Вишнёвые сигареты

В голове у Кривицкого младшего всё смешалось. Он не мог подобрать из своего склада музыкальных подборок подходящий плейлист. У него была только одна мысль — проехаться по вечерней Москве с машиной заполненной только его блестящей улыбкой. Паренёк полистал пару треков и добрался до треков, которые слушает один дома. Он стал шевелить головой в такт мелодии, напевая, а точнее выкрикивая на весь салон. Миша только старался расслабиться перед вечером, чтобы напоить всех своим позитивом. Показать Артему, что детские обиды давно забыты. Напомнить Павлову, что потерял прекрасный семейный очаг. А родителям доказать, что нужно уметь веселиться, а не только выяснять отношения. Подъезжая к дому, он быстро заскочил в лифт и через миг уже стоял и ковырял ключом в замке, когда вошёл, то громко сказал: — Если вы голые, то одевайтесь, сынок дома. — Какой же всё-таки бесстыжий, — ответил тёплый женский голос. К нему сразу же, усмехаясь, подошла Ира и поцеловала в щёчку. Гена, смеясь, крикнул с кухни, параллельно нарезая лук для обжарки: — Иди руки мой и за стол. Мама, к удивлению сына, спокойно ходила в распахнутом шёлковом халате. Когда Ира ткнула пальцем на его постиранную пижаму, то Михаил проскочил в ванную, глазами заметил, что у раковины лежит мужская бритва, а рядом женский крем, на сушилке висят два мокрых полотенца. Михаил вопросительно нахмурился, переоделся и вышел к кухне. Блондинка уже положила всем еду на стол и расставляла стаканы для сока. Миша только осторожно осмотрел их обоих и сел за стол. Отец скинул к луку грибы и оставил томится, встретился с любопытными глазами сына и лишь налил всем апельсиновый сок. Позади шумел телевизор, какая-то передача. Ира села, приступила потихоньку разделывать мясо, но всё-таки ощутила взгляд сына на себе. В сознании парня пронеслось целое созвездие воспоминаний из детства и весь этот тёплый антураж в квартире делал его сильнее, возвращая в детство. Ничего лучше он пожелать себе не мог, чем быть с родителями вот так вот. Они сидят рядом, подают друг другу любой прибор и уже повторяют сотый вопрос сыночку, а он просто витал в воспоминаниях, водя вилкой по тарелке. Тогда Ира коснулась его руки, и Михаил ожил, оглядел обеспокоенных родителей и ласково улыбнулся. — Всё нормально, Миш, тебе не плохо? — спросила Егорова, уже собираясь встать и принести аптечку. Однако Геннадий придержал пассию за кисть и успокоил: — Ира, успокойся, он просто пришёл с работы уставший. Она, поправив поясок, устроилась вновь удобнее на стуле и отпила из стакана. Мужчина же продолжил есть, а Миша ел, делая вид, что ничего его не интересует, но потом резко положил вилку. Оперевшись локтями, он подпёр голову и смотрел на обоих. — Никакого заявления мне не хотите сделать? А то просто, как я понял, по вашему плану я должен был просто без разговоров всё понять. Теперь оба родителя смотрели на него и потом переглянулись и обменялись игривыми улыбками. Весь страх, ненависть улетучились давно. Да и их удивило то, что теоретически Миша узнал последний в этом доме, что они вместе. — Ты знаешь своего отца, как я могла отказаться, — ответила Ира с юмором. — Серьезно? — удивлённо спросил он и засмеялся, вспоминая, как его любимая женщина первая проявила инициативу. Егорова под столом задела его ногу и осуждающе кинула на Кривицкого взгляд. Гена усмехнулся тому, как она старается сделать из себя неприступную леди. — Но да, серьёзно. Что тут таить, мы все и так всё знали на протяжении вот-вот двадцати семи лет. — Кривицкий направил в ротовую полость кусок мяса, — Сейчас ясно, что терять уже нечего, ты большой стал, у меня дети выросли, у мамы. Слушая его, Павлова смотрела на мужчину, главу семейства, так словно Гена святой. В её глазах над ним вырисовывался нимб, за спиной крылья. Михаил же внимательно всё выслушал и расслабленно расселся на стуле, как его никто не учил и лет так десять назад ему бы дали подзатыльник. На лице у парняги блистала улыбка, а уста проговорили: — Я считаю за это нужно крепенько выпить. Геннадий Ильич был по идее не против, поэтому лишь потёр ладоши, но, словив взгляд призрения от Ирины, поторопился остановить сына. — Мишка, давай до завтра подождём. Он, уже стоя у ликёра, однако следом убрал руку, как ошпаренный. В этом доме всё-таки главенствующее слово имеет Ирина. Сын кивнул и ласково поцеловал мать в щеку, а отца обнял. Он сел на место и теперь уже любовался ими. «Вот прайдохи, вот скорострелы, чёрт возьми, а стоило это всё таких многолетних ссор». Вся семья поужинала, Ирина Алексеевна заправила посудомойку и села к ребятам на диван, устроив поудобнее голову на плече у Гены. Мишка же, смотря фильм, чистил себе апельсин и поглядывал на время, чтобы не пропустить момент своего дня рождения. Его отвлёк отец, который спросил: — Как там папа? Не зная что сказать, он вытянул брови и набрал воздух в легкие. — Да нормально, живой. Тогда оба родителя смотрели на сына. — Я понял, а в целом помощь нужна ему? Как здоровье? Миша встал на ноги и шел на кухню спиной к родителям, а лицо его озадаченно, он пытался скрыть волнение и непонимание, что делать с задолженностью. — Здоровье… Здоровье у него нормальное, как у богатыря, только запоры у деда, но мы в процессе лечения, — наливая себе ненужный стакан воды, сказал блондин. Геннадию в принципе хватило и этой информации, он спокойно кивнул словно самому себе, и следом Ира поинтересовалась: — Ты звал Илью Яковлевича в ресторан? — Таки да… Звал, но он не придёт, — малый сомневался, что дедушка после утреннего конфликта придёт, — сказал, что это только удел буржуев. — Вот оно как, — усмехнулась женщина и лишь удобнее устроилась в объятиях любимого мужчины. — Он и не такое вытворять может, — напомнил Гена. Для того, чтобы отсеять сомнения, пока в голове у Михаила вертелась сумма в двести тысяч рублей, он посмеялся этой шутке. Сев обратно, он поделился половинкой фрукта с родителями. Подумал: «Потом решу эту проблему» и уже расслабленно выдвинул ноги вперёд, подложил подушку под голову, однако… дежавю. У Гены случилось дежавю в голове, где-то он уже видел подобный сценарий. Примерно вчера. В дверь позвонили. Ира и Гена даже рыпаться не хотели, указывая сыну всем видом, чтобы он шёл открывать дверь. Молодой оставил свою половину апельсина, которая в миг была съедена парой, и подошел быстрым шагом к двери. Когда он открыл, то лицезрел двух представителей клана Павловых. Артем видно, что немного подвыпил, Миша знает, как это определить у младшего братца. И невзирая на все детские обиды, братья без слов обнялись, только уже потом был «визг» двух взрослых мужчин со словами: — Здорова! — сказал Миша, — Какой Бред Питт вошёл, я в шоке. Тёма взял его голову под руку и тёр макушку. — Какой кудрявый, чёрт возьми! Белобрысый! Я же говорил, что на Хита Леджера смахиваешь! Николай наблюдал за всем, аккуратно снимая с себя куртку. Михаил выбрался из надёжной хватки брата. — Так, я мыть руки, а потом в комнату твою. — Ага, сейчас, по заднице не хочешь? На полу спать будешь. — Врубай приставку, я видел, она у тебя под кроватью, я тебя как ребёнка обыграю, — донеслось из ванной. Михаил оглянулся на прихожую, смеясь над уверенностью брата и встретился взглядами с Николаем. Вообще Кривицкий младший - парень воспитанный, галантный и как бы ему было неприятно, но по всем правилам этикета, он протянул руку отчиму. Можно с уверенностью сказать, что Николай Мише никогда не нравился как человек, но ему хотя бы нравилось то, как Павлов выглядит внешне: опрятный, голубоглазый, строгие формы лица. Его выдаёт только недоброжелательное выражение. Николай без эмоций глянул на пасынка, потом пожал руку. Внутри он был удивлён тому, как Миша встретил его. — Не думайте, что я забыл про предательство матери, просто не хочу драки завтра. Рад видеть, что вы живы, но не более. — Зачем на «Вы»? — недоумевая, спросил старший. — Потерял уважение, — сказал он и ушёл на кухню. Николай понял уже в сотый раз, что зря приехал. В его мыслях Геннадия здесь не должно было быть. Михаил тем временем ответил брату, доставая из шкафчика пачку чипсов: — Только если проиграешь, то к маме не беги плакаться. Артём пришёл, держа в руках игровую приставку и два дуалшока, поставил у телевизора и стал настраивать. Ира улыбнулась её мальчикам, когда второй сын принёс тарелку снастей и четыре банки колы. Кривицкий уже лениво кемарил, прикрыв глаза. Блондинке пришлось его немного потеребить за плечо, вставая с дивана. Артём задорно ударил брата по плечу и посмотрел на Гену. — Дядь Гена, просыпайтесь. Миша усмехнулся тому, как его отца называет Тёма. — Да, дядь Гена, у вас есть свое чудесное ложе. Кривицкий старший сразу же отреагировал и потёр сонные глаза, посмотрел на свою Егорову, которая взглядом показала на спальню, на парней, которые дурачились. — Я и не спал, а просто глаза закрыл. Ирина хмыкнула и ушла в спальню, а Гена следом, незаметно прихватив с собой бутылку вина и два бокала. Всем в этом доме ясно, что никто не будет спать до полуночи, все будут ждать 00:00. Парни сразу же раздвинули диван и посреди гостиной раздался звук открытия газировки, а после и хруста чипсов. Николай вошел на кухню, разговаривая по телефону, налил себе стакан воды, забрал с собой и перед этим сказал парням: — Только не орите. — Ну это мы посмотрим, — увлечённый игрой сказал Тёма.

***

В спальне не происходило ничего сверхъестественного, Ира мазала руки кремом, а Гена достал из пиджака маленькую тубу с таблетками, проглотил одну и лёг обратно на кровать. Женщина краем глаза заметила, что он проглотил таблетку. — Что ты принимаешь? — В каком смысле? — Кривицкий прикинулся дурачком. Она отвлеклась от своих рук и повернула к нему голову. — В прямом, ты там вечно что-то глотаешь. — А, ты про таблетки, так это Виагра, — лыбясь, сообщил он. Она заразительно засмеялась и толкнула его в плечо. Гена поцеловал её в плечо и улыбался дальше. — Ты дурак что ли? — утирая слёзы от смеха, спросила Ира. — Нет, я же от тебя ничего не скрываю. Перестав смеяться, женщина приняла более серьезный вид. — Ты что серьёзно? — Да, — ответил он, склонившись к ее лицу, начиная его целовать, удерживая чёлку, чтобы не скатывалась. — У тебя там целая упаковка, Кривицкий. Ответь серьёзнее, — Ира остановила его прямо у губ. — Ириш, это просто магний, успокойся. Кривицкий тянулся дальше целовать её, но женщину было не угомонить. Всё-таки её тревожило то, что его постоянно клонит в сон, что он какие-то таблетки пьёт. — У тебя проблемы с сердцем? — Почему сразу проблемы? — успокаивая её, он гладил большим пальцем любимую по щеке, — Это просто профилактика, я же не буду стоять посреди всей квартиры и йогой заниматься. Выдохнуть негде, а тут я ещё буду. Да и тем более я же сейчас за домохозяйку, мне некогда, а таблетки легче принять. Ирина с презрением посмотрела на мужчину и погладила его по шевелюре. Он уже потянулся к её губам, но блондинка приостановила его, приложив к его губам указательный палец. — С тебя хватит, а бутылку вина унеси. Она развернулась в свою сторону, потянув за одеяло. Геннадий посмотрел на вино и махнул на него рукой, потом смотрел ещё на Егорову, думая всё-таки как сложно ему приходится после долгого перерыва без отношений. — И чего такое? — спросил он ласково, прижимаясь к ней со спины. — Ничего, я просто спать хочу, завтра тяжёлый день. — И ты хочешь сказать, что не дождёшься полуночи? Егорова натянула повыше одеяло, скрывая своё лицо. — Да, не дождусь. Он вздохнул и обнял её за талию, вдохнул запах любимых волос и тихо говорил на ухо: — Обиделась? — Нет, что ты. Я не обижаюсь. — А вино то вкусное, я из своей коллекции привёз, — говорил он, заманивая. Егорова не то чтобы обиделась, а скорее расстроилась. Если бы она обиделась, то всё происходило в худшем сценарии. Она просто посмотрела на время, вот-вот и их сын станет старше, и настроение было прекрасное, но, видя, как он ещё даже не распаковал свой чемодан, ей становилось грустнее из-за того, что возможно это сигнал к отъезду. Ира уловила лёгкую меланхолию, внутри всё тревожилась, и вроде хотелось радоваться, проводить с ним время, но взрослая женщина Ирина Алексеевна говорит за себя. Не услышав никакого ответа, Гена подложил свою руку под её шею и охватил её ладони, которые спокойно лежали у лица. Ему хотелось укрыть свою… Да, чёрт возьми, свою девочку. Для него она всегда останется такой. Та, что как ребёнок обижается, капризничает и радуется. Годы идут, а он не перестанет её так называть. Его руки тихонько касались её пальцев и Ира открыла глаза, ощутив таких щекотных, но приятных бабочек в животе. А Геннадий только сильнее прижался к ней, носом зарывшись в волосах. — Ты же недавно спокойно лежала у меня на плече, что ты себе там напридумывала? — Скажи мне, ты в понедельник улетаешь? — Да, — он поцеловал её за ушком, — утром. — Еще и утром… — Ира вздохнула, — еще раньше нельзя было? Его это даже забавляло, то как она бурчит, но млеет от его ласки. — Ну не бурчи ты так, Ириш, я на недельку уеду, а потом вернусь. — Нет уж, собираешь свои вещи из Израиля и в понедельник вечером ты уже дома, — приподняв голову, сказала бушующая женщина. Кривицкий растаял после фактического предложения к переезду и успокоительно гладил её плечо, затем целуя. — Хорошо, я понял. Ира угрожающе указала пальцем прямо у его носа, развернувшись к Гене лицом. — И Кривицкий, после первой недели для тебя вход в квартиру будет запрещён. Понял? Он закивал головой и понял, что готов принять её любые ультиматумы. — Понял, конечно, понял, Ирочка. Почему она так строго отнеслась? Потому что Егорова понимает, что ему надо показать, что в следующий раз его внезапный приезд не прокатит. Она не будет с ним, если Гена опять не приедет или явится через годы. Мужчина же просто продолжал гладить её волосы, смотря в её глаза. Ничего лучше быть не может, чем любящая женщина всей его жизни. После его поддакиваний, она не смогла скрыть улыбку, и переведя взгляд куда-то в сторону, сказала своему Кривицкому: — А вот теперь можешь налить вина. Кудрявый еврей только натянул улыбку еще шире и шустро наполнил бокалы красным вином.

***

Тем временем на табло был счёт 3:2 в пользу Михаила Кривицкого. Артёму на месте не сиделось, он каждый раз ругал своих игроков, а Миша ярко реагировал на каждый свой красивый пас и удар. Вот уже за минуту дл конца матча старший брат забивает ещё один гол и отбрасывает дуалшок на диван, краснеет и натягивает футболку на голову, бьёт себя по груди, выплёскивая всю радость только так, а Артем громко кладет дуалшок на стол так, что пустые банки содрогнулись. Старший брат нарадовался, наскакался по квартире и прошипел, просматривая повтор: — Лео Месси! Лионель! Лионелюшка! — Он старался шепотом выражать эмоции, — А ты говорил: «Гном». Сам ты гном! — Ой, да задрот ты просто одним словом. Позже подуспокоившись, Миша выключил приставку и телевизор, лёг на расстеленный диван, а следом плюхнулся рядом и Тёма. — Погоди-ка, -младший брат проверил время, а потом победно потянул руки вверх, — ура! Постарел ещё на год! — шёпотом радовался он. Парень улыбнулся и тоже победно поднял руки вверх. — Ура, я живой! — также шепотом сказал Кривицкий. — Оптимист до ушей. — В мать. Артём усмехнулся и решил всё-таки поговорить. — Как там у тебя на личном? — Да как? Никак, так сказать: «не в активном поиске». — У тебя же там вроде была иностраночка? Михаил с радостью погрузился во времена жизни в Англии. — Ах, ты про Элизабет? Пробегая через огромный зеленый парк, который был переполнен студентами, а где-то мелькали даже преподаватели. Паренёк в коричневых штанах и зеленой жилетке и жёлтой окантовкой на грудном вырезе. Он ошалевшими глазами, разрываясь от радости искал свою любимую девушку. Ту самую с каштановыми волосами и голубыми глазами, постепенно уходящие в серый оттенок. Студент заметил то самое алое платье и подбежал к девушке сзади, пока та также глазами искала свою вторую половинку. — Эли! — Он закружил её в воздухе. — Микки, дурак! — Эли встав на почву, легонько ударила его по плечу. Девушка говорит на русском, но ломано, так что Кривицкий постоянно подшучивает над её акцентом. — Меня взяли по обмену студентами, малышка! — Миша целовал её лицо. Девушка в ответ вцепилась в его губы и потом добавила: — Меня тоже! Ты представляешь, а я думала, что не возьмут. Михаил бережно обвил её плечи и поправил волосы. — Я же говорил, что ты у меня умничка, тебя возьмут везде. Элизабет на месте тихо запищала от счастья и запрыгала, понимая, что и её парень тоже попал в программу. Михаил был настолько счастлив, что не замечал прекрасный закат, не замечал как все студенты уже собирались у пруда, чтобы сфотографироваться у него. Девушка смотрела в его карие глаза, которые только успокаивали, а в её голове витал возглас о победе. — Пакуем вещи в Германию, — утвердительно сказал Микки. Тогда она замерла, а глаза растерянно семенили в стороны. Кривицкий нахмурился, бережно взял её за локти и повторил: — В Германию же? Девушка прикусила губу и отрицательно помотала головой. — Мик, я попала в Швейцарию. На лице его образовалась нервная улыбка, которая передавала только разочарование. Он тише говорил, смотря ей в глаза: — Мы же вчера договорились, что едем в Германию, в Мюнхен. Или ты… шутишь? Брюнетка руками держала его лицо, боясь отпустить, боясь, что он уйдёт. — Меня взяли в Швейцарию, представляешь. Мик, ну это же замечательно, я буду приезжать, а потом ты, мы будем вместе, — проговорила она шустро, но на английском. В глазах парня рухнул весь мир. Та самая крепость любви, которую они строили постепенно складывая кирпичик за кирпичиком, с грохотом обрушилась на него. — Микки, ты слышишь меня? — спросила она, но на русском, а затем поцеловала его в уголок губ. — Слышал. Я всё услышал, — сказал без эмоций парень и отпустил локти. — Что ты расстраиваешься, Миша, мы будем созваниваться, видеться на выходных и по праздникам. Будем обмениваться крутыми историями, всё как и должно быть. Глазами уже опустошёнными он смотрел словно сквозь неё. Все его мечты о создании семьи с Элизабет в благоприятной Германии в миг растаяли. — Должно быть? Ты считаешь, что это нормально? — Мик, мы преодалеем все трудности, мы будем вместе. Она же хваталась за все возможности не отпускать его сейчас. Все студенты уже собираются отмечать, ей хотелось, чтобы парень расслабился и она тоже после долгих месяцев подготовки. — Хорошо, я рад, что ты едешь в Швейцарию, молодец, а я пойду пока соберу вещи в Германию, — Миша уныло улыбнулся и ушел в сторону дома. Девушка сначала шла за ним  пытаясь догнать. — Мик! Микки, постой! Но он ничего не слышал и шел, смотря только под ноги. Элизабет остановилась и смотрела долго ему вслед. Она его любила, правда любила, но Михаил умеет влюбляться только в умных женщин с большими амбициями и красивыми глазами. Немного погодя, вспомнив эту ситуацию, он грустно улыбнулся, просто вспоминая её силуэт. — Скажем так, что у нас разошлись пути. Артём посмотрел на брата и дернул его за плечо. — Эй, да перестань. Не она первая, не она последняя. — Да, знаю, спасибо, — кивнул он, — а ты как там у себя в Кракове? — Есть девушка, вот думаю когда познакомить её с родителями. Мишка радовался за брата, ибо по нему видно, что сейчас он ловит кайф от жизни. И он искренне желал ему, чтобы проблем на его пути не возникало. — Умная? — Конечно, ты же знаешь, что мы с тобой ищем просто похожих на нашу мать? Он усмехнулся. — Знакомая история. Старший начал закрывать глаза, пока младший ему рассказывал о жизни в Польше.

***

В доме Павловой все спали мирным сном, кроме самой Ирины. Николай даже похрапывал, обняв подушку, Гена, из рук которого она аккуратно высвободилась, безмятежно спал. Ира приняла все водные процедуры, на цыпочках прошла на кухню, чтобы не разбудить своих мальчиков и выпила только стакан воды. «Кофе в кабинете попью», — махнув рукой, подумала она. Пройдя обратно в спальню, чтобы переодеться, блондинка открыла шкаф и подумала, что надеть. Выбор нал на юбку-карандаш и блузку, переодеваясь она смотрела на тот самый пиджак Геннадия, откуда он вчера достал таблетки. Надевая серьги, она смотрела на пиджак, думая всё-таки заглянуть, но потом сказала себе, что верит ему. Потом Ира еще раз посмотрела на пиджак, когда закрывала шкаф, прикусила губу, попятилась назад на спящего Кривицкого и шепотом сказала: «Можно подумать, он меня убьёт». Заведующая отделения неотложной хирургии НИИ Склифосовского, которая должна была сейчас ехать на работу, а там «рвать и метать», стоит и капается в карманах любимого мужчины. В самом ближнем кармане, она обнаружила связку её ключей, портмоне, наполовину пустую маленькую коробочку монпансье и его телефон. Конечно, в ней пылала жажда посмотреть его многочисленные чаты, но она воздержалась и полезла во второй карман, но позади послышался шум. Кое-кто перевернулся на другой бок и уставился ей в спину, потихоньку просыпаясь. Ира замерла, оставив руки в его пиджаке и закрыла глаза, надеясь, что он дальше ляжет спать. Геннадий увидел спину Егоровой и потёр глаза, а потом с одним открытым глазом, зевая, спросил: — Ты чего Ириш? — Я… А я, — она вздохнула и закатила глаза, сгорая от стыда, — у тебя наличку хотела поискать на такси. Гена открыл второй глаз и зевнул вновь. Он встал с кровати, потянулся и, прихватив с собой вчерашнюю пустую бутылку вина и два бокала, чтобы убрать, двигался в сторону кухни, тихо сказав ей: — Пошли за мной. Ира вздохнула, оставив его пиджак из шкафа в покое и шла следом. «Ну ладно, хотя бы на такси доеду». Гена убрал пустую бутылку, бокалы и вернулся к ней, уже хотел её проводить, но вспомнил из-за чего проснулся, достал из штанов брошеных в стирку тысячную купюру и вручил её женщине. — Молодец, что про наличные вспомнила, а то так бы постирал эти деньги. — Спасибо, сдачу верну, — сказала она, вновь поправив причёску у зеркала и направилась к прихожей. — Это ты так пошутила про мой еврейский чин? — Спросил он, идя следом. — Нет, это я ценю твои личные средства, а то ты итак сейчас без работы. Егорова начала надевать туфли, лёгкий жакет на неё одел уже Гена, хотя она думала, что пойдет без него. Кривицкий усмехнулся, когда она повернулась к нему лицом. — Ты не переживай, с зарплатами в Израиле всё хорошо. Она улыбнулась своей сияющей улыбкой и, застёгивая ремешок на жакете, спросила: — А жакет зачем ты одел на меня? — Там ветер сильный, я читал вчера прогноз. — Зачем читал? — Так вдруг дождь, тебе же зонт надо достать, — продолжал он, мило бурча. Ира следила, глазами смотря на его губы и поддакивая каждому слову. Когда он закончил перечислять, что могло ещё произойти на улице, женщина подняла глаза на его. — Хорошо, я поняла, я плохая, ты — хороший, — укладывая его потрепавшиеся волосы, сказала она, только чтобы услышать порцию комплиментов от своего любимчика. Кривицкий осторожно поместил одну руку ей на талию и наблюдал за выражением её лица. — Даже если так, то в любом случае, если я скажу даже шепотом, что ты плохая, то вон эти два бугая, — кареглазый кивнул в сторону гостинной, — мне таких щук надают. Ира закончила делать укладку и усмехнулась. — Ну, во-первых, не щук, а лещей. Он положил вторую руку на талию и забывчиво тряхнул головой и вся укладка сползла, Ира цыкнула и уже не стала вновь всё налаживать. — А во-вторых? — Во-вторых, меня таксист ждёт. Женщина в шикарном бежевом жакете поцеловала своего кота, которого она уже через неделю окончательно заберёт домой, забрала сумочку и ушла к лифту, оставив его только радоваться тому, какая изящная всё-таки у него сожительница.