Чужая невеста

Декабрь 1997 год. За окном уже стемнело, Алиса читала книгу и готовилась к завтрашним урокам, выписывая в блокнот цитаты и отрывки, на которые, как ей казалось, стоит обратить внимание ученикам. На ёлке, что они с Витей нарядили вместе, сияли гирлянды, из приёмника играла тихая музыка, в кружке остывал чай с мятой. Вечерами она часто оставалась дома одна, Пчёла возвращался лишь ночью, поэтому сейчас Алиса еще не до конца осознала, что он уехал в Германию почти до самого нового года, хотя лично проводила его до порога этим утром. — Почему мне нельзя проводить тебя в аэропорт? — где-то в третий раз за неделю спросила Алиса. — Потому что я весь день буду мотаться по делам и еще не знаю, во сколько буду в аэропорту, милая. Может прямо перед отлетом. Хочешь прождать меня там полдня? Она закатила глаза, ничего не ответив. Пчела рассмеялся, накидывая плащ. — Не куксись. Долечу — позвоню, — он нежно поцеловал ее, а затем погладил по округлившемуся животу. — Пока, малыш. Она улыбнулась этому милому прощанию: ребенок еще не родился, но Пчёла уже окружал его заботой так, как мог. И хоть тревога не погасала в ее сердце, девушка все-таки решила ничего не говорить хотя бы перед самым его отъездом, чтобы не портить настроение и не накаркать. — Алиса, — серьезно продолжил он. — Если будешь чувствовать себя плохо… — Да-да, звонить Шмидту и тете Кате, я помню. — Это что за тон, алё? — Ты, кажется, по делам опаздываешь, — она хихикнула. Витя прищурился и, чуть нагнувшись к ней, взял ее личико в свои ладони, не давая возможности отвести глаза. — Ты такая невыносимая, Самойлова, — он покачал головой. Она смотрела на него влюбленным взглядом. Как и тогда, в 1989-ом. Может, поэтому им так тяжело было расставаться — из-за потерянного когда-то времени. Неожиданно раздался звонок в дверь. Алиса резко подняла голову от книги, ощутив непривычное покалывание в районе сердца. Испугалась простого звонка… Беременность явно вносила свои коррективы в ее нервную систему. Улыбнувшись сама себе, Алиса отложила ручку и вышла в просторный коридор, куда с появлением ёлки переехали коробки с ее вещами. Посмотрев в глазок, Самойлова удивилась: в подъезде стоял Космос. Кот, вальяжно лежавший на одной из коробок, с недоверием посмотрел на хозяйку. Появление бригадира на их пороге не испугало ее, не озадачило. Она решила, что это всего лишь очередная проверка от Вити и сразу же открыла дверь, впуская мужчину в квартиру. Взгляд Коса упал на ее живот, брови его взлетели вверх, и девушка пожалела, что ей нечем прикрыть его. — Это… Охренеть. Вот жучара, даже об этом смолчал. Алиса поджала губы и внимательно всмотрелась в лицо Космоса. Брови ее нахмурились. — Кос… Ты в порядке? — он был весь какой-то взъерошенный, на лбу темное пятно, словно сажа, на щеке чуть кровоточащая ссадина. Холмогорову резко пришлось взять себя в руки, хотя, признаться честно, его сильно лихорадило. — Нормально, ты, Алис, не волнуйся главное. Пчёла дома? — в подъезд он заходил с куда более боевым настроем. Увидев, что Алиса в положении, втягивать ее во все это резко перехотелось, но они с Белым всё решили. Надо было привезти ее в больницу, тогда Пчёла точно явится. — Он же в Германию улетел, — недоумевала Алиса. Сердце начало тревожно и быстро биться. — Кос, он не уехал, да? Что случилось? — Алис, поехали со мной. Я тебе в машине все объясню. Нормально всё с твоим Пчёлкиным, ты только не паникуй. Следом за Холмогоровым на этаж поднялись еще двое, с разрешения бригадира, они зашли вглубь квартиры и быстро осмотрелись. Алиса пребывала в полном шоке и, одеваясь, даже не поняла, что они на самом деле обыскали квартиру. Вити, как и полагали Белый и Космос, дома не было, а Самойлова была совершенно не в курсе происходящего. То, что произошло что-то плохое, она поняла сразу, лицо ее побледнело, глаза тревожно бегали по лицу Холмогорова, который наоборот старался на нее не смотреть. Укутавшись в пальто, она незаметно спрятала в рукав нож, что лежал у них в верхнем ящике комода. Вокруг была слишком напряженная атмосфера, на уровне инстинктов она поняла, что Космос сейчас ей вовсе не друг, однако сопротивляться не было смысла. Трое мужчин против нее одной — это раз. Космос мог хоть что-то ей рассказать — это два. Никто ее лишних движений не заметил, всем было слишком неловко из-за ее беременности. Уж в машине Алиса поняла, что Холмогоров говорить не особо настроен, он тревожно смотрел в окно и делал вид, что ее здесь нет. Мимо проносились машины. Москва горела разноцветными огнями. Двое, что сидели спереди, включили радио. — Где Витя, Кос? — Не знаю я, — слишком резко ответил он. — Я блять ничего уже про него не знаю, — он кивнул на ее живот. Она нахмурилась и как-то озлобленно на него взглянула. Буквально молнии метала. Холмогоров этот взгляд выдержал молча, хотя далось ему это заметно трудно. Выдохнув, он постарался успокоиться. Не день, а кошмар какой-то. Эти неудачные переговоры, авария, Фил, мать его, на операционном столе, а виноват в этом, возможно, их лучший друг. Еще и ребенок этот… — Куда мы едем? — В больницу. Нашу машину подорвали, Алиса. Фила зацепило. Мозги наружу. Она болезненно ахнула, тут же прикрыв рот ладонью. Нос защипало, но она сдержала слезы, прикусив язык. Кос бросил на нее короткий взгляд: Алиса сидела ровно, смотря в одну точку, несколько минут переваривая услышанное. Верить в это она не хотела, даже ущипнула себя слегка, чтобы удостовериться, что это не сон. Но это была реальность. Все они попали в свой главный кошмар: когда брат наставляет дуло пистолета на брата. — Он выживет? — тихо спросила она. — Никто не знает. Алиса плохо переносила больничные запахи в принципе, а сейчас, во время беременности, когда обоняние было обострено, голова ее тут же закружилась от бросившегося в нос едкого запаха лекарств, но она не подала виду. Космос велел ей остаться в коридоре на третьем этаже, а сам зашел в кабинет главного врача (Алиса не знала, что там временно поселился Белов). Вокруг было много не самых приятных лиц, которых обычно называли быками, обычно они выполняли всю грязную работу. Самойлова чувствовала себя в окружении стаи волков, не иначе. Сердце билось, периодически с тревогой, замирая. Пока Космос эмоционально размахивая руками, но почти беззвучно рассказывал Белову о животе Алисы, который входит в комнату вперед нее, о том, что Пчёла гад, раз и это от братвы скрыл, у нее было время подумать. Вити в машине во время взрыва, очевидно, не было. Космос на взводе. Она вспомнила его слова о том, что ничего он о друге больше не знает. А ее привезли сюда чуть ли не под конвоем. Самойлова даже вздрогнула, когда пришло осознание, что они подозревают Витю. Она еще раз тревожно огляделась по сторонам, несколько прямых взглядов было направлено точно на нее. Словно сделай она одно лишнее движение — кто-то точно среагирует. Дверь в кабинет открылась. Космос пригласил ее войти легким кивком головы. Алиса многое бы сейчас отдала, чтобы провалиться сквозь землю, исчезнуть. В безопасности она себя не ощущала, но держалась достойно, на лице ее не было ни единой эмоции. На Сашу она смотрела прямым взглядом. Он был бледнее обычного, под глазами пролегли темные круги. Лицо его ничего не выражало, он застыл, словно мраморная статуя, лишь взглядом прошелся по ней. — Поздравляю вас, — отстраненно сказал он. — Для чего я здесь, Саш? — она никак не отреагировала на его слова. Белов жестом предложил ей сесть, но Самойлова отрицательно качнула головой. — Гарантия, чтобы он приехал? Ей было очень страшно. За Витину жизнь, за свою, за ребенка. Она знала, чем такие истории заканчиваются. Криминальные хроники почти ежедневно пестрили заголовками о новых убитых бандитах и их семьях. Людей вырезали ночами. Взрывали их автомобили. Расстреливали средь бела дня на набережных. — Алис, тебе сейчас лучше не забивать себе этим голову, — только Тамару успокоили, новой женской истерики (тем более беременной) Белов не хотел. Однако он понимал — Самойлова уже обо всем догадалась, и его слова никак ее не успокаивали. — Присядь, чай хочешь? — голос его был чинно ласковый, в голове у нее промелькнуло лишь одно: вылить бы ему чаю на голову. Однако она проглотила едкие слова, что крутились на языке. — Он бы никогда вас не предал, Саш. Слышишь? Никогда. Белый никак не отреагировал, не изменился ни его взгляд, ни выражение лица. Только мозги работали на бешеной скорости, совмещая факты, сопоставляя догадки. Космос хмыкнул где-то позади Алисы, но она и ухом не повела. — Он бы за вас умер, я знаю. Дороже их Вите были разве что родители и малыш, которого Алиса носила под сердцем. Да, в бригаде все не ладилось в последнее время, но предать друзей, подвергнуть их жизни опасности… Нет, никогда. — Что ты знаешь? — вновь вмешался Холмогоров, у которого от стресса, недосыпа и ломки уже сносило крышу. Она все же обернулась на него, не скрывая враждебности во взгляде. — Знаешь, где он сейчас? Он тебе позвонил? Сказал, что не улетел в Германию? — Кос, харэ, — не выдержал Белов, повысив голос. Взгляд его зажегся злостью, желваки заходили на побледневшем лице. — Мы будем разбираться, — отчеканил он. — Кто и в чем виноват. Космос смачно сплюнул и ударил по столу ладонью. Алиса почувствовала, как к лицу прильнул жар. Она плотно сжала губы и все-таки села, не чувствуя в себе силы стоять на ногах. Страх всецело завладел ее телом. В районе солнечного сплетения закрутился тугой узел. Было даже сложно дышать. Напряженное молчание длилось долго и прерывалось только телефонными переговорами Белова. Сначала Алиса вслушивалась в каждое сказанное им слово, потом поняла, что едва нужно было сказать что-то важное, Саша переходил или на непонятный ей блатной язык или вовсе покидал кабинет. Под свитером она все еще держала нож, однако и на долю процента не приносило ей ощущения безопасности. Витя был неизвестно где. Жив ли он вообще? Валеру уже который час оперировали, прогнозов никто никаких не давал. Тамару в новой истерике положили под капельницу с успокоительным. Коридор наполнялся бандитами, словно весь криминальный контингент Москвы собрался этим вечером в одном месте. — А чё его до сих пор здесь нет? — она вздрогнула, услышав громкий возглас Космоса из соседней комнаты с кожаным диваном и множеством зеленых растений. Руки у Алисы затряслись, пальцы онемели. Везде повисла тишина. Всем было ясно — это затишье перед большой бурей.