Чужая невеста

Июнь 1989 год. В воздухе пахло сырым асфальтом, недавно прошедший ливень смыл с улиц Москвы всю застоявшуюся пыль, с крыш до сих пор шумно падали капли. Алиса сидела в своей комнате за письменным столом, перед ней были разложены учебники — оставался последний и самый сложный экзамен, девушка пыталась готовиться, но все никак не могла сосредоточиться. Сначала дождь мешал, потом соседи решили затеять ремонт и уже полчаса беспрестанно сверлили в стену, будто хотели продолбить дыру в квартиру Самойловых. На самом деле, методика преподавания и оценка по этому предмету в зачетной книжке теряли всякий свой вес по сравнению с тем, что Пчёлкин не появлялся уже второй день, а Алиса не могла о нем не думать. Сначала она просто прокручивала каждую минуту их последней встречи, чувствуя, как сбивается ее дыхание от каждой мысли о его голубых глазах, ребяческой улыбке и их переплетенных пальцах. Витя теперь всегда держал ее за руку… Алиса вдруг снова поймала себя на мысли, что ничем путным не занимается и просто смотрит в окно, вдыхая сладкий свежий воздух. Тряхнув головой, девушка поднялась с места и вышла на кухню. — Подготовилась? — ласково спросила Маргарита Самойлова, нарезая на кухне салат. Алиса упала на табуретку и ловко выцепила огурец с разделочной доски. — Потерпи до ужина. — Сейчас хочу, — отмахнулась она, взяв еще и дольку помидора. — Ты про экзамен не ответила. — Подготовилась, — соврала Алиса. Не говорить же маме, что она без конца думает о Пчёле, который после похода в кино позавчера проводил ее до дома, сказал, что нужно решить какие-то дела по работе, и они пока не увидятся. Затем он вдруг наклонился к ней и оставил на щеке девушки сухой, мимолетный поцелуй. Внутри у Алисы все оборвалось. Она словно обратилась птицей и взлетела, взмахнув крыльями. По крайней мере, примерно так она себе представляла это ощущение полета, когда птичье сердце бешено и трепетно колотится, а впереди только свобода и бесконечность. Все тело пронзила приятная дрожь, и у нее слегка подкосились коленки. Витя улыбнулся, вокруг его глаз появились морщинки-лучики, делающие его улыбку такой озорной. Он медленно расцепил их руки, кажется, наслаждаясь тем, как она хлопает глазами от удивления и медленно краснеет. — Я позвоню! — пообещал он, делая пару шагов назад. — Хорошо, — Алиса едва могла говорить, ощущение было, что ее разбудили посреди ночи и облили ледяной водой. Щека на месте его поцелуя горела. — Блин! Не могу от тебя оторваться! — воскликнул он и вновь преодолел расстояние, образовавшееся между ними. Он заглянул в ее растерянные карие глаза, затем медленно перевел взгляд на чуть приоткрытые губы. Как же она была очаровательна. Как весна. Легкая, долгожданная, чарующая, оживляющая. И в Вите она оживляла то, что уже давно ему казалось мертвым. Его сердце. Всего мгновение назад он уходил, а теперь уже вновь стоял перед ней, его тяжелая ладонь плавно опустилась на ее талию, он нагнулся к ней и, замерев у самых ее губ, заглянул в ее глаза. Алиса затаила дыхание. Он словно спрашивал разрешения, хотя никогда и ни с кем прежде этого не делал. Девушка не отстранилась, и Витя смело накрыл ее губы своими. У Алисы земля ушла из-под ног, но он крепко держал ее за талию, и благодаря этому она не осела на асфальт на ослабленных ногах. Он целовал ее так нежно, как в кино, его пальцы ласково легли на ее щеку, и Алиса уже сама смелее потянулась навстречу, привстав на цыпочки. Сладко. Словно клубника с молоком. У нее были мягкие, податливые губы, от нее пахло цветами. Витя навсегда запомнит этот поцелуй. Он так и не позвонил. Алиса нервничала. Мысли об этом поцелуе не давали покоя, иногда ей казалось, что она вновь чувствует на своих губах его губы, и щеки ее заливались краской. — Алиса! — девушка вздрогнула от громкого голоса мамы. — Да что с тобой такое? Помоги, ну же. Спохватившись, девушка принялась помогать маме сливать воду из-под макарон, но когда в квартире зазвонил телефон, едва ли не выбросила горячую кастрюлю на пол. — Я отвечу! — воскликнула она, едва дело было сделано, и вмиг очутилась в коридоре, где на тумбе стоял телефонный аппарат. — Алло!? — Алиса! Алиса, привет, — его голос раздался в трубке, и она с облегчением выдохнула. Счастье вновь трепетно разлилось по девичьей груди. На заднем фоне шумела трасса, она сразу поняла — Витя звонит не из дома. Алиса нахмурилась. — У тебя все хорошо? — Лучше не бывает. Особенно сейчас, когда я слышу твой голос. — Я тоже рада тебя слышать, — ответила она тихо, чтобы мама не слышала. Алиса взглянула в сторону кухни — там играло радио и гремели тарелки, она надеялась, что маме не до нее сейчас. — Извини, я пропал немного. Работа. — Ничего, я к экзаменам готовлюсь, вся в делах, — соврала она. Нечего ему знать, что она ночами не спит, ни есть, ни пить не может и ни о каких экзаменах даже речи не идет. Ей так хотелось оказаться в его объятиях, так хотелось вновь его поцеловать. — Отличница… — он рассмеялся. — Когда экзамен? — Завтра, — Алиса вдруг поняла, что совсем к нему не готова, это мгновенно привело ее в чувство. Она нервно прикусила губу и тревожно заглянула в свою комнату, где на столе были разложены нетронутые учебники. — Завтра, — повторил он задумчиво. — Как отмечать будем? — Прежде чем отмечать, надо сдать сначала. — Сдашь! Ты же у меня умница. Алиса улыбнулась, накручивая на палец телефонный провод. Она прижалась лбом к прохладной стене, чтобы немного прийти в себя. Казалось бы, просто звонок, а она почти на два дня выпала из жизни в ожидании услышать его голос на том конце провода. — Я тебя украду завтра. На пару дней, окей? — На пару дней? — переспросила она, встрепенувшись. — С ума сошел, а маме я что скажу? — зашептала она сбивчиво. Витя усмехнулся. — Ты ничего не говори. Я сам тебя отпрошу. — Ты? У мамы? — Ну да, — ответил он и пожал плечами, словно в этом и правда не было ничего такого. — Все, завтра вечером жди. Целую. Связь прервалась. Алиса вернулась на кухню, едва сдерживая улыбку. Провести два дня с Витей было просто верхом мечтаний, неважно, что подумает мама, неважно, как завтра пройдет экзамен, главное — быть с ним рядом. Где-то между делом Самойлова порадовалась, что папа в командировке, он точно не отпустил бы дочь на два дня с Пчёлкиным, даже под присмотром какой-нибудь миссии ООН. Чтобы отвлечься, она принялась помогать маме накрывать на стол. Маргарита Николаевна сразу заметила изменения в поведении дочери: задумчивые туманные глаза, улыбку без повода, и нарочито внимательно смотрела на нее, когда они сели ужинать. — Кто звонил? — спросила женщина, Алиса замерла, поднеся стакан с водой к губам. — Друг, — ответила она, не сделав ни глотка, и поставила стакан на стол. — Что за друг? — она прищурилась. — Не Витя ли Пчёлкин? — не сложно было догадаться, в кого Алиса пошла проницательностью и острым умом. Маргарита Николаевна поняла все сразу, как только Пчёла появился в жизни ее дочери: у нее горели глаза, она начала позже возвращаться домой, часто становилась задумчивой. То, что девочка влюбилась, было очевидно, Самойлова старшая просто ждала, пока она расскажет, но Алиса молчала, как партизан. Она вздрогнула, посмотрев маме в глаза, видя в них свое растерянное отражение. Девушка отложила столовые приборы и, опираясь локтями на стол, положила голову на свои ладони. — Он, — Алиса пожала плечами. Она слегка прикусила нижнюю губу и опустила глаза, а затем вновь посмотрела на мать. — Ругаться будешь? — тихо спросила она. Мама улыбнулась, и Алиса тут же выпрямила спину, явно оживляясь, поймав лучик надежды. Маргарита Николаевна покачала головой и взяла дочь за руку, осторожно сжимая ее пальцы. — Влюбилась? Алиса ненадолго задумалась, словно проверяя свои ощущения, хотя ответ был и так очевиден. Она часто закивала. — Кажется, да. — Ну что же тут тогда ругаться? — мама вздохнула. — Раз влюбилась, говори – не говори, все равно не послушаешь. Алиса притянула мамину руку к себе и поцеловала тыльную сторону ее ладони, а затем, словно маленький котенок, прислонилась к ее ладони щекой, подставляясь под ласку. Маргарита Николаевна улыбнулась и ласково погладила дочь по лицу, затем по волосам. — Он очень хороший, ты не слушай, что говорят, мам. — Знаю, что хороший. Но не по той дороге пошел, доченька. Алиса часто об этом думала, и, признаться, не знала, что с этими мыслями делать, а потому гнала их прочь. В своем решении Витя был уверен на сто процентов, и сворачивать с «не той дороги» не планировал. Тревога росла внутри девушки каждый раз, когда речь заходила о его работе. — Может, одумается, — с надеждой сказала Алиса. — Может быть. Может быть.

***

Пчёлкин, как и обещал, заехал за Алисой вечером, взял машину у какого-то старого знакомого взамен на целый ящик пива. Она увидела его еще из окна, подбежала к зеркалу в своей комнате, вновь нанесла на пухлые губы блеск, поправила волосы и глубоко выдохнула. Волнение не давало покоя весь день, она даже оценке «отлично» в своей зачетной книжке не могла радоваться, всё думала о предстоящем вечере. Отпустит ли ее мама? Алиса не знала, но сумку на выходные на всякий случай собрала. Пчёлкин поднялся в квартиру Самойловых с красивым букетом цветов и вручил их Маргарите Николаевне, и они все втроем прошли на кухню пить чай. — Маргарита Николаевна, такой красивый сервиз. Мама просияла, но смущенно отмахнулась. — Ты пей-пей чай, Витенька. Печенье будешь? — Буду. Это мое любимое, — Алиса знала, он печенье совсем не ел, они встретились взглядами, Самойлова иронично приподняла брови, Пчёлкин игриво ей подмигнул. Алиса сдержала улыбку, укоризненно покачав головой, однако ничего не сказала. Витя что-то рассказывал, даже травил анекдоты (исключительно приличные, хотя таких в его арсенале было не так уж и много), делал комплименты, и Алиса, посмотрев на маму, поняла, что она им очарована. Когда в коридоре зазвонил телефон, мама отправила ее ответить. Звонила соседка, спросить, не пахнет ли у них в квартире горелым. Зная, что у бабули снизу немного «свистит чердак», — так про нее говорил Пчёлкин, и ей постоянно мерещится что попало, Алиса поспешила ее успокоить, сказала, что ничего не горит, и приврала, что это она немного не уследила за печеньем. — Ты уж поаккуратнее, Алисонька. — Конечно, Мария Евгеньевна, вы главное не переживайте. Когда Самойлова вернулась на кухню, мама уже собирала в пакет какую-то еду, а Витя сидел за столом довольный, допивая чай. — Что же ты сразу не сказала, что вы на природу едете? Я бы колбасу купила, сделали бы бутерброды, — Алиса просияла, поняв, что Вите всё удалось, и они действительно проведут вместе ближайшие два дня. Она повернулась к нему и развела руками, задавая немой вопрос: «Как?». Пчёлкин двусмысленно дернул бровями. — Маргарита Николаевна, вы не переживайте. Мы сосиски будем жарить, нам ничего не надо, Космос все привезет, — вмешался он. — Ну уж варенье хотя бы возьмите. — Варенье возьмем, конечно! Витя галантно открыл перед Алисой дверь в машину, запрыгнул сам, и они помчались по вечернему городу. Дороги были пустыми, и родные улицы быстро остались позади. Он поставил кассету, заиграла быстрая иностранная музыка, Самойлова открыла окно со своей стороны и высунула руку навстречу прохладному летнему воздуху. — Что ты ей такого сказал? Мама бы и вещи радостно помогла мне собрать, если бы я заранее не подготовилась. — Ничего. Просто стоит признать — мое природное обаяние безоговорочно действует на вас, Самойловых. — Дурак! — она рассмеялась, слегка шлепнув его ладошкой по плечу, но Пчёлкин на ходу перехватил ее руку. — Ай, пусти! — но он не послушал, и стал в шутку целовать нежную кожу, перемещаясь тыльной стороны ее ладони к запястью. — За дорогой следи давай, — сказала она, чуть смущенная его действиями. — Да я все успеваю, — он быстро нагнулся к ней и оставил на губах девушки короткий поцелуй, а затем рассмеялся. — Не боись, Алиска, домчимся с ветерком, — на этих словах он и правда добавил газу. — А куда мы едем? — поинтересовалась она, хотя зная, что Витя очень любил делать сюрпризы, она и не надеялась услышать ответ. — На дачу, я же сказал твоей маме. Набрал полный багажник еды, так что придется тебе для меня готовить. — А Космос туда приедет? — А зачем нам Космос? — он недоуменно нахмурился и посмотрел на нее. — Ну как. Ты же маме сказал. Я думала, Космос и Фил будут. — Ты ж моя хорошая, — он покачал головой, сворачивая с асфальтовой дороги на более ухабистую. Алиса ухватилась за ручку у крыши машины. — Мы же твою сессию отмечать едем. Фил спортсмен, он вообще учебу не признает, а Кос — сын академика, его от слова «институт» тошнит. Хочется тебе такого праздника? — То есть ты наврал… — она в шутку недовольно на него посмотрела, приподняв брови. — Как и про печенье. Ай-ай-ай, — она покачала головой, а затем лопнула пузырь от жвачки. — Жук ты, Пчёлкин. — Не врал я. Немного спутал факты, — начал так же в шутку оправдываться Витя. — И печенье неплохое было. И Кос с Филом, если хочешь, завтра могут приехать. — Нет, не хочу, — она улыбнулась. Витя просиял. Он тоже никого кроме нее видеть не хотел. Алиса огляделась в темноте, едва различая очертания мебели в большом чужом доме, ей стало немного не по себе, но Витя, кажется, чувствовал себя вполне комфортно. Оставив все вещи и пакеты с продуктами в гостиной, молодой человек по-хозяйски ловко щелкнул выключателем, и везде зажегся яркий свет. — А чей это дом? — шепотом, словно они делали что-то незаконное, спросила Алиса, щурясь от резко ударившего по глазам света. Она вновь огляделась по сторонам, рассматривая странные картины на стенах. — Друзей родителей Коса, — голос Пчёлы уже слышался с кухни, куда он притащил все пакеты. — Алис, ты голодная? Я бы чего-нибудь зажевал. Бутербродов теперь охота после слов твоей мамы. — Чего? — она удивленно приподняла брови, игнорируя его вопрос про «ужин». — А если они вернутся, а тут мы? Она несмело прошла вслед за ним, остановившись в дверном проеме. Невольно Алиса залюбовалась, уж очень мило и гармонично он смотрелся у кухонного стола, нарезая хлеб и колбасу. Перспектива быть задержанной милицией уже не так сильно ее волновала, особенно, учитывая то, как спокоен был Витя. Она очень ему доверяла. — Не вернутся. За бугром они. Мы тут зависаем иногда с пацанами. — Ммм, — она сложила руки на груди, примерно представляя, что за вечеринки устраивает Космос Холмогоров. — Весело? — когда он поднял на нее взгляд, Алиса невольно облизнула губы. Витя покачал головой, глаза его недобро загорелись. Он отбросил нож на стол, позабыв о желании сделать бутерброды. Самойлова явно его провоцировала. — Весело, — он сделал шаг к ней, Алиса наоборот — отступила назад. — А ты чего убегаешь от меня? — Не убегаю. Душно тут, — едва он шагал вперед, Алиса отшагивала назад. Они смотрели друг на друга, не отрываясь. — Душно, значит? Иди-ка сюда! — воскликнул он и рванул к Алисе, она вскрикнула и побежала назад, но Пчёлкин догнал ее в гостиной и, поймав в охапку, и осторожно повалил на диван. Самойлова смеялась, извиваясь как змея, но Витя крепко держал ее, обхватив сзади, а затем, осторожно сцепив ее руки над головой, перекатился и оказался сверху. Она оказалась абсолютно обездвижена, прижатая к дивану его руками и нижней частью корпуса. Задыхаясь от смеха и нехватки воздуха от недолгой борьбы, Алиса пыталась убрать волосы с лица. Витя освободил одну свою руку, продолжая удерживать девушку в прежнем положении, и осторожно помог ей, убрав шоколадные пряди с глаз и щек. — От меня не убежишь, соседка. — Я уж поняла, сосед, — она дернула руками, конечно, оставшись обездвиженной, еще раз тихо рассмеялась, а затем вдруг вмиг стала серьезной, буквально утонув в океане его синих глаз. Биение собственного сердца в основном заглушало ее мысли, внутри кипело волнение, предвкушение и страх. Все это было для нее впервые. Бабочки в животе кружились в танце, это была настоящая эйфория, и она на полсекунды все же поймала себя на мысли, что такого количества чувств ее бедное сердце может не выдержать. Алиса посмотрела на его губы, и Витя тут же нагнулся к ней, нежно целуя. Его рука выпустила ее запястья из крепкого плена, и ее ладонь легла точно на его сердце. Алиса слегка вздрогнула, ведь оно бешено билось ей в руку, повторяя ритм ее собственного сердца. Витя углубил поцелуй, и она податливо впустила его язык в свой рот. Поцелуй был сладко-горьким, вкуса ее блеска для губ и сигарет, Витя упивался им, не мог остановиться, они задыхались, целуясь так отчаянно, словно больше они никогда не увидятся. Он и не думал, что она так умеет. Ее пальцы скользили по его плечам, он исследовал ее тонкую талию, ряд выпирающих ребер, небольшую грудь. Тело делало все само. Алиса ничего не знала и не умела, но выгибалась навстречу его касаниям. — Скажи, — прошептал он, отрываясь от ее губ, вдыхая воздух полными легкими, Алиса вздрогнула, задев ноготочками его спину, и Витя вновь нагнулся к ней, на этот раз трепетно касаясь губами шеи. — Скажи. Если. Надо. Остановиться, — он делал паузы между словами, оставляя цепочку влажных поцелуев на ее коже. Разум девушки был затуманен, она вовсе не разобрала его слов. Она была так отчаянно влюблена, что была готова сделать все, о чем он попросит. Витя знал это, чувствовал, как дрожит ее юное тело, но не мог, просто не мог воспользоваться ситуацией. Не с ней. Пришлось сделать над собой огромное усилие, Витя был готов взвыть, но все-таки оторвался от ее сладкой кожи, пахнущей цветами, и заглянул в туманные карие глаза. Он ласково провел пальцами по ее румяной от эмоций и прикосновений щеке, приводя ее в чувства. — Я что-то сделала не так? — спросила она шепотом, испугавшись. Ей вдруг резко захотелось вскочить и сбежать прямо в лес. Почему-то стало стыдно и страшно, она будто проснулась, но после такого прекрасного сна почему-то чувствовала себя плохо. — Нет, нет, — прошептал он ей в губы, чуть улыбнувшись. Он внимательно смотрел на нее, запоминая каждую черточку взволнованного красивого лица. — Ты все делаешь правильно. Просто если ты не готова, я могу подождать. У Вити сводило низ живота, но он слышал, как бешено и тревожно колотится ее сердце, а потому не спешил вновь вовлекать ее в поцелуй. Алиса дрожала. Огромным усилием она заставила себя оставаться на месте и едва сдерживала слезы. — Ты что, плачешь? — он внимательнее заглянул в ее глаза. — Алиска, ты чего? Я тебя обидел? — Ничего, — она всхлипнула, больше не в силах сдерживаться. — Нет, не обидел. Я просто… Испугалась. Извини… Горячая слеза скатилась вниз по щеке, и она сделала попытку сбежать, но Витя остановил ее, прижимая к себе. Парень перекатился на спину, увлекая ее за собой, заставив лечь на его грудь. Несмотря ни на что он улыбался, гладя ее по растрепавшимся волосам. — Я такая неумеха, Вить, — сбивчиво прошептала она, хотя больше не делала попыток сбежать. Неумеха… Все бы неумехи такими были! Витя усмехнулся. Если бы он мог ей показать, насколько она все делала как надо… Но нет, испугается еще сильнее. — Глупости. Чувствуешь, как сердце бьется? — он говорил тихо, и потому Алиса прекрасно слышала быстрый и глубокий стук. Девушка кивнула. — Так не было бы, сделай ты что-то не так. Мало того, соседка, даже если ты очень постараешься, не сможешь сделать что-то неправильно. — Почему это? — в её понимании мира в этом деле «не так» можно было сделать миллион вещей, и несколько сотен тысяч она точно уже сделала. — Потому что ты отличница. У тебя все хорошо получается, — он чмокнул ее в макушку и совсем по-мальчишески засмеялся. Алиса, несмотря на все странные спутанные эмоции, улыбнулась. Эти слова ее успокоили. Он говорил искренне, и оба они понемногу приходили в себя. За окнами вовсю стрекотали кузнечики, прохладный ночной воздух медленно заполнял гостиную, заменяя собой остатки раскалённого кислорода. Они оба знали — хорошо, что он остановился. Алиса была не готова, по крайней мере сегодня. — Извини, что так вышло, — сказала она вскоре, окончательно успокоившись. Ее не покидало ощущение, что она струсила. Он приподнялся, она тоже, и их взгляды, наконец, встретились. — Если ты захочешь, — произнес Пчёлкин совершенно серьезно, вновь заставив ее слегка заволноваться. — Я буду ждать хоть до свадьбы. — Какой такой свадьбы? — она рассмеялась. Скорее нервно. — Нашей. Чего ты смеешься? — он щелкнул ее по носу, как тогда зимой, когда она упала на катке. — Самойлова, не буди во мне зверя. Алиса, хоть и была безгранично влюблена, не думала так наперед. Тем более было крайне сложно представить Пчёлу в местном ЗАГСе, Самойлова не была дурочкой, вряд ли он был готов к семейной жизни, да и она пока замуж не собиралась. — Ну про свадьбу-то заливать, Вить… Его это почти обидело. Он сам не понимал, что такое с ним творится, как и почему это случилось, но Алиса так прочно запала в его сердце, что крышу рвало напрочь. Он был готов прямо наутро заявление подать, но вовсе не чтобы затащить ее в постель, а чтобы продлить это ощущение полета, по крайней мере, на всю жизнь… — Вот увидишь, ты будешь моей всегда, — уверенно заявил он. Пчёла вновь похлопал по своей груди, и Алиса осторожно легла близко-близко, поглаживая тонкими пальчиками его солнечное сплетение. Чувство благодарности разлилось внутри нее. Впервые в его руках она ощущала себя в полной безопасности. Будешь моей всегда… Алиса была не против.