~***~
— Двигаться надо хаотичней, раз не предугадываешь действия противника, — как и обговаривалось ранее, все собрались в игровом зале ровно через час. Чуя, не размениваясь, сразу же сел позади Кеки, буквально дыша ей прямо в спину и, конечно же, обсуждая каждое действие девушки, которая сейчас, судя по реакциям ее тела, действительно нервничала. Плечи ее были напряженными, дыхание — редким. Играла она в соответствии со взволнованным, можно даже сказать, нервозным настроением. Внемля каждому слову тренера, который, к слову, сейчас говорил просто чтобы говорить. Чуя, конечно, уже давно успел проанализировать игру ребят, и, как ни посмотри, а к Кеке претензий и вправду было совсем немного. И сейчас, наблюдая за ней так близко, Чуя лишь острее понимал, что ее игра действительно хороша. В ней нет необходимой мотивации и дерзости, но анализ противника и передвижения не вызывали абсолютно никаких вопросов. — Он на линии почти не бывает, а по крипам вы равны. Почему? — Чуя придвинулся еще ближе, практически заставив девушку ощутить на коже чужое дыхание. — Потому что… — уже хотела произнести она, как, резко замолкнув, напряженно закусила нижнюю губу, будто специально одернув себя от собственного высказывания. Но Чуя и так знал ответ, ведь девушка постоянно находилась на помощи у других линий, перебегая то на верхнюю, то на нижнюю. И даже в этом ее решении прослеживалась своя, правильная логика. Средняя линия на карте является самой короткой для прохода к вражескому нексусу. Нередко игроки фокусируют свое внимание именно на ней, из-за чего центр карты часто является самым настоящим полем битвы со стороны обеих команд. Все хотят откусить лакомый кусочек и стать первыми, кто разрушит вражеский тавер. Но слишком агрессивная игра лесника со стороны противоположной команды, который уже несколько раз вышел к ней на ганг, сразу дал понять, что далеко вылезать из-под вышки не стоит. К тому же, противник на линии у нее оказался достаточно агрессивным для того, чтобы инициировать бой каждый раз, когда та подходила ближе к центру линий. Ноктюрн, которого взял противник, не является чемпионом средней линии, стандартно выступая в лесу. И как ни посмотри, а Диана, которую взяла Кека, на старте сильно проигрывала этот самый бой, и все это вкупе с тем, что Кека не особо понимала, как против нестандартного пика ей стоит себя вести. И по итогу оба игрока морозили свои линии, стараясь оказать поддержку остальным. И пусть центр пустовал, но она смогла неплохо продвинуть Куникиду наверху, тем самым, выводя хоть одну линию в доминирующую позицию. Все это он с удовольствием бы услышал от нее. Но девушка, как и следовало ожидать, промолчала, возвращая свое тело на линию. — Ты пропустила одного крипа из пачки. Предметы, смотрю, совсем не нужны? — поэтому Чуя принял единственное верное решение. Продолжил обсыпать своего игрока очередными, практически неуместными упреками. Просто стресс-тест, который Кека не прошла. Агрессия со стороны тренера сыграла. Девушка уже непроизвольно рушила собственную игру. Уйдя в тот самый фарм, который сейчас ей не был нужен, она очень скоро оказалась на фонтане. Ведь, как и следовало ожидать, стоило той пересечь красную для нее черту, лесник, совместно с вражеским Ноктюрном, быстро среагировали и за несколько секунд отправили ее на базу. И Чуя понимал, конечно, что происходит, но… — Ты зачем подохла-то? Разве я говорил о чем-то подобном? Девушка просто отстреливалась от него. Ведь это ее последняя тренировка. Чуя видел, как плевать ей было на эту игру. И на победу. Ведь именно поэтому она так старательно выполняла указы тренера, надеясь, что тот попусту отстанет от нее, переключив свое внимание на кого-нибудь еще. Но нихрена, дорогая Кека. — У него уже целый предмет. А из-за своей ошибки тебе не хватает 200 голды. Какие планы? — Чуя, в свою очередь, просто наслаждался процессом, уже обращая внимание на то, как периодически на него искоса поглядывают и другие члены команды. Но все что он делает, он делает на благо. — Дособираю на предмет и уйду на закуп, — ответила девушка, возвращая своего персонажа на линию. — Ты хочешь вернуться? — переспросил тренер, нарочито разбавив свой голос строгостью. — Мы возвращаемся на фонтан в крайних случаях. Каждый твой возврат — это минус опыт и фарм. Уясни это. — Но я… — резко развернув голову в сторону Чуи та, наверное, рассчитывала увидеть злость в чужих глазах. И по дрожащим рукам Чуя понял, что Кека готова послать его нахер прямо сейчас. Но Чуя улыбался ей, словно призывая к действиям. Его глаза велели говорить. Он действительно ждал от нее хоть чего-то. Забавно. Еще совсем недавно точно так же, как Кека смотрит на него, он смотрел на Дазая. Интересно, чувствовал ли он в это время тоже, что сейчас чувствовал Чуя? Ехидная полуулыбка Чуи совсем скоро заставила Кеку отвернуться, вернув внимание тому, что происходит в игре. И в этом моменте Накахара наконец позволил себе остановиться. Он облокотился на спинку стула, продолжая наблюдать за девушкой перед собой. Ему уже было плевать на то, как она играет. Уверенная, что совсем скоро покинет команду, она на этой тренировке точно не наберется необходимой для игры мотивацией. Но даже несмотря на это, именно она подарила команде шанс. Потому что Куникида уже ломал третью башню, уводя все силы на пуш линии. Все остальные играли на средней, стараясь удерживать команду противника близ себя. И, когда они все же уходили на защиту башни, команда ломала уже среднюю линию. Ведь, чтобы убить Куникиду, им требовалось сразу три своих игрока. А вдвоем защитить центр возможности уже не представлялось. — Играйте до первого поражения. После этого сделайте перерыв на двадцать минут и продолжайте играть до тех пор, пока у вас не будет два поражения подряд. Первая игра была выиграна, как и несколько последующих. Жизнь игрока, вопреки обобщенному мнению не так уж весела, как может показаться на первый взгляд. Ты просыпаешься, играешь, разучиваешь тактики и приемы, потом перерыв, а потом опять компьютер. Игра, которую ты некогда любил, превращается в рутину. Победы, к которым ты всегда стремился, — в работу. И по итогу люди, с которыми ты живешь, становятся твоими коллегами. И ты всегда, вот абсолютно всегда, находишься в рабочем процессе. У тебя нет друзей, ты не можешь даже задуматься об каких-либо отношениях. Ты становишься абсолютным заложником своего ремесла. Но Чуя любил это все. И сейчас, наблюдая за игрой своей команды, ощущал, как в нем заново рождается то самое чувство, некогда успевшее погаснуть. Победа, которую они с командой одержали на турнире, для многих стала роковой. Хоть головой ты и понимаешь, что это не конец и впереди еще много работы, своей жизненной цели ты добился. И ничто. Вот абсолютно ничто не сравнится с твоей первой победой. Это знаковый момент, который заставляет твое сердце рваться на части. В тот самый момент, когда ты выходишь за своим первым кубком, ты забываешь обо всем. Аплодисменты и овации проникают в самое нутро. Ты выходишь из игры лучшим из лучших. Конечно, справедливости ради стоит отметить, что та победа оставила в сердце Чуи немалый осадок, спасибо брату. Но так или иначе ты добиваешься своего. И уже потом, движимый собственным эго, ты не способен радоваться с той же силой. Однако сейчас абсолютно все, что происходило в этой команде, было сюрпризом. Чуя не знал, как далеко они смогут зайти. Не знал, попадут они на отборочные или нет. Не знал, пройдут ли их. И это трепало его душу, раззадоривало нутро. И несмотря на все, что тут происходило, вновь разжигало огонь его карьеры. Он действительно хотел утереть всем нос. Хотел показать, что даже без своей команды он тот, кто станет победителем мирового турнира повторно.***
Весь день и весь вечер ребята провели за игрой. Кека под конец тренировки выглядела, пожалуй, хуже всех остальных. Это не удивляло, потому что Чуя благополучно провел за ее спиной всю тренировку, лишь изредка давая ей возможность передохнуть от собственных нотаций. Что самое печальное, девушка так и не смогла переступить через себя, чтобы хоть как-то отстоять свои интересы. Сколько они играли? Часов девять? И каждую минуту она слушала его, двигаясь в такт каждому его слову. В таком случае даже не удивительно, что она не могла дать отпор своим родителям. На таких терпилах можно ездить вечно. По окончанию тренировки Накахара отправил свою команду отдыхать, а сам решил отправиться подышать свежим воздухом на крышу. Он был разочарован. Сильно разочарован, ведь перед тренировкой у него в сердце еще теплилась надежда на то, что Кека способна хоть как-то препираться с окружающими. Однако сейчас он был совсем не уверен, что девушка способна проявить себя завтра и поставить своих предков перед фактом, что она остается в команде. Поздний вечер встретил Чую приятной освежающей прохладой и расписанным яркими светлыми точками небом. Ему было над чем подумать. У него имелись вещи с которыми следовало разобраться, однако стоило глазам зацепиться за небесное полотно, как мрачные мысли потоком захватили сознание. Это было чем-то похоже на тихую, умеренную панику. Ведь если хорошо подумать, то разве это не конец? Разве он сможет найти замену Кеке за столь короткий срок с учетом того, что сейчас она является лучшим игроком этой команды? Чуя подошел к краю крыши и сел на ее карниз, подтянув к груди одно колено, а вторую ногу свесив вниз. Тут, на самом деле не так уж и высоко. Однако в груди что-то сжалось, стоило парню на секунду посмотреть вниз. Раньше Чуе никогда не требовалось проводить время наедине с собой. Обдумывать разного рода вещи, рефлексировать над собственными загонами и заботами. Это, считал он, пустая трата времени. Ведь пока ты думаешь, можно делать. Без остановки, разрывая свою задницу и совершая ошибки, но все же делать. И хрен его знает, как сложилось бы это все, если бы в свое время он научился думать, анализировать, искать наилучший вариант. Но даже сейчас он мысленно представлял себе завтрашний вечер и ему не лезло в голову совершенно ничего. Как себя вести, что говорить, какую одежду стоит надеть. А ведь это, черт возьми, важно! Потому что первое впечатление очень многое решает. И потому что Кека, возможно, завтра покинет их. А он даже не смог никому об этом рассказать. И пусть рычаги давления у тренера еще имелись, и где-то в глубине души он надеялся достучаться до девушки, сейчас он особо остро ощущал, что у него ничего не выйдет. Вообще ничего. Опустив подбородок на колено, парень вновь поднял глаза к звездам. Красиво, да. Но ведь это не помогает. Ничего не помогает. А в этих ваших фильмах всегда все так легко. Или дело не в месте. Возможно, залогом успеха является факт того, что человеку в какой-нибудь драме всегда нужен человек. Чуя был бы не против поиметь такого в своей жизни. Но сейчас, живя в доме, полном людей он как никогда чувствовал себя одиноким. И дело даже не в характере или каких-то высоких мелочах. Просто он тренер. И, как ни крути, но игрок не ровня тренеру. Как тренер не ровня менеджеру. Это отношения, построенные не на дружбе. Это отношения, что построены на наставничестве. — Подтолкнуть? — из-за спины вырос голос Дазая. Забавно, Чуя даже не слышал, как он поднимается. А еще он больше не удивлялся тому, что этот черт вечно ошивается где-то поблизости. — Ну рискни, — и, как ни крути, а заслышав чужой, даже этот тошнотворный голос, Чуя обрадовался, — только прежде я тебе все зубы выбью. — Рад что у тебя, как всегда, хорошее настроение, — совсем скоро человек, который только что ворвался в это неприятное давящее одиночество, сел рядом, спустив ноги вниз. — И чего ты не спишь? — тренер, который теперь разглядывал профиль своего собеседника, вновь, совершенно случайно, пропустил в голове мысль, что по ночам этот парень и впрямь чертовски красив. Возможно, поэтому с ним не настолько мерзко общаться. Просто потому что он владеет той самой эстетикой, которая так нарочито радует чужой глаз. — Завтра тяжелый день. — Верно, — опираясь руками на крышу, Дазай тоже перевел взгляд на Чую, а на его лице показалась улыбка, — только не для меня. Тяжелым он будет скорее для тебя. Какое точное, черт бы его побрал, замечание. А мог бы хоть совести ради разделить чужие переживания, хренов ты собеседник. — Да, правда. — Но я не понимаю, почему ты так паришься. Наши родители доверяют Фукудзаве, поэтому ты заранее у них на хорошем счету стоишь, — голос Дазая, на самом деле, никогда не был мерзким. Если хорошо прислушаться, то он у него низкий и глубокий. Даже когда тот несет какую-то хрень и его интонация становится выше, вся его объемность остается при нем. — Ты ведь поэтому сегодня такой заведенный ходишь? Хотел ли Чуя открыться? Пиздец как хотел. Хотел ли открыться Дазаю? Уже не имеет никакого значения. — Слушай, — некоторое время мозг обдумывал, как правильно будет об этом сказать. Он не хотел подставлять Кеку несмотря на то, как она поступает. Не хотел, чтобы к ней начали приставать с распросами и уговорами остаться. Это лишь сильнее отпугнет девушку и та, скорее всего, загонится еще сильнее, окончательно захоронив попытки тренера достучаться до ее башки. Но ему, чертова Кека, тоже сложно. Так что прости, если что-то пойдет не по плану. — Ты знаешь, что Кека собирается уйти? Наконец озвучив вопрос, Чуя сильнее впился глазами в чужие. И лишь на секунд взгляд Осаму померк, когда его брови дернулись вниз. — Так вот оно что… — Ты не знал, — Чуя чуть поддался вперед, мгновенно сократив расстояние между собой и Дазаем, которому тут же пришлось отодвинуться, чтобы избежать столкновения. — Ты же всегда обо всем знаешь. — Ты можешь не приближаться ко мне? — ткнув пальцем тренера в грудь, Дазай с наигранным отвращением отодвинул его от себя, вернувшись на прежнее место. Чуя в ответ на это лишь шикнул злобно, а после отвернул голову, вернув внимание освежающей ночи. Огни в близстоящих домах уже погасли, и разве что редкие фонари освещали небольшой комплекс домов и дорог. Дазай как-то ласково усмехнулся. — Не злись. В любом случае, — голосу Осаму вернулись прежние, раздражающие нотки совершенно неуместного веселья. — В любом случае ты не должен этого допустить, так что удачи. После сказанных слов, Дазай подтянул ноги и уже собрался встать, как понял Чуя, чтобы тот вновь остался здесь один. Это раздражало. Знал бы Дазай, как же он бесит. И та злость, что теплилась в нем весь день, сыграла. Тот не стал ничего говорить, лишь схватил парня за запястье, резким движением опустив его обратно. — Эй, ты чего? — похлопав глазами, Осаму, движимый чужой рукой, плюхнулся обратно. На его лице повис вопрос, но губы замерли в неозвученной фразе, стоило Чуе открыть рот. — Какого хрена ты приперся, высрал какую-то хрень, и теперь собираешься просто свалить? Ты совсем дебил? Если уж соизволил поднять свою тушу сюда, то сиди тут столько, сколько потребуется, — несмотря на ярость внутри, Чуя произнес эти слова спокойно. Нахмурив брови, тот уже глазами показал, что свалить у Дазая шансов нет. Он действительно настроен на разговор и вполне готов услышать слова о том, что все будет хорошо. Даже если эти слова будут произнесены этой чепухой. — А ты решительно настроен, — уже с улыбкой произнес Дазай, опуская взгляд к своей руке. — Только отпусти меня. У тебя ладони потные. Противно. Чуя даже как-то слишком резко одернул руку, моментально взглянув на нее. — И правда, — потерев ладони друг о друга, после тот посмотрел на Дазая, что скрестил ноги и с недоумением смотрел на него. — Наверное, у меня какая-то аллергия на тебя. После сказанных слов, Чуя вновь что-то уловил. Что-то в лице Дазая. — То есть ты не понимаешь, что это такое? — вздернув бровь и проявив недобрую улыбку, Осаму слегка склонил голову вбок, с открытым интересом наблюдая за тренерским лицом, которое исказило в эмоциях недоумения и непонимания. — Ты о чем? — Я тебе потом расскажу, - он поднес к губам указательный палец, тем самым немного усмерив Чую. Но плевать. Ведь сейчас не об этом. Ведь несмотря на то, что Чуя был тем самым человеком, который не дал Дазаю уйти, он точно не знал, как стоит продолжить разговор. В его сердце было и без того много неразберихи. Он шумно вздохнул, почесав затылок. — На самом деле, я все хорошо понимаю. Я знаю, что все это только мои проблемы и я сам должен с ними работать. Но я серьезно не знаю, что мне надо сделать или сказать для того, чтобы Кека осталась в команде. — Разве? Мне кажется, что ты хорошо справляешься с этим. Уверен, что до завтрашнего вечера ты сможешь подобрать правильные слова. — Почему ты так уверен? Ты еще недавно говорил о том, насколько я не способен ни на что. Доебался до меня тогда в машине, потом в лесу. Ты только и делаешь, что лечишь меня. А сейчас говоришь, что я легко с этим справлюсь? — сил уже не было от слова совсем. Дазай и вот эта его наигранная поддержка. На хрена ему это надо? Непонятно. Почему говорит эти дежурные фразы? — Если тебе нечего сказать и ты просто стараешься побыстрее свалить, то вали. Мне на хрен не сдалась твоя жалость. Послышался вздох. Взглянув на Осаму, который сейчас смотрел прямо на Чую, тренер моментально уловил усталость и смирение, витавшие вокруг шатена. — Чуя, ты сам попросил меня остаться, — Дазай показательно закатил глаза, — но это не значит, что я не говорю то, о чем действительно думаю. Просто из тебя опять вылезает истеричка и все портит. — Истеричка? Да ты хоть понимаешь, что если Кека не будет участвовать в турнире, то хрен мы туда попадем? Тебя это совсем не волну…? — Волнует, — перебил Дазай. — Просто, как я и сказал, ты справишься с этим. В чем твоя проблема? — Так с хрена ли я справлюсь с этим? — но Чуя был непреклонен в своем страдании. Как ни крути, а говорить всегда легко. Абсолютно всегда. — Потому что у тебя нет выбора. Начинается… — Потому что ты и сам должен понимать, что если не справишься, то весь тот путь, который ты уже прошел, покатится к чертям. Неужели тебе самому не жалко потраченного времени и сил? И теперь, вместо того, чтобы просто собраться, ты опять ноешь. Серьезно, тебя не заебало? Ветер, что возник из ниоткуда, приятно обдал кожу прохладным потоком. Они оба смотрели друг на друга, пока Чуя не сдался и не отвернул голову. Но теперь на его губах была заметна улыбка. — Ты заебал меня, Дазай. В ответ на эти слова Осаму тоже пропустил быструю простодушную усмешку. — На самом деле, я и предположить не мог, что ты зайдешь так далеко. Думаю, что ты можешь сказать спасибо своему противному характеру. — Я могу сказать спасибо лишь одному придурку, без которого моя жизнь не стала бы настолько отстойной! — Чуя посмотрел на звезды. Неужели он и вправду так думает? Теперь Накахара уже не был в этом настолько уверен. — Слушай, Чуя. Я устал, пошли спать, — выдохнув напоследок, Дазай поднялся на ноги и даже протянул тренеру руку. — И, чтобы ты знал. Я с удовольствием посмотрел бы на твой провал. Думаю, что это было бы действительно смешно. Но, к сожалению, я не смогу позволить тебе облажаться. Просто потому что от тебя зависит успех ребят… Чуя смотрел на Дазая снизу вверх. Поток теплого ветра обдал его волосы и те послушно последовали за ним. Да почему он так красив? Почему взгляд Чуи так яростно цеплялся за это светлое лицо и тяжелые глаза? Поддавшись моменту, тренер вытянул руку, принимая чужую помощь. — Говоришь так, будто для тебя их жизни хоть что-то значат… В такт со словами Чуи, рука Осаму ощутимо сжала его ладонь. Он с силой притянул парня к себе, заставив того встать на ноги и практически столкнуться с чужим лицом. Осаму был близко как никогда раньше. Маленькие тараканы, которые жили в этих глазах, уже навострили свои усики и вылезали, утаскивая сознание в свою глубокую бездну, ранее неизведанную людьми. — Чтобы ты знал, Накахара Чуя, я готов сделать все, чтобы мы с моей командой добились своей цели. И даже если мне понадобится прострелить кому-то голову ради этого, то я прострелю. Поэтому на твоем месте я бы просто надеялся, что это будешь не ты… Чуя приоткрыл рот в немом ответе, ощутив, как неприятно дазаевская аура проникает внутрь него. Этот парень странный. Он действительно ненормальный. И сейчас, вспоминая тот день, когда Дазай увез его на машине к черте города, мурашки волной прокатились по телу. Он и впрямь умеет наводить всей этой напускной жути. — Да расслабься, — резко сменив свое настроение, Дазай ослабил руку и теперь смотрел на тренера с каким-то детским задором, — я шучу. — Да ни хрена ты не шутишь! — в моменте Чуя вырвал руку, ощутив, как ладони вспотели еще сильнее. — Ты действительно психопат больной! Развернувшись, тренер поспешил к спуску с крыши. Пока его действительно не подтолкнули. — Эй, да я просто хотел поддержать тебя, в чем проблема? — но Дазай направился за ним, наблюдая, как Чуя со спины показывает ему средний палец. — В гробу я такую поддержку видал. Просто не приближайся ко мне. — Ну Чу-у-уя, ты слишком противный. Еще некоторое время ночь могла слышать препирания этих двоих. Пока их голоса не смолкли в глубине дома. И, подходя к двери своей комнаты, Чуя ощутил какой-то неясный покой. Он действительно больше не волновался, хоть сердце и билось с какой-то неистовой силой. Наверное, ему стоит принять какое-то лекарство. Потому что находясь рядом с этим придурком, он точно заболевал. Что, к слову, лечит от идиотов?