Чужая невеста

Октябрь 1997 год. Всё вновь затрещало по швам в первый день холодного и мокрого октября. Алисе пришел ответ касательно визы в США, о подаче которой она даже забыла, ведь прошло уже больше месяца, а теперь долгожданное разрешение на вылет в Америку было в ее руках, однако более не было желанным. Она растерянно держала конверт с ответом от консульства в руках и не могла даже сдвинуться с места. Сережа не звонил уже больше недели (а может и звонил, но Алиса много времени проводила в квартире Вити и могла просто не застать звонок), и она тоже не решалась набрать его номер. Родительский кот недовольно зыркнул на Алису и потребовал еды, звонко мяукнув. Она вздрогнула от неожиданности и тоже метнула на него злой взгляд. Бусик снова мяукнул и вальяжно зашагал к своей миске. — Мне кажется ты намного счастливее меня, — она нагнулась к коту и погладила его по гладкой шерсти, на удивление он не стал убегать и скалить зубы. — Сейчас дам тебе поесть. И знаешь, останусь ночевать здесь. Бусик сел на полу в ожидании обещанной еды. Алиса позвонила Вите и сообщила, что не приедет сегодня, он очевидно был занят, ведь буркнул в ответ «угу» и сказал, что позвонит позже. Она положила трубку, легла на кровать и закрыла глаза. Сердце стучало ровно и спокойно. Мысли плавно приходили и уходили. Витя взбесится, если она заикнется об Америке, взбесится, что она не сказала, что подала документы на визу. С другой стороны, она должна была сказать Сереже о них, и это явно не телефонный разговор, а ждать еще два месяца ей казалось преступлением. Она глубоко уважала Новосёлова, знала, как он ненавидит ложь, и совесть сжирала ее изнутри, ведь она врала ему уже так долго… А вдруг она увидит мужа и передумает? Алиса открыла глаза. По Сереже она скучала. Не хватало его спокойствия, его рассудительности, его поддержки. Он был ей прекрасным другом. Наверное, было ошибкой выходить за него замуж. А может, и нет. Всё же она его любила. Не такой страстной, как Витю, но глубокой и сильной любовью. Пчёла не позвонил, а сразу после встречи приехал к Алисе домой (хоть и знал, она не любила проводить время в этой квартире, считала это еще большим предательством). Что-то не так, он понял это сразу, когда она позвонила, просто времени что-либо выяснять не было. — Почему решила остаться тут? — Витя и сам не любил эту квартиру, повсюду были фотографии со свадьбы, вещи ее мужа лежали на полках в ванной, в спальне, да везде. — Бусику скучно, — она отвернулась к плите и поставила чайник. Кот, услышав свое имя, лениво наклонил голову, а затем, убедившись, что никто его не зовет, улегся на подоконнике. — Давай заберем его с собой. Алиса прикрыла глаза, сделала глубокий вдох, а затем, резко повернулась к нему лицом, и выпалила: — Витя, я получила визу в Америку. — Что? — он не стал дожидаться, пока она повторит. — Какую блять визу? — из себя он вышел мгновенно. — Я подала документы еще месяц назад. До всего… — она закатила глаза. — До всего этого. Он на секунду почувствовал облегчение. Точно. Виза согласуется долго, они еще не были вместе, это ничего не значит. — Ладно. Получила и получила, ты же ехать не собираешься, — Пчёла не спрашивал, он утверждал. — Я поеду, — она думала весь день и приняла решение лететь. Было волнительно сообщать об этом Вите, она прекрасно знала, как он отреагирует. Его глаза мгновенно вспыхнули злостью, чтобы хоть как-то защититься, она сложила руки на груди. — Я поеду, чтобы все ему рассказать и попросить развода. — Ты издеваешься? — он усмехнулся. Слишком часто на этой чертовой кухне у них случались большие стычки. — Нет, Алис, ты не поедешь никуда. Он даже представить себе этого не мог. Отпустить ее в лапы ебаного академика? Да никогда. Пчёлкин скорее все московские аэропорты на воздух поднимет. — Мне нужно его увидеть. — Я тебя блять не пущу! — он с силой ударил по столу ладонью, кот спрыгнул на пол и убежал прочь, Алиса вздрогнула всем телом. Он встал со стула, на котором буквально удерживал себя, и подошел к ней. Алиса напряглась всем телом. — Ты к нему не поедешь, — процедил он сквозь зубы. Витя смотрел на нее сверху вниз тяжелым взглядом. — Он должен знать о том, что происходит, — из последних сил она сохраняла самообладание и спокойствие, говорила тихо, буквально убаюкивающе, но Пчёла свирепел с каждым мгновением. — Херня. Должен знать… Окей. Позвони! Напиши письмо! Человечество столько способов придумало. Она покачала головой. — Во-первых, Витя, — она начинала терять терпение. — Ты мне не указ. — Что? — Что слышал! Ты не можешь мне запретить, ты понял это? — иногда это раздражало, Витя имел огромную власть и порой грязно ей пользовался. По отношению к себе она не желала этого позволять. — Еще как могу, милая моя. Я могу, и я запрещаю, ты не поедешь в Америку, надо будет — я сам позвоню этому... — он сдержал все неприличные слова, и Алиса заметила, с каким трудом. Пчёла мотнул головой. — Сам все ему расскажу. — Сделаешь это — и никогда больше меня не увидишь. — Шантажируешь меня? — Пойми ты, наконец! Он хороший человек, я просто хочу сделать все правильно! На сколько это возможно… — у нее не было сил, а Витя не желал ее слышать. — Правильно… — он усмехнулся и облизал пересохшие губы. — Ты просто хочешь остаться чистенькой, а не получится, Алиса. Ты не любишь его, ты сделаешь ему больно, а в какой форме — уже неважно. — Может, люблю? — она и сама не поняла, зачем это сказала. Он сократил расстояние между ними до миллиметра. Его горячее дыхание скользило по ее коже, и Алиса физически ощущала, как кипит кровь в его жилах. Витя сжал челюсти, глаза его бегали по ее лицу. — Лгунья, — он мягко коснулся ее щеки пальцами, заставив ее вздрогнуть всем телом. Внизу живота у Алисы привычно затянулся горячий узел. — Ты любишь только меня. И всегда любила, — голос его лился сладкой мелодией, а затем вдруг засочился ядом. — Твой брак — гребаная ошибка с самого начала, но ты боишься себе в этом признаться, потому что у тебя, Алиса, синдром отличницы. Она резко убрала его руку от своего лица. В карих глазах девушки вспыхнуло адское пламя. — Знаешь, мой брак с ним — это эталон, до которого нам с тобой никогда не дотянуть, — слова ее тоже были пропитаны ядом. — Ты прав, я люблю тебя, но ненавижу то, какие мы с тобой разные. Он боялся выйти из себя. Нужно срочно уходить, пока он не напугал ее, как тогда, пока не сделал ей больно. Тема с Сережей всегда задевала его сильнее любой другой, Витя буквально переставал себя контролировать, так еще и она со своими ядовитыми речами. Хочет задеть побольнее, и у нее всегда получается. — Ах вот как, — злобная ухмылка скользнула по его губам. — Знаешь, Алис, едь куда хочешь. Я сыт этой драмой по горло. — Не смею больше задерживать, — холодно произнесла она, и Витя, в последний раз коротко взглянув на нее, ушел. Когда он хлопнул дверью, маска спала с лица Алисы, и она опустилась на табуретку, болезненно поморщившись. Всё это было через чур, все слова, сказанные ими друг другу резали без ножа. Она провела ладонями по лицу, в надежде стереть с себя эту безграничную усталость, но не смогла. На душе скребли кошки. Алиса поднялась с места и выглянула в окно, но Пчёлкина не увидела. Хотела крикнуть, попросить его вернуться, однако в последний момент сдержала себя и отошла от окна, обнимая себя двумя руками. Ее начинал бить озноб. Витя сбежал по лестнице в считанные секунды, параллельно набирая номер на мобильном телефоне. За окном барабанил дождь, и он остановился под козырьком у подъезда, нервно закуривая. Алиса знатно вывела его из себя, желание тут же сорваться в Америку и прикончить академика росло с каждым мгновением, но на подсознании он понимал — она ему не простит. А Витя слишком ее любил. Даже несмотря на то, что она ему только что наговорила. — Слушаю, — грубо ответил собеседник. — Антон Вениаминович, это Пчёлкин. — Виктор Павлович, — голос на том конце провода заметно приободрился и стал куда мягче, чем секунду назад. — Рад вас слышать. — А я очень не рад вам звонить, вы чем там блять занимаетесь? — Я не понимаю… — человек на том конце провода искренне удивился. — Виктор Павлович, Новосёлов в США, всё как вы просили, работает над проектом, после окончания исследований ему предложат остаться, и… Пчёла поморщился. Алиса была права, у него было много власти, и он бессовестно пользовался ей. Однако он не очень хотел вспоминать о том, что бесчестно вывел соперника из игры на полгода, договорившись об его отъезде в Америку. — Вопрос по академику закрыт, — Витя нервничал, сегодня он вообще не хотел больше слышать имя Сережи. Хотя куда предпочтительнее было бы вообще никогда больше о нем не слышать. — Короче говоря, сегодня Алиса Сергеевна Новосёлова получила визу в Америку. Отзывайте, она туда поехать не должна. — Виктор Павлович, как же так… Я не могу отозвать, если консул дал добро, уже поздно… — Антоша, — ласковость его голоса ничего хорошего для Антона Вениаминовича не сулила. — Я право не знаю, чем помочь, надо было на этапе отбора… Я бы смог повлиять… А сейчас… Виктор Павлович, как я могу?.. — голос собеседника волнительно дрожал, речь была сбивчивой. Удивительно, как он успел произнести так много слов, пока Пчёла затягивался и выдыхал крепкий сигаретный дым. — Мне наплевать как! — закричал Пчёлкин, заставив того замолчать, наконец. — У тебя времени до завтрашнего обеда, работай, иначе… Ну ты знаешь. До связи. Пчёлкин сбросил звонок.