Чужая невеста

Октябрь 1997 год. — Мне предложили остаться в Америке, Алиса. Голос Сережи на том конце провода был полон горечи. Это был их первый разговор с тех пор, как она сообщила, что ей отказано в визе, и она не приедет. За окном моросил холодный октябрьский дождь, окна запотели, на плите в кухне кипел чайник. Она прижалась лбом к стене в коридоре, прижимая к уху телефонную трубку. Была суббота. К сожалению, ей предстояло провести целых два дня в безмолвном одиночестве в этих четырех стенах. Слова его доносились словно из-под толщи воды, Алисе, признаться честно, было совсем не до него. На кровати в спальне лежали результаты обследования, которые ей хотелось разорвать в клочья. Она совсем не знала, что ей делать. — Алис, ты слышишь меня? — Сереже показалось, что их разъединили, его голос заставил прийти в себя и встрепенуться. — Что ты будешь делать? — спросила она. — Я попросил дать мне подумать. Для приличия. Но думать тут нечего, я откажусь. Вернусь домой через месяц, как и должен. — Ты уверен? — она накрутила телефонный провод на палец. — Это хорошая возможность пробиться в мире науки. Все двери откроются для тебя. — Я соскучился, я хочу домой. К тебе. Это всё, что меня волнует. Она тяжело вздохнула. Как Алиса хотела поговорить с ним лично, всё объяснить… Витя лишил ее такой возможности. Тогда она отложила разговор до его приезда, но теперь он мог разрушить свое будущее ради семьи, от которой остались лишь призрачные воспоминания. — Сереж, я хочу развода. — Что? — он и правда подумал, что это помехи на линии. — Мы должны развестись. Прости меня. Соглашайся на предложение американцев. Я хотела сказать лично, но теперь… Не хочу, чтобы ты рушил карьеру ради меня. — Это шутка такая? Алиса, ты в своем уме? — на том конце провода Сережа едва не бился головой о стену. Слова ее не укладывались в голове, всё это было словно дурной сон. Да, он давно заметил, как изменилось ее отношение к нему. Но списал все на расстояние, на ее обиду — еще бы, он бросил ее одну на полгода. Однако Сергей никак не мог подумать, что дело дойдет до развода. — Это не шутка. Сереж, прости, умоляю, прости. Не хочу, чтобы тебе было больно, не хочу тебя мучить, — у нее жгло глаза от слез. Морально Алиса сама не была готова к этому разговору, а что уж говорить о Сереже. В одном Витя тогда был прав: Алиса сделает ему больно в любом случае. И сейчас сердце Сережи разрывалось на части. — Почему? — только и спросил он. Она не могла заставить себя сказать что-либо вслух. — Не молчи, — с надрывом произнес он, сжав в руке телефонную трубку настолько, что костяшки пальцев его побелили. В глазах мужчины застыли непрошенные слезы, и он судорожно постарался сморгнуть их. — Алиса, не молчи! — Я не была тебе верна. Бывают моменты, когда ты буквально чувствуешь, что ломаешься изнутри. Это не хруст костей, не физическая боль, но по щелчку пальца из тебя словно вырывают хребет. Он сильно зажмурился, ударяя кулаком о стену. Руку пронзила боль, но всего на секунду, затем всё будто погасло, он уже ничего не чувствовал, кроме щемящего, удушающего горя в районе солнечного сплетения. В телефонной трубке послышались гудки. Алиса не шевелилась, слушая короткие сигналы. В такт им стучало ее измученное сердце. Слезы так и не скатились по ее щекам, высохли в усталых глазах. Неожиданно раздался стук в дверь. Новосёлова испугалась, вздрогнула, но зато пришла в чувство. Она покачала головой, положила, наконец, трубку и рассеянно подошла к порогу, не раздумывая, сразу отворив дверь. Александр Белов увидел перед собой бледную, уставшую девушку. Из нее словно выкачали всю жизнь, и это отразилось на кукольно-красивом лице, заложив на нем тени, украв румянец со щёк. — Привет. Я войду? — Саша спросил из вежливости, он в любом случае прошел бы внутрь. Она явно не ожидала увидеть его на своем пороге, однако растерянно кивнула и пропустила его. Белов коротко огляделся вокруг и снял с себя влажное пальто, повесив его на вешалку. — Я поговорить пришел. — Чай будешь? — она тоже спросила из вежливости. Поить его чаем как-то не слишком хотелось. — Нет. Спасибо. — О чем ты хотел поговорить? — она прекрасно знала, о чем, а вернее, о ком. Они сели на кухне по разные стороны стола, Белов по-хозяйски развалился на стуле, Алиса же сложила руки в замок и напряженно смотрела на него в упор. — Пчёлкин бухает уже третью неделю. Я так понял, вы разошлись. Делиться с Сашей какими-либо подробностями не входило в планы Алисы, она Тане ничего не говорила, да и вообще ни одной живой душе. С кем-с-кем, а с Беловым секретничать было уж совсем абсурдно. Она промолчала. — Слушай, я лезть не хочу, — он смотрел точно ей в глаза, и взгляд его был уж очень холодным, даже жестким, хотя говорил он спокойно и вежливо. — Но у меня контракты горят, а он собраться не может. Из-за тебя. Мне нужен мой друг и мой деловой партнер в строю, а не в окопах, понимаешь? Алисе вообще было плевать на его контракты. У нее жизнь разваливалась. По крайней мере, та жизнь, к которой она привыкла. Навалилось все и сразу, решать чужие проблемы она сейчас не смогла бы даже при большом желании. Да, она скучала по Вите, плакала в подушку ночами, боролась с желанием позвонить, но знала: так будет лучше. Пчёлкин не изменится, Алиса тоже. — Саш, ты чего хочешь? — Хочу объяснить тебе, что он тебя любит. Любит, как умеет. Да, накосячил он с этой визой, но сделал он это от любви и из страха тебя потерять. После вашего расставания в 89-ом мы его еле откачали, сейчас то же самое. Не может он без тебя. И ты без него, как я посмотрю. Его слова, признаться, заставили Алису задуматься. Она уже убедила себя, что всё кончено, но Саша во многом был прав. Она устало провела ладонями по лицу. Белый смотрел на нее, не отрываясь. — Неправильная у нас любовь, Саш. Так много страданий приносит… Что тогда, что сейчас. Белого в свою очередь тревожил не только бизнес. Его мучила совесть, что было ему в общем-то не свойственно, однако в страданиях Пчёлы он отчасти винил себя, а когда доходило до друзей, Белов становился человеком. — Хочешь виноватого искать в том, что у вас тогда всё кончилось — меня вини. Он рвался в Ленинград тебя искать, а я его остановил. Он мне был нужен здесь, в Москве. Я поступил как эгоист. Надо было тогда его отпустить. Прости меня за это. Если бы Пчёла тогда приехал, она бы его простила. Он бы усвоил урок куда раньше. Не было бы этих долгих лет друг без друга, не было бы Сережи. Алиса давным-давно была бы Пчёлкиной. Вся цепочка возможных событий выстроилась в ее голове, и Алисе стало по-настоящему грустно. Сколько времени они потеряли… Сколько времени они вновь теряют сейчас. Этот разговор должен состояться между ними. Может, он станет последним. Может, станет новой отправной точкой. Алиса встретилась взглядом с Сашей. Видела и знала, что он отказов не принимает. Белый смотрел на нее, не моргая, словно пытался дыру в ней просверлить, Витя тоже часто так делал, они словно хотели все контролировать, в том числе чужие мысли и чувства. Нервная дрожь прошла по телу Алисы, она инстинктивно выпрямила спину. — Я поговорю с ним. Завтра. Ты только проследи, чтобы он был вменяемый. Белов кивнул, а затем заметно расслабился, со лба стерлись морщинки, взгляд стал куда мягче. — Вот смотрю на тебя, и в 89-ый возвращаюсь, — он улыбнулся теплым воспоминаниям о своем далеком детстве. — Помню тебя вот такой же. Только позагорелей. Алиса улыбнулась и опустила глаза. Они с Сашей редко пересекались, но она тоже хорошо помнила его сорванцом с растрепанными волосами и ярко горящими глазами. Признаться честно, все они раньше были счастливее. — А про Елисееву знаешь что-то? — спросил он вдруг, сам не понял, как и зачем. Образ первой любви давно стерся из его воспоминаний и приходил редко, лишь во снах, когда реальность была уж слишком невыносимой. Во снах она, его Лена (совсем не та девушка, которую он встретил, вернувшись из армии) была залита светом, а внутри у Саши просыпалась давно позабытая нежность, правда длилось это чувство недолго. Белый резко вскакивал с постели, а внутри поднимался откуда-то из глубины едкий осадок предательства. Он так и не простил ее. Улыбка спала с лица Алисы в одно мгновение. — Да, слышала кое-что, — сказала она сдавленно. Белов, однако, смены интонации не заметил, Новосёлова для него была закрытой книгой и всегда была с ним немного скованна. — И как она поживает? — было даже интересно. Вышла ли она замуж? Может, переехала в Европу? Она всегда мечтала уехать. — Она умерла. Передоз, — Алиса совсем не хотела быть человеком, который сообщит о таком. Огонек погас в глазах Саши. Он помрачнел. — Что ж, — он как-то неловко повел плечами. — Бывает. Жаль ее, — заученно и безвкусно произнес он, опустив глаза. — Мне Таня рассказала. Если хочешь, она узнает, где Лена похоронена. — Нет, не нужно, — тон его вновь стал деловым, взгляд спокойным и ничего не выражающим. — Ладно, Алиса, завтра, надеюсь, все пройдет хорошо. Он встал с места, девушка поднялась следом за ним и проводила до двери. Белый не стал надевать пальто, взяв его в руки, он еще раз взглянул на Алису и будто намеревался что-то сказать, но не стал. Они коротко попрощались.