Выворачивая наизнанку

      На тренировке Джексону кажется, что он не позволяет Чонгуку и мысли допустить о чём-то лишнем, увлекая его в бою. На самом же деле, когда удар Чон от плеча рассекает раз за разом воздух, пропахший потом, голова парня кишит этим «лишним». На уме крутятся два имени: Пак Чимин и Кан Юджин. Он со злостью выдыхает, держа на губах. Их связь не даёт ему покоя. Чёртова история повторяется. Сегодня он увидел в Пак Чимине того парня, который жил до смерти Ким Йеджи. Сегодня он увидел в своём близком друге забытого врага. Того врага, который был всегда ближе к Йеджи. Злость разрывает Чонгука на кусочки. Отсутствие концентрации позволяет Джексону уложить парня на лопатки несколько раз. И в последний, когда Ван делает вид, что собирается сломать нос другу, Чонгук со стоном скидывает мужчину с себя. Джексон тяжёлый. А Чон сегодня слишком слабый. У него нет сил. И это даже не из-за чёртова похмелья.       — Где твой белый флаг? — усмехается Ван, вытирая тыльной стороной ладони мокрый лоб.       — Я бы ответил где, но ты туда добровольно не пойдёшь, — скалится Чонгук, поворачивая голову в сторону друга. Раскинув руки в стороны, парень лежит так на ринге ещё несколько минут. Пот стекает тонкими струйками по лицу, щекоча подбородок. Тонкая ткань бордовой майки уже давно прилипла к его горячему телу.       — Такое ощущение, будто тебя подменили, — щурится Ван, поднимая с ринга литровую бутылку воды. — Чонгук, которого я знаю, не будет оканчивать бой поражением.       — Тому Чонгуку было семнадцать, и он ещё не был сшит хирургами по кусочкам, — пытаясь скрыть холод и раздражение в голосе, цедит Чон, резко поднимаясь. Терпеть не может говорить на эти темы. На темы прошлого. Он его, в принципе, на дух не переносит. Потому что только в этом грёбаном прошлом он был, наверное, действительно счастлив. А ещё только оно поистине разбило его. Размазало по белому полотну жизни, вычерпывая из Чона все запасы энергии и энтузиазма.       Джексон согласно кивает и, припадая губами к горлышку бутылки, делает поспешные глотки. Тэхён и Чимин были правы. Они предупреждали Вана, чтобы он не ударялся в воспоминания. Чонгук уже не тот резвый мальчишка, который радуется возможности заработать кулаками и показать себя. Он уже давно не интересуется деньгами. У него их достаточно, чтобы жить и не волноваться ещё как минимум лет десять. Потому что Чон не потратил и пятнадцати процентов от того, что накопил за последние пять лет работы с Тэхёном.       Чонгук уходит из зала, стягивая перчатки и ощущая тяжесть в желудке. А ещё тело сводит от непонятных ощущений. Это похоже на озноб, на температуру. Прикладывая ладонь ко лбу, Чон хмурится, понимая, что он прохладный. Принимая душ, прилегающий к его раздевалке, Чонгук переодевается, проверяет свои новые татуировки на руке и возвращает штангу в прокол брови. Закинув грязные вещи в сумку, он следует по коридорам, чтобы дойти до кабинета Тэхёна. На подземной парковке, что виднеется в конце одного из проходов, он замечает машину друга. Радуясь, что Кима не придётся ждать, Чон заходит в его кабинет.       — Выглядишь хреново, — кидая взгляд на друга, замечает Тэхён. Он наливает в бокал виски. От слегка уловимого запаха алкоголя у Чонгука наклёвывается новая тошнота. Гадкое ощущение.       — Ты тоже, — хмыкает Чон. Язык будто прилип к нёбу. Губы сохнут. Сейчас бы найти в кармане гигиеничку, которой он сроду не пользуется. Поэтому запуская руки в карманы толстовки и нащупывая там только зажигалку, Чон плюхается в кресло напротив стола Кима.       — Возможно, сегодня из этого кабинета я выйду с помятым лицом, но меня это ничуть не пугает, — нервно хохоча, Тэхён ставит на стол ещё один бокал.       Чонгук, предчувствуя тяжёлый разговор, откидывает голову на спинку кресла. Хрипло выдыхая, он задерживает дыхание. Запах виски дурманит и одновременно отталкивает. Где эта грань между «больше не буду нажираться, как ебаное животное» и «сейчас бы нажраться до искр в глазах»?       — Ты, наверное, помнишь, что у меня сейчас натянутые отношения с отцом, — делая глоток терпкого напитка, Ким откидывается в кресле подобно Чонгуку, — всё дело в семейном бизнесе. На рынке появились серьёзные конкуренты, наша компания теряет влияние. Отец уже давно своими поступками распугал всех партнёров, у него не осталось союзников, которые поддержали бы его в трудные времена. С одной стороны, я понимаю, что тоже в этом виноват, я слишком увлёкся «Анакондой» и мелкими подпольными делами, мало помогал отцу, не обращал внимания на его просьбы о помощи. Потому что мне казалось, что отец и сам в силах разрулить все неурядицы, ведь у него есть чёртов опыт. Но оказалось, что это не так. Сейчас всё стало из вон рук плохо. Отец больше не в силах управлять компанией, его слова больше не стоят ничего, а мне его конкуренты просто не дадут спокойно вести дела, потому что у них на меня есть куча компромата. Взять хотя бы «Анаконду». Они разрушат её. Этим тварям только дай повод, и они с радостью позарятся на то, что по праву моё.       — И? — сонно бормоча, Чонгук проходится пальцами по переносице.       — Мне нужно время, чтобы закрепиться на международном рынке, стать кем-то более влиятельным, чем просто наследником крупной компании. После усиления влияния я смогу встать у руля. И у меня есть идея, как это сделать. Только мне нужно время, Чонгук, — стягивая с шеи галстук, Ким расстёгивает несколько верхних пуговиц.       — Я не чёртов повелитель вселенной. Я не могу подарить тебе несколько лет, которые никто не заметит, — всё ещё сидя с закрытыми глазами, Чонгук из последних сил пытается не задремать. Массируя виски, брюнет про себя считает до ста. — Можешь.       Чонгук открывает глаза и переводит ленивый тяжёлый взгляд на Тэхёна. В его глазах блестит недоумение. Он хочет спросить: «Что ты придумал, кретин?»       — Я передам тебе весь пакет акций компании. Поиграешь в босса некоторое время, накрутишь на кулак яйца конкурентов, а потом я уже перехвачу эстафетную палочку, — усмехается Ким, допивая оставшееся виски в гранёном стакане. Со стуком опуская его на стол, он смотрит на друга, желая понять по его мимике ответ быстрее, чем его озвучит Чон.       Но слышится только хриплый смех.       Чонгук, гортанно хохоча, трёт глаз, а после хватает со стола нетронутый бокал с алкоголем. Поднеся его к губам, Чон кривится, но делает глоток содержимого. Не хотел этого делать ещё ближайшие пару месяцев, но Тэхён вынудил.       — Я точно вмажу тебе сегодня, придурок, — стиснув зубы, шипит Чонгук, — ты хоть понимаешь, кому отдаёшь бизнес?       — Надёжному человеку, близкому другу, безумному церберу. Мне не нужны твои знания о бизнесе, Чон. Мне нужна твоя сила манипуляции, — подмигивая брюнету, Тэхён стягивает пиджак, — к тому же, если мне не удастся взять в жёны Пак Чеён, тебе придётся просидеть в кресле босса около двух лет, — следует раскатистый смех, ведь Тэхён видит шокированный взгляд Чонгука.       — Что ты собрался сделать? — переспрашивает Чон, крутя в руках бокал. У него желание разбить его о стену позади Тэхёна. Или лучше об его голову. Однажды он уже так делал. Помирились они только в больнице, когда оба выползли из своих палат. Зла друг на друга они больше не держали.       Вылив остаток виски в горшок напольного цветка, Чонгук фыркает. Не понимая, причём тут женитьба на сестре Пак Чимина, Чонгук пытается запустить мыслительный механизм в голове. Но там уже всё засрано и сломано. Кан Юджин и Чимин приложили к этому усилия.       А Тэхён точно свихнулся. Чёртов интриган.       — Я собираюсь жениться на сестре Пак Чимина. И не потому, что я в неё влюблён, — лживо фыркает Тэхён, зная, Чон поверит ему, — мне нужно стать зятем Пак Соджуна. Ты же знаешь, какие крупные деревоперерабатывающие заводы он имеет в Новой Зеландии? К тому же у него есть большие связи в правительстве. Это усилит моё влияние. Я смогу вернуть былую власть моей семьи на территории Южной Кореи.       — Ты очень хитрый ублюдок, Ким Тэхён, — чувствуя терпкий запах лжи, отмечает Чонгук, он уже чувствует где-то подвох, но пока не может понять, где точно, но Чон уже мысленно принял игру друга, — но не забывай, кто такая Пак Чеён. Они с Чимином сделаны из одного теста. И мы уже узнали, как бывает опасен наш милый друг.       На губах Тэхёна виднеется лёгкая улыбка. По его напряжённым рукам, терзающим ворот рубашки, можно понять, что тот согласен с Чонгуком. Но не на сто процентов. Между ним и Чонгуком всегда есть ощутимая разница.       — До сих пор не можешь простить его за любовь к Йеджи? — щурится Тэхён, ощущая, как алкоголь начинает расслаблять. Уже не хочется рвать и метать от нервов. Есть желание только расслабиться в дружеской компании. Поэтому Тэхёна и не замечает, как наступает на мины.       — Нельзя ревновать к мёртвым, хён, — рычит Чонгук, чуть ли швыряя стакан в сторону Тэхёна. Он катится по гладкой поверхности стола, задевая рамку с фото и телефон Кима. Тэхён спокойно наблюдает за этим и, поднимая его, вновь усмехается. Чонгук назвал его «хён». Уже пахнет жареным.       Чонгук глупый мальчишка. Глупый. Глупый. Всегда, когда дело касается обид и дел сердечных, Чон превращается в слепого агрессора.       — Поехали постреляем, — кивая на дверь, вдруг предлагает Ким.       — Что? — Чон удивлён. Он таращится на друга, что, вдруг открывая нижний ящик стола, достаёт из него оружие.       — Лови, — кидая Чону незаряженный пистолет «Beretta», Тэхён поднимается из-за стола, держа в руках второй.       Ощущая в руках непривычную тяжесть, Чонгук рассматривает оружие в руках. Пистолет, что у него сейчас в руках, похож на тот, что подарил ему Тэхён на двадцатилетие. К слову, отец Тэхёна учил обоих мальчиков стрелять, когда им было по шестнадцать. Только чёрт знает, что было бы с Чоном, если бы его мать не отдала в ту же школу, куда ходил и Ким. Когда Чонгук пошёл в младшую школу, Ким уже её оканчивал. По воле судьбы они столкнулись на заднем дворе, не поделив между собой огромную площадку для баскетбола. Тэхён был чертовски заносчивым мелким ублюдком, который знал цену себе и своей семье. А Чон был озлоблен на таких, как Тэхён. Хоть Чонгук и обучался среди богатых, никогда не считал свою приёмную семью такой. Поэтому, столкнувшись лоб в лоб в детстве, они поняли, что стоят друг друга. Стоят того, чтобы оставлять синяки не на телах друг друга, а на телах всех тех, кто перешёл им дорогу.       Вскоре чёрный лексус въезжает на территорию двухэтажного дома. Этот особняк, больше напоминающий бетонно-стеклянную коробку в современном стиле, принадлежит Тэхёну. Когда двое мужчин выходят из авто, к ним подходит высокий широкоплечий охранник в чёрном костюме. Чонгук кивает ему и кидает в руки ключи от тэхёновской тачки.       — Господин Ким, господин Чон, — учтиво кивает мужчина и, дождавшись, когда молодые люди скроются в саду за домом, садится в лексус и отгоняет его к другим машинам в гараж.       На улице уже давно темно. Большая территория освещается многочисленными фонарями. В саду, где шумит лишь небольшой фонтан, у которого также есть подсветка, жёлтым тёплым светом горит гирлянда, висящая на каменной статуе. Это садовник повесил ещё на прошлое Рождество, но так и не снял, потому что Ким его уволил. А новому садовнику, впрочем, нравится эта атмосфера в саду, поэтому он и решает оставить её, считая не лишним разбавить строгий дизайн сада романтичным элементом.       — Тебе не кажется, что уже поздно для стрельбы? — оглядывая знакомый до скрипа зубов сад, интересуется Чон. Отпинывая носком кроссовка невидимый камушек, брюнет следует за другом, что непреклонно движется к середине сада, где стоит небольшой стол с патронами.       На другой стороне сада уже подготовлены мишени. По пути сюда Тэхён дал распоряжение подготовить всё для стрельбы.       — Мне кажется, самое время, — пожимает плечами Тэхён, стягивая с плеч длинный чёрный плащ и оставаясь в брюках и чёрной рубашке. Беря со стола кожаные перчатки, он кидает взгляд на Чонгука. Решив проверить его бдительность, быстро достаёт из-за спины пистолет и, заряжая его, наводит на друга.       — Если захочу, выбью не только ствол, но и кости из твоей руки, — усмехается Чон, склоняя голову вбок, но всё так же оставаясь на расстоянии трёх шагов. Ни один мускул его лица не дрогнул, когда Тэхён взял его на мушку.       — Мне сегодня хочется творить хаос, — прицеливаясь в правый глаз Чонгука, признаётся Ким, — давай заключим пари.       — Дай-ка вспомню, — прикладывая палец к губам, шепчет Чон, делая шаг навстречу Тэхёну, — в последний раз, когда мы заключали пари, я собирал чужие кишки по дну бассейна, а ты трахал сразу двоих. Всегда несправедливый исход получается, не думаешь?       — Оставайся на своём месте, — снимая пистолет с предохранителя, Ким хищно улыбается, кидая взгляд куда-то за плечо парня. Там идёт кто-то из охраны. Не обращая на это внимания, Ким резко разворачивается и, делая выстрел, попадает прямо в горлышко стеклянной бутылки, — бинго!       Чонгук и Тэхён смеются, радуясь, словно мальчишки, которым разрешили пострелять из рогатки. Но смех быстро пропадает, когда Тэхён за спинами двух мужчин из охраны видит светловолосую девушку, вышагивающую от бедра. На ней чёрное платье, кожаный пиджак и аккуратный красный берет в тон помаде на привлекательных губах.       Тэхён непроизвольно делает несколько выстрелов в сторону, ругаясь только ему понятным языком. Чонгук непонятливо хмурится, а после разворачивается. Но в этот момент на его плечо опускается лёгкая ручка, и он улавливает женский запах. Сладкий. Притягивающий. Их взгляды с Чеён пересекаются.       — Милая, ты что, потерялась? — усмехается Тэхён, удивлённо смотря на возлюбленную, что так неожиданно появилась на его территории.       — И вам добрый вечер, мальчики, — дразнится Пак, обходя Чонгука. Чеён оценивающе смотрит на стол с патронами, а после на оружие в руках Тэхёна. Проходясь усталым взглядом по рядом стоящему Киму, она поджимает губы и, открывая свою лакированную сумочку, достаёт пластиковый пакет, — братец попросил передать.       Протягивая Киму пакет с неизвестными ей бумагами, Чеён разворачивается к Чонгуку. Их взгляды вновь встречаются лишь на пару секунд, но за это время она успевает разглядеть в его тёмных глазах какую-то тайну. Он смотрит на неё и будто предупреждает. Только о чём?       — Спасибо, что передала, персик, — хмыкает Тэхён, кидая пакет на стол, — а куда сам охламон делся? Или ты ему в курьеры нанялась? А, нет, подожди, я понял, ты хотела меня увидеть, — самодовольно ухмыляясь, Ким поднимает руку и, прицеливаясь, вновь делает выстрел. В ушах Чеён сразу же раздаётся звон. Терпеть не может эти их игрушки.       — Почти угадал, — пожимает плечами девушка, ощущая то, как холодный осенний ветер пробирается под пиджак. Слишком легко оделась для такой погоды, — Чимин буквально два часа назад улетел к отцу в Новую Зеландию. Им нужно решить некоторые вопросы. Потом они вместе вернутся. Я соскучилась по папе, — губ Чеён касается тёплая улыбка. Она и сама не знает, зачем говорит это им. Знает, что она для них как младшая сестра, и они всегда при возможности поддержат её.       Только вдруг прижавшееся к ней тело Тэхёна говорит о другом. Он накидывает ей на плечи свой плащ и, щипая за бедро, где заканчивается её пиджак, тёплыми губами приближается к её уху.       Он всё ещё помнит их не очень весёлый разговор на банкете. Тогда он так и не смог отдать подарок Чеён, потому что она выпустила свои коготки и задела ими хрупкое мужское эго. Но ему всё ещё интересно, остался ли цел подарок, который курьер доставил прямо до порога девушки. Возможно, Чеён швырнула его из окна или кинула в шкатулку к остальным безделушкам. Тэхён готов поспорить, что там же хранятся и разбитые мужские сердца.       — Платья холодной осенью не могут согреть женщину, на это способен только мужчина, — его шёпот разгоняет по её пояснице приятное тепло. Рука Кима покоится на её талии, а взгляд, полный насмешливой игривости, направлен на Чонгука, которому в новинку видеть такого Тэхёна. Ким по большей части не церемонится с женщинами. Он ими просто пользуется.       Но сейчас Ким выглядит так, будто Чеён, и правда, ему нравится. Чон щурится, внимательно наблюдая за мимикой друга и, уличив его во лжи, скрытно улыбается. Почему Чонгук не замечает этого раньше? Почему воспринимает флирт Тэхёна как обычное желание мужчины поиграться с красивой девушкой? Ведь сейчас глаза Кима, что поволокой заполняются, когда он смотрит на Чеён, говорят о том, что тот влип по полной программе.       — Постреляешь с нами? — пытаясь разрядить обстановку, которая уже начинает давить на Чеён, предлагает Чонгук.       — Не умею, — забыв, что у неё накрашены губы, Чеён облизывает их и делает шаг в сторону, едва удержавшись на ногах. Плащ Тэхёна на плечах тёплый, приятно пахнет. От этого всего дурман заполняет собой каждый миллиметр её разума, — я лучше поеду домой. Сегодня была тяжёлая парная съёмка, устала.       — Парная съёмка? — переспрашивает Тэхён, заряжая оружие Чона и боковым зрением смотря на девушку.       — Помните актёра, который сыграл главного героя в прошлом году в дораме «Забытые»? — скорее обращаясь к Чонгуку, интересуется Чеён. Она держит зрительный контакт с ним, пытаясь понять, действительно ли он что-то знает, чего не знает она, как ей это кажется. Она думает, что вот-вот Чон должен подать ей хоть какой-то знак.       — Не смотрю дорамы, — хором отвечают Чон и Ким, а после переглядываются.       — Так вот, сегодня я снималась для одного журнала с Сухёном, вышли неплохие фотографии, так что, если вы не против, я поеду домой, ваша компания мне изрядно наскучила, — скидывая с плеч тэхёновский плащ, Чеён начинает уходить.       — Ты слышал то же, что и я? — недовольно цедит Тэхён, смотря вслед уходящей нимфе. — Она тёрлась с каким-то актёром? — раздаётся выстрел. Ещё одна стеклянная бутылка поражена пулей Тэхёна.       Чонгук смеётся, различая в голосе Кима ревность. И он действительно думает, что Чон поверит в его ложь о том, что Чеён нужна ему только как средство достижения цели?       — Не тёрлась, а работала, — вздыхает Чон, подходя к столу и беря заряженный Тэхёном пистолет, — если ты не забыл, Чеён фотомодель.       — Одно и то же, — небрежно фыркает Ким, — Йеджи ты не разрешал даже одним воздухом с Чимином дышать.       Тэхёну стоит прикусить язык. Но сегодня он не подбирает выражения.       — Не напоминай, твою мать, — прицеливаясь не в бутылку, а в крону дерева, растущего у высокого зубчатого забора, грубо отвечает Чон, — у Чимина кредо по жизни вертеться рядом с моими женщинами.       — Рядом с «твоими» женщинами? — подозрительно щурясь, переспрашивает Тэхён, обходя Чонгука и становясь по другую сторону от него.       Чон, нажимая на спусковой крючок и делая выдох, совершает выстрел. Звук вылетевшего за мгновение патрона расслабляет его. Видя, что пуля попала в ствол дерева, Чонгук удовлетворённо поджимает губы.       — Насколько я помню, у тебя была одна женщина, Чон, — покачивая головой и поднимая с газона скинутый Чеён плащ, произносит Тэхён.       Чонгук уже жалеет, что открыл рот. Мог бы молча наблюдать за ревностью Тэхёна. Блядская ночь правды. Они оба узнают друг о друге немного нового.       — Так и есть, — шепчет в ответ брюнет, ощущая, как его рука начинает дрожать, — но не забывай, что есть те женщины, которых я терпеть не могу. Они тоже мои.       Теперь очередь Тэхёна смеяться. Он чиркает зажигалкой и поджигает сигарету.       — Хорошая политика, засранец, — будто гордясь младшим, кивает Ким, — нет, правда, очаровательно с твоей стороны ревновать к Чимину всех женщин, которых ты знаешь. Может, дело в Паке и ты просто тайно сходишь с ума по заднице, мечтая…       Тэхён не успевает договорить, потому что он с громким хохотом падает на газон, теряя сигарету, что толком не успевает зажечься. Пистолет в руках Чонгука оказывается рядом с его лбом, а нога Чона давит на грудь. Гогот Тэхёна разносится по саду до тех пор, пока Чонгук сам не начинает смеяться, падая на газон рядом с другом. Они смотрят наверх, в чёрное небо, которое так похоже на их души, понимая, что сегодня они не готовы раскрыть друг другу все свои тайны.