***
Увы, каюсь, я бессовестно лгала милому Абрахаму, когда говорила, что не собираюсь ехать в Карпаты, посмотреть на Черный камень. Собственно, не могу даже с уверенностью сказать, почему я так поступила. Словно некая, неведомая мне сила, подталкивала меня обмануть человека, который мне положительно нравился. Но противиться безмолвному голосу я была просто не в силах. Ван Хелсинг не должен был знать о моем решение. Не должен и точка. Черный камень … С памятного апрельского утра, когда я впервые увидела его в своих видениях, он постоянно терзал мое воображение, заставляя ворочаться в постели короткими июньскими ночами. Чувство непонятного томления снедало мою душу, странное желание увидеть этот проклятый монолит не покидало меня ни на минуту. Он словно манил к себе, притягивал как магнит и противиться его воли с каждым днем становилось все труднее и труднее. Возможно, именно это томление и было той странной силой, заставившей меня солгать Абрахаму. Однако, как бы там ни было, а получив документы из Сорбонны, я с тяжелым сердцем покинула блистательный Париж — город, который навсегда остался в моей душе ярким ослепляющим фейерверком незаметно уходящей юности. Только наблюдая, как огни великого города тают в вечерней дымке, я вдруг осознала, как скоротечно людское время на земле. Сегодня ты еще молод и полон сил, а завтра уже стоишь на краю собственной могилы … Поезд, задорно посвистывая, на всех парах двигался на восток. Но путь его лежал не в пределы Российской империи. Увы, я вновь слукавила перед славным доктором Ван Хелсингом. Билеты были куплены не в столицу Привислинского края (5), а в древний город на Дунае — Будапешт. Глоссарий: 1. Chère Annette — дорогую Аннет (фр.) 2. Пифия (др.-греч. Πῡθία, лат. Pythia) — в Древней Греции жрица-прорицательница Дельфийского оракула в храме Аполлона в Дельфах, расположенного на склоне горы Парнас. Именование Пифия происходит от змея Пифона, сраженного стрелами самого Аполлона. 3. Аэндорская (Эндорская) волшебница (ивр. אֵשֶׁת בַּעֲלַת אוֹב בְּעֵין דּוֹר, др.-греч. Αενδωρ ἐγγαστρίμαθος, лат. Endor pythonem, имя в мидрашах — Цфания или Седекла) — персонаж Ветхого Завета, колдунья из Аэндора (Эйн-Дор), вызвавшая по просьбе царя Саула накануне решающей битвы дух покойного пророка Самуила для предсказания судьбы. 4. Au revoir Paris! Au revoir mon amour! — Прощай, Париж! Прощай, моя любовь! (фр.) 5. Привислинский край — одно из неофициальных названий Царства Польского в составе Российской империи, употреблявшееся во второй половине XIX — начале XX веках. Появление и бытование этого названия связаны с постепенной ликвидацией внутренней автономии и особых центральных государственных учреждений Царства Польского, приближение системы управления ими к общероссийской после подавления Польского восстания 1863–1864 годов. С конца 1860-х годов изредка использовалось в официальных документах и законодательных актах. Вышло из употребления после восстановления независимости Польши в 1918 году.Глава VIII Предостережение доктора Ван Хелсинга
26 мая 2021 г. в 19:22
Последующие события развивались так стремительно, что у меня, право слово, просто не было времени, чтобы поразмыслить над своими странными видениями, связанными с проклятыми «Запретными культами». Древние рыцари, благородные османы и прочие черные камни непроизвольно отошли на второй план.
Сперва меня неприятно огорошила моя подруга Ирэн Адлер (до сего момента я на полном серьезе считала ее таковой). Даже не попрощавшись, она укатила в Прагу, соизволив послать мне только записку, где крайне сухо уведомляла «chère Annette» (1) о заключенном ею «очень выгодном» контракте с тамошней оперой. Моя американская знакомая «никак не могла отказаться от такого фантастического предложения», посему покинула Париж в тот же день, сев на поезд, идущий в Дунайскую монархию. Самолично проститься с «chère Annette» у нее «просто не получалось».
К сожалению, неожиданное бегство Ирэн (иначе и не скажешь!) затмили еще более отвратительные события. В данных записках я не имею ни малейшего желания подробно описывать причины, почему двое дураков вознамерились стреляться из-за моей скромной персоны. Тем более ваша покорная слуга ни одному из них не оказывала и толики расположения.
Однако, столь постыдный и глупый инцидент имел для меня весьма печальные последствия. После дуэли, где двое болванов (один из которых имел несчастье именоваться титулованным) лишь ранили друг друга, со мною встретился представитель русского посольства и недвусмысленно дал понять, «дальнейшее пребывание мадемуазель Мироновой не только в Париже, но и во Франции в целом крайне нежелательно, особенно сейчас, когда две великие европейские державы стоят на пороге подписания исторического документа».
На моих планах доучиться в Сорбонне и стать дипломированном врачом приходилось поставить жирный крест. Единовременное крушение всех надежд повергло меня в дикое уныние. Всю ночь проплакала я, уткнувшись лицом в подушку. Но, как известно, слезами горю не поможешь. Против государственного аппарата двух стран я совершенно бессильна. Кто же знал, что один из дуэлянтов окажется столь мстительным и влиятельным субъектом. Хотя … Чему тут удивляться! С самого начала было видно, что за птица этот виконт D. И как только меня угораздило согласиться на танец со столь неприятным типусом …
Было бы смешно скрывать, что я совершенно не хотела возвращаться домой, в Затонск. Даже предстоящая встреча с любимыми родителями не радовала меня так, как когда-то. И дело не в моем бессердечии или же в отсутствии патриотизма. Я так долго мечтала увидеть большой мир, побывать во многих странах, повстречать интересных людей … Теперь же все это выглядело, как мираж — мечты, которым не дано сбыться!
Стоит мне только пересечь границы империи, и я вряд ли когда еще окажусь в чужих краях. Парижское посольство постарается сделать все, чтобы проблемная соотечественница никогда более не покидала родные просторы. Посему, да простит меня читатель, я делала все возможное, только бы потянуть время и задержаться во Франции хотя бы еще на неделю.
В это невеселое время я вновь повстречала чудака Ван Хелсинга.
Доктор сразу узнал меня, приветствовав с неподдельной радостью. Отвесив весьма занимательный поклон и поцеловав ручку, этот оригинал в довольно напористой манере предложил мне прогуляться с ним по парку. Я особенно не противилась, так как искала любой предлог, дабы не забирать свои документы из Сорбонны. Стоит мне окончательно распрощаться со своим alma mater и я в течении нескольких дней буду вынуждена сесть на поезд, идущий на Варшаву. А так, у меня появлялся вполне законный предлог саботировать нежеланное посещение учебного заведения, где я едва не стала врачом …
Обидно все-таки обрывать учебу, почитай уже на самом финише.
— Я слышал, милая Энн, ты покидаешь Париж? — без особых вступлений, полюбопытствовал Абрахам.
— Да, верно. Думаю, не стоит объяснять причину столь неожиданного решения. Парижские газеты трубили об этом целых две недели подряд, — несколько иронично улыбнулась я.
— Разумеется … Энн, поверь, мне искренне жаль, что ты не смогла доучиться. Но не стоит особо горевать. Сорбонна не единственное на свете учебное заведение, где готовят прекрасных медиков. Уверен, из тебя получится прекрасный врач. Говорю тебе об этом, как будущий коллега по цеху.
— Спасибо, милый Абрахам, — тепло улыбнулась я этому чудаку. — Однако, мне что-то подсказывает, что совершенно не для этого ты потянул меня в этот парк …
— А тебе не откажешь в проницательности, мадемуазель Аннет, — хмыкнул голландец, поправляя свою американскую широкополую шляпу. — Я хотел бы поговорить с тобой об одном инциденте, что произошел несколько месяцев тому назад.
— Хм. Я так и знала … Тебе все не дают покоя мои бредни, связанные с «Запретными культами».
— На твоем месте, Энн, я бы не стал столь легкомысленно относиться к своим видениям, особенно, если они связаны с ТАКОЙ книгой. Не сердись, но я бы очень хотел, чтобы ты более подробно мне их описала. Уверен, все это произошло не просто так.
Вздохнув, я как можно более точно пересказала свои «видения», умолчав лишь о том, что таинственный рыцарь был очень похож на моего сердечного друга из Затонска. Однако Ван Хелсингу и этого хватило с лихвой! Доктор заметно побледнел, а в его странных темно-синих глазах появилось нечто, весьма смахивающее на неподдельную тревогу. Одного я только не могла понять беспокоиться ли Абрахам обо мне или просто шокирован мои кошмаром.
— Корвин … Кузгун … Ворон … Удивительно … Невероятно … — забормотал Ван Хелсинг, до боли в заметно побелевших пальцах сжав свою трость с интересным набалдашником в виде серебристой кошачьей головки. — Рыцарь в сверкающих доспехах, знатный осман … И Черный камень среди Карпатских гор! Несомненно, все это произошло неслучайно! Это … это загадка. Клянусь Юпитером! Загадка … — Абрахам нервно почесал давно небритую щеку. — Знать бы только ответ.
— Дорогой друг, — нешуточно встревожившись, я взяла странного голландца за руку. — Прошу, не стоит так серьезно воспринимать мои видения. Изредка я и вправду что-то вижу … Тени умерших людей, неприкаянные души. Но не более того. Я не Пифия (2) и не Эндорская волшебница (3). Неведомые силы не покорны моей воле, я не прозреваю будущее и не могу двигать горы одним лишь своим взором, — не удержавшись, я хихикнула на последних словах.
— И все же некая сила в тебе есть, — Ван Хелсинг без улыбки посмотрел на вашу покорную слугу, отчего я непроизвольно поежилась, уж чересчур пронзительным был взор у этого странного человека. — И это, признаться, пугает меня больше всего. Черный камень и на обычного человека действует весьма угнетающе, что уж говорить о тебе. Ты проводник, Энн, живой проводник, сверх всякой меры чувствительный к подобным вещам. И это, если не брать в расчет людей, которых немало найдется на свете, что пожелают превратить тебя в слепое орудие своей черной воли …
— Право, Абрахам, хватит. Не пугай меня. О каких еще людях ты говоришь?
— Думаю, ты и самая прекрасно знаешь, о чем я только, что сказал, — Ван Хелсинг сурово поджал губы. — Будь осторожна, Энн. Порошу тебя. Заклинаю! Уезжай в Россию, в свой родной Затонск, укройся там, пережди бурю.
— Да, о чем ты все говоришь?! — рассердилась я. — Что за смертельная опасность мне грозит?
— Энн, — Абрахам взял мои руки в свои и голос его несколько смягчился, — пообещай, что ты не поедешь в Карпаты, смотреть проклятый Черный камень.
— Друг мой! Да откуда ты взял такую нелепицу! У меня и в мыслях не было ехать в Карпаты, дабы лицезреть какой-то осколок скалы. Поверь, будь на то моя воля, я вообще не покидала бы Париж …
— И все же, пообещай, что ты не поедешь в Карпаты. Хотя бы … в этом году.
— Хорошо, милый Арахам, я обещаю, в Карпаты ни нагой, — рассмеялась я. — Завтра получаю свои документы и сразу сажусь в поезд, идущий на Варшаву. Au revoir Paris! Au revoir mon amour (4)!