фильма, мы решили поехать домой, потому что я и Роуз беспокоились за детей, которые уже долгое время оставались дома одни. Садясь в машину, я посмотрела на Эдварда, прощающегося с друзьями. В этот момент, словно почувствовав мой взгляд, он обернулся. Неожиданно для себя самой, я широко улыбнулась ему и помахала рукой, прежде чем сесть в машину. Приехав домой уже в обед, я, пребывая в рассеянии, зашла в дом и поднялась на второй этаж. Удивительно, но в доме было тихо. Зайдя в комнату сына я застала милую картину. Ренесми и Бо спали в обнимку. Рука дочери покоилась на груди её брата, прямо напротив сердца, а Бофорт обнимал сестру за плечи, словно закрывая собой от всех опасностей. Они всегда заботились друг о друге. И несмотря на то, что не были похожи, они всегда были словно близнецы. Понимали друг друга с первых слов, помогали во всём и защищали от всего, что угрожало их безопасности. Ренесми всегда берегла чувства брата, она считала себя старшей сестрой и чувствовала необходимость оберегать его. Она резво отвечала обидчикам Бо, когда тот не мог, с блеском в глазах хвасталась его достижениями, как своими. Бо же всегда прикрывал её перед учителями, защищал от нападок одноклассниц и всегда поддерживал её морально. Воспоминания о счастливом прошлом накатили на меня, словно волны океана, одно за другим, проясняясь в памяти. Подойдя ближе к кровати, я присела с краю, поглаживая дочь по голове, играясь с волосами. Я вспомнила, какой счастливой одной семьёй мы были. Как ходили в походы, когда детям было по восемь лет, на ярмарки, когда им было по пять... Как мы с Эдвардом водили их на детские курсы по рисованию, танцам, на вокал... Как почти никуда не выходили из дома, когда Несс и Бо были совсем ещё крохи. Как ежедневно Эдвард гулял со мной в парке или просто по улицам, даже если я сама не хотела, и как мы вместе ходили в магазины детской одежды, когда я была беременна. И как мы с Эдвардом ходили в кино, когда ещё только начали встречаться, и смотря на экран, показывающий очередную мелодраму, я заявляла, что наши дети будут красивее. Все те эмоции, словно хранившиеся в морозильной камере под тяжёлым замком, высвободились, с невероятной скоростью, заполняя всё во мне. Возрождаясь во мне из пепла прошлых чувств и переживаний, они ошеломили меня своей силой. Слёзы потекли из глаз, и это было последствием перелома внутри меня. Они текли, не переставая, как льётся подземный ручей, наконец пробившийся на волю. Я поняла, как хочу вернуть то, что было разрушено мной же. Как хочу забыть все дни страданий и одиночества. Как хочу вновь быть счастливой вместе со своей семьёй. Отчаяние и безнадёжность сменили осознание, омрачая картину, уже нарисованную в голове. Ком встал в горле, мешая дышать, и рыдания начали вырываться наружу. Кто меня простит? Кто разделит моё желание? Как я всё исправлю?! Прикрывая рот рукой, я старалась не разбудить детей, но только больше погружалась в пучину отчаяния. Прикрыв глаза, я словно медленно тонула в холодной воде, не надеясь справиться с истерикой. Но неожиданно лёгкое прикосновение, тёплая рука, мягкий голос вырвали меня на поверхность. Открыв глаза, я увидела перед собой смазанное лицо Эдварда, обеспокоенно глядящего на меня. — Белла? Белла, что случилось? Ты в порядке? Белла? Что-то с детьми? Может ты поранилась? — не обращая внимания на его слова и продолжая реветь, я стремительно прижалась к нему, сжав в руках футболку, которая вскоре стала мокрой от слёз. После небольшого промедления я ощутила прикосновение рук, гладящих меня по спине. Подняв с кровати, Эдвард отнёс меня в мою спальню и усадил на мягкий матрас. Когда его руки отпустили меня, страх завладел мною. — Не уходи!.. Пожалуйста...