Saving your souls I lost mine

Свет, свет, свет. Повсюду был свет. Яркий, ослепляющий, режущий глаза. Я зажмурилась, но это не помогло. Я не понимала где я, что со мной случилось, лишь видела белое пространство вокруг и больше ничего. Состояние было, будто бы меня избивали несколько человек сразу. Все тело ломило, а колени подгибались. Думать я была не в состоянии, поэтому просто легла на землю, если это вообще можно так назвать. Подобрав ноги к груди, я старалась вспомнить что произошло, крутила в голове все воспоминания по кругу, но ответ не находила. Мне было и страшно, и тревожно, все чувства накрыли меня, словно морская волна. Я помнила Каньон, помнила Заклинателей, но дальше воспоминания расплывались, никак нельзя было собрать мысли в кучу, разглядеть размытые картинки. Я помнила медный запах крови, он до сих пор витал в воздухе, будто бы я купалась в крови. Взглянув на свои руки, я вспомнила, как они были обагрены чужой кровью. На моей совести были чьи-то жизни… - Алина, - голос вывел меня из ступора. Я приподнялась, опираясь на руку, щуря глаза, пытаясь разглядеть источник звука. Передо мной стоял мужчина: статный, высокий, с темными, словно смоль волосами. Он стоял совсем рядом, протягивая мне руку. Я приняла её, окончательно поднявшись на ноги. - Мы ждали тебя, Алина, - продолжал мужчина, - Нам пора в путь. - Куда? - голос дрожал, я готова была разрыдаться от непонимания. - Тебя кое-кто ждет. Идем. Он вел меня по белоснежной пустоте, уверенно шагая туда, где ничего не было. - Кто вы? - спросила я, оглядывая мужчину, - Что я тут делаю? - Ты не помнишь? - он вопросительно выгнул бровь, чуть приподнимая уголки губ. Где-то я уже видела эту ухмылку. - Совсем ничего. Я будто бы пытаюсь выплыть из вод своих же воспоминаний. - Ты погибла, спасая Равку от падения. Ты - герой, Святая, о которой будут складывать множество легенд и песен. Царица, которая готова была на все, ради своей страны. - Я… умерла? Я замерла на месте, словно вкопанная. Умерла? Точно… Погибла, разрушив проклятие, умерла, поглотив Неморе, освободила Равку, сделала свободным Александра, которого любила, отдала за него свою жизнь. Оставила бренную землю, покинув ее, забрав с собой ребёнка. Ребенок…Раньше я чувствовала его, пусть еще было рано, однако я ощущала его силу, мощную, великую, внутри себя. Теперь на этом месте была пустота. " Моему внуку не суждено родиться"- я вспомнила слова Багры, но так и не поняла почему. Почему моему сыну не дали нормально родиться, вырасти, стать самостоятельным человеком? Ни у меня, ни у него не было никакого выбора. Была лишь судьба мученика, судьба, которая отобрала наши жизни. Мои поступки несомненно повлияли на исход. Жертва, принесенная на алтарь надежды, светлое будущее, которое мне не увидеть. - Идем, у нас мало времени, - мужчина потянул меня за руку, увлекая за собой. Он сбавил шаг, поддерживая меня, потому что мои ноги вот-вот готовы были подогнуться от внутреннего напряжения. - Куда мы идем? - равнодушно прошептала я. - Туда, где тебя ждут. Давно ждут. Посреди пустынного пространства материализовалась дверь. Одинокая, как и я по эту сторону. Тёмное дерево контрастировало с белым пространством. Слезы скатывались по щекам, горячие, солёные, попадая на раскрытые губы. Глаза щипало, а сердце разрывалось болью. Я действительно умерла… Без поворотов и новой попытки. А Александр остался там совсем один, подавленный, раненный, свободный, и самое главное - живой. Я уверена, он в ярости, опустошен, задавлен тянущей болью под сердцем. Я слишком поздно сказала ему, как он мне дорог, слишком поздно призналась, что люблю его. Опоздала на несколько месяцев, скрывая свои замыслы, закрываясь от него. Мой милый генерал думал, что я могу его предать, но я не могла. Моя привязанность была настолько глубока, что даже сами Святые не могли ее разрушить. Я беззвучно плакала, доходя до двери, больше не чувствуя руки мужчины. - Дальше ты сама, Алина, - звучал его голос за моей спиной, - Был рад увидеть, что мой внук в надёжных руках. Я хотела повернуться, но дверь захлопнулась за моей спиной и больше не отворялась. Внук? Значит тот, кто встретил меня был Ильей Морозовым, выдающимся гришем, Святым, о ком я читала сидя часами в библиотеках. Знаменитый, великий, пугающий, мёртвый. Точно как и я. Тяжко вздохнув, я развернулась, чтобы оглядеть куда же меня привел мужчина. Темное дерево, из которого был выстроен дом, пахло так же, как и десять лет назад. Древесина, спелые яблоки и одуванчики. Обстановка ни капли не изменилась, я снова была дома. Я снова видела маму, сидящую на скамье. Она плела венок из тех самых одуванчиков, цветок за цветком, сплетая хрупкие стебельки. Её ловкие пальцы так быстро справлялись с работой, а я ни в силах была и пошевелиться, лишь стояла, прикрыв ладонью рот. Только бы не заплакать в голос. Мама тоже не изменилась. Стройная, с длинной косой, мило напевает себе под нос старинные песни, чуть меняя слова. Именно так я ее и запомнила, сохранив в памяти каждую морщинку на ее лице. - Алина, - позвала меня мама, откладывая незаконченный венок в сторону, протягивая мне свои теплые руки, пригласив в свои объятия, - Моя милая, как я скучала. Я бросилась к ней, крепко обнимая хрупкие плечи, цепляясь пальцами за одежду, желала быть ближе. Я плакала, уткнувшись в её грудь, а мама поглаживала меня по волосам, совсем так, как в детстве. Я часто не могла уснуть, и мама приходила ко мне, укладывая мою голову к себе на колени и проводила по волосам, напевая колыбельные, пока мое дыхание не становилось ровным, а страх перед кошмарами не сходил на нет. Рядом с ней я ничего не боялась, хотела быть сильной, чтобы она мной гордилась, но оплошала. - Мамочка, - едва слышно прошептала я, - Я даже и не думала, что увижу тебя. Я умерла, мамочка, но теперь я с тобой. Женщина поднялась, увлекая меня за собой, нежно держа за плечи, исследуя глазами мое лицо. Я так много хотела ей сказать, но слова застряли в горле, словно ком. Стольким хотелось поделиться - рассказать, что я нашла того, кто снился мне долгие годы, обрела всё, но очень быстро потеряла - хотелось поведать обо всем и сразу, но я не могла. Как и не могла унять дрожь в ледяных руках, которые висели вдоль тела, подрагивая в такт с сердцем. - Дорогая, ты не умерла, - сказала мама, сочувствующе улыбаясь, - Это место, где души выбирают, как им поступить дальше: пойти дальше к свету, или же переродиться, но ты здесь совсем по другой причине. - Не может этого быть, - мое лицо вытянулось от удивления, а сердце пропустило удар. - Смерть - это такое неоднозначное понятие для таких как ты, моя девочка, - продолжила мама, - Ты лишь сбросила свою смертную оболочку, тело, что можно ранить, покалечить, убить. Тело - это лишь сосуд, главное, - ее рука легла на сердце, а я даже через одежду чувствовала её тепло, - Главное - это душа, сильная, непоколебимая, верная. Ты переродишься, Алина, станешь той, кем и должна быть. Не Святой лишь на словах, а гришем, который умер и воскрес, возродился из пепла, словно Феникс. Я вспомнила слова старой женщины, которая напугала меня до чертиков, пока мы с Малом скитались в поисках оленя Морозова. Только сейчас до меня дошел смысл ее слов. "На развалинах мира, на руинах всех империй, воцарится хаос. Нас ждёт крах, но за ним придёт восход. И на пепелище всех миров вознесется Святая, словно феникс восставшая из пепла, отгоняя тьму и мрак“ Она предсказала моё падение до того, как в голове до конца созрели все планы, до того, как я расставила все по полочкам, разобралась в себе, поняла свое предназначение. Она не была сумасшедшей, как подумалось мне в начале. Женщина была гадалкой, провидицей, нагадав мне смерть, а затем вознесение. - Зачем мне возвращаться? Я потеряла всё, я потеряла малыша, которого обещала беречь. Как мне после этого жить, зная, что моя жертва была так велика? Мама взяла меня под руку, подводя к двери, ведущей на улицу. - Я покажу тебе, что случилось бы, если бы не твоя жертва. Дверь раскрылась, но я увидела не поляну, где всегда росли цветы. Я смотрела на руины, на горящие дома, сады, окутанные мраком. Чудовищное зрелище застыло, а мама повела меня дальше, словно это была экскурсия. - Это – Равка через пятнадцать лет. Именно тогда сила твоего сына вышла бы из-под контроля. Проклятье, соединившееся в ребенке двух Заклинателей, погубившее все на своем пути, - мы ступали по опаленной земле, осматривали сожженное поселение, по пути попадались обугленные трупы горожан. Запах горелой древесины, сожженной травы и сгоревшей плоти. Я поверить не могла, что мой ребёнок был бы на это способен, - Его разум пошатнулся, когда две его сути пробудились, а тьма окутала сердце. Мерзость влекла его, заставляла совершать немыслимые поступки. Всё вокруг завертелось, мир качался, а в какой-то момент замер. Передо мной сидел мальчик лет пяти, играющий на траве. Черные волосы поглощали солнечные лучи, а в карих глазах плескался восторг. Мои губы дрогнули в улыбке, но когда я посмотрела с чем же играл мой сын, я вскрикнула, пошатываясь. Детские пальчики были перепачканы в крови, а рядом лежали тела мертвых птиц и кроликов. Зажав рот рукой, я осела на траву, не понимая, почему же жизнь так несправедлива, почему моему ребенку выпала эта участь стать монстром, каких еще не видел свет? - Вставай, милая, - мама подняла меня, но я не могла стоять ровно. Мне было больно даже дышать, в груди зияла пустота, дыра, которую мне нечем было заполнить. - Мне очень жаль, но ты предотвратила огромную угрозу для этого мира, спасла своего сына от полного уничтожения и себя, и страны. По-другому быть не могло. - Почему же от этого так больно? - Прими эту боль, она сделает тебя сильнее. Лишь когда мы преодолеваем себя, мы становимся несокрушимыми, но грань между безжалостностью и силой так тонка, что лишь любовь способна не дать рухнуть, впасть в крайности. - Я не хочу так жить, зная, что ничего нельзя было изменить и только я виновата в этом. Мама положила ладони на мои щеки, стирая слезинки. Пережить столько всего, добиться высоты, но упасть с пьедестала, разбиться вдребезги, не в силах собраться заново. Я была не готова, ни к чему не готова. - Ты храбро сражалась за свою цель, умерла ради дорогих людей, пожертвовала собой и теперь готова опустить руки? Не этому я тебя учила, совсем не этому. - Так мне просто нужно смириться с тем, что я убила своего же ребенка? - У тебя будут дети, девочка моя, сильные, смелые, такие же как ты, нужно лишь вернуться. - Как? - Закатай рукав и посмотри. Мама отпустила меня, отходя на шаг, а мне хотелось лишь провалиться в глубь бездны, лишь бы не чувствовать ничего. Подкатывая оба рукава, я поняла, что печать, которая связывала меня и Александра не исчезла, как должна была. Она осталась на месте, излучая синий свет, словно маяк среди пустынного океана. Мой билет домой, к человеку, который думает, что я мертва. - Ты связала себя и Александра обещаниями, сплетя свои души в единое целое. Он - якорь, держащий твою жизнь на земле. Лишь из-за него ты можешь вернуться, ради него ты должна вернуться. Он стал собой благодаря тебе, очистившись от влияния мерзости. Дай ему шанс показать, что все твои жертвы были не напрасны. Ты часть его, также как и он часть тебя. Вас нельзя разлучать. - Что мне нужно делать? - вздохнув, спросила я. - Иди туда, куда ведет тебя твоё сердце. Ты выросла, моя девочка, теперь моя помощь тебе не нужна. Мама улыбнулась мне в последний раз, а затем растворилась в воздухе, словно её здесь и не было. И куда же меня вело мое сердце? Я не знала. Закрыв глаза, я представила поле, широкое, просторное, солнце над головой, которое грело своим теплом, реку, текущую неподалеку. Я слышала её журчание, плеск воды, пение птиц. Туда меня тянуло, там мне хотелось быть. Когда я открыла глаза, меня словно прошибло током. Больше не было горящих домов, трупов, ничего не было. Лишь простор и шёпот ветра, развивающего мои локоны. Меня унесло далеко, но тут я могла собраться с мыслями, принять новую суть, осознать кем я стала. Сжав ладонь, мне даже не нужно было призывать силу. На мне больше не было усилителей, не было ничего, что могло бы помочь мне стать сильной. Я могла всё сама. Стоило раскрыть ладонь, шар света материализовался сам собой, а ощущение было, будто бы даже горы не могли бы помешать мне. Я была снова жива, снова могла ощущать, чувствовать, но пустота никуда не делась – так и осталась дырой в груди, но я могла её заполнить. Пора было возвращаться домой...