Анна и проклятие Черного камня.

            Голгорот … Забытый Старший … Омерзительная тварь доисторического мира, мира ужаса и смерти …       Из каких неведомых глубин космоса явилось это существо на нашу крошечную планету и когда это произошло, мне, к счастью, неведомо. Я никогда этого не узнаю … И, собственно, совершенно к этому не стремлюсь. Порою запретные знания могут обратиться и во вред, особенно, когда имеешь дело с порождениями совершенно иных сфер бытия. Одно только могу сказать, в ту памятную ночь я столкнулась с самим первородным злом, злом настолько древним и искушенным в своих пороках, что перед ним меркли все остальные кошмары.       Мне решительно тяжело подобрать нужные слова, дабы описать то … то существо, что угнездилось на самой верхушке Черного камня, мертвой хваткой вцепившись своими когтями в его гладкую поверхность. Ни в одном из языков человеческих не найдется нужных слов и определений, которые смогли бы полностью передать все «прелести» кошмарного божества безумных патанов.       Голгорот больше всего напоминал гигантскую жабу, непомерно раздутую и дьявольски отвратительную. Все контуры и черты его были несколько смазаны и постоянно трепетали, словно омерзительное существо не могло полностью перейти в наш мир, а только замирало на пороге, поджидая кровавую жертву.       У Голгорота имелась крупная голова с коллекцией дряблых и очень жирных подбородков, совершенно лишенная ушей и шеи, где вместо носа было два гнусного вида отверстия, а рот заменяла широкая кривая щель, полная частых и невообразимо острых зубов. Этот тошнотворный рот глумливо ухмылялся, приветствуя появление вожделенного подношения. Крупная голова чудовища сразу переходила в одутловатое бочкообразное туловище с рахитично кривыми ножками, но, на удивление, с длинными и очень сильными руками, роднящими этот оживший кошмар с уродливой обезьяной из джунглей далекого юга. Именно этими мускулистыми лапами Голгорот и цеплялся за верхушку Черного камня, нервно ерзая от нетерпения.       Что же касается шкуры монстра, то о ней я благоразумно умолчу, намекну лишь, что перед ее уродством меркли все кожные недуги человечества, а язвы и фурункулы, покрывавшие все тело чудовища, были не только полными гноя и прочей несусветной гадости, но, как мне тогда показалось, еще и жили своей собственной противоестественной жизнью, постоянно перемещаясь по нему, словно стада демонических паразитов.       Глядя на этот ужас я, едва не потеряла сознание. Мозг категорически отказывался принять это чуждое существо за реальность, ища успокоение в непроглядной тьме забвения. Но какая-то злая сила не давала мне благополучно лишиться сил, словно готовя к безумному финалу встречи с Голгоротом.       Ваша покорная слуга, разглядывая тело древнего божества наивно полагала, что видела самое страшное. Бог мой! Как же я ошибалась!.. Ведь мне еще не довелось повстречаться со взором чудовища, так как глаза его были плотно зажмурены, словно яркий свет множества факелов слепил его.        — Голгорот! Забытый Старший! Бог и покровитель вечного Ксутлтана! Вот наш дар и наша жертва! — пролаял подо мною Вал-Гар, еще выше вздымая над головой мое нагое тело.       Тогда-то морщинистые веки чудовища и распахнулись, явив миру истинные колодцы зла.       Я закричала так, как никогда до этого не кричала. И думается мне, что именно этот отчаянный вопль, переходящий в надрывные рыдания, спас мой разум от помешательства. Ибо будь я хоть чуточку выдержаннее и смелее, то не писала бы ныне этих строк, давно уже превратившись в безвольное существо, вынужденное до конца дней своих влачить жалкое существование пускающего слюни растения.       Огромные немигающие плошки воззрились на меня с радостным узнаванием, словно были мы старыми и добрыми друзьями. Но не было в той нечеловеческой радости и крупицы светлого чувства. Глаза Голгорота были глазами гада, змея из самых потаенных уголков преисподней, полные нечеловеческой злобы, жестокости и похоти. Это были двери в мир дикого ужаса и безумия, колодцы первозданной тьмы и порока. Ни одно живое существо, рожденное под солнцем нашего мира, не могло иметь таких глаз, лучащихся мраком бескрайних космических пространств.       Утробно квакнув, Голгорот слегка наклонился вперед, словно желая быть поближе ко мне. Патаны дружно издали глухой стон животного экстаза, предвкушая сатанинскую свадьбу. Нервно ерзая на верхушке Черного камня, мерзкая жаба медленно, словно боясь нарушить важность момента, потянулась к своей жертве. Но делала она это не своими мускулистыми лапами … Нет! Из-за покатых плеч Голгорота появились толстые и довольно длинные щупальца, что, видимо, росли прямо из спины чудовища и до времени прятались за ней, выжидая подходящего момента.       И вот этот момент …настал?       Жуткие отростки монстра, гаденько подрагивая и изгибаясь от возбуждения, не спеша приближались ко мне. Каждое щупальце заканчивалось самой настоящей пастью, полной острых игольчатых зубов. С неописуемым ужасом глядя на этот кошмар, я знала, что последует дальше и знание это сводило меня с ума …        — Поцелуй! — гаркнул Вал-Гар.        — Поцелуй! — квакнула горбатая карга, в экстазе катающаяся по земле.        — Поцелуй! — в один голос взревели патаны, подняв руки над головами.       — Да свершится поцелуй, да обретет Великий невесту, — торжественно пророкотал верховный жрец Ксутлтана. — Да восстанет царство из тлена и мрак ночи воцарится на земле …       Я практически сдалась, уступив немыслимому напору злой воли. Теперь я готова была стать жалкой марионеткой в лапах чудовища, желавшего изнасиловать не только мое тело, но и душу.       Как только омерзительное щупальце коснется моего тела, я навек попаду в рабство кошмарной твари. Исчезнет Анна Миронова, не просто умрет, а именно исчезнет, поглощенная вся без остатка древним божеством. И даже если Голгорот и позволит мне жить, это будет не полноценная жизнь человека, а жалкое существование сомнамбулы — невольницы и проводницы злой воли моего бессердечного господина. Моя душа будет выпита вся без остатка и ее место займет нечто иное, чуждое этому миру …       Вот клыкастая пасть уже подле моей груди, готовая впиться в окаменевший от ужаса сосок …

***

      Передо мной, словно сотканное из тумана, возникло лицо молодой женщины. Мое лицо! Хотя … постойте … Это же … это же Софья Корвин! Да! Ошибки быть не могло, на меня встревоженно взирала венгерская чародейка, в чьем теле, так похожим на мое собственное, жила одна и та же душа, сделавшая нас роднее единокровных сестер.        — Вспомни! Вспомни Ворона! — настойчиво повторял в моем мозгу этот диковинный фантом. — Призови охранителя нашего рода. Он спасет тебя от Голгорота. Крылом черным он взмахнет, тварь из ада враз сметет …       Ворон? Охранитель рода? Смутные воспоминания, пришедшие, казалось, из неведомых мне доселе глубин, вспыхнули в моем сознании. Ворон … Мудрая и гордая птица, чьи перья в колдовском свете луны отливают иссиня-черным блеском, а шум могучих крыл подымает ветер.       Ветер … Дорогой читатель может заслуженно посчитать автора этих строк совсем рехнувшейся особой, но в это мгновение я и вправду услышала пока еще совсем далекий, но с каждой секундой все возрастающий шум могучих крыльев. Эти бескрайние крылья, что казалось, раскинулись от горизонта до горизонта, подымали такой ветер, который мне еще не доводилось слыхать. Любой катаклизм, будь то неистовый буран или разрушительное торнадо, мерк перед этим свистящим грохотом, ибо шел он не из нашего мира, зарождаясь в неведомых человеку пространствах, формируясь в сферах вне нашего бытия.       Яростно свистел этот колдовской ветер в ушах, грозный клекот заставлял сердце учащенно биться, а гигантский черный глаз, полный вековой мудрости, бесстрастно глядел вперед, где на своем отвратительном троне ерзало мерзкое чудище, именуемое Голгоротом. Охранитель рода, древний тотем (1), откликнулся на мой отчаянный призыв, спеша на выручку через время и пространство.

***

      Порыв ледяного ветра пронесся над вершиной столовой горы, зловеще треща сучьями темного леса и мигом туша многочисленные факелы язычников. Несколько курильниц, установленные на грубых треножниках, перевернулись, высыпав на вытоптанную траву слабо тлеющие угли. Гигантская птичья тень, на миг явившись из окутанных туманом пространств, заслонила собой мутный диск дождливой луны, накрыв призрачным пологом сборище безумных язычников, заставив их каменные сердца сжаться от ужаса.       Откуда-то сверху, с невообразимых высот бытия, грохнул торжествующий птичий крик, отразившийся от притихшей земли симфонией чистой и незамутненной силы. Патаны испуганно зашумели, с тревогой озираясь по сторонам. Самые малодушные из них даже попятились назад, с суеверным ужасом взирая в небеса. Горбатая старуха тихонько завыла, словно побитая собака, предчувствующая беду. Даже бесстрастный доселе Вал-Гар нервно выругался, а его стальные ручищи непроизвольно дрогнули.       Более того, сам Голгорот перестал гаденько красться ко мне, настороженно замерев на своем черном постаменте. В тот состоянии, в котором я тогда находилась, мне, разумеется, могло и показаться, но в кошмарных глазищах чудовища мелькнула самая настоящая неуверенность. Оно … У меня решительно перехватило дыхание! Оно боялось!.. Да! Да! Кошмарное божество нечестивого Ксутлтана испытало самое, что ни на есть простое человеческое чувство. Страх!..       Как это не парадоксально, но тварь из бездны — бог ужаса древнего мира — боялась охранителя рода — черного ворона, грозно и презрительно глядящего на похотливую жабу из глубин преисподней. И этот страх не только развеял вязкую магию глазищ Голгорота, но и придал мне сил для борьбы.       Теперь я не была тряпичной куклой в руках безумного садиста Вал-Гара, я вновь была человеком с собственной волей и собственной судьбой. Покорная рабыня исчезла, ее место вернула себе Анной Викторовна Миронова — медиум-любитель и недоучившийся хирург. Пускай, это смешно читать, но именно эти простые слова, не лишенные здоровой иронии, вернули мне веру в себя и желание сопротивляться чужому принуждению.       Сама, толком не понимая, что творю, я вновь обратилась к гигантскому ворону, моля его о помощи. И вновь громогласный птичий крик потряс ночные Карпаты. Тень ринулась на затрепетавшего всей своей тушей Голгорота, словно собираясь схватить его и вознести к небесам. Демоническая жаба пронзительно заверещала, мигом окружив себя настоящим пологом из мерзко извивающихся щупалец.       Я, как и окружавшие меня патаны, не видела ворона, в отличии от древнего божества на Черном камне, что, пригнувшись, стреляло во все стороны своими толстыми отростками с жадно чавкающими пастями на концах. Однако битву нечеловеческих сил, думаю, мы, все тут собравшиеся, ощущали прекрасно. Пространство вокруг Черного камня буквально трещало от сталкивавшейся там энергии.       Постепенно, хоть и с превеликим трудом, Голгороту удалось отогнать от себя ворона. Еще раз оглушительно каркнув, охранитель рода взмыл в предгрозовые небеса, словно выжидая удобного случая для повторного нападения. К сожалению, отвратительной жабе для завершения ритуала нужно было всего лишь несколько секунд.       И она их получила …       Голгорот издал резкий вопль, в котором причудливо смешались страх, неуверенность и нетерпение. Тварь нервничала, спеша во чтобы то ни стало заполучить столь вожделенную жертву.       Вал-Гар хрипя от напряжения, поднял мое неистово сопротивляющееся тело еще выше над головой, едва не став при этом на цыпочки. Щупальца Голгорота вновь метнулись ко мне, с жадностью щелкая тошнотворными пастями.       В этот раз ворон не успеет мне помочь …       Сухой револьверный выстрел прогремел в моих ушах, подобно грому в декабре. А возможно то и был гром, ибо вслед за выстрелом хляби небесные распахнулись, низвергая на землю настоящий водопад.

***

      Вскрикнув, Вал-Гар пошатнулся. Руки его еще больше задрожали, не в силах более удерживать мое тело. Надсадно захрипев, верховный жрец еще умудрился сделать несколько заплетающихся шагов в сторону, а потом ничком рухнул наземь, увлекая и меня за собой.        Ума не приложу, как мне посчастливилось не сломать себе шею, грохнувшись с такой высоты. И, что самое главное, упасть не на каменный помост у подножия черного менгира, а на вытоптанную траву подле него … Наверное, в тот час меня хранили высшие силы, так как я не получила даже самого незначительного вывиха, отделавшись лишь многочисленными синяками и ссадинами. Однако головой я все-таки приложилась хорошенько, ибо последующие события помню весьма смутно.       Голгорот яростно заверещал, пытаясь безуспешно поймать меня своими длинными лапами. Безумно взвыла горбатая карга, вскочив на ноги. Зашумели патаны, схватившись за свое примитивное, но действенное оружие.       Тут меня ждало еще одно потрясение этой, казалось, бесконечной ночи! Я мгновение назад собственными глазами видела, как подле меня упал мертвый Вал-Гар. Но стоило мне моргнуть, и его крупное безобразное тело … исчезло! Да, вы не ослышались, оно именно исчезло, банально перестало существовать, словно его никогда здесь и не было. Такая же судьба постигла и его горбатую прислужницу. Стоило свистящей пули угодить ей меж обвислых грудей, как старуха растворилась в воздухе, не успев даже издать предсмертный хрип.       А потом … потом выстрелы зазвучали часто-часто и я, с трудом приподнявшись на локтях, увидела, как со стороны леса бежит множество людей, освещая себе путь фонарями и керосиновыми лампами. Судя по одежде это были обычные обыватели нашего уходящего столетия, вооруженные охотничьими ружьями и жуткого вида вилами. Отчаянно крича, они на бегу стреляли в дико визжащих патанов, убивая их напропалую, в тот миг, не разбирая особо мужчина перед ними или женщина. Поверженные или раненые язычники исчезали так же мгновенно, как и жрец со своей прислужницей несколькими минутами ранее.       Возглавляли же новоприбывших мои старые знакомые, которых я уж точно тут не ожидала увидеть. Доктор Абрахам Ван Хелсинг и Ирэн Адлер собственной персоной! Правда, теперь они были одеты несколько иначе, точнее говоря согласно обстановке.       Чудной голландец щеголял в своей неизменной ковбойской шляпе и длиннополом плаще, из-под которого выглядывали высокие сапоги для верховой езды. Не останавливаясь, он стрелял в суетящихся вокруг патанов из своего длинноствольного револьвера, с поразительной меткостью валя с ног безумных язычников. Тех же негодяев, что осмеливались заступить ему дорогу, он сбивал с ног своим странным посохом, с набалдашником в виде миниатюрной кошачьей головки.       Моя же парижская подруга облачилась в настоящую амазонку (2), из оружия предпочитая маленький, но убийственно меткий пистолет. Каждый выстрел Ирэн настигал свою цель, мигом превращая ее в ничто, в прямом смысле этого слова.        — Гэбриэл! Там Анна! — указав в мою сторону пистолетом, отчаянно закричала мисс Адлер, отчего-то назвав Ван Хелсинга этим именем.       Даже на таком расстоянии я увидела, как доктор, страшно побледнев, понесся в мою сторону какими-то фантастическими прыжками, умудряясь при этом расшвыривать своим посохом подвернувшихся под ногу патанов. Боже… Что же такого увидел Ван Хелсинг, что стал белее творога? Издевательский смех, раздавшийся за спиной, подтвердил мои худшие опасения. Обливаясь потом, я медленно повернулась назад …       Голгорот! Проклятая тварь и не думала сдаваться. Пускай его паства уменьшалась с каждым мгновением, но намеченная жертва не должна была вырваться из его чародейских сетей. Мерзко хихикая, кошмарная жаба, словно гигантский паук, быстро спускалась головой вниз по Черному камню, при этом помогая себе не только жилистыми лапами, но и жирными щупальцами.       Вскрикнув, я попыталась отползти прочь. На то, чтобы встать на ноги сил у вашей покорной слуги уже не было. Однако Голгорот передвигался с такой скоростью, что спастись от него не представлялось возможным! Грузно спрыгнув на каменный помост, адская жаба заковыляла ко мне, вытягивая вперед свои мерзкие щупальца. Миг — и щупальца коснутся мой ноги, с вожделением впившись в мягкую плоть острыми клыками …       Круглые глазища Голгорота полыхали грязным триумфом.       Наверное, я закричала. Не помню … Последние секунды той кошмарной ночи как-то смазались у меня в голове. Единственное, что встает у меня перед глазами, это Ван Хелсинг, что, проскочив мимо меня, отважно встал на пути древнего божества.       Голгорот злобно зарычал, выбрасывая в сторону нежданного препятствия свои омерзительные отростки. Но чудной доктор не растерялся. Закричав какие-то слова не неизвестном мне языке, он что есть силы метнул свой посох в грудь демоническому отродью.       Ночные Карпаты потряс нечеловеческий вопль, сменившийся яркой вспышкой чистого пламени. Это последнее, что я помню о той памятной ночи в канун Иванова дня. Более не в силах сдерживаться, я провалилась в глубокое беспамятство, так часто спасавшее мой разум от вязких пут безумия. Глоссарий: 1. Тотем — в верованиях некоторых примитивных народов — животное (реже птица, растение и пр.), обладающее магической силой, часто считающееся родоначальником племени и являющееся предметом религиозного культа. Также герб племени — изображение тотемного животного (птицы, растения и пр.). 2. Амазо́нка — женский костюм для верховой езды. С середины XVII века формальный вариант костюма для езды «амазонкой» (боком) в дамском седле состоял из: приталенного жакета и длинной юбки; рубашки или манишки; шляпы, обычно наиболее строгого варианта мужской шляпы (со времени викторианской эпохи это цилиндр с вуалью). Костюм дополнялся ботинками, перчатками, шейным платком. Амазонке были свойственны заимствования из традиционных мужских костюмов — широкие отворотные манжеты, отделка золотой нитью, золотые пуговицы. Выбирались более темные цвета, характерные скорее для мужской, чем женской одежды.