Ворона

      Сергей просыпается от того, что в дверь их номера кто-то сосредоточенно ломится. Сонный, он с мычанием поднимается, бросает взгляд на Олега, накрывшего голову подушкой, и уходит открыть дверь сам.       На пороге стоит Гром. Уже полностью одетый, судя по лицу — вообще жизнью довольный. — Игорь… — Серёжа трёт лицо. — Почему ты так рано? — А я не понял, чё мы спим? — интересуется Игорь, не отвечая на вопрос, сложив руки на груди. — Вы вообще в курсе, что у нас экскурсия на сегодня? — Какая экскурсия? — тупо спрашивает Разумовский, поднимая на него взгляд. — Идём смотреть на камни, — Гром расплывается в широкой ухмылке. — Между прочим, это я договорился. Затусил вчера с местными, помог кое в чём, байки послушал. Теперь и вы послушаете. Так что бери Олега, надень хотя бы трусы и давайте на улицу, я вас жду.       Серёжа смотрит ему вслед, а после голову опускает и осознаёт, что, так-то, выполз к нему полностью голым. А почему он голый? Мозг подкидывает воспоминания о том, как они прекрасно потрахались с Олегом в душе, и всё встаёт на свои места. Зевая, он уходит обратно, по пути завернув в ванную. Немного в порядок себя приводит, одевается, и только после этого решает будить Олега. — Оле-ег, — тянет он негромко, чуть пихая Волкова. — Просыпайся. — Дай поспать, — тихо мычит тот, прячась под подушкой. — Там Гром нас тащит на экскурсию. Поднимайся, нам пора, — Серёжа пытается его растолкать. — Убей его и давай спать, — бурчит Олег, с головой укрываясь ещё и одеялом. — Мы на отдыхе. Не хочу никуда.       Серёжа отстраняется, сложив руки на груди. И тянет негромко: — Ну ла-адно. Сходим с ним. Потом расскажем тебе, как там было. Нас, в случае чего, и Игорь сможет защитить. Ну, мало ли. Дикие звери, бандиты, похитители… — Это низко, — хрипит Олег, убирая подушку и медленно садясь. — Ты манипулируешь. — Ага, — тихо смеётся Разумовский, разводя руками. — Но работает же! — Иди. Я буду через пять минут.       Серёжа улыбается, кивнув, и цепляет на лицо очки. Они ему точно пригодятся! Вот после этого он наконец покидает номер, отправившись искать Игоря. Искать его долго не нужно, он уже стоит снаружи, ждёт их во дворе, общаясь с каким-то незнакомым мужчиной. — О, Серёга, — Игорь оживляется. — Это… эм, ну… в общем, он обещал нас провести в классные места. Он понимает русский! Ты представляешь? — Рад встретиться, — с диким акцентом произносит мужчина, чуть кивая.       Смуглый, с длинными чёрными волосам, связанными в хвост. Латиноамериканец, судя по всему. Местный, приезжий, рабочий? Трудно сказать. Но он знает русский — это интересно. — Я тоже, — осторожно произносит Серёжа, подумав о том, что, так-то, надо бы ему и руку пожать. Её и протягивает. — Сергей Разумовский. — Мигель Кармона, — мужчина пожимает его руку, после отстраняясь. — Это всё? — Ещё одного ждём, — отзывается Игорь, потянувшись. — Мигель сказал, что в это время народу очень мало, поэтому надо сейчас. — Если хотите смотреть в самую суть, нужно рано встать, — со знанием дела кивает Мигель. — Классный мужик, — вдруг говорит Птица, чуть не вызвав у Серёжи инфаркт. — Он мне уже нравится. А ещё он явно ебанутый. Почему я так решил? Ты глянь на его глаза!       Глаза у Мигеля и впрямь необычные. Тёмные, серьёзные очень, даже мрачные. В них словно что-то скрывается, там, глубоко. Главное, чтобы он не оказался подосланным наёмником, а то будет не очень здорово, если они уйдут куда-то далеко, а там выяснится, что их проводник — убийца. -Ну, если он окажется убийцей, Олег его прибьёт, — пожимает плечами Птица.       В общем-то, совершенно логично. Какое-то время они ждут Олега. Серёжа рассматривает их нового знакомого, нацепив на глаза очки, мысленно общается с Птицей и просто ждёт. Гром, судя по всему, уже сгорает от нетерпения. Чего это, интересно?       Олег приходит к ним уже полностью одетый, проснувшийся, без каких-либо следов недавней сонливости. И вид у него достаточно серьёзный. — Здравствуйте, — говорит он, оглядывая проводника с ног до головы. — Это Мигель что-то-там, — говорит Игорь, указывая на мужчину. — Мигель, а это Олег Волков. — Рад встретиться, — кивает Мигель, протянув Олегу руку.       Волков её пожимает, не отводя пристального взгляда. Но после всё же отстраняется. — Идём? — оживляется Разумовский. — Да. Они уже ждут нас, — загадочно произносит Мигель, уводя их за собой.       Им точно предстоит интересное путешествие.

***

      Проводник привозит их к каменоломне Рано Рараку на машине. На дорогу они потратили какое-то время, ещё какое-то время покупали билеты, чтобы попасть на территорию легче и быстрее кого-либо ещё. Чтобы точно посмотреть всё, прежде чем туда налетит орда туристов.       Билеты у них принимает местный охранник, который пропускает их через ворота без каких-либо проблем, и дальше они отправляются своим ходом. По тропинке они поднимаются к самой каменоломне, оказываясь среди зелени, камней и возвышенностей. Красивое место, на самом деле. И они сразу же видят их. Статуи моаи, которые так хотел увидеть Разумовский. Стоящие, лежащие, возвышающиеся. — Ебать они здоровые, — сразу же говорит Игорь, глаза округляя. — Это как так вообще? — Близко не подходить, — моментально предупреждает Мигель, подняв руку. И осматривается. — Запрещено. — Вот же чёрт, — Грома это явно расстраивает. — Ну ладно. — Уйдём подальше, чтобы никто не палил, и потрогаем, — довольно заявляет Птица.       Серёже смешно становится. Ну что же за бунтарь!       Гуляют они долго. Рассматривают статуи, ловят на себе их ответные взгляды, просто наслаждаются видом. Есть во всём этом что-то особенное. Интересно, почему сюда вдруг так захотел попасть Гром? Разумовский вот снова чувствует нечто особенное. Словно что-то оживает внутри, расправляет крылья, и это не то чтобы похоже на Птицу. Скорее, это чувство. Очень мощное. Точно такое же он ощущал, когда был возле пирамиды. Ему просто настолько нравятся древние памятники? Странно, раньше такого не было. Чтобы вот так сильно внутри всё дрожало и подгибались ноги. Олег выглядит чуть менее заинтересованным, он явно пошёл только из-за того, что хотел быть рядом с Серёжей. Но иногда и он смотрит на что-то с интересом.       Мигель время от времени рассказывает какие-то факты, но их Разумовский даже не слушает, он всё это уже читал. Гром же ловит новую информацию едва ли не с открытым ртом. Забавно, что он так втянулся. И приятно даже — не зря сюда полетели. — Кажется, я зря называл это всё просто камнями, — с уважением заявляет Игорь.       А Серёже вот кажется, что почти каждый моаи смотрит на него. Жуткое чувство, от него волосы дыбом. Но ему слишком интересно, чтобы просто уйти отсюда. В какой-то момент они поднимаются к кратеру давно потухшего вулкана, чтобы прогуляться вдоль озера, которым он и заполнен. Моаи смотрят на него даже здесь. Какого чёрта? Он представить не может, кому могло понадобиться тащить их из каменоломни сюда, расставлять тут, да ещё и так, чтобы все они смотрели в одну сторону. — У вас тоже чувство странное? — вдруг говорит Олег, чуть поведя плечом. — Да тут у всех чувство странное, — отзывается Игорь, пихнув руки в карманы. — А ещё почему-то хочется нырнуть в озеро. Мы реально на вулкане стоим, вот дикость, да? — Удивительное место, — негромко произносит Серёжа, осматриваясь. — А уж сколько легенд связано с этими статуями…       Постепенно они отправляются назад. Уже медленнее, теперь просто рассматривая всё вокруг более детально. А Мигель говорит неожиданно, даже не глядя на Разумовского: — Легенды связаны не только с ними. — О, да, — Игорь вдруг оживляется. — Он мне кое-что интересное рассказал. Ну, так, кратко. Об этих, как их… — Птицелюдях, — спокойно произносит Мигель. — И боге Маке-маке, создавшем Вселенную.       Серёжа, чуть не споткнувшись, коротко переглядывается с Птицей. У последнего глаза блестят лихорадочно, явно заинтересовался. — Расскажете? — Мало что могу рассказать, — чуть ведёт плечом мужчина, продолжая вести их куда-то вниз. Словно бы… совсем другой дорогой. — Маке-Маке — божество рапануйских мифов. Создал Вселенную. У него была голова птицы, а сам он стал основой культа птицечеловеков. Создал он и обычных людей. Среди рапануйцев было и состязание. В конце которого победитель на год становился птицечеловеком. — А что это значило — быть птицечеловеком? — негромко интересуется Разумовский. — На год такой человек мог распределять ресурсы своего клана, — просто произносит Мигель. — И это всё? — Серёжа практически разочарован. — Многое утеряно, — сухо отзывается мужчина, глянув на него как-то странно. Чем дальше, тем больше в нём пассивной агрессии. К нему лично. — Вас это волнует?       Он очень хорошо говорит по-русски. В смысле, очень-очень хорошо. Разумовский только сейчас это понимает, даже акцент словно стал меньше и слабее. Как такое вообще может быть? Что-то странное происходит. — Мне просто интересно, — неопределённо говорит он, решив больше не настаивать.       До выхода с территории они добираются без проблем. Все молчат, потому что чувствует некую холодность, повисшую в воздухе. Даже Птица ничего не говорит, просто сидит рядом, посматривая на Серёжу. Хорошее путешествие заканчивается на недружественной ноте. Может, он сказал что-то не то? Или расспрашивать о богах тут запрещено? Так или иначе, это действительно интересно. Птицелюди, значит… Разумовский бросает взгляд на Птицу. Ну чем не птицелюдь? — Сам ты людь, — цыкает Птица, сложив руки на груди. — Ты слишком громко думаешь, я не могу сосредоточиться, — после паузы, морщится. — Я тоже об этом думать пытаюсь. Очень как-то странно это, не находишь? Что мы прикатили сюда, а тут, оказывается, какой-то культ пернатого бога был. В Египте, так-то, тоже хватает подобного. Там вообще божества с головами всех подряд есть.       Да, но есть ли в этом смысл? Или же всё это просто огромная случайность, что в разных местах мира люди поклонялись существам с головами зверей? Более того — птичьим божествам? — Я не бог, если ты к этому, — вдруг смеётся Птица, глянув на него. — Хотя, для тебя я точно могу быть личным богом. Ну, знаешь. Ролевые игры всякие бывают.       Совершенно невыносимая ворона.

***

      У отеля они расстаются с Мигелем. Что приятно — убить он их не пытается. Но, уходя, даже не прощается. Просто забирает свои деньги и сваливает. — Как-то нехорошо закончили, — вздыхает Игорь. — А он мне понравился даже. Мы с ним познакомились, когда я помог местным пару делишек раскрыть. Ну, знаете, мне делать было вечером нечего. — Игорь, мы в отпуске! — восклицает Разумовский. — И что, он сразу согласился нас вести? — задумчиво интересуется Олег. — Он просто начал рассказывать об этих своих легендах. Не помню, как речь вообще зашла. Что-то сказал про то, что странности здесь — это норма. А я такой, мол, есть у меня странный товарищ, который увлекается древностями. — Про Птицу, надеюсь, не упоминал? — чуть хмурится Серёжа. — Я похож на долбоёба? — интересуется Гром. После короткого молчания он цыкает глухо, пихнув Серёжу в бок. — Да иди ты к чёрту, ничего я ему не говорил. Просто он так восторженно рассказывал про этих птицелюдей, что я вспомнил про вас и решил попросить его показать всякие штуки. Он, правда, обещал привести к какому-то… камню? Табличке? Там написано что-то, связанное вот с этим всем. Но в конце он как будто, не знаю, передумал? — Так и было, — кивает Олег, задумавшись. — Что-то заставило его отступить. Не думаю, что нам стоит много думать об этом, но… в следующий раз лучше не ходить с первым встречным так далеко. Я, если честно, ждал момента, когда он попытается нас утопить. — Стоп, ты тоже? — Разумовский смеётся. — Мы с Птицей подумали об этом в тот момент, когда его увидели! Параноики мы, конечно, те ещё. — Зато живые, — фыркает Волков, улыбаясь. — Ладно, я слышал, тут есть какие-то креветки. Я никогда не ел креветок. Попробуем?       Ещё как попробуют. Потому что креветки — это сила!