На солнечном дереве
Разумовский несёт на себе всю боль этого мира. Его выворачивает наизнанку каждый раз, когда он слышит о том, что кому-то плохо. Что кто-то остаётся ни с чем, тогда как их обидчики получают всё. От этого не просто плохо. Хуёво, если уж честно говорить, без приукрашивания. Иногда это бьёт так сильно, что он практически чувствует, как сходит с ума. В смысле, ещё больше! Он делает всё, чтобы людям жилось лучше. Чтобы развитие не стояло на месте, чтобы люди двигались дальше, чёрт возьми. А кто-то просто приходит и подавляет, уничтожает, стирает. Раздирает страну на части.Света милого птица
Серёжа сидит в душе, прислонившись к нему спиной, сжавшись в комок. Пока Олег в очередной раз уходит за покупками, он тратит время на себя. Ну, насколько это возможно, учитывая его моральное состояние сейчас. А всего-то новости послушал, ничего особенного ведь, верно? Ничего же такого, подумаешь, случилось что-то. Всегда и везде случается, каждый день, по всему миру, так что же, болеть душой за каждого человека?Затравленный волк и сотни глаз
Да. — Угробишь ты себя, Серёженька, — тянет Птица, сидя напротив, рассматривая его пристальным взглядом. — Разве можно так сильно реагировать? — А что мне ещё делать? — тихо спрашивает Серёжа, обняв себя руками. — Я не могу на это смотреть. Иногда хочется стать слепым и глухим, чтобы вот такого не видеть и не слышать. — Иногда мне кажется, что ты к чему-то определённому все эти разговоры привести хочешь, Разумовский, — усмехается, к лицу его приближаясь. — Я же чувствую всё, что ты внутри себя хранишь. Абсолютно каждую твою мысль ловлю, даже самую затаённую. А со мной ты так не можешь, забавно, да? — Потому что ты живёшь в таком состоянии, в мыслях, — хмурится Серёжа, устраиваясь поудобнее, подставляясь под воду. — А я мыслями просто думаю. — И никаких комментариев, ну конечно. Ты в своём репертуаре.Опускаю руки в родник
Сергей обхватывает голову ладонями, суёт её под струю воды. Как же сильно отросли волосы. С ними приятнее, он себя так чувствует лучше, привычнее, ближе к самому себе. Аутентично, можно сказать. И всё же, сейчас не до волос. Сейчас хочется рвать и метать от распирающей изнутри злобы и чувства несправедливости.Уже все позади, а я
Птица всё знает. Он всё чувствует, сам же сказал. Так и есть. Но вот говорить что-то на эту тему пернатый явно не собирается, только смотрит вот этим своим взглядом, хитрющим, блядским в какой-то степени. Он всё ощущает, это верно. И желания Серёжи, те, в которых ему стыдно признаться, читает, как открытую книгу.Всё стою и смотрю
— Если ты захочешь сделать что-то безумное, — шёпот Птицы льётся в его уши, опутывает сознание. Его руки ложатся на плечи, чуть сжимают, едва ощутимо царапая когтями. Невероятное ощущение. По коже бегут мурашки. — Я буду на твоей стороне. Наверное, вот в этом и есть самое странное. Самое страшное? Нет, он не то чтобы боится. Скорее, в шоке от того, что их стремления сходятся. С другой стороны, они ведь едины в какой-то степени, верно? Олег бы не понял. Ничего из того, что они… — Я тебя умоляю, — Птица хмыкает, потянув его лицо на себя, в глаза заглядывая. Почти мурчит, а не просто разговаривает, гладит его щёку. — Олег точно никогда не оставит нас. Он такой же, как мы. Нашей крови, нашей плоти, нашего разума. Другой человек, но всё равно немного единый с нами. Помнишь тот сон? Разумовский помнит. И это его волнует, даже чуть-чуть нервирует, потому что они так и не нашли хоть какое-нибудь объяснение тому, что произошло тогда. Могут ли люди видеть одинаковые сны? Как может быть объяснен этот феномен? Безумие просто. Однако, сейчас будоражит воображение другое. Он чувствует, как руки Птицы перехватывают его руки, сжимают, сплетая пальцы. И этот взгляд, глаза в глаза. Чёрт бы всё побрал, нельзя так смотреть. Не смотри.Как ветви надо мной
— Если ты когда-нибудь решишься окунуть этот город в пламя, — хриплый шёпот Птицы звучит почти интимно. — Я буду тем, кто подаст тебе канистру с бензином.Уходят в темноту
Серёжа хочет сказать что-то, но слышит, как кто-то шумит в офисе. Кажется, Олег вернулся. В общем-то, это и хорошо, разговор сейчас получался уж очень странным. Словно они с Птицей едва не переступили через ту грань, через которую просто нельзя переступать. Иначе случится что-то серьёзное. Иначе не избежать трагедии. Выключив воду, Разумовский вытирает голову и наматывает полотенце вокруг бёдер, выходя к Олегу частично нагим. По счастью, это правда оказывается Волков, иначе было бы неловко.Сквозь тенистый подводный лес
— Ты морозилку расчистил? — интересуется Олег, даже не поворачиваясь к нему. — Да, да, — вздыхает Серёжа, улыбнувшись. — Мыши переехали в новый холодильник, больше никаких казусов. — Отлично, — Волков наконец смотрит на него. — И выглядишь ты тоже отлично. Разумовский смеётся тихо, подходя к нему. Обнимает со спины, прижимается, уткнувшись лицом. Так хорошо. Так приятно — просто вжаться в его спину, вот так наслаждаясь им. Запахом, касаниями, теплом, вообще всем.Стаю летучих мышей
— Что-то случилось? — внезапно спрашивает Олег, негромко, не поворачиваясь в его сторону — с едой ведь возится. Но вот голос едва-едва взволнованный. — Ты кажешься напряжённым.Больше не быть От всего отречься
— Со мной что-то не так, Олег, — тихо отвечает Серёжа, обнимая его крепче, зажмурившись. Словно крыша протекает. — Чувствую себя самую малость безумным… — Это не новость, — чуть улыбается Волков, всё же оставив еду и повернувшись к нему, обняв уже основательно, лицом к лицу. — Хочешь обсудить?Побудь со мной, побудь
— Пока нет. Просто хочу, чтобы ты рядом был, — честно отзывается Разумовский, прижавшись к нему.Над лесом в пожаре летает птица
— Значит, так, — внезапно говорит Олег, потерев ему спинку. — Забиваем на твою работу, включаем фильм и сидим, отдыхаем. Еду сделаю и будет отлично. Как тебе такая мысль? — А откуда ты знаешь, что я собирался работать? — цыкает Серёжа, сощурившись. Но улыбается ведь! — Идея хорошая, на самом деле.Как жизни короткий сон
— Я просто тебя хорошо знаю, — Волков уводит его в сторону дивана и сажает, тут же накинув плед на плечи. — Расслабься. Я сейчас закончу готовить и посмотрим что-нибудь расслабляющее.Я не думаю, я не смею
— Хочу смотреть мультики, — внезапно говорит Птица. — Птица хочет смотреть мультики, — сообщает Серёжа.А просто смотрю
— Пусть будут мультики, — фыркает Олег. — А мороженое будете? — Мне с орешками, — Птица улыбается, садясь рядом с Серёжей, приобнимает его. Смеётся, на самом деле. — Весь мир продам за орешки. — Ему с орешками. А мне шоколадное, — Серёжа улыбается тоже.Как ветви надо мной
Становится спокойнее. Внутри всё ещё болит, чувство никуда не девается, оно вечное, кажется. И всё же, когда Олег рядом, когда всё спокойно — становится хоть немного, но легче.Уходят в темноту
Мультики они вместе, конечно же, посмотрят. И Разумовский на какое-то время отодвинет боль подальше, постарается забыть о ней. Будет упиваться Олегом и Птицей, наслаждаться их компанией и таять от любви.Ветви надо мной…
Вот только чувство несправедливости никуда не денется.