Чужая невеста

Август 1997 год. Сила это была или слабость, Витя не знал. Однако он ну никак не мог оставить Алису. Пусть проклянет его, пусть ненавидит, но не мог Пчёла спокойно и дистанцированно жить, зная, что она совсем рядом. Витя ждал под окнами с самого утра, хотя точно не знал, где она ночует — на даче, у родителей или дома. Когда она вышла из подъезда, он буквально вылетел из машины, однако только увидев ее понял, что что-то не так. Алиса была белая, как бумага, под глазами ее виднелись темные следы бессонных ночей, а одежда сильно висела, словно она полгода не ела. — Алис, ты чего? — он буквально поймал ее на тротуаре, ухватившись за тонкие руки, она медленно подняла на него усталые глаза и едва заметно покачала головой. Сил не было даже на то, чтобы оттолкнуть его. — Вить, не до тебя сейчас, правда, — тихо сказала она. — Пусти, — однако она не сделала даже слабой попытки вырваться из его рук. — Что случилось? — Папа в больнице, — ее глаза мгновенно стали мокрыми от слез. Алиса рвано вдохнула воздух, явно стараясь сдержаться. — Я тебя прошу, мне надо ехать, — она отступила на полшага, но Витя не дал ей уйти. — Я подвезу, так быстрее будет, — он настойчиво повел ее к машине. — Сердце? Чуть успокоившись, Алиса рассказала, что два года назад отцу диагностировали лейкемию, он лечился, храбрился и даже работу оставить не захотел, все было нормально, а потом… — Ему стало трудно дышать, мама вызвала скорую. Его увезли, а сейчас… — она крепко зажмурилась, до последнего стараясь не плакать и быть сильной. Витя вдавил педаль газа в пол, проезжая на красный, вызвав шквал неодобрительных гудков, но даже не обратил на это внимания. — Он уже третий день в больнице, врачи не говорят ничего толком. Только ждать… Чего ждать? Пока он умрет? — Алиса всхлипнула, закрывая лицо ладонями, у нее не было больше сил сдерживать слезы, боль почти ощутимой потери беспрестанно рвалась изнутри наружу, и теперь, когда Пчёлкин был рядом, она окончательно сдалась. Алисе еще никогда не было так страшно, а самое главное — она чувствовала себя беспомощной. Никто ничего не делал, врачи просто разводили руками и бросили ее отца сгорать от болезни, а им с мамой оставалось только сидеть у его палаты и молиться. Видеть ее слезы было просто невыносимо. Пчёла не знал, что сделать, стоит ли прикасаться к ней, может, остановить машину и обнять ее? Дать воды? Увезти подальше? — Алис, все будет хорошо. Я поговорю с врачами из склифы, они любого на ноги поставят, придумаем что-нибудь. Ты только не реви. В больнице было тихо, спокойно, никакой суеты. Пчёлкин нередко бывал в больницах, взрывы, перестрелки, нет-нет кого-то зацепит. В такие моменты врачи носились по коридорам, возили туда-сюда оборудование, а здесь нет… Здесь будто некому было бороться за чужие жизни. Витя оставил Маргариту Николаевну и Алису в коридоре, недолго поговорил с врачами, которые выехали на осмотр Самойлова, затем пожал одному из них руку и вернулся к двум обессиленным женщинам. Алиса быстро поднялась на ноги и с надеждой взглянула на него, ее мама смогла заставить себя лишь приподнять голову. — Повезем его в Швейцарию. Там самое новое оборудование, туда вся верхушка ездит лечиться. С ним поедут лучшие врачи из склифы, чтобы контролировать состояние в полете. По документам я договорюсь, завтра утром стартуем. Кто из вас поедет? — Я с ним поеду, — Маргарита Николаевна героически поднялась с места, однако все же ухватилась за вовремя подставленную Витей руку. — Мам, ты устала, — возразила Алиса. — Оставайся в Москве. — Я. Поеду. Алиса, — как никогда жестко отчеканила она, заставив дочь поджать губы. — Он мой муж, я с ним везде и всегда. Девушка лишь кивнула. Она знала, как велика и бесконечна любовь и преданность мамы к папе, она ни за что не оставила бы его, даже если в Швейцарию надо было бы идти пешком. А на Алисе будет кот и все остальное хозяйство. — Спасибо, Витенька, не знаю, что бы мы без тебя делали. — Не за что, Маргарита Николаевна. Так, время. Мой водитель отвезет вас домой. Алис, проследи, чтобы мама поспала. Соберите все самое необходимое и завтра к семи утра будьте готовы. — Я хочу остаться с папой, — прервала она. — Мам? Сама справишься? — Конечно, — она обняла дочь и коротко поцеловала ее в лоб. — Увидимся завтра утром, солнышко. Маргарита Николаевна на несколько минут зашла в палату к мужу, а затем, гордо расправив плечи, поспешила за высоким лысым водителем Вити по больничному коридору. — Я сделаю пару звонков, ладно? — спросил Пчёлкин, Алиса отстраненно кивнула. Он отошел подальше, до ушей девушки доносился лишь его приказной тон, Витя поручал кому-то срочно сделать заграничные паспорта. Она зашла в палату папы, где куда сильнее, чем в коридоре пахло лекарствами. Он спал. Вернее, был в коме, но Алисе было спокойнее думать, что он спит. Слез уже не было, у нее начиналось обезвоживание. Алиса взяла его за руку и тихонечко сжала, искренне надеясь, что он это чувствует. Сергей Самойлов всегда был опорой их семьи, Алиса знала — что бы ни случилось, папа поможет, защитит, приголубит. Иногда она по-своему его побаивалась, вот, например, никогда не рассказывала ему о своих отношениях с Витей, знала — он не одобрит. Строгий, но справедливый. Таким всегда был ее отец. Теперь он был так слаб, что на него было больно смотреть. Похудевший, побледневший, Сергей Самойлов не мог сам дышать. Его жизнь поддерживал аппарат искусственного дыхания. От этого было больно и страшно. Пару недель назад они вместе по-доброму подсмеивались над мамой, хотели съездить на рыбалку, а сейчас он лежал перед ней, совсем беспомощный, совсем другой… Хотелось вдохнуть в него свою жизнь, отдать часть своего здоровья, сделать что-нибудь, что угодно… От этого было еще хуже: Алиса не могла сделать ровным счетом ничего. — Все будет хорошо, папочка, — пообещала Алиса, поцеловав руку отца. — Скоро увидимся. Когда она вышла в коридор, Витя уже ждал ее с чашкой горячего чая в руках. Он дождался, пока она сядет на жесткий стул и протянул ей напиток. Алиса осторожно перехватила нагревшийся фарфор, касаясь ледяными пальцами пальцев Пчёлы. — Там немного валерьянки, не пугайся, — предупредил он. У нее не было сил ответить. Они молчали некоторое время, Алиса ждала, что он уйдет, но Витя, очевидно, не собирался. Она допила чай, унесла сестричке кружку, вернулась назад и, сев, повернула к нему голову. — Спасибо тебе. За все. Правда, не знаю, как тебя благодарить. Удивительно, как долго она не отводила взгляда, давно она так бесстрашно не смотрела на него. И пусть в ее глазах было столько боли, столько усталости и безысходности, Витя невольно ими залюбовался. — Не надо, Алис. Я правда рад быть полезным. Она даже сделала попытку улыбнуться. — Представляешь, что папа скажет, когда проснется? — он усмехнулся, стараясь немного ее взбодрить. — Как он там меня называл? — Витя чуть прокашлялся, чтобы придать голосу чуть больше хриплости, папа Алисы много лет курил. — Вы что, отдали мою жизнь в лапы этой бандитской морды? — спародировал он. Алиса тихо, но искренне рассмеялась. Это было единственным, на что ей хватило сил. Однако получилось у Вити и правда очень правдоподобно, Сергей Самойлов всегда Пчёлу недолюбливал и именно так «бандитская морда» его и называл. — Я думаю, он будет благодарен твоей бандитской морде, — сказала она, наконец, на губах играла полуулыбка, однако глаза ее оставались грустными. Все получилось само и очень естественно. Витя не спрашивал разрешения. Он крепко обнял ее, Алиса спрятала лицо в его рубашке, устало закрыла глаза и расслабилась в его надежных и сильных руках. Ее сердце впервые за много дней билось ровно и спокойно. — Все будет хорошо, я обещаю, — его шепот убаюкивал, Витя перебирал ее длинные волосы, пропуская их между пальцев. — Папа к тебе вернется.